Диагностические критерии невротической депрессии (дистимии)

1) Слезливость;

2) чувство безнадежности и отчаяния;

3) заметная неспособность справиться с требованиями повседневной жизни;

4) весь набор следующих признаков:

а) снижение побуждений или активности,

б) нарушения сна,

в) снижение самооценки или чувство недостаточности,

г) снижение сосредоточения,

д) снижение социальной адаптации,

е) потеря интереса или удовлетворения от ранее приятной деятельности,

ж) снижение речевой активности,

з) пессимистическое видение будущего или мрачные раздумья о прошлом,

и) снижение или повышение аппетита.

Для диагностики достаточно трех и более признаков.

1. В течение первых двух лет расстройства число и продолжительность симптомов не удовлетворяют диагностическим требованиям психотической депрессии.

2. С момента начала заболевания ни разу не отмечаются длительные (то есть на протяжении нескольких месяцев) свободные от симптомов периоды.

3. Депрессивные симптомы приводят к значительному субъективному дистрессу или значительным нарушениям в личной, семейной, социальной, учебной, профессиональной и других важных сферах функционирования.

4. Отсутствие в прошлом маниакальных, смешанных или гипоманиакальных эпизодов, которые могут указывать на наличие биполярного расстройства.

В начале течения хронической депрессии отмечаются колебания артериального давления, неприятные ощущения в области сердца, дисфункция желудочно-кишечного тракта. Затем появляется нерезко выраженная депрессивная симптоматика. Через 2–3 года у истероидных личностей с утрированным и формальным пониманием чувства долга, прямолинейностью и бескомпромиссностью развивается двигательная заторможенность с ощущением неловкости в руках, нарастают слезливость, пессимизм, безразличие.

Расстройство протекает на фоне пониженного настроения, которое пациенты обычно связывают не с конфликтом, а с соматическим состоянием. Симптомы колеблются по интенсивности, но обычно они не очень выражены. Больные склонны переключаться с травмирующей ситуации на собственное состояние, обвиняют себя в случившемся, требуют от себя мобилизации сил и упрекают себя в беспомощности.

Отмечаются стойкая гипотония, головная боль по утрам, слабость, разбитость, спастический колит (однако запоры реже, чем при типичной депрессии). Больным трудно заснуть из-за навязчивых воспоминаний дневных неприятностей и тревожного ожидания бессонницы. Их мучают пробуждения с тревогой и сердцебиением среди ночи или рано утром. Сексуальные дисфункции и эмоциональные нарушения усугубляют проблемы в семейно-личной сфере.

Дистимия во многом обусловлена слабостью «Я», истощенного внутренним конфликтом. Это вызывает чувство неполноценности и неуверенность в возможности понравиться сексуальному партнеру. Больные дистимией нередко стараются привязать своего избранника мазохистским способом, демонстрируя свои страдания и вызывая у объекта чувство вины или шантажируя его: «Я без тебя жить не могу!»

У больных дистимией часто имеются повышенная впечатлительность, нерешительность в определенных ситуациях и глубокая привязанность к близким. Характерны гиперсоциальность, прямолинейность, принципиальность, бескомпромиссность, обидчивость, раздражительность. Демонстрируемые альтруизм, скромность и почтительность маскируют подавляемую агрессивность и требовательность, которые приписываются окружающим. В результате они отворачиваются от пациента, чего тот и опасался.

Заболевание обычно начинается со снижения настроения со слезливостью и идеями несправедливого отношения к себе, переходящими в самоупреки. Хотя высказывания больных отражают содержание психотравмирующей ситуации, они не замечают ее реальных трудностей и строят неоправданно оптимистичные планы на будущее. У многих больных, особенно при семейно-сексуальном характере конфликта, отмечается «бегство в работу», где состояние нормализуется. Однако ипохондрическая фиксация, наряду с трудностями в общении и сосредоточении внимания, снижает трудовые возможности больных. Нарастают раздражительность и навязчивая озабоченность прошлыми ошибками и разочарованиями в межличностных отношениях.

У пациентов понижена самооценка, им трудно сосредоточить внимание, сложно принимать решения, они озабочены своими прошлыми ошибками и разочарованиями в межличностных отношениях. Появляется заметная неспособность справиться с требованиями повседневной жизни. На высоте переживания у больных возникает чувство безнадежности и отчаяния. Из-за своего постоянного недовольства, склонности к брюзжанию и придирчивости, угрюмости и нелюдимости пациенты постепенно оказываются в изоляции.

У больных хронической депрессией формируется комплекс неудачника, причем в своих бедах они обвиняют обстоятельства и других людей, драматизируя свои переживания, подчеркивая свою «сверхчувствительность» и чуть ли не благородную неспособность противостоять жизненным трудностям. Характерны высказывания типа «Я – самое несчастное существо на свете», которые подкрепляются скорбной мимикой, стонами, рыданиями, вспышками гнева и сочетаются с требованиями, упреками и сарказмом.

Возможны эпизоды повышенной активности, например при организации похорон объекта утраты, увековечивании его памяти, завершении не законченных им дел с эмоционально обусловленной переоценкой их значения. При ипохондрической фиксации пациенты много работают со специальной литературой, добиваются консультации ведущих специалистов, выявляют «плохих» врачей и доказывают их некомпетентность. Разочарованные во всем пациенты вдруг начинают активно «работать над собой», увлекаются эзотерикой, становятся сектантами, бескомпромиссно пропагандируют новомодные теории.

Уныние – томительное ощущение духа, вызванное бессильным гневом на судьбу или на других людей.

Иммануил Кант

 

 

Соматизированная депрессия

Сорокалетний директор охранной фирмы обратился с жалобами на депрессию в течение последних трех лет. После разрыва с возлюбленной и конфликта на работе снизилось настроение, появились сильные боли в области желудка, развилась импотенция, ухудшилась работоспособность. Тщательное обследование и лечение у различных врачей (в том числе антидепрессантами) и народных целителей не дали эффекта. Опасался рака, сумасшествия, не видел смысла в дальнейшей жизни, на высоте переживаний пытался застрелиться, остановила мысль о том, что он нужен своей дочери.

Больной проживает с сожительницей и с дочерью трех лет. С сожительницей не имеет сексуальных отношений. Заболеванию предшествовало желание сожительницы после рождения ребенка оформить брак. До этого мужчина был несколько раз женат, отношение к супруге всегда начиналось с ее идеализации и быстро переходило в обесценивание из-за опасений ее манипуляций. Испытывает нежные чувства к дочери, но занятиям с нею предпочитает чтение философской, психологической и классической литературы.

Родители живут в деревне. Отец разводит пчел, занимается охотой, умелый, старательный хозяин. В молодости он сильно пил, избивал жену, выгонял ее с ребенком на мороз, открыто имел любовниц; пациенту предпочитал и предпочитает до сих пор дочь. В 40 лет, добившись максимально возможного в деревне достатка, отец впал в депрессию, на этом фоне у него развилась язва желудка; последние годы он не пьет, стал «скучным», малодушным. Мать, религиозная фанатичка, терпела поведение мужа ради детей, считается среди окружающих «святой женщиной». Последние годы без оснований ревнует мужа, постоянно ругает его.

В процессе индивидуальной и групповой динамической психотерапии пациент осознал связь своих психологических и психосоматических расстройств с внутренним конфликтом между потребностью в эмпатических отношениях и стремлением к независимости. Понял, что вместо любви создавал себе иллюзию симбиоза, а независимость подменял попытками самоутверждаться за счет силы (является мастером спорта по боксу, служил в силовых структурах), богатства, хитрости и начитанности.

Перестал «тусоваться» с власть имущими, стал спокойнее относиться к карьере, избавился от приятелей и приятельниц, которые пользовались его безотказностью. Сохранил увлечение охотой, однако не убивает больше самок и детенышей, пользуется снайперским оружием, чтобы не оставлять подранков.

Возобновил сексуальную жизнь с сожительницей, отношения с нею стали более открытыми и доверительными, допускает оформление брака. Появился интерес к жизни, особенно к ее духовной стороне, доволен, что открыл в себе запасы человечности, которую ассоциирует с женским началом, а раньше считал слабостью. Наладились отношения с родителями, стал лучше понимать их, как, впрочем, и других людей.