Ягеллоны и габсбур ги до и после I Венского конгресса (1515)

 

Габсбурги так и не признали свое поражение на выборах в Венгрии после Матвея (Матьяша) Корвина. Они не только сразу же вновь захватили утраченные австрийские территории, но и были полны решимости осуществить свой давний план объединения Венгрии и, возможно, Чехии с Австрией. Их соперничество с Ягеллонами, которые заполучили оба королевства, поэтому стало еще острее, чем когда бы то ни было и впервые привело к установлению дружественных отношений между Австрией и Россией – восточным врагом польско‑литовской династии. Переговоры между Веной и Москвой, начавшиеся при императоре Фридрихе III в 80‑х гг. параллельно с переговорами Ивана III с другими противниками Казимира, включая Матвея Корвина, теперь продолжились в расчете окружить государство Ягеллонов. В то же время существовала опасность того, что энергия и непостоянство нового императора Максимилиана I создадут внутренние трудности для Владислава Венгерского с помощью сторонников Габсбургов в этой стране, которые хоть и были немногочисленны, но принадлежали к некоторым из самых могущественных семей.

Ягеллоны отреагировали тайным обсуждением возможностей сотрудничества троих братьев, которые правили Польшей, Литвой, Чехией и Венгрией, также включая своих двоих младших братьев: Фридриха, возглавлявшего польскую церковную иерархию в качестве примаса‑архиепископа Гнезно, епископа Кракова и, наконец, также кардинала, и Сигизмунда, который рос при дворе в Буде. Когда после совещаний Яна I Альбрехта и Александра на польско‑литовской границе они все встретились в 1496 г. в Левоче (Венгрия)[34], к ним присоединился и их зять Фридрих Бранденбургский. Супружеские отношения Ягеллонов с некоторыми второстепенными немецкими династиями оказались особенно ценными в то время, когда Тевтонский орден после смерти Великого магистра, оказавшегося верным Польше и принявшего участие в военном походе 1497 г., выбрал его преемником одного из князей империи – Фридриха Саксонского, который отказался дать вассальную присягу польскому королю согласно договору 1466 г.

Это напряжение в отношениях с тевтонскими рыцарями было проблемой, которая в высшей степени осложняла конец правления Яна I Альбрехта. Пользовавшийся любовью мелкопоместного дворянства, привилегии которого он расширил в сейме в 1493 и 1496 гг. за счет горожан и крестьян, после своего поражения в Молдавии он во многом утратил свой авторитет, который итальянский эмигрант – гуманист Филипп Каллимах Буонаккорси посоветовал ему укреплять по образцу эпохи Возрождения. Такие советы оказались совершенно неосуществимыми в Польше, но в области политических отношений, казалось, открылись огромные возможности, когда в 1500 г. в Буде был заключен союз между братьями Ягеллонами и двумя западными державами – Францией и Венецией.

Якобы направленный против турок, этот договор был ответом на русско‑немецкое окружение Центрально‑Восточной Европы. Он включил королевства Ягеллонов в общеевропейскую государственную систему и, по‑видимому, гарантировал столь ценимую помощь в борьбе против Габсбургов, а также – косвенно – против Тевтонского ордена, который империя продолжала защищать. Однако случилось так, что на следующий год Ян I Альбрехт неожиданно умер в тот самый момент, когда он готовил энергичную акцию против рыцарей‑крестоносцев и планировал жениться на французской принцессе. Ее сестра стала женой короля Венгрии и Чехии Владислава II, но слабость правления этого короля была еще одной причиной, помимо вторжения русских в Великое княжество Литовское Александра, по которой большие надежды в начале века не осуществились.

В таких условиях давление Габсбургов усилилось в Буде, где в 1505 г. сейм решил больше никогда не выбирать королем чужестранца. Александр, который с 1501 г. также был королем Польши, не добился успеха в урегулировании проблемы с Пруссией, и его борьба с верховной властью (верховенством) сенатских родов завершилась компромиссом в 1505 г. Это была знаменитая конституция Nihil Novi (лат. ничего нового), которая утвердила законодательную власть обеих палат Сейма и обещала, что «ничего нового» не будет предписано указами без их совместного согласия. Но в то время как в Венгрии и Чехии стареющий Владислав II продолжал свою политику умиротворения на протяжении еще одного десятилетия, в 1514 г. неотъемлемые привилегии венгерской знати были закреплены в Tripartitum Штефана Фербёчи, по стопам Александра, умершего в 1506 г., в Литве и Польше пошел его младший брат Сигизмунд, который занял позицию лидера во всей Центрально‑Восточной Европе до самой своей смерти в 1548 г.

Человек, обладавший утонченностью и культурой, которые он приобрел при дворе в Буде и отточил на правительственной должности в качестве вице‑короля Владислава в Силезии, он также стремился мирными методами решать серьезные проблемы, с которыми ему приходилось сталкиваться. Он пытался установить продолжительный мир не только в своих отношениях с Западом, но и на Востоке после неудачной попытки вернуть литовские утраченные территории в первой войне с Василием III – сыном и наследником Ивана III. Однако продолжилось взаимодействие Москвы и Вены в борьбе против двоих тесно связанных друг с другом оставшихся братьев Ягеллонов. В это же время Максимилиан I поддержал нового Великого магистра Тевтонского ордена – еще одного князя империи Альбрехта Бранденбургского из рода Гогенцоллернов. Он был выбран в 1510 г. после Фридриха Саксонского и, хотя он был племянником короля Польши, решил любыми способами пересмотреть положения Торуньского договора. А Василий III, ободренный восстанием в Литве, которое возглавил князь Михаил Глинский – исключительный случай ввиду верности огромного большинства даже среди православного русского населения, – готовил еще одну агрессию вместе с этим честолюбивым эмигрантом татарского происхождения.

В войне, которую Москва начала в 1512 г., нарушив «вечный» мир, заключенный в 1508 г., главное наступление было направлено на Смоленск. Когда две первые осады этого стратегически важного русского[35]города закончились неудачей, Василий убедил посланника Максимилиана I заключить в Москве договор, который, выйдя за рамки намерений императора, обязал его присоединиться к борьбе против Сигизмунда I. Так как Альбрехт Прусский тоже был готов действовать после провала продолжительных переговоров, а крымские татары представляли собой постоянную угрозу на южной границе, положение Польши и Литвы действительно стало критическим после падения Смоленска в 1514 г. Воспользовавшись возможностью выдвинуть свои притязания и надавить с их помощью на Венгрию и Богемию, император планировал провести собор на территории Германии, на котором Сигизмунд и Владислав практически уступили бы по всем спорным вопросам.

Но лишь несколькими неделями позднее в том же году большая победа в Орше, которой добились литовцы под командованием князя Константина Острожского – самого могущественного православного русского магната при поддержке польских войск, совершенно изменила ситуацию. Приветствуемая даже в далеком Риме как решающая победа западного мира, эта битва не вернула Смоленск, утраченный почти на век, а заставила императора принять решение в пользу того, что с Ягеллонами следует добиваться взаимопонимания, и переговоры начались на соборе, который открылся в Пожони (Прессбурге, с 1919 г. Братислава) в Венгрии (с 1919 г. столица Словакии), где Сигизмунд с польскими и литовскими советниками присоединился к королю Венгрии и Чехии.

Этот собор 1515 г. можно назвать первым Венским конгрессом, состоявшимся за 300 лет до знаменитого I Венского конгресса, потому что он был закрыт в столице Австрии после того, как Максимилиман I встретил своих гостей у границы. Последствия этой встречи были первостепенной важности для истории Центрально‑Восточной Европы. Три монарха, все выдающиеся гуманисты, понравились друг другу после личного знакомства. Император пообещал больше не поддерживать ни великого князя Московского против Литвы, ни Великого магистра в Пруссии против Польши, а действовать как дружественный посредник, посоветовав Альбрехту отдать дань уважения королю и Василию III, чтобы остановить его агрессию. За эти уступки, сделанные Сигизмунду I, Максимилиан, разумеется, ожидал какую‑то компенсацию в отношении своего престолонаследия в Венгрии и Чехии. Но такой договор, который гарантировал бы такое право на престол Габсбургам после угасания старшей ветви Ягеллонов, не был подписан в Вене. Была только отпразднована двойная свадьба. Единственный сын Владислава II Людовик женился на внучке императора Марии, а сам Максимилиан – per procuram на дочери Владислава Анне, выступив в роли жениха вместо одного из своих внуков Карла или Фердинанда.

Эти брачные союзы, конечно, усилили влияние Габсбургов и увеличили шансы на их престолонаследие в обоих королевствах, но в 1515 г. было невозможно предвидеть, какая династия угаснет первой. Владислав умер в следующем году, а Фердинанд Австрийский, который в конце концов женился на его дочери, вскоре начал сколачивать прогабсбургскую партию среди венгерских магнатов. Но прежде чем судьба Венгрии и Чехии была решена, Сигизмунд I, как наставник своего племянника, получил возможность сыграть довольно важную роль в выборах императора в 1519 г. после смерти Максимилиана I.

Польша не хотела снова отталкивать Габсбургов и надеялась, что Карл V продолжит политику, которой обещал следовать его дед на Венском конгрессе в 1515 г., поэтому, хотя и не был решен прусский вопрос и не был заключен мир с Москвой при посредничестве Габсбургов, польские посланники на Выборный сейм в Аугсбурге, действуя совместно с представителями короля Чехии, сумели не встать на сторону французского кандидата Франциска I. Новый император, чьи главные интересы были на Западе, ни разу не выступил против Ягеллонов и продолжал отправлять делегации в Москву с предложениями заключить мир, которые представлял знаменитый Сигизмунд фон Герберштейн. Но, как и неудачные папские интервенции, продиктованные иллюзорными надеждами склонить Москву к религиозному союзу, эти дипломатические акции так и не добились конкретных результатов и едва ли способствовали заключению перемирия в 1522 г., которое не возвратило ей территории, захваченные у Литвы. Более того, Польше в 1519 г. пришлось принять решение в пользу начала войны с Великим магистром, который не только отказывался отдавать дань уважения, но и строил заговоры со всеми ее соседями в расчете на одновременную агрессию. Когда эта война оказалась безрезультатной, здесь тоже пришлось подписать в 1521 г. договор о коротком перемирии. Договорились, что снова Габсбурги вместе с королем Венгрии и Чехии Людовиком (Лайошем) II выступят как посредники. Но на самом деле, как и в прошлом, они благосклонно относились к Тевтонскому ордену, и Фердинанд лишь ждал изменения ситуации в Венгрии, чтобы выдвинуть давние притязания своей династии. Такое изменение, придавшее еще больше значения Венским решениям от 1515 г., произошло в 1526 г., которому предшествовал в 1525 г. совершенно неожиданный поворот событий в прусском вопросе.