Самые древние отношения между славянами и германцами

 

Германские (или, как их иногда называют, тевтонские) народы изначально были разделены на три группы или ветви, как и славяне, с той лишь разницей, что в добавление к западной и восточной группам существовала еще и северная, а не южная. Более чем любые другие европейские народы, все они имели тесные связи с коренными жителями Центрально‑Восточной Европы – славянами и балтами. Именно видимое постоянное влияние германцев, оказываемое ими на балтов и славян с запада, соответствовало евразийскому давлению с востока. Была даже создана теория, согласно которой славяне с незапамятных времен находились под двойным чужеземным гнетом – либо германцев, либо тюрко‑татар с далекоидущими последствиями для всего хода истории. Еще более распространенной среди немецких ученых является точка зрения, что большая часть исторической родины славян в Центрально‑Восточной Европе изначально в доисторические времена была населена германскими племенами, которые покинули этот регион только во время великих переселений, а славяне пришли за ними и заняли эти территории.

Не возвращаясь к этой полемике, следует признать, что во время начального этапа этих переселений, до того как они явно стали движением с Востока на Запад, некоторые племена германцев распространились по всей Центрально‑Восточной Европе, но лишь как временные завоеватели. По очевидным географическим причинам эти племена были теми из восточногерманской группы, которые оказались особенно активными в период переселения и в конечном счете проникли дальше, чем любые другие германцы, в юго‑западном направлении, но только лишь для того, чтобы полностью исчезнуть. В Центрально‑Восточной Европе их вторжение не оставило после себя ничего, кроме предания о жестоком правлении готов, которые были племенем‑лидером среди этих восточногерманских племен.

Это предание было особенно живо среди балтийских народов, но недолго; при короле Германарихе (Эрманарихе, ок. 350–375 н. э.) империя остготов, по‑видимому, включала также и большинство славянских народов. Потерпев поражение в 375 г. от гуннов, остготы переправились через Дунай и начиная с известной битвы при Адрианополе (378 н. э.) осуществляли свое нашествие на Римскую империю, которое увело их далеко от славянской Европы.

На берегах Балтики вслед за временным господством готов вскоре последовала длинная череда набегов и нашествий, в равной степени опасных как для балтов, так и славян, со стороны другой ветви германских народов – северной. Задолго до того, как норманны стали играть свою известную роль в истории Западной Европы, отважные экспедиции скандинавских викингов не только пересекали Балтийское море, но и проложили первые торговые пути через Восточную Европу до Каспийского и Черного морей, где они установили контакты с азиатским миром. Арабские источники указывают, что самые первые такие связи были установлены в регионах вдоль течения Волги и не затрагивали изначальную территорию балтов и славян. Также существует точка зрения, что норманны пришли и даже создали нечто подобное государственной организации в Азовском регионе, возможно под названием Rus (Русь), задолго до того, как Русь в конце IX в. последовала по кратчайшему пути «из варяг в греки» и образовала исторически известное Русское государство с центрами в Новгороде и Киеве.

Но опять‑таки это все лишь гипотезы, а историк будет иметь под ногами более прочную почву, если, прежде чем изучать это важное вторжение скандинавов в судьбу восточных славян, обратится в хронологическом порядке к первым задокументированным контактам между западной группой тевтонских народов – собственно германцев – и их соседями‑славянами. Это были, конечно, западные славяне, а также западные племена южных славян – предки современных словенцев. И именно это самая важная проблема во всех отношениях между славянами и германцами, проблема, которая, беспрерывно возрастая по значимости, просуществовала до наших дней.

Все началось, когда движение на запад германских племен, дошедших до Атлантического океана, сменилось движением в обратном направлении, которое позднее стало известным как Drang nach Osten («натиск на восток»). Даже если вначале движение представляло собой завоевание заново территорий, которые заняли славянские племена во время предыдущих переселений, то вскоре оно превратилось в систематическую агрессию на длинной линии фронта от устья Эльбы до долин Альп и вскоре стало угрожать славянам на территории, которая, несомненно, была их изначально. Пока германские племена, которые первыми вступили в конфликт со славянами и попытались отбросить тех назад, были язычниками, как и их противники, и вряд ли имели лучшую политическую организацию, шансы были почти равными, несмотря на более воинственный характер германцев. Но ситуация совершенно изменилась, когда после завоевания и обращения саксов в христианскую веру Карлом Великим и включения герцогства Баварского в его империю эта христианская империя, созданная франками, стала могущественным соседом всех славянских племен на всем Западном фронте.

На протяжении всей дальнейшей истории славян эта новая ситуация имела далекоидущие последствия. Те славяне, которые жили недалеко от западных границ своей родины, теперь находились в постоянном контакте с западной культурой, в которой были и римские традиции, и католическая церковь. Но как первых представителей этого мира они встречали тех германцев, которые сами лишь недавно приняли эту культуру и теперь хотели использовать ее ценности, особенно распространение христианской веры, как орудие политического господства. Эта опасность возникла еще при Карле Великом, но стала еще больше, когда после разделения его наднациональной империи в 843 г. и последующих ее разделов у славян в качестве ближайшего соседа появилось Восточно‑Франкское королевство. У этого чисто германского государства – Германии в будущем – были наибольшие возможности для экспансии именно в восточном направлении путем завоевания территории славян и ее превращения в окраинные земли Германского государства.

В этой непрекращающейся борьбе, которая началась в конце VIII в., следует различать эти участки длинной германо‑славянской границы. Первым таким участком – на севере – была равнина между морем и Судетскими горами. Здесь германцам пришлось иметь дело с многочисленными полабскими и лужицкими племенами, которые в прошлом даже переходили через рубеж рек Эльбы и Зале. Как только саксы организовались и образовали одно из крупнейших германских княжеств, славяне были отброшены от устья Эльбы и юго‑восточной части Северного моря до юго‑западного края Балтийского моря. Образование пограничных зон, которые должны были защищать территорию германцев и служить трамплином для дальнейшей экспансии, началось с Северной пограничной зоны, которая была создана ближе к концу IX в. за счет ободритов – славянского населения того места, которое позднее получило название Мекленбург. Точно такой же метод был испытан на всем поясе земель к востоку от среднего течения Эльбы до Лужицы. Уже при Каролингах в ходе все того же IX в. этот регион был чем‑то вроде сферы влияния германцев, но ввиду ожесточенного сопротивления полабских славян и лужицких сербов (сорбов) окончательное формирование германских пограничных зон затормозилось до следующего века, когда при королях новой Саксонской династии давление усилилось.

Особую важность имел следующий участок этого фронта и центральный бастион – Богемия (Чехия), окруженный горами, которые останавливали продвижение германцев или заставляли их изменить свои обычные методы. Сражения с чешскими племенами начались еще во времена Карла Великого, но, с одной стороны, их землю оказалось трудно завоевать, а с другой – среди их правителей возникло желание принять христианскую веру добровольно, чтобы избежать насильственного завоевания. Уже в 845 г. некоторые из этих правителей приехали в Регенсбург, где крестились и, вероятно, признали в какой‑то степени верховную власть германцев. Другие, однако, приблизительно в это же время обратились к ближайшему центру славянской силы, который создавался их сородичами правителями Моравии, в регионе, все еще недосягаемом для вторжений германцев[3], и находился в прямой связи с южными славянами – словенцами, жившими на Дунайской низменности, где память о государстве Само, вероятно, еще не исчезла.

Однако самим словенцам в их альпийских поселениях, по крайней мере с VIII в., угрожала продолжающаяся колонизация со стороны Баварии. Выступая в роли сюзерена герцогов Баварии, Карл Великий создал там первую пограничную зону, которая впоследствии стала территорией Австрии, главным образом для защиты от аваров, но также и для того, чтобы контролировать славянское население после крушения власти Аварского каганата. Миссионерская деятельность германской церкви, особенно епископов Зальцбурга и Пассау, тоже способствовала укреплению влияния Баварии на бывшую римскую провинцию Паннонию, а при сыне Карла Великого Людовике власть империи была временно признана даже хорватами, особенно после подавления восстания хорватского князя Людевита в 822 г.

Это продвижение германцев далеко на территорию южных славян было всего лишь временным и исключительным, но даже при этом оно привело к конфликту с далекой Болгарией и контакту византийского и франкского влияния. Вот почему взлет и падение так называемой Великоморавской державы следует изучать на фоне этих международных отношений в Дунайском регионе и современных им событий на Балканах. Но прежде чем приступать к этому важному поворотному пункту в истории Центрально‑Восточной Европы, следует подчеркнуть одно более общее последствие самых древних отношений между славянами и германцами.

Так как государственная власть у германцев была гораздо сильнее, растущая опасность этого заставила славян развивать наконец свою собственную политическую организацию и взаимодействовать в более крупных племенных объединениях под руководством своих вождей. Во многих случаях они оказывались вполне способными делать это, несмотря на множество неблагоприятных обстоятельств. Сопротивляясь чужеземным агрессорам, язык которых они не понимали, славяне стали осознавать свою собственную особенность. Но в противоположность восточным славянам, которым приходилось сталкиваться с азиатскими завоевателями‑полуварварами, которые были в основном язычниками, как и они сами, западные славяне поняли, что не смогут противостоять своим врагам, если сами не станут частью той римской культуры, которая была главным фактором превосходства германцев, и, что самое важное, если не станут христианами, как и их соседи. Те славяне, которые не сделали этого, были заранее обречены. Другим пришлось искать пути и средства сделать это без германского посредничества, сохранив свою независимость и создав для себя Центрально‑Восточноевропейский регион. В переломном IX в. одним из этих возможных путей было сотрудничество с восточным центром христианской и греко‑римской культуры – Византийской (Восточной Римской империей).