Переход через Иордан и пасха в Гилгале

 

Наутро собрал Иисус народ и объявил, что Яхве предстал ему во сне и приказал идти в страну обетованную через три дня. К этому он добавил, что Бог повелел беспрекословно повиноваться ему, Иисусу, а тех, кто нарушит приказ, разрешил лишать жизни.

Три дня готовились люди к походу, собирая провизию и совершая молитвы. На четвертый день Иисус построил вооруженных воинов в колонну и во главе их поставил священников с ковчегом^{182}. Едва священники вступили в Иордан, вода, текущая с севера в Мертвое море, остановилась. Священники, несшие ковчег, шли посуху.

Тогда сказал Яхве Иисусу:

– Возьми от каждого колена по человеку. Пусть они поднимут со дна Иордана по плоскому камню и будут лежать на них всю следующую ночь. Если же кто спросит: «Зачем эти камни?», ответь: «В память о том, что река остановилась, когда ковчег переносили через Иордан»^{183}.

Сделали так, как повелел Яхве, и войско перешло реку. Народ расположился станом к востоку от Иерихона. В это время приказал Яхве Иисусу:

– Сделай себе каменные ножи и обрежь сынов Израиля.

Было это сказано потому, что мужи, выведенные из Египта, умерли в пустыне, а те, кто там родился, не были обрезаны. И выполнил Иисус то, что ему повелел Яхве. Яхве, увидев это, сказал:

– Вот я и снял с вас срам египетский.

С этих пор место, где был стан Израиля, называется Гилгал^{184}. И стояли сыны Израиля в Гилгале на равнинах Иерихонских до четырнадцатого дня того же месяца, и отпраздновали там пасху. А на следующий день после праздника они ели лепешки из зерен страны Ханаан. И не было больше у сынов Израиля манны небесной.

В то же время предстал Иисусу муж с обнаженным мечом.

– Кто ты? – спросил его Иисус. – Не из недругов ли ты наших?

– Нет! – ответил тот. – Я вождь воинства Яхве и пришел к тебе по его воле.

Упал перед посланцем Божьим Иисус лицом на землю и промолвил:

– Что господин хочет приказать рабу своему?

– Сними обувь с ног твоих! – сказал воин Яхве. – Потому что место, на котором ты стоишь, свято.

И сделал Иисус то, что было ему велено.

 

Обход Иерихона

 

^{Рассказ о падении Иерихона – новелла, свидетельствующая о литературном мастерстве рассказчика.}

^{Иерихон был разрушен за 200–250 лет до вступления Израиля в страну Ханаан, скорее всего, в результате мощного землетрясения. Оно породило легенду о внезапном сокрушении городских стен. В окрестностях Иерихона археологи раскопали захоронения 1850–1550 гг. до н. э. удивительной сохранности, соответствующие времени наивысшего расцвета города. Проникшие в склепы незадолго до катастрофы подземные газы уничтожили бактерии и сохранили в неприкосновенности деревянные столы для приношений с остатками пищи, гребни, шкатулки, украшенные вырезанными из кости фигурками птичек, и даже косметику, которой пользовались также и представительницы древнейшей в мире женской профессии, подобные Рахав.}

 

Тем временем все, кто были за стенами Иерихона, пастухи и пахари, вошли в город, и царь повелел закрыть ворота, а лучникам и копейщикам стать на стены.

Иисус же сказал своим воинам:

– Шесть дней по одному разу обходите стены Иерихона^{185}. И пусть впереди будут семь священников с семью трубами из бараньих рогов. На седьмой же день обойдите вокруг города семь раз. И пусть священники дуют в бараньи рога. Вы же храните молчание, чтобы никто не слышал голоса вашего, пока не начнете седьмого круга и я не дам вам знак, чтобы воскликнули громовым голосом. И рассыпятся стены Иерихона, и войдете вы в город. Убивайте тогда всех от мала до велика, но не входите в дом, из окна которого будет свешиваться червленая веревка.

Удивились воины этому приказу, но, помня, чем им грозит ослушание, покорно выбрали место, куда не могли достигнуть стрелы и пращные камни иерихонцев, а затем начали обход города. Осажденные были удивлены не менее, чем осаждающие. Шествие людей, обросших волосами, в запыленных одеяниях, вызывало ужас, тем более что пришельцы двигались в полном молчании и лишь бараньи рога время от времени издавали трубные звуки, предвещая городу гибель. На следующий день странное шествие повторилось.

– Эти люди сошли с ума! – предположил царь Иерихона.

– И как не сойти! – подхватил один из придворных. – Я слышал, что они провели в пустыне сорок лет, сжигаемые зноем, страдая от жажды и голода.

Когда шествие повторилось и на третий день, уже никто из иерихонцев не сомневался, что перед ними сумасшедшие. Воины на стене покатывались от хохота и показывали знаками, что у врагов неладно с головой. Но безумцы продолжали идти, ни на что не обращая внимания.

Они явились и на четвертый день и шли по протоптанному пути, наклонив голову, как бараны, из рогов которых были трубы в руках жрецов.

– Им осталось развлекать нас еще три дня, – уверенно сказал один из жрецов Иерихона, знавший священные обычаи приверженцев Яхве. – Седьмой день недели у них день отдыха.

Но бешеные, вопреки своим обычаям, не дали себе отдыха даже в субботу. Более того, они сделали вокруг Иерихона шесть кругов. Но на седьмом круге по знаку Иисуса под губами жрецов взревели бараньи рога, и воины издали такой громкий клич, что от содрогания воздуха рухнули могучие стены, а те, кто был на них, упали и разбились.

И ворвались воины Иисуса в беззащитный город, и истребили мужчин и женщин, детей и стариков, волов, овец и ослов. По окну, из которого спускалась червленая веревка, узнали спасенные Рахав юноши дом своей спасительницы и вывели всех его обитателей в безопасное место.

Медь, серебро и золото Иисус приказал собрать и отдать священникам Яхве. Нашелся только один воин, который нарушил этот приказ, закопав часть добычи в землю.

После этого великий город был предан огню. И произнес Иисус клятву, что каждый, кто восстановит и отстроит Иерихон, будет проклят во веки веков^{186}.

 

 

Судии

 

^{Конец XIII – первая треть XII в. до н. э. едва ли не самое удивительное и загадочное пятидесятилетие древней истории Восточного Средиземноморья и Эгеиды. В этот промежуток времени в разных частях восточного и западного миров, разделенных морями и цепочками островов, гибнут, словно бы от какой‑то внезапно вспыхнувшей эпидемии, десятки хорошо укрепленных городов – Микены, Пилос, Тиринф, Троя, Хаттушаш, Угарит, Газа, Ашкалон и др. Археология, установившая факт почти одновременной гибели, определила и ее общие симптомы. Города были оставлены их населением и погибли в результате мощного удара, нанесенного извне. Часть городов (Угарит, Троя, Микены, Пилос) навсегда осталась в развалинах. Другие города под старыми или новыми именами через некоторое время начали новую жизнь.}

^{Благодаря открытиям, сделанным в дельте Нила, в храме Мединет‑Хабу, удалось определить микробы «моровой язвы». Это были народы, которые обозначены египтянами в соответствии с особенностями их письма одними согласными знаками ПЛШТ, ДН, ТРШ, СКЛ, ШРДН. Греческая историко‑мифологическая традиция называла их соответственно пеласгами, данайцами (библейские данаты), тирсенами (этрусками), сикулами, сардами. Библейские авторы именовали первые три народа филистимлянами, остальные два соответственно данитами, таршишом.}

^{После того как эти народы смели многовековую культуру микенцев, хеттов, хананеев, они начали создавать собственные цивилизации – филистимскую, архаическую греческую, нурагическую сардскую, сикульскую, этрусскую. Филистимская культура возникла на территории страны Ханаан и дала ей новое имя Палестина.}

^{Израильские племена, пришедшие в страну Ханаан в то же пятидесятилетие, что филистимляне и данайцы, не могли быть разрушителями городов хананеев, хотя книга Иисус приписывает разрушения именно им. Они поселились на опустошенных вторжением «народов моря» землях и начали новую, оседлую жизнь вместе с остатками местного населения, которое передало недавним кочевникам навыки древнейшей в мире земледельческой культуры и вместе с ними и верования в богов, покровителей плодородия. Именно тогда бог пустыни Яхве, в облике которого явственны черты восточного ветра, сжигающего, приносящего саранчу, стал постепенно преобразовываться в земледельческого бога.}

^{Полтора‑два столетия от вторжения кочевников на почву наполовину сметенной «народами моря» хананейской цивилизации до образования бывшими кочевниками монархии во главе с царями Давидом и Соломоном можно по аналогии с соответствующим периодом истории Балканского полуострова называть «темными веками». На эти века падает не только становление новой религии Яхве, но и создание песен и преданий, включенных в книги Бытие, Исход, Числа и Судии.}

^{Книга Судии дает для понимания процесса, который можно условно обозначить термином «израилизация», неизмеримо больше, чем предшествующая ей книга Иисус. В ней сохранились наиболее древние отрывки израильского фольклора. Ее героические персонажи – судии Эхуд, Гидеон, Дебора, Барак, Самсон – менее затронуты догматической актуализацией. Эта книга сохранила ситуации, более или менее соответствующие исторической реальности, а не тому, как амбициозное иудейское жречество и официозная царская историография хотели видеть прошлое народа – избранника Яхве.}

^{Книга Судии, вопреки тому, что рассказывалось ранее, изображает израильтян не победителями, уничтожившими огнем и мечом местное население, не признавшее Яхве, а поселенцами, вынужденными платить правителям древних городов дань и поклоняться их богам. Содержание книги Судии и ее пафос в том, как с помощью Яхве удалось освободиться от власти поработителей. И хотя автора книги Судии в первую очередь интересует роль Яхве, герои, с помощью которых он осуществляет свою историческую миссию, – люди, хотя и с гиперболизированными героическими чертами. Подобно тому как бессмысленно на основании рассказов о гомеровских героях восстанавливать реальные походы и сражения, так же и легенды о Гидеоне или Самсоне не могут ничего дать для восстановления истории борьбы между Израилем и его противниками. Они – свидетельство того, как эта борьба отразилась в народных песнях и устных преданиях, использованных автором (или авторами) книги Судии.}

^{Книга Судии фиксирует израильские племена в горных и частично прибрежных частях страны Ханаан, удобных для выпаса скота. Города же Меггидо, Танаах, Газа, Аскалон и др. принадлежат хананеям, филистимлянам, моавитянам. Из описания войн Деборы и Барака с хананеями явствует, что последние представляли городское население, а израильтяне концентрировались на горах Ефраима и на Таборе. Города хананеев Меггидо и Танаах выставили войско из колесниц и пехоты, в то время как в распоряжении Деборы и Барака не было даже щитов и копий. Тем более у них не могло быть стенобитных орудий для взятия городов.}

^{На время написания книги Судии указывает стих 6‑й в 17‑й главе: «В те дни в Израиле еще не было царей и каждый правил так, как это ему казалось справедливым». Такая фраза могла быть написана только во времена царей, очевидно, после царей‑объединителей Давида и Соломона, когда важно было показать, какие бедствия испытывал Израиль уже в те далекие времена, когда не было единого правителя.}

^{Такая же фраза, но в сокращенной форме встречается ниже в стихе 1‑м из 18‑й главы: «В то время в Израиле еще не было царей». Это повторение, наряду с расхождением в написании одних и тех же имен и названий местностей, позволило ученым выделить два самостоятельных источника, объединенных при составлении книги Судии. Оба этих источника, из которых, как из ручьев, слилась книга Судии, использовали устные народные предания и песни, равно как и сборник военных песен, связанных со «священной войной» Израиля против иноверцев.}

 

Пророчица дебора

 

^{Рассказ о пророчице Деборе и ее союзнике Бараке, одержавших победу над хананеями, основан на стихотворном отрывке, включенном в повествование так же, как «Песня Мариам» – в рассказ о спасении Израиля на Красном море. «Песня Деборы» – гимн Яхве, связанный с эпизодом священной войны. Яхве сражается за Израиль, воины Израиля – воины Яхве. В «Песне Деборы» много общего с гимнами Угарита XIV в. до н. э.}

 

По прошествии восьмидесяти лет, когда сыны Израилевы вновь стали изменять своему богу, отдал Яхве племена Израиля в руки царя Ханаана Иабина, правившего в Хацоре. И притеснял он Израиль двадцать лет, и никто не помышлял о сопротивлении, ибо служил Иабину начальник войска Сисера^{187}, у которого было девятьсот железных колесниц.

В ту пору судила Израиль пророчица Дебора, сидевшая под пальмой^{188} на горе Ефраим. К ней поднимались сыны Израиля на суд. И призвала она к себе Барака^{189}, сына Авиноама, из племени Нафтали.

– Внимай мне, Барак! – обратилась она к нему. – Слушай, как я пою и бряцаю на струнах ради Яхве, бога Израиля. Когда он выходил из Сеира, когда шествовал с полей Эдома, тряслась земля и таяли горы. Потом же, после Эхуда, когда царствовал Шамхар, сын Аната, обезлюдели дороги, и стали сыны Израиля избегать больших дорог и ходить извилистыми тропами. Исчезли предводители, ибо избрал себе Израиль новых богов. И вот война у ворот. Внимай, Барак, плени поработителей, сын Абиноама, повергни Сисеру!

Барак отшатнулся:

– У Сисеры девятьсот колесниц, запряженных быстрыми, как ветер, конями. На каждой из них трое закованных в латы воинов. У нас же нет ни щитов, ни копий.

Вновь ударила Дебора по струнам и запела под их звуки:

– Шагай, Барак! Повелевает тебе Яхве, бог Израиля. С высот надвигается гром. В страхе перед ним останавливаются кони, уходят по ось окованные железом колеса. Слабеет тетива вражьих луков. Гром! Гром! Гром!

– Если пойдешь со мною, пойду, если не пойдешь, останусь, – ответил Барак.

– Я пойду с тобою, Барак! – отозвалась Дебора. – Но тогда не будет славы на твоем пути. Ибо Яхве предаст Сисеру не в твои, а в слабые женские руки.

Барак решил, что пророчица имеет в виду себя. А если Дебора будет идти вместе с ним, слава достанется и ему.

И пошел Барак вместе с Деборой в Кедеш, а оттуда на гору Табор^{190}. Были с ними десять тысяч воинов из племен Ефраима, Нафтали, Вениамина, Иссахара, Рувима и Гада. Остальные племена не захотели рисковать своим покоем и богатствами.

Донесли Сисере о том, что Израиль собрался на горе Табор. И вывел он колесницы свои, девятьсот железных колесниц, повел всех людей, ему подчиненных. Достигли они Танааха, у вод Мегиддо^{191}.

И сказала Дебора:

– Воспрянь, Барак! Ибо настал день, в который Яхве предаст Сисеру в наши руки!

И сошел Барак с горы Табор, спустились вместе с ним десять тысяч воинов и пророчица Дебора. Видя это, Яхве привел Сисеру в замешательство, обрушил на него с небес водные потоки. Переполнилась ими речка Кишон^{192}. Поле превратилось в болото. И бежал Сисера, бросив свои колесницы. Стан же его пал от острых мечей.

Направился беглец к шатру Иаэль, жены Хевера из племени кенитов. Вышла Иаэль навстречу Сисере и сказала ему:

– Заходи, господин мой, не бойся.

И зашел он к ней в шатер, и накрыла его Иаэль ковром. Сисера же сказал спасительнице:

– Дай мне немного воды. Я хочу пить.

Развязала Иаэль мех с молоком и поднесла Сисере.

Напившись, он сказал:

– Стань у входа в шатер. Если кто меня спросит, скажи: «Его нет».

Вышла Иаэль из шатра, вынула из земли колышек, крепивший шатер, взяла молот, и, вернувшись, приложила колышек к виску Сисеры, и ударила по нему молотом. Распростерся Сисера у ее ног. И прославилась Иаэль более всех жен в шатрах Ханаана.

Возвращаясь на гору Ефраим под свою пальму, пела пророчица Дебора:

– Ходит мать Сисеры по половицам из ливанского кедра, от стены к окну бредет, к окну подойдя, бросит взгляд сквозь решетку. Рыдает мать Сисеры: «Где же ты, сын мой? Почему не торопятся твои быстрые кони? Почему медлят колеса твоих колесниц?» «Не волнуйся, госпожа наша! – успокаивают ее жены Сисеры. – Не проливай слез! Велика добыча, и трудно ее разделить. По одной девке, по две девки на каждого воина! Господину же достались разноцветные одежды, с обеих сторон расшитые, сорванные с плеч пленника».

 

Меч Гедеона

 

^{Рассказ о Гедеоне более, чем другие сюжеты книги Судии, дает представление об общественно‑политической организации Израиля. Основной ячейкой общества был род. Гедеон младший сын Иоаша, принадлежал к роду Авиезера. Готовясь к борьбе с мидианитянами, он прежде всего обращается к родичам. И они выделяют под его начало воинов. Безусловную поддержку Гедеону оказывает и племя Манассия, куда входит род Авиезер. Помимо этого в атимидианитскую коалицию входят еще три племени: Ассер, Забулун и Нафтали. Остальные племена, не менее названных заинтересованные в разгроме вторгшихся в страну Ханаан кочевников, к военным операциям не привлекаются, что вызывает обиду одного из племен Ефраима.}

^{На основании воссоздаваемой из рассказа о Гедеоне картины отношений между племенами, равно как из рассказа о Деборе и Бараке, создается впечатление, что союз двенадцати племен Израиля не был военной организацией с какими‑то общими органами управления и администрацией. Как ясно из примера с ланитами, соответствующими эгейским данайцам, не приходится говорить и об общности этнического происхождения племен. Легенда о двенадцати племенах Израиля как потомках двенадцати сыновей Иакова в этническом плане – фикция. Недаром их мифических родоначальников возводили к разным матерям – свободным и рабыням.}

 

Победа над хананеями подняла дух Израиля. Но не все еще поняли, кому они ей обязаны, и продолжали поклоняться идолам. За это наслал на них Яхве двуногую саранчу – кочевников пустыни мидианитян и их союзников. Налетели они в месяц посева ячменя великим множеством. Им и их верблюдам не было числа. Целые семь лет они владели страной, не оставляя Израилю ни колоска, ни овечки, ни осла, ни вола. Обнищал Израиль, и возопили его сыны к Яхве. И он ответил им так:

– Я Яхве, ваш Бог. Я вызволил вас из Египта, дома рабства. Отдал вам страну Ханаан. Вы же взираете на ее богов.

Вскоре после того пришел посланец Яхве и сел под теребинтом на земле Иоаша из рода Авиезера, в Офре. Сын же Иоаша Гедеон неподалеку молотил пшеницу, стараясь, чтобы его не увидели мидианитяне. Обратился к нему посланец Бога и сказал:

– Бог с тобою, сильный человек!

Прервав работу, Гедеон сказал:

– Если со мною, то и со всеми, а если со всеми, то почему нас постигли беды? Где чудеса Яхве, о которых рассказывали отцы?

И сказал Яхве устами своего посланца:

– Иди, Гедеон, и спаси Израиль.

– Как я это сделаю? – усомнился Гедеон. – У меня немного людей, к тому же я самый младший в доме моего отца.

– Я буду с тобою! – сказал Яхве устами посланца. – И ты побьешь тьму людей, словно это был бы один человек.

Понял Гедеон, что перед ним необычный гость. Он отправился к стаду, чтобы зарезать козленка и принести гостю опресноков и похлебку. Когда же он явился с жертвенными дарами, посланец Яхве сказал:

– Вылей похлебку, а мясо с опресноками положи на камень.

Гедеон сделал, как ему сказали. Коснулся гость посохом камня, и оттуда извергся огонь, пожравший жертвенные дары.

Испугался Гедеон, зная, чем грозит смертному близость к божеству, и взмолился он к Яхве:

– Скажи, что мне делать, о Боже!

– Мир тебе! – ответил Яхве. – Не бойся! Не умрешь!

И соорудил Гедеон перед теребинтом алтарь Яхве, назвав его «Яхве мир». Он до сих пор находится в землях рода Авиезера.

Воодушевленный встречей с посланцем Яхве, схватил Гедеон топор, и сокрушил жертвенник Баала, и изрубил в щепки священное дерево над ним. Совершив это, он воздвиг жертвенник Яхве и на дровах от священного дерева Баала сжег тельца во славу Бога Израиля. Было это ночью, ибо Гедеон боялся людей своего отца и горожан. Когда утром все увидели, что жертвенник Баала разрушен, а священное дерево его сожжено, окружили горожане дом Иоаша и потребовали:

– Выведи своего сына Гедеона, и мы убьем его, ибо это он разрушил жертвенник и сжег священное дерево.

Иоаш же ответил этим людям:

– Вам ли вступаться за Баала? Вам ли защищать его? Если он бог, то пусть сам защищает себя и судится с тем, кто разрушил его алтарь.

Между тем мидианитяне, амаликитяне и другие жители Востока перешли Иордан и расположились станом в долине Иезреела, неподалеку от того места, где Дебора и Барак победили Сисеру. И обуял Гедеона дух Яхве. И вострубил он трубой. Собрался Авиезер, весь его род. Затем Гедеон послал гонцов к племени Манассия. Собралось и оно. Были отправлены послы к племенам Ассер, Забулун и Нафтали. И они также прислали вооруженных людей.

Собрав четыре племени Израиля, Гедеон обратился к Яхве:

– Я хочу узнать, спасешь ли ты моей рукой Народ Израиля, как обещал? Поэтому я расстелю на гумне остриженную овечью шерсть, если роса будет только на ней, то я пойму, что ты подтверждаешь свое обещание.

Встав на заре, Гедеон взял шерсть в кулак и выжал из нее чашу воды. Кругом же было сухо. Так Гедеон понял, что может рассчитывать на помощь Яхве.

Затем Гедеон и те, кто с ним, расположились станом у источника Харода. Стан же мидианитян был к северу в долине Иезреела. У Гедеона было очень много воинов. И не разрешил Яхве вступать в бой с таким количеством, сказав Гедеону:

– Не могу я предать мидианитян в руки их, потому что возгордится Израиль и подумает, что своею собственной рукой спас себя. А потому предложи воинам: «Пусть удалится каждый, кто робок и боязлив».

И когда выполнил это Гедеон, ушло двадцать две тысячи, ибо робость вдохнул в их сердца Яхве. Но и тех десяти тысяч, что остались, показалось Яхве слишком много, и повелел он повести их к воде и посмотреть, как они будут пить.

Одни черпали воду ладонями или захваченными из шатров плошками, другие лакали языком, как собаки. Последних оказалось триста душ. Их и распорядился Яхве оставить, сказав:

– С тремястами лакающими я вас спасу и передам мидианитян в ваши руки.

Ночью Гедеон вновь услышал голос Яхве:

– Вставай и вступи во вражеский стан. Если боишься один, возьми с собой слугу твоего. Выслушай, что они говорят. Тогда у тебя появится отвага, чтобы ворваться в стан.

И сошел Гедеон вместе со слугой с горы, и смешался с воинами вражеского сторожевого отряда. Мидианитяне же, амаликитяне и все, кто, придя с востока, расположились станом в долине, были многочисленны, как саранча. Верблюдов их нельзя было сосчитать, так же как песок на морском берегу. Беседовали двое вражеских воинов. Один рассказывал другому сон:

– Послушай! Вот что мне приснилось. Катится по нашему стану ячменный каравай. Докатившись до шатра военачальника, он ударяет в него с такой силой, что шатер рассыпается.

– Я думаю, – отозвался другой воин, – что это меч израильтянина Гедеона, сына Иоаша. Это Бог передал наш лагерь в его руки.

Услышав это, Гедеон возвратился в лагерь и разбудил своих храбрецов.

– Вставайте! – сказал он им. – Ибо Господь передал в наши руки стан мидианитян.

И разделил Гедеон воинов на три отряда, дал каждому по трубе и по кувшину с горящими в них головнями.

– Делайте то, что буду делать я, – объяснил он им. – Когда я и те, кто со мной, затрубим в трубы, трубите и вы, стоя на месте, и кричите:

– Меч Яхве и Гедеона!

В начале средней стражи отправился Гедеон со своей сотней воинов к краю вражеского стана. Задули они в свои трубы и разбили кувшины, которые были в левой руке, трубили и кричали:

– Меч Яхве и Гедеона!

То же самое сделали две другие сотни. В лагере поднялся переполох. Все куда‑то бежали, сбивая друг друга с ног. Вскоре весь стан обратился в бегство. И бежало воинство до Бет‑Ситты, что напротив Цереры, до берега Абед‑Мехолы и Таббафа. Тогда были призваны мужи: из колен Израилевых Нафтали, Ассера и изо всего колена Манассия. И гнали они мидианитян.

Гедеон же послал гонцов в горную страну Ефраим, чтобы передать: «Выйдите навстречу мидианитянам и перекройте у них воду до Бет‑Бары на Иордане». Они взяли в плен обоих мидианитянских князей Орева и Зеева, и убили их, и принесли головы их Гедеону.

После победы над мидианитянами и их союзниками обратились израильтяне к Гедеону с такими словами: «Ты должен править нами, ты, и твой сын, и твой внук, потому что тобою мы спасены от рук недругов».

– Нет! – отозвался Гедеон. – Ни я, ни мой сын не будут властвовать над вами. Пусть Бог владеет вами один. Я же вас прошу об одном. Дайте мне каждый по золотому кольцу из вашей добычи.

Они сказали: «Дадим» – и, расстелив плащ, бросили туда каждый по золотому кольцу. Общий вес золота в кольцах был тысяча семьсот сиклей. Кроме того, Гедеону достались пурпуровые одежды и цепочки, что звенели на шеях у верблюдов.

Изо всего этого Гедеон сделал изображение Бога и поместил его в своем городе Офре. И стало это ловушкой для Гедеона и дома его, потому что начали приходить туда израильтяне на поклонение.

 

Царь Авимелех

 

Смирились мидианитяне, и на сорок лет, до скончания дней Гедеона, мир и покой установились на земле Ханаанской.

Много жен было у Гедеона, и имел он от них семьдесят сыновей. В Сихеме же жила его наложница, от которой он имел одного сына. Было ему имя Авимелех.

Однажды пришел Авимелех в Сихем к братьям матери своей и стал им говорить:

– Подумайте, что лучше для вас – чтобы семьдесят сынов Гедеона правили вами или иметь одного над собой? И вспомните, что из всех сыновей Гедеона не чужой вам лишь я, плоть ваша, ваша кость.

И братья наложницы Гедеоновой склонили сердца жителей Сихема к родственнику своему. И дал храм Ваала Авимелеху 70 сребреников, и нанял он на эти деньги людей пустых и легкомысленных^{193}, согласившихся пойти с ним в Офру, где жил, умер и был похоронен Гедеон.

Придя в Офру, в дом отца своего, перебил Авимелех своих братьев на одном камне. И лишь младшему из них, Иофаму, единственному из семидесяти, удалось скрыться.

После того собрались все жители Сихема у теребинта, посаженного возле города^{194}, и поставили царем над собою Авимелеха. Узнав об этом, Иофам отправился в Сихем, поднялся на вершину горы Гаризим^{195} и возвысил голос свой так, чтобы был он слышен и жителям Сихема внизу, и Богу наверху.

– Выслушайте притчу, жители Сихема, – призывал он, – поразмыслите о том, что ожидает вас!

Пошли некогда дерева помазать над собой царя и обратились к маслине:

– Царствуй над нами.

И ответила им маслина:

– Неужели я потеряла тук свой, которым воздают почесть и Богу, и людям, чтобы идти скитаться по деревам?

И сказали тогда дерева смоковнице:

– Иди ты, царствуй над нами!

Но ответила им смоковница:

– Неужели я потеряла сладость своих прекрасных плодов, чтобы идти скитаться по деревам?

И сказали дерева виноградной лозе:

– Иди ты, царствуй над нами.

Не согласилась виноградная лоза, ответив им:

– Неужели я потеряла сок свой, веселящий Бога и людей, чтобы идти скитаться по деревам?

И обратились все дерева к терновнику:

– Иди ты, царствуй над нами.

Не стал отказываться терновник и сказал деревам:

– Если вы действительно ставите меня царем над собой, то идите под покров тени моей. Если же покинете вы ее, выйдет огонь из терновника и сожжет кедры Ливанские^{196}.

И для тех, кто не уловил смысла рассказанной притчи, добавил еще Иофам:

– Справедливо ли, по правде ли поступили вы, поставив Авимелеха царем над собой? Хорошо ли обошлись вы с домом Гедеона, спасшего вас? Не за вас ли мой отец рисковал жизнью в битве с мидианитянами? Вы же поставили царем сына рабыни его, перебив законных сыновей его. Если сделали вы это все по правде и справедливости, то возрадуйтесь тому, что имеете Авимелеха царем, пусть и он возрадуется власти своей над вами. Если же нет в этом правды и справедливости, да изыдет от Авимелеха огонь и сожжет жителей Сихемы, да изыдет огонь и от вас, сихемцы, и сожжет Авимелеха.

Выкрикнул эти слова, сбежал Иофам с вершины горы и скрылся от лица брата своего Авимелеха, чтобы не погибнуть от руки его.

Жители Сихема не вняли Иофаму, и три года царствовал над Израилем Авимелех.

Но не могло не свершиться мщение за семьдесят сынов Гедеоновых, не могла не обратиться кровь их на Авимелеха. И посеял Бог вражду между Авимелехом и жителями Сихема, укрепившими руки его, когда поднял он их на братьев своих. И поднялись сихемцы против Авимелеха. И вступил Авимелех в сражение с городом. Перебили его воины горожан, оказавшихся за городскими воротами в поле. Целый день сражались они у городских стен и захватили город, и приказал Авимелех перебить его жителей, а сам город разрушить и засеять солью место, где он стоял. Тех же горожан, которые скрылись в башне Эл‑Берифа^{197}, около тысячи мужчин и женщин, Авимелех сжег, приказав воинам нарубить побольше сучьев и обложить башню со всех сторон^{198}.

Так обратил Бог все злодеяния жителей Сихема на голову их. Так настигло их проклятие Иофама, сына Гедеона, так и рукою Авимелеха совершилось возмездие.

Но и Авимелеху Бог воздал за злодеяние его, обратив на него ярость сихемцев. Уничтожив Сихем, двинулся Авимелех на соседний Тебец и взял его после недолгой осады, но, когда приблизился к городской башне, чтобы ее поджечь, одна из спасавшихся в башне женщин бросила сверху в Авимелеха жернов и проломила ему череп. Почувствовал Авимелех приближение смерти, и невыносима стала ему мысль, что о нем скажут: «Женщина убила его». Призвал он своего оруженосца и приказал убить себя мечом.

 

Иеффай и его дочь

 

^{Вслед за рассказом о кратком царствовании Авимелеха вновь сообщается о правлении судий. С одним из них, Иеффаем, связывается человеческое жертвоприношение, противоречащее букве и духу Священного закона. Ошибка Иеффая в том, что, обещав принести Богу завета жертву, он не уточнил, что имеется в виду жертва животного. Из ошибки выросло преступление. Не желая нарушить свое слово, Иеффай принес в жертву свою дочь, и этому дурному примеру последовали другие израильтяне, и человеческие жертвоприношения стали в Израиле практикой, противоречащей Закону.}

^{Таким образом, перед нами типичный этиологический (причинный) миф, цель которого – объяснить появление обычая (или природного явления). Мифы этого типа широко распространены у всех древних народов. Они буквально пронизывают весь Ветхий завет, объясняя происхождение обрядов и названий местностей. Между тем введение человеческого жертвоприношения не требовало объяснения, поскольку автор книги Судии многократно сообщает, что сыны Израиля оставили своего Бога и, подобно другим народам страны Ханаан, служили Ваалам и Астартам, а это служение подразумевало и практику человеческих жертвоприношений.}

 

Вслед за падением царя Авимелеха правили судии, которых называли «малыми». Не совершили они ничего, достойного упоминания. Так, о судии Фоле сообщается лишь то, что он был из колена Иссахара, жил на горе Ефраим и правил 23 года. Судия Иаир прославился лишь тем, что имел 30 сыновей, которые ездили на 30 молодых ослах. Обстоятельно рассказано лишь об Иеффае из Гилеада, хотя его слава была особого рода. Как и его предшественники, он не понял буквы и духа Закона и мало чем отличался от соседей Израиля, служивших Ваалам и Астартам.

Был Иеффай изгнан из своего родного города. Сколотив в пустыне Тоб шайку из таких же изгоев, он нападал на селения аммонитян и этим кормился. Когда аммонитяне стали нападать и теснить гилеадцев, они вспомнили об Иеффае и пригласили его возглавить поход воинства на аммонитян. Обиженный на сограждан и на весь свет, Иеффай захотел возвратиться в Гилеад с почетом и потребовал в качестве награды за свою помощь городу назначения его главой. Гилеадцы приняли это условие, но потребовали, чтобы Иеффай одержал над аммонитянами решительную победу.

Войне всегда предшествовали переговоры. Иеффай отправил к царю аммонитян послов, которым было поручено заявить протест против нападения на земли Гилеада.

– Не ваша это земля и не Гилеада, а наша, – ответил царь аммонитян послам. – Наша испокон веков. Израиль занял ее незаконно во время исхода из Египта.

– Не ваша это земля! – ответили послы Иеффая царю аммонитян. – Ведь, подойдя к землям твоих предков, наши предки обратились с просьбой пройти через них. Разрешение не было дано. Более того, против Израиля было выставлено войско аммонитян. В разгоревшейся битве одержали верх наши предки и наш Бог Яхве. Твой же Бог Кемош не вмешался в защиту твоих предков, и, следовательно, он одобрил и победу Яхве, и потерю той части Заиорданья, что между притоками Иордана Арноном и Иоабом.

Доказав, как ему казалось, свою правоту, двинулся Иеффай против аммонитян. И сошел на Иеффая Дух Божий. Но ему этого было мало. Желая во что бы то ни стало разгромить аммонитян и добиться назначения главой Гилеада, Иеффай вступил в переговоры с Богом, обещав принести ему в жертву того, кого он увидит выходящим первым из дома.

Победа была одержана. Иеффай разгромил двадцать городов аммонитян. Смирились они перед сынами Израиля и стали их данниками. Из дома первой вышла единственная дочь Иеффая, приветствуя его песней и игрой на арфе.

Увидев дочь, Иеффай разорвал свою одежду и сказал:

– Сразила ты меня, как мечом, ибо я дал обещание Богу и должен его выполнить.

Не сказал Иеффай дочери, что Бог не тянул его за язык, что Бог непричастен к тому, что из дому вышла дочь, а не агнец или собака, что виной несчастья, которое должно произойти, было непомерное честолюбие.

Дочь не догадывалась о вине отца своего. Она видела в нем победителя и спасителя Израиля. Поэтому она сказала:

– Сделай со мною то, что ты обещал Богу^{199}. Ибо он тобою отомстил врагам твоим аммонитянам!

– Иди! – сказал Иеффай дочери.

Это было время, когда девушки в горах в течение двух месяцев водят хороводы и славят Бога. Вернувшись домой, девушка была принесена в жертву вопреки тому, что Бог категорически запретил человеческие жертвоприношения. Этот же варварский обряд, по обычаям моавитян и аммонитян, совершали вслед за Иефаем другие судии. Девушки же Израиля четыре дня в году оплакивали дочь Иеффая из Гилеада.

 

Самсон

 

^{История жизни и смерти Самсона (Шимшона) имеет много неясностей. Сообщение о том, что Самсон судил Израиль в течение двадцати лет, в силу своей лапидарности и несвязности с повествованием выглядит как поздняя вставка с целью найти богатырю, память о котором сохранилась в народе, место среди израильских вождей – судий.}

^{В облике Самсона и в его подвигах немало черт, присущих героям народов Эгеиды, прежде всего Гераклу: простодушие, необузданность, любвеобильность. Так же, как Геракл, Самсон – победитель льва. Из‑за женщины оба они попадают в рабство. Сила Самсона, приписываемая Яхве, – поздняя, привнесенная черта. В Самсоне нет ничего ни от судии, ни от героя типичных израильских мифов, ни тем более от назарея, который должен быть воздержанным, не пить вина, не прикасаться к трупам, не растрачивать сил на женщин, особенно чужеземок.}

 

Сорок лет стонал Израиль под властью филистимлян и, видя их силу, даже не помышлял об избавлении. И пожелал Яхве поднять дух своего народа, и отправил вестника из земли племени Дан в Цору^{200}, поручив ему встретиться с женой человека по имени Маноах, которая была бесплодна. Встретившись с нею, вестник сказал: