И снова об исторических мифах. Невежество — не аргумент

 

Дискуссия об историческом праве России называться Русью носит у нас крайне заполитизированный характер. Многие в Украине почему-то считают, что признание за Россией такого права неминуемо приведет к присвоению соседней страной нашей истории. На эту историю, уверяют сторонники подобной точки зрения, Россия (Московия) претендует давно, а значит, обязанность украинцев состоит в том, чтобы защитить свое прошлое. И «защищают», навешивая на оппонентов политические ярлыки, распространяя исторические мифы, не брезгуя и откровенной ложью. Между тем право России на русское имя столь же неоспоримо, как и аналогичное право Украины. И если кто-то (здесь и дальше речь идет об Александре Палии, опубликовавшем на сайте УП ответ на мою статью «Кое-что об исторических мифах») заявляет, что окраины Киевской державы, где позднее развились русский и белорусский народы, Русью не назывались, то таких «историков» следует отослать к летописям. Причем к летописям не только московским.

Русью места обитания предков великорусов называют, например, Галицко-Волынская (XIII век) и Литовско-Русская (начало XV века) летописи. Знают это имя и многочисленные памятники русской литературы XII–XVI веков. Вряд ли можно всерьез воспринимать заявления некоторых «защитников» украинской истории о том, что все эти литературные памятники были, дескать, сфальсифицированы средневековой московской «цензурой», руководствовавшейся теорией «Третьего Рима». Та теория была сформулирована в XVI веке, в то время как многие литературные памятники сохранились в списках более раннего времени (к примеру, «Слово о погибели Русской земли», «Задонщина» и др.). Да и списки эти часто изготавливались в местах неподконтрольных (а то и враждебных) московским князьям. Скажем, о вмешательстве «московской цензуры» в составление Северно-русского летописного свода (конец XV века) не может быть и речи — там содержится резкая критика московских князей. Однако и в этом произведении встречаем наименования «Русь», «Русская земля», «русские князья», «русские воины» применительно к территории и населению Московского и других северо-восточных княжеств. Нельзя не учитывать, что Русью указанные земли называли и многие западноевропейские ученые, путешественники, дипломаты, явно независимые от политики и цензуры Москвы. И совершенно напрасно украинские псевдоисторики, отрицающие за великорусами историческое право на русское имя, пытаются привлечь в свои союзники таких средневековых авторов, как Матвей Меховский, Пьер Шевалье, Эвлия Челеби и другие.

Так, польский историк Матвей Меховский (1457–1523) в «Трактате о двух Сарматиях» рассказывает о вторжении монголо-татар, которые «вступив огромной массой в Руссию, опустошили всю Рязанскую землю», а далее другие русские земли — Суздальскую, Смоленскую, Черниговскую. Позднее речь в книге заходит о митрополите Исидоре, подписавшем в 1439 году унию с католической церковью. Этот митрополит, отмечает Меховский, «вернулся в Руссию, но когда он стал там проповедовать подчинение Риму, московиты лишили его сана».

Иное дело, когда историку необходимо было различить русских — живущих в Московском княжестве и подданных польского короля. Тогда и появлялись у него наименования «рутены» и «московиты».

В том же случае применял названные наименования французский путешественник Пьер Шевалье (XVII век). Но и рутены, и московиты были для него русскими. «Еще восемьдесят лет назад, — подчеркивал он, — все русские признавали константинопольского патриарха. С тех пор великому князю Московии пришло в голову называть и назначать московского архиепископа, которого после этого назначения высвячивают два или три церковных сановника. Епископы Черной или Южной Руси создали с тех пор вроде бы отдельную церковь».

Следует также отметить, что московитами некоторые зарубежные авторы называли и население Юго-Западной Руси (нынешних Украины и Белоруссии). Например, турецкий путешественник Эвлия Челеби (XVII век) в своей «Книге путешествий», описывая «древнюю крепость Кирилов» (так иногда иностранцы называли Киев), утверждал, что «со времени своего основания и по сей день эта крепость находится в руках московитов». Несколько далее, перечисляя подарки, сделанные крымским ханом турецкому сановнику Мелеку Ахмед-паше (дяде автора), он упоминает «пятьдесят белоликих московских красавиц, взятых с гор крепости Киев в Московской земле».

Есть и другие примеры. Журнал «Голландский Меркурий» в марте 1656 года опубликовал статью о Лемберге (Львове), где утверждалось, что живут в этом городе поляки, евреи, армяне и московиты. Антонио Поссевино (XVI век), дипломат, находившийся на службе у римского папы, в сочинении «Московия» сообщал, что Руссия приняла христианскую веру «500 лет назад при московитском князе Владимире». На карте Герарда де Иоде (1593 год) территория Левобережной Украины обозначена как Московия, а земли на северо-восток от нее как Руссия. На карте Турецкой империи в атласе Герарда Меркатора (1628 год) Московией называется все Северное Причерноморье от Днестра и далее на восток. И так далее.

Разумеется, с научной точки зрения именовать князя Владимира московитским или Украину Московией — неправильно. Однако данный факт указывает на то, что и Украина, и Великороссия для тогдашних зарубежных авторов были Русью. Как, кстати, и для наших, украинских авторов. Сошлюсь тут хотя бы на Густынскую летопись (составлена в первой половине XVII века). Там упоминается московский великий князь Иван III, «по Володымеру храбрейший всех князей русских».

Как видим, существует множество доказательств, подтверждающих право России (как и Украины) на русское имя. Вот только у нас об этих доказательствах многие не знают. Но, как говаривал еще Спиноза, невежество — не аргумент.

 

Ложка дегтя

(Вместо рецензии)

 

Вышло в свет второе издание книги Анатолия Ивановича Железного «Происхождение русско-украинского двуязычия на Украине». Книга эта, возможно, и не безупречная, если подходить к ней со строго научными мерками, но, безусловно, интересная и заслуживает читательского внимания. Однако речь сейчас не о ней. В новом издании работу А.И. Железного предваряет некое «редакторское» предисловие. Кто его автор — тайна сия велика есть, ибо никаких выходных данных в книге не приводится. Неизвестны и причины, по которым господин «редактор» решил выступить анонимно. Надеюсь, они очень уважительны. А вот что, на мой взгляд, уважения никак не заслуживает, так это содержание написанного. По объему оно невелико — всего две странички. Но нагородил на них «редактор» столько, что впору в очередной раз вспомнить крыловское: «Беда, коль пироги начнет печи сапожник». Или еще более резкое: «Услужливый дурак опаснее врага». (Прошу не воспринимать это как личное оскорбление мною «редактора», который, повторяю, мне неизвестен.)

Видимо желая сделать комплимент А.И. Железному, сочинитель предисловия называет его «истинным сыном Руси-Украины». И далее, излагая выводы, к которым будто бы пришел Анатолий Иванович, сообщает, что он (Железный), дескать, протестует против полонизации все той же «Руси-Украины».

Что такое Русь-Украина? Государства с таким названием никогда не существовало. Если не ошибаюсь, то и Железный этот термин не употребляет (не считая цитат из своих оппонентов). Зато многократно использовал его печально известный псевдоисторик Михаил Грушевский (о котором хорошо знающие его ученые-современники отзывались как о «научном ничтожестве»). Сегодня этим термином пользуется псевдоцерковь «Киевский патриархат». В частности, главарь оного, Михаил Денисенко, именуется «патриархом всея Руси-Украины Филаретом». Неужели г-н «редактор» жаждет оказаться в столь несимпатичной компании, да еще и Железного с собой тянет?

Достойно удивления и содержащееся в «редакторском» предисловии объявление русского и украинского языков «двумя нашими родными языками, которые, по сути, являются диалектами одного — общеславянского». Как у каждого человека только одна мама и одна Родина, так и родной язык один-единственный. Другое дело — языки родственные. Такими можно назвать, например, сербский, чешский, болгарский, другие славянские языки, которые действительно вместе с русским составляли диалекты некогда единого общеславянского языка. Что же касается языка украинского, то он создан искусственно и уже поэтому не имеет непосредственного отношения ни к общеславянскому праязыку, ни (кстати сказать) к духовному наследию Киевской Руси (право на такое наследство признает за ним г-н «редактор»).

Не менее удивителен «редакторский» протест против «замены коренных славянских слов» полонизмами. К сведению сочинителя предисловия, польский язык тоже славянский. Правильнее было бы протестовать против замены коренных русских слов польскими. Иначе получается нелепица.

Вдобавок ко всему, в предисловии указывается «нормальный путь возрождения украинского языка — это путь его очищения от полонизмов (разумеется, там, где это возможно), замена польских слов лексикой того славянского наречия, на котором наш народ говорил в Киевской Руси до ее поглощения Речью Посполитой. Это язык «Слова о полку Игореве» и других выдающихся памятников нашей письменности». Не хотелось бы озадачивать г-на «редактора», но если бы сегодня он заговорил языком «Слова», то понимание его собеседниками (за исключением узкого круга специалистов) было бы затруднено. Язык, знаете ли, не стоит на месте. Он имеет свойство развиваться. И современный русский язык несколько отличается от того, каким говорили и писали в ХII веке.

Кроме того, стоит заметить, что Речь Посполитая поглотила не всю бывшую Киевскую Русь, а лишь юго-западную ее часть. Иное, правда, утверждают недоумки из числа «национально сознательных» украинских политиканов, для которых Северо-Восточная Русь и не Русь вовсе, а Московия. Так на то они и недоумки. Ни в коей мере не хочу причислить к таковым г-на «редактора». Наверняка, приступая к составлению предисловия, он руководствовался благими побуждениями. Но… По-видимому, не хватило умения. Надо все-таки точнее быть в формулировках. А то ведь действительно можно оказаться для своих опаснее врага.

Одним словом, слишком много ляпов (я перечислил не все) на менее чем две странички текста. Так, может быть, следовало издать книгу без такого предисловия? Конечно, ложка дегтя не испортит бочку меда. Но ведь и не улучшит. Не так ли?