Уществует две основные идеальные модели общественной организации – общность (gemeinschaft) и общество (gesellschaft). Наиболее полную характеристику этих моделей дал Ф. Тённис.

В общности господствуют социальные связи, основанные на соседстве и родстве, на привязанностях, душевной склонности и уважении.

Эти связи отчасти поддерживаются сознательно, но главным образом бессознательно, автоматически, по традиции. В обществе доминируют социальные отношения, основанные на рациональном обмене услугами и вещами, каждый участник этих отношений сознает полезность и ценность, которой обладает, может или будет обладать один человек для другого. Эти отношения поддерживаются сознательно; эмоции при этом подавляются, так как они приводят к нерациональным решениям и затрудняют расчеты.

В обществе взаимовыгодные отношения могут существовать между людьми, разделенными огромными расстояниями, религией или системой ценностей, между враждебными друг другу людьми, если эти отношения им выгодны. В общности это невозможно. В обществе господствуют как бы стерильные, свободные от эмоций, рациональные формы социального поведения, направленные исключительно на достижение выгоды, а в общности преобладают формы социального поведения, ориентированные на духовные ценности. Отношения в обществе имеют рациональную подоплеку, а в общности – моральную. В обществе части предшествуют целому и социальное целое является совокупностью частей, а в общности, наоборот, социальное целое доминирует над частями и целое логически предшествует частям. В общности господствует единая воля, связь между ее членами органическая – один за всех и все за одного. Эта коллективная воля может быть разумной, но одновременно нерациональной, поскольку стремится к общему благу, избегая точных расчетов и руководствуясь нерациональными соображениями, такими как честь, совесть, уважение и т. д. Напротив, в обществе царит индивидуальная воля, которая рациональна, так как построена на расчете и выгоде; связь между людьми является механической. Стремления членов общности направлены к достижению общей цели, а члены общества добиваются индивидуальных целей. Общность подразумевает спонтанное межличностное общение вне рамок социального времени и пространства, игнорирование ролей и статусов, создание равных, материально и социально недифференцированных отношений. Общество характеризуется признанием общественного статуса и роли человека, подчинением отношений между людьми определенным условиям, формальным правилам. Отношения в общности предполагают длительный социальный контакт или кровное родство. Они создаются и поддерживаются желанием участников, взаимным согласием, традицией, выступают как самоцель, а не как способ достижения специфических целей. Отношения в обществе вытекают из специфически рациональных целей, поставленных участниками; неформальность они заменяют официальностью, чувство – расчетом, устную договоренность – письменным договором, постоянность объединения субъектов отношений – ограниченным участием. Юридическая основа отношений в общности – обычай и традиция, а в обществе – писаный закон. Экономическая основа отношений в общности – ремесло и натуральное семейное хозяйство в земледелии, в обществе – торговля и промышленность.

Общность и общество – это идеальные, абстрактно сконструированные типы социальных организаций, практически не встречающиеся в чистом виде в жизни; это два полюса, между которыми находится все многообразие реальных организаций. В действительности почти каждая организация сочетает элементы обоих типов в разных пропорциях. Организации типа общности или общества носят общее наименование социальной корпорации, если они обладают внутренней структурой, если лица, выбранные на общественные должности, выполняют определенные функции и, что важно, их действия являются актами данной организации.

Историческое и этнографическое исследование Дагестана заставляет выделить особый тип политических образований, сложившийся в средневековье, – союзы сельских обществ. Таких союзов в период накануне присоединения Дагестана к России насчитывалось до 60. Среди них были небольшие, объединявшие несколько обществ или даже ограничивавшиеся пределами джамаата и крупные, объединявшие несколько таких союзов, как, например, Акуша-Дарго. Союзы сельских обществ расположены были в западном, центральном и южном Дагестане, в условиях, которые способствовали организации обороны, что имело огромное значение для противодействия захватнической политике феодальных владетелей.

«Вольное» общество Дагестана, термин, введенный русскими историками и этнографами для обозначения объединений сельских общин однако, И. Гербер – «territorium» (что в переводе с лат. означает – земля, страна, край, область, территория). Гюльденштедт И. А., – «дистриктами», т. е. низшей административно-территориальной единицей в России XYIII в. «лезгинскими дистриктами» называет Джаро-белоканский союз сельских общин и капитан Львов, ген. Паулуччи называет их «республиканскими обществами лезгинцев». Броневский С. «федеративными республиками»,джаро-белоканцы, писал в 1830 г. полк. Коцебу, «образовали род федеративной республики». Мочульский «федеративными союзами». И лишь начиная с 40-х годов сельские общества Дагестана все чаще и чаще стали называться «вольными» обществамиа во второй половине XIX в. за союзами сельских общин Дагестана прочно укрепилось наименование «вольные» общества,которое был некритически заимствован и современными дагестановедами. Во всех работах, изданных до середины 50-х годов, сельские общества и союзы сельских обществ определялись «вольными обществами». Некоторые историки-дагестановеды были готовы объявить их федерациями. Так, А. П. Брюханов определил Акуша-Дарго «федеративным объединением, хотя с наследственным кадием». Очень немногие авторы, понимая неточность этого термина, слово «вольный» брали в кавычки.

Что касается союзов сельских общин, то их количество почти всеми признается более 60. В 1957 г. Р.М. Магомедов писал о 68 союзах сельских общин Дагестана,о более 60 союзах сельских общин Дагестана писал также Х.М. Хашаев, об этом говориться и в «Истории Дагестана».

Если сопоставить все имеющиеся сведения, то общее количество всех союзов сельских общин, конечно же, будет не более 60, а более 80, что выходит и из сведений А.Комарова и Е. Козубского. Разноречивость сведений о численности союзов сельских общин, как справедливо отмечает В.Г. Гаджиев, является следствием отсутствия четкого определения их.

Союзы сельских общин – это военно-политические и территориальные объединения сельских общин, которые как по территории, составу, населению и своему политическому положению и влиянию представляли внушительную силу, порою неуступающие многим феодальным владениям Дагестана. Но среди них были разные по своему политическому положению союзы – одни из них входили в состав феодальных владений как структурные единицы, другие находились в полузависимом состоянии, третьи – сохраняли свою политическую независимость и играли большую роль в политической жизни Дагестана. Находились союзы сельских общин на территории аварцев, даргинцев, лезгин и народов лезгинской группы – табасаранцев, агулов и рутулов.

Изучение союзов сельских обществ основано на разнообразных источниках, среди которых видное место принадлежит адатам. Последние вообще являются очень важным историческим источником дагестанской истории. Ядром политической культуры гражданского самоуправления был джамаат. Квартальное и тухумное деление таких поселений джамаатов обеспечивало и упорядочивало самоуправление.

Джамаат занимал, как правило, одно селение, включая хутора и отселки. Такие плотно заселенные джамааты по размеру и устройству были похожи на средневековые города (людность, крепостные стены, входные ворота, деление на кварталы и т. д.). Иногда (особенно в высокогорной части) джамаат занимал несколько десятков, а иногда до десяти мелких поселений. Например, джамаат Куяда, состоявший из 60 хуторов, или джамаат Анцоросо, состоявший из 10 поселений, что и отразилось в названии «десять селений».

Тухум. Каждый джамаат в Дагестане разделялся на несколько (от 3 до 10-12) тухумов или коллективы фамильного типа, строго ведущие счет только по отцовской линии. В некоторых случаях тухумы занимали отдельные кварталы, но в большинстве тухумы заселяли селения смешанно. Помимо родственников, в тухумы включались и посторонние по специальным решениям. В некоторых случаях тухумы создавались на родственной основе решением джамаатов, уравнивая в каждом из них людей. Например, в истории с. Чиркей сказано: «Люди, которые пришли к Мусе и Хизри (основатели с. Чиркей), когда их стало много, для удобства в делах и порядка были разделены на 6 частей, из каждой части сделали тухумы …. Первый тухум ПарахIатилал, второй тухум Борабазул, третий тухум ДжамалгIалилал, четвертый тухум Падарал, пятый тухум ГIашдерил, шестой тухум ДабгъахIасанил или Бераласул. Затем в Чиркее существовал адат, по которому кто бы ни приехал в село на место жительства, он становился членом тухума, у которого он остановился. Родственные деления перекрещивались с квартальным делением, что уравновешивал «электорат» джамаата.

Крупные общины, которые мы называем урбанизированными, по своей структуре и, как выясняется, своей топографией сближаются с городскими (средневековым) членением: имели сеть кварталов («магал», «авал»), соподчиненных общине, с ограниченной автономией внутреннего самоуправления, с правом на представительство в общинном управлении, со своими хозяйственными объектами (печь, мельница, иногда водоем), культовыми сооружениями (мечети, молитвенные дома), квартальными годеканами – (местом заседания старейшин). Небольшие села имели свои концы – стороны, которые назывались верхними, нижними сторонами или по имени владельца каких-либо домов на тех или иных концах.

Народное собрание. Верховным законодательным органом было Народное собрание, которое созывалось в наиболее важных случаях. На собрания джамаата допускались все полноправные члены общины, каковыми считались только мужчины, исключая пришельцев, гостей, зависимые и другие могли только присутствовать. На собрания полагалось являться без оружия. Вели собрание авторитетные люди из старейшин. Решения принимались большинством. Принятые адаты или иные решения записывались, но не всегда. Голосовали, открыто: поднятием указательного пальца правой руки. В некоторых местах несогласные просто уходили с собрания. На собрании ценились красноречие, ясность, четкость и убедительность, иначе оратору не совладать с аудиторией. Поэтому те или иные предложения, подготовленные заранее для публичного выступления, поручали известным лицам.

Народным собраниям полагалось утверждение заранее решенных дел на совете старейшин и собрании представителей тухумов и старшин. Верховная власть Народного Собрания как высшего органа и ограничение им как сроков, так и власти правителей – наиболее характерная черта общественного строя, сложившегося на античной форме земельной собственности. Никто из собственников и совладельцев не мог быть в стороне: в силу вступает феномен «власти – собственности».

Совет старейшин. Народное Собрание представлял Совет Старейшин. Его члены носили звание «джамаатчи», а сам орган – название джамаат, т. е. назывались также, как все сельское общество, которое они представляли. Никто из джамаатчи не мог быть моложе 40-50 лет. В этом возрасте отдельные лица с каждого тухума или его подразделений призывались в круг старейшин. Выход из Совета Старейшин осуществлялся формальным самоотречением (неявка на место заседания). Обычные мотивы для выхода из совета: достижение преклонного возраста, или снижение по старости умственных способностей, состоянию здоровья, религиозное отречение от мирских дел, наличие в составе старейшин близких и более подходящих родичей.

Но этот «самоотсев» был еще и направляем. Не допускались в число членов старейшин люди зависимого сословия до уравнения последних в правах (XIX в.), а также люди, опороченные каким-либо личным поступком или неадекватной реакцией на поступки в поведенческом плане, «абструкционисты», малокоммуникабельные и неспособные к общественной деятельности в силу умственной отсталости или иной ценностной ориентации, чужаки (не граждане данной общины).

Отбор этих лиц происходил естественно: внутри состава старейшин царила такая атмосфера, что любой, кто не соответствовал ей, самоустранялся, случалось и так, что им указывали на «свое место», т. е. на дверь.

Таким образом, число джамаата было совершенно неопределенно и целиком имело представительный характер. Этот совет или нечто вроде сената, на один год назначал группу правителей «чухIби» и судей «диван»: два независимых друг от друга органа: самостоятельно выдвигался предводитель, ведающий военными делами. Это были основные «ведомства».

Совет же назначал и казначея. Совет старейшин имел практически все верховные полномочия и заменял собой народное собрание, которое созывалось для решения особо важных дел. Например, закон в Цекобе наказывает старейшин за продажу части территории цекобского общества другому обществу. Если выносились такие специальные решения, ограничивающие права Совета, то это свидетельство его больших полномочий.

В политических образованиях феодального типа (ханства, уцмийств и др.) Cовет Старейшин был оттеснен на роль совещательного органа, но всегда сохранял за собой функции самого авторитетного учреждения во время судебного разбирательства по адату конфликтных ситуаций: кровных тяжб, во время апелляций лиц или тухумов с просьбой об их присоединении к тухумам или обществам, а также установлении мира и маслагата, территориальных конфликтов и т. д. Совет старейшин представляет целиком общество, поэтому его также, как и общество, называют «джамаат». Безусловно, что Совет старейшин вырос из древних потастарных форм, известных в общей этнографии как геронтократия, как, впрочем, сенат в античной гражданской общине.

Суд. Второй ветвью верховной власти был суд. Суд творили из состава правителей и джамаата, которые составляли диван – орган суда. Например, в обществах, входящие в политическое образование, с большей централизацией власти, таких, как Джаро-Белоканский и Салаватский союзы обществ, сельских судей назначали старейшины всего политического образования. Старейшины всего союза назначали сельских судей на один год и подвергали намеченных на должность сельских судей присяге. Сохранился текст присяги, где говорится, что «суды обязательно будут взыскивать штрафы с тех людей, которые провинились, и не будут подвергать штрафу невиновных, а также что не отступят от написанного на этой бумаге закона. Если кто из сельских судей не захочет дать присяги, то его из списка следует вычеркнуть и взыскать с него одну овцу, а на его место назначить другого. Если остальные члены сельского суда допустят в свою среду человека, не давшего присяги, то с них надлежит взыскать одну овцу».

Приведение судей, как и правителей к присяге – примечательный порядок, свидетельство об исключительном значении, которое придавалось судопроизводству.

Каждый джамаат, каждый союз джамаатов или союз союзов имел своего кадия, которого выбирали на народном собрании. Их выбирали как судей для разбора дел шариату, в некоторых местах, например, в Андалальском вольном обществе из одного и того же села и даже тухума. В Акушах кадий в XIX веке стал во главе всего союза Акуша-Дарго не только как духовный, но и светский правитель. Политическое образование здесь модифицировалось, как теократическое государство. Однако усиление влияния кадиев было неповсеместно. Кадии в основном ограничивали свои функции шариатским судом. В отдельных селениях эту роль на себя брали мечетские муллы, о чем свидетельствует ряд записей в адатах. Пластичная взаимодополняемость органов правления и суда (взаимопревращаемость), хотя и четко разграниченных в функциях, – одна из характерных черт упрощенных форм правления, свойственных самоуправляемым общинам – джаматам в Дагестане.

Правление. Следующий постоянно действующий, но уже исполнительный орган в джамате – это правитель, которые избирался народными собраниями или назначался советом старейшин.

Они назывались в Аварии чIухIби, у даргинцев – холоте или карты, городские правители Дербента – раисы, у андийцев – гьилатабул, у богулал – адилал и т. д. – обозначений много. Число членов правления (или правителей) зависело от количества делений в ауле. Отдельно от правителей общим голосованием на один год избирали главу джамаата: у народов Южного Дагестана он назывался кевх, других народов как юзбаш, бегавул, росдал бетIер, у андийцев – хан и т. д. Их непременно приводили к присяге на Коране, что они не нарушат адаты общества, не сделают разницу между богатым и бедным, знатным и простым, кунаком и родственником. Обилие заимствованных тюркских и семитских терминов не означает, что заимствована сама политическая культура, которая на Восточном Кавказе и в Дагестане имела свою социополитическую базу как гражданская община и «византийская форма» феодализма.

Вместе с тем обилие тюркско-хазарских обозначений должностей – свидетельство о близких контактах между народами и сильном влиянии степного мира на горы.

Мангуш. Весьма интересной фигурой в политической культуре народов Дагестана являлся мангуш – глашатай, вестник (турк.). Мангуш объявлял решения правителей и Совета старейшин народу, предупреждал о наступлении сроков сельхозработ и обязанность их аульчан в этой связи, созывал народные собрания, старейшин и т. д. О нем также говорится: «В Акуше был один мангуш, он один имел право передавать все распоряжения каратов и кадия народу, а также, если караты задумывали что-нибудь новое или решали важный вопрос и хотели знать мнение народа на их решение или же отмену такового. При взыскивании с кого-нибудь большого штрафа вместе с несколькими бурласес (исполнители –) посылался непременно «мангуш» (соблюдение правила взимания штрафов недопущение насилия и законности).

Исполнители. Исполнителей, именовавшихся как «гIел, тулгуки, чильми, барлусес, доргъахъол, чоуш и др., русские источники называют полицаями, есаулами, инспекторами, исполнителями, рассыльными и т. д. Исполнители являлись полицейскими, силой принуждения, они не были избираемыми, а назначаемыми Советом старейшин. Однако исполнители (мы так будем называть в дальнейшем их), имея лишь ограниченную актовую функцию, были единственным специализированным органом более обширного и могущественного «аппарата», как общественное мнение, изгнание и объявление человека вне закона. Вся, так сказать, «черная работа» осуществлялась исполнителями. Количество исполнителей в различных джамаатах и обществах было различно и соответствовало народонаселению и традиции. Исполнителям, как и всем властям, был обеспечен иммунитет, но в известных пределах. Исполнители, например, не ограждены, как старшины и мангуши, от ишкиля. Исполнители получали вознаграждение от штрафов, ими взимаемых, но в твердом порядке, а присвоение штрафного имущества, как исполнителями, так и старшинами, преследовалось: …если старейшины присвоили штрафное имущество, то с каждого, кто присвоил, взыскивается штраф в размере одной овцы», – говорится в своде законов.

Договор, заключенный между акушинским обществом» и кайтагскими князьями по вопросу убийств
(между 1765-1788 гг.)

Документ этот, дошедший до нас в подлиннике, хранится в РФ ДНЦ РАН. (16, оп. 1, № 2517). В недатированном тексте «Договора» упоминается одновременно с уцмием (Амирхамза) и Устархан, который пришел к власти в Кайтаге в 1788 г.

Это обстоятельство позволяет датировать «Договор» временем не ранее 1765г. и не позднее 1788г.; не исключена здесь, однако, и более ранняя датировка-между 1750 и 1764/65г.

Перевод текста

Во имя Аллаха милостивого, милосердного!

Это – разъяснение ситуации и текст твердого, клятвенного договора имеющего место между жителями Дарго, с одной стороны, и уцуми, Устарханом и Султанахмадом, с другой, который заключен со всей искренностью на тот случай, если появится отныне какое-либо зло.

Мы дали друг другу обещание:

Если кто-либо убьет кого-либо, то убийца должен быть передан в руки родственников убитого.

Если этот убийца убежит куда-либо, то вместо него родственникам убитого будет передан один из близких родственников убийцы – его отец, сын или брат⁶.

Свидетели этому: кадии Цудахара (Ц1удакъар), Муги (Myx1u), Мекеги (Мик1ах1и) и Усиша.

$2. Союзы сельских обществ

Управление союзом обществ особо не отличалось от общинной. Политическим центром союза джамаатов чаще всего становилось наиболее крупное село, которое в устной и старой письменной традиции именовалось городом (Ахты, Анди, Тинди и др.) и имели право на большее количество мест на выборном совете.

Местом постоянного функционирования администрации был аул, но для выборов или для решения важных дел представители съезжались на традиционное нейтральное место съезда. Например, местом съезда делегатов (100 чел.) от Салаватовского союза была поляна Миккиласулицц.

Органы власти. В некоторых из союзов более видную роль играл кадий: должность выборная, но с тенденцией к наследственному правлению. Акуша-Даро и Верхний Табасаран – единственный в Дагестане тип политического правления, где кадий получал верховную власть. В Аварии фигура кадия имела прямое значение шариатского судьи, и в Акушах сложилось нечто, вроде двоевластия и оно отвечало биюридизму в правовом строе.

Следующей ступенью политических образований на «внутреннем праве» являлись союзы союзов, или как иногда их называют, «суперсоюзы», одним из которых был Акуша-Дарго, куда входила, собственно Акуша, мекегинский, цудахарский, мугинский и сюргинский союзы.

Акушинский союз представляется наиболее усовершенствованной формой управления союзом вольных обществ. В анонимной записке начала XIX века об Акуше говорится: «В Акуше было 4 карата (шила-холоте), аульные судьи, хулел-карат, составляющие сельское управление (из каждого магала по одному) и кроме них выбирались еще четыре карата – инспектора, они же и администраторы (джамаата-холоте), и народные судьи, которые лично не разбирали дел, но проверяли разобранные картами дела и, если находили дела неправильно решенные, собирали джамаат, объявляли ему о неправильных действиях картов (шила-холоте) и сменяли недостойных по согласию народа, зарезав предварительно быка у провинившегося карта». Такой контрольный орган, как джамаатла холоте, более в других политических образованиях не констатирован и представляет большой интерес тем более, что он состоял из людей только неграмотных и, кроме того, (джамаатла холоте) занимал правительственное положение, а шила-хулате были судьями. Об этом: «Шила-холоте, кроме разбора дел по адату, ни во что не вмешивались, джамаатла-холоте были хозяева и администраторы, они следили за исправностью дорог, мостов и мечетей и прочее.» То, что в записке говорится, что каждые из четырех лиц правителей выбирались согласно четырем магалам («магал» – вольное общество, союз Акуша-Дарго состоял из 4 вольных обществ), можно заключить, что речь идет о постоянно функционирующем выборном органе всего союза Акуша-Дарго. Такая правовая и гражданская устроенность послужила причиной, что Акуша получила титул «дарго», что означает с тюркских языков «справедливый, правовой, прямой».

В Дидо управление также было сконцентрировано в союзе общин, нежели конкретно в общинах, последние как бы управлялись более от органов союза общин. В центральной Аварии, где господствует урбанизированный тип поселения, управление вольным обществом выглядит простым, «механическим» сведениям конкретных джамаатских управлений. Военно-политические вопросы, решаемые на этом уровне, более общего характера, нежели в общинах первого типа, и соответствуют тоже так называемые «тухумным» поселениям.

Выделяется управление Ахты, которое состояло из сорока аксакалов, выдвинутых из сорока тухумов. Аксакалы управляли не только ахтынской городской общиной, но общинами 11 сел, составляющих вольное общество Ахты-пара.

Тенденция и разная степень выраженности деления центров вольных обществ было повсеместным, однако такое полное возвышение, которое имело Ахты над остальными селами союза (оно было не только политическим, но и социально-экономическим и культурным), в Дагестане не известно. В этой связи еще раз подчеркиваем слагавшиеся отношения между «основными» и т. н. «окрестными» селениями, в первую очередь, которые отражали территориальный строй: если джамаат в вольном обществе юридически, целиком, а не условно владел своей территорией и совладал общей (вольного общества неподселенной частью), то такое общество непременно имело как самостоятельное управление, так и статус джамаата. Не отделившиеся территориально отселки продолжали управляться из основного общества, таким образом, вопрос этот целиком связан и с селообразованием, «пульсацией», т. е. объединением и разъединением, что имело место в средневековом Дагестане. В целом Ахты-пара не характерный случай; трудно по-настоящему судить, в каком порядке шел этот уникальный процесс здесь (в XVII – XIX вв. – по пути сепарации или интеграции в отношении Ахтов.

Договорные союзы. У горцев Дагестана, включая Джаро-Белоканские районы, по ряду причин в течение последующих двух тысячелетий сформировалась развитая и по своему законченная система самоуправления. Схема организации властных структур и формы осуществления народовластия в Дагестане имеют редкие аналогии, если они вообще имеются, и вполне определенно воспроизводят схемы правления античным полисом. Формы организации и владения сельскими и городскими территориями у дагестанских горцев также повторяют модель устройства древнего полиса, особенно в такой базисной области, как структура отношений собственности и политической культуры. Государственность у горцев не строилась по национальному признаку, она первична и как в микросхеме или в клетке организма, заложена в общине – джамаате, следующем уровнем в союзах джамаатов, получивших в старой литературе название «федеративных республик», третьим уровнем в союзах союзов. В свою очередь, посредством взаимных договорных актов эти «республики» и ханства превратили Дагестан практически в единое политическое поле, т. е. в Дагестан как таковой, как его видели историки средневековья и его завоеватели разных времен. При видимой внешней эфемерности такое политическое поле внутренне было более цельным и способным к маневру и самовосстановлению, чем громоздко организованные или унитарные формы политической организации. Секрет заключался в единообразии социальной природы и самостоятельности и потому устойчивости сельских джамаатов. Во главе некоторых их этих политических образований стояли ханы и уцмии, однако эта феодальная форма лишь укрепляла статус-кво, как это было в Византии, – внутренне самоуправление джамаатов было безусловным. Попытка радикальной замены как права (адата), так и старой политической культуры шариатом при всех усилиях имамов XIX века увенчалась лишь частичным успехом: шариатские формы заняли лишь сектор семейного (или частного) права, целиком же шариат стал параллельной правовой системой, а не единственной, так возник биюридизм, на что отреагировал и состав властных структур (институт кадиев параллельно с народными (адатными) судьями правителей, старейшин и т. д.). Шамиль устанавливал низамы и в виде наибств сохранял состав и границы «федеративных республик», что стало базой Имамата в XIX веке.

Союзы сельских общин: республики или суперсоюзы конфедеративного характера, а также феодальные образования как владения, ханства, уцмийства и т. д. юридически были связаны между собой.

Как было отмечено выше, на территории аврцев и народов аваро-андо-цезской языковой группы, даргинцев, лезгин и народов лезгинской языковой группы (табасаранцев, рутулов и агулов) находились союзы сельских общин, известные в исторической литературе как «вольные» общества. На самом деле это особые террториально-этнические и военно-политические структуры со своеобразным социально-экономическим развитием и административно-политическим строем. Одни из союзов сельских общин находились в составе феодальных владений, другие – в различных формах зависимости от них, третьии были самостоятельными.

Как отмечалось и выше, по вопросу о количестве союзов сельских общин существуют различные мнения. Основная масса исследователей склонна к мнению, что их было более 60. Однако анализ всех имеющихся сведений показывает, что на самом деле всех союзов сельских общин – и зависимых, и самостоятельных было более 80.

Такое большое количество союзов сельских общин невозможно подробно охарактеризовать в одной работе. Это не позволяет, во-первых, отсутствие достаточного материала, необходимых сведений о них, и, во-вторых, это не позволяет листаж работы. Поэтому, думается, будет привильно сгруппировать их по народам, отдельным регионам или районам и остановиться более или менее подробно на наиболее крупных и известных из них.

Прежде всего, отметим, что союзы сельских общин у различных народов Дагестана имели свои названия. Аварцы называют их «бо» (войско), даргинцы – «хIуреба» (войско, ополчение) или табун (объединение), лезгины – «пара» (часть), табасаранцы – «магъял» (магал). Эти термины присоединяются к названиям союзов, что переводится как войско, ополчение, объединение определенного или конкретного союза или как определенная часть, конкретный магал. Так, у аварцев были известны «гьидирил бо» (гидатлинское войско), «цIунтIадерил бо» (цунтинское войско), «хьиндалазул бо» (хиндинское войско), «карилазул бо» (карахское войско). У даргинцев были известны: Ахъушала хIуреба (Акушинское войско), ЦIудхъурла хIуреба (Цудахарское войско), ХIурхъила хIуреба (Урахинское войско), МухIела хIуреба (Мутинское войско), МикIхIела хIуреба (Мекегинское войско), СирхIяла хIуреба (Сиргинское войско). Название пара было распространено в основном среди лезгинских союзов долины реки Самур, Ахтычай и Усухчай. Это Ахты – пара, Алты-пара и Докуз-пара. У табасаранцев был термин мягъял, который прибавлялся к каждому союзу, как например, Нитриг – мягъял, Дрич – мягъял, ЧIуркул мягъял и т. д..

История многих политических образований в Дагестане читается как заключение или расторжение договоров между ними. Договаривающиеся стороны порой устанавливали взаимообязательные законы по гражданским или уголовным делам, случающимся между ними. К примеру, Хунзахское общество договаривается с Цудахарским обществом и устанавливают ряд общих уголовных законов, записывают их и принимают к исполнению. Также Цудахарское общество устанавливает договорные отношения с Казикумухским джамаатом. С другой стороны, договора и брачные связи между феодальными фамилиями в ханствах и княжествах превратили Дагестан в единое политическое поле. Такое поле компенсировало отсутствие единого дагестанского государства. Видимо, для Дагестана первая форма гражданской самоорганизации и самоуправления была более эффективной, что было доказано в ходе формирования Общедагестанских рыночных центров, оптимизации хозяйства (отгонное скотоводство, ирригация и т. д. особенно во время борьбы с завоевателями).

Административное управление и организация власти в общинах были однотипны, но в двух разновидностях: в общинах, локализованных в малых поселениях и разбросанных на большой территории, общеполитическое руководство совершала родовая знать по наследству, в распоряжении которой находились исполнители и старшины в поселениях. В этом случае выделялся отдельный политический центр вольного общества, где и сосредоточена власть. В урбанизированной части, в крупных общинах и вольных обществах больше преобладали «демократические» принципы – ежегодная выборность и сменяемость правителей – федеративный характер объединения общин. Судебную власть осуществляли правители и старейшины, наряду с кадиями. Законодательная и контрольная функции принадлежали Совету старейшин, выдвигаемых без выборов тухумами и кварталами пожизненно, – они также были облачены правом созыва народного собрания – высшего органа власти. Публичная власть была крайне упрощена, ее носили больше как гражданскую повинность (несогласных быть избранными в правители принуждали, в случае неудачи наказывали крупным штрафом), не была специально оплачиваемой, хотя и предоставлялись определенные привилегии (освобождение от общественных работ и т. д.).

В Западном Дагестане в исследуемый нами период существовало множество союзов сельских общин с некоторыми присущими им чертами социального развития. Особенности социального, политического и экономического их развития были обусловлены не только естественно-географическими условиями, но и близостью того или иного общества к феодальным образованиям Дагестана. Более отдаленные от Аварского ханства союзы сельских обществ в основном развивались без его воздействия тогда как соседние с ним общества оказались на протяжении многих веков под его влиянием.

Данный регион интересен еще тем, что в прошлом здесь проживали различные этнические группы и народности.

В исследуемое время на территории Западного Дагестана существовали как союзы сельских обществ, так и федерации союзов сельских общин. Следует отметить, что до ХУШ в. политические объединения Западного Дагестана отличались своей централизацией. В ХУШ в. происходит процесс децентрализации и распад отдельных крупных союзов на более мелкие политические обеднения. Этому способствовало дальнейшее развитие феодальных отношений в этих обществах, проникновение аварского ханства в глубь гор, понятие монотеистической религии и сложившаяся политическая обстановка в Дагестане в связи с агрессией мусульманских государств в Закавказье.

Отдельные вопросы социальной истории союзов сельских общин Западного Дагестана были освещены в трудах дагестанских историков в связи с разработкой социально-экономической и политической истории Дагестана в целом.

Одним из крупных политических объединений на территории юго-западного Дагестана был союз союзов сельских обществ (федерация) Антль-Ратль с юга граничил с Джаро-Белоканским обществом; с востока с союзом сельских общин Кьенсерухъ и Карах; на западе с соседями антль ратльцев были дидойцы.

В своем описании Антль-Ратля в 1832 г. И. И. Норденстам пишет, что границы Антль-Ратля «весьма не определительны… Примерно, можно положить, что Антль-Ратль имеет в длину от 50 до 60 верст и столько же в ширину, считая оную от юга к северу, что составляет около 2500 кв. верст».

Относительно состава этой федерации имеются различные сведения. Они были собраны отдельными туристами, военными деятелями и историками. Так, например, И. И. Норденстам в состав союза Антль-Ратль включает девять союзов сельских общин: Джурмут, Тлебель, или Тходоколо, Бохну, Ухнада, Таш, Анцух, Хуанал или Капуча, и Кхенада. А более поздние сведения, в частности Е. Козубский, в состав Антль-Ратль включают также общества Кос и Томс. Действительно, вышеназванные союзы сельских обществ в конце Х1Х в. для удобства управления ими были включены в состав Антль-Ратля (Бежтинский округ).