Различные орудия, которые индейцы имели для переправы через реки и для своего рыболовства

 

Поскольку уже было сообщено о двух типах мостов, которые сооружались по приказам инков для переправ через реки, – один из плетенок, а другой из хунсии и камыша, имеет смысл рассказать о [других] способах и приспособлениях, которые имелись у них для переправы, ибо мосты из‑за больших расходов и многосложности они позволяли себе строить только на королевских дорогах. А поскольку та земля такая широкая и длинная и ее пересекает столько рек, индейцы, обученные одной лишь необходимостью, создали различные орудия для переправы через реки, соответствовавшие различному профилю (dispusiciones), который они имеют, а также для того ограниченного плавания по морю, которого они достигли. Они не умели или не знали, как для этого строить пироги или каноэ, как их делали во Флориде или на островах Барловенто и материке, изготовлявшиеся наподобие корыт, ибо в Перу не было толстого дерева, пригодного для этого, и хотя правда, что там имеются очень толстые деревья, их древесина чрезвычайно тяжела, словно железо, по причине чего они ценили другое дерево, тонкое, как ляжка, легкое, как смоковница; самое лучшее, согласно утверждению индейцев, росло в провинции Киту, откуда по приказу инки его вывозили ко всем рекам. Из него делали большие и маленькие плоты из пяти или семи длинных бревен (palos), связанных одно с другим; среднее из них было самым длинным; первые боковые были менее длинными; затем вторые – еще более короткими, а третьи – еще короче, ибо так они лучше рассекают воду, чем если бы все стояли одним фронтом; одна и та же форма была у кормы и у носа. К ним привязывали две тонкие веревки и за них тянули, чтобы переправить плот с одного берега на другой. Часто из‑за отсутствия плотовщиков сами пассажиры тянули веревку, чтобы переправиться с одного мыса на другой. Я помню, как переправлялся на нескольких плотах, построенных [еще] во времена инков, и индейцы с почтением относились к ним. Кроме плотов, они строили другие более легкие лодочки: их делают из круглой связки камыша толщиною с вола; ее крепко стягивают, заостряя от центра к началу связки, задирая его вверх, словно нос корабля, чтобы он рассекал и разрезал воду; в двух третях от начала связку расширяют; верх связки – плоский, туда бросают груз, который следует переправить. Только один индеец управляет каждой такой лодкой; он располагается на конце кормы, ложась грудью на лодку; руки и ноги служат ему для гребли, и так он гонит ее по поверхности воды. Если река стремительная, то он выйдет [на берег] на сто или на двести шагов ниже, чем вошел. Когда переправляют какого‑то человека, его грудью кладут вдоль лодки, головой в сторону лодочника; ему приказывают ухватиться за веревку от лодки и прижаться к ней лицом и не поднимать его, не открывать глаза и ни на что не смотреть. Меня переправляли таким образом через многоводную с быстрым течением реку (это приказывают на таких только реках, ибо на спокойных в этом нет нужды); из‑за чрезмерной и излишней настойчивости, с которой индеец‑лодочник требовал, чтобы я не поднимал голову и не открывал глаза, ибо я, будучи ребенком, испытал бы страх и потрясение, как будто бы тонула земля и падали небеса, у меня появилось желание посмотреть, чтобы узнать, нет ли там какой‑нибудь колдовской или потусторонней штуки. С этими мыслями, когда я почувствовал, что мы находимся на середине реки, я немного приподнял голову и посмотрел на бег воды, и мне действительно показалось, что мы падаем с неба вниз, а произошло это потому, что голова моя пошла кругом из‑за стремительного течения и той ярости, с которой камышовая лодка рассекала поверхность воды.

Страх заставил меня закрыть глаза и признаться, что лодочники правы, приказывая, чтобы их не открывали. Другие плоты делают в виде квадрата, напоминающего сеть, из целых больших тыкв, крепко привязывая их одну к другой на расстоянии более или менее одной с половиной вары в зависимости от необходимости. Впереди к плоту привязывается упряжка из сыромятной кожи, как у седла для верховой езды, в которую индеец‑лодочник вставляет голову; он бросается вплавь и тянет за собой плывущий плот и груз, пока не переправится через реку, или бухту, или морской залив. А если имеется необходимость, то за ним плывут один или два индейца‑помощника, которые подталкивают плот.

На больших реках, которые из‑за своего сильного и свирепого течения не позволяют, чтобы по ним ходили ни плоты из тыкв, ни лодки из соломы, или они не могут плавать из‑за множества скал и утесов, которые имеются на одном и другом берегу, и нет пляжа, где можно было бы их загружать или разгружать, индейцы протягивают по воздуху с одной горы на другую очень толстый канат из того тростника, который называют чавар: они привязывают его к толстым деревьям или большим крепким утесам. По тросу ходит плетеная корзина с де ревянным ушком, толстым, как рука; она выдерживает трех или четырех человек. Корзина имеет две веревки, привязанные одна к одному берегу [реки], другая к другому, за которые тянут находящиеся в корзине, чтобы переправить ее с одного берега на другой. А так как трос бывает таким длинным, он вытягивается и провисает в середине; необходимо передвигаться, мало‑помалу отпуская корзину до середины троса, ибо он свисает весьма отвесно, а дальше ее тянут [вверх] силой рук. Для этой [службы] имеются индейцы, которых в порядке очереди выделяют соседние провинции; они находятся на тех переправах для [обслуживания] путников без какой‑либо платы (interes); и пассажиры в корзине [также] помогают тянуть веревки, а многие переправлялись в одиночку без чьей‑либо помощи: стоя в корзине, они руками передвигали [ее] по тросу. Я помню, как переправлялся два или три раза этим способом переправы, еще будучи юношей, который едва только переступил порог детства; по дорогам индейцы несли меня на спине. В корзинах они переправляли также свой скот в небольших количествах, но с большим трудом, так как им приходилось связывать его, бросать в корзину и так переправлять его, теряя много времени. То же самое они делают с мелким скотом из Испании, как‑то: овцами, козами и свиньями. Однако таких крупных животных, как лошади, мулы, оспы и коровы, из‑за их силы и веса они не переправляли в корзинах, а проводили их по мостам или хорошим бродам. Этот способ переправы не применяли на королевских дорогах, а только на частных, которыми индейцы соединяли одно селение с другим; его [этот способ] называют уруйа.

Индейцы всего побережья Перу выходят в море ловить рыбу в лодочках из соломы, о которых мы рассказывали; они уходят на четыре, и пять, и шесть лиг в открытое море и больше, если необходимо, потому что то море спокойно и оно разрешает покорять себя (hollar) столь слабым суденышкам. Чтобы привозить или отвозить большие грузы, они пользуются плотами из дерева. Рыбаки, чтобы плыть по морю, садятся па корточки, [предварительно] встав на колени на свою связку из соломы; они гребут толстым тростником, длиною с морскую сажень, расколотым пополам на всю длину. На той земле имеется тростник, столь же толстый, как нога и как ляжка; дальше мы подробнее расскажем о нем. Чтобы грести, они берут тростник обеими руками; одной они берутся за конец тростника, а другой – за его середину. Выемки тростника служат им лопатой, чтобы сделать более сильным [гребок] в воде. Они гребут так: едва ударив по воде с левой стороны, они сразу же меняют [положение] рук; тростник скользит по рукам так, чтобы следующий удар нанести с правой стороны, и там, где у них была правая рука, они кладут теперь левую, а где была левая – правую: таким способом они гребут, меняя [положение] рук и тростника по одну и по другую сторону [лодки], и среди прочих вещей, вызывающих восхищение тем, как они занимаются этим своим плаванием и рыбной ловлей, наиболее достойно восхищения именно эта [гребля]. Когда одна из таких лодок идет со всей поспешностью (furia), ее не догонит почтовая лодка, какой бы хорошей она ни была. Они ловят острогой рыб величиной с человека. Эта рыбная ловля острогой (ради нужды индейцев) схожа с той, что имеет место с китами в Бискайе. Они привязывают к остроге тонкий шнурок, который моряки называют леской; он имеет двадцать, тридцать, сорок морских сажень; один его конец привязывается к носу корабля. Ранив рыбу, индеец высвобождал ноги и обхватывал ими свой корабль, а руками он выпускал леску с убегающей рыбой; когда же шнурок кончался, он накрепко обхватывал свой корабль, и так на поводу (asido) его тащила рыба, если она была очень крупная, и тащила с такой скоростью, что казалось, будто птица летела по морю. Таким образом, они сражаются, пока рыба не устанет и не попадет в руки индейца. Они также ловили рыбу сетями и на крючки, однако все это было бедностью и нищетой, ибо сети для ловли рыбы в одиночку, а не сообща были очень маленькими, а крючки очень плохими, потому что они не познали ни сталь, ни железо, хотя имели рудники, однако они не умели выплавлять его. Железо они называют килъай. Они не ставили парус на лодочки из соломы, ибо ему просто не на чем было держаться; и я не думаю, чтобы она пошла с ним так быстро, как она шла с одним только веслом. На плоты из дерева они ставили парус, когда плавали по морю. Эти орудия, которыми индейцы Перу пользовались для плавания по морю и переправы через многоводные реки, оставались в употреблении, когда я уехал; то же самое имеет место сейчас, потому что те люди, будучи столь бедными, не стремятся к большему, чем то, что они имеют. В Истории Флориды, книга шестая, мы рассказали кое‑что об этих орудиях, говоря о каноэ, которые строятся на той земле для переправы и плавания по рекам, [которых там] так много и они такие же полноводные, как и реки в Перу. А на этом мы вернемся [к рассказу] о завоеваниях инки Капака Йупанки.

 

Глава XVII