На раннюю смерть анны августы, маркграфини баденской

 

Угасла ты, как день короткий.

Как день весенний, ты цвела!

Звездой рассветной ты была

И людям свет дарила кроткий.

И ты нежна была, как сон,

Тиха, как еле слышный стон,

Слаба, как этот штрих нечеткий.

 

Теперь ты скорбным прахом стала,

И юная твоя краса, Как обреченная роса,

Исчезла вдруг и отблистала.

Ты мир покинула земной,

Как с поля сходит снег весной,

Что ж, отдохни! Ты так устала.

 

Лед под нещадным солнцем тает,

Ломаясь, будто бы стекло.

Что делать? Время истекло!

Но как тебя нам не хватает!

Ах, ты умчалась навсегда,

Быстрей, чем ветер, чем вода!

Пусть среди нас твой дух витает!

 

Ты вознеслась, как струйка дыма,

Как эхо, отзвучала ты.

И, наподобие мечты

Прошедшей, ты невозвратима.

О, неужель злосчастный день

Сгубил, как солнце губит тень,

Тебя, что столь была любима?

 

Невосполнимая утрата!

Зачем же ты уходишь прочь,

Как дождь, как снег, как день, как ночь,

Как дым, пыль, прах, как луч заката,

Как зов, стон, крик, плач, возглас, смех,

Боль, страх, успех и неуспех,

Как жизнь, как время, – без возврата?!

 

 

ПИРУШКА

 

Достопочтеннейшие гости!

На время трапезы хотя б

Свои гадания отбросьте:

Силен противник или слаб?

Когда и где на бранном поле

Мы нанесем удар врагу?..

Ей‑богу, слушать это боле

Я не могу.

 

Чем бесконечно тараторить:

Разбой, чума, беда, война –

Предпочитаю с вами спорить

О вкусе дичи и вина.

Вино взогреет кровь густую,

Дичь взбудоражит аппетит,

И ночью муж не вхолостую

С женой проспит.

 

О, гнет дворцового режима!

Набор ужимок, жестов, слов,

Которым чествовать должны мы

Монархов, канцлеров, послов!

О, тошнотворные беседы –

Неиссякаемый бассейн:

Валлоны, франки, немцы, шведы

И – Валленштейн!

 

Прочь с этой скучной дребеденью!

К нам в глотку просятся давно

Цыплята (что за объеденье!),

Жаркое, рыба, хлеб, вино!

Ну, господа, кто первым хочет

Обжечься сладостным огнем?

Хозяйка ждет. Вино клокочет.

Итак, начнем!

 

Перо мне отдавило ухо.

К чертям перо! Давайте нож!

Какая будет зааруха!

Война объявлена! Ну, что ж!

Мои отважные солдаты!

Здесь милосердью места нет!

Вперед! За мной! На штурм салата!

Громи паштет!

 

Врага мы с фланга бьем и с тыла.

Что говорить! Удар не плох!

Пока жаркое не остыло –

На приступ! Взять его врасплох!

Ваш час настал, мозги коровьи!

Опустошительный разгром!

Мы жаждем мяса! Жаждем крови!

Мы хлещем ром!

 

Зубами яростно впивайся

В телячью ногу и не трусь!

Эй, рябчик, плачь! Свинья, сдавайся!

А! Вот и ты! Попался, гусь!..

На дам вы начали бросаться!

Они милы, нежны, но все ж?

Умеют драться и брыкаться!

Не подойдешь!

 

Когда б в Штральзунде, в JIa‑Рошели

Стократ хваленные войска

Так штурмом брать форты умели,

Как мы берем окорока,

Когда могли бы те солдаты

Глушить врага, как мы – вино,–

Все укрепленья были б смяты

Давным‑давно.

 

Подсыпь порохового перца!

Добавь‑ка соли! Поживей!

Ага! Огонь допер до сердца!

Я ранен, кажется? Ей‑ей!

О! Я гляжу, и вас задело?

Чем жженье раны утолить?

Давайте! Раз такое дело –

Налить! Налить!

 

Виват! Виктория! Победа!

Дымятся жерла жарких ртов.

Взята фортеция обеда!..

Ну, братцы, я совсем готов.

Хоть под столом, хоть под забором

Свалюсь до самого утра.

Но на прощанье грянем хором:

Ура!.. Ура!..

 

Ха‑ха! Чудовище морское!

Ты слон! Нет, муха! Тсс… Молчу…

Гром! Ливень! Грохот! Что такое?

Гоните в окна саранчу!

Целуй! Люби! Терпеть нет мочи!

Я весь горю, как маков цвет…

Все это – вздор. Спокойной ночи!

Гасите свет!

 

…Когда к утру оплыли свечки

И уползла ночная тень,

Мои смиренные овечки

Встречали храпом новый день.

Что ж, коли так – пусть спят бедняги!

А пира дружеского хор

Увековечит на бумаге

Ваш Филодор.

 

 

ФРИДРИХ ШПЕЕ

 

 

КСАВЕРИЙ

 

Он решил уплыть к японцам,

Некрещеных просвещать.

И тогда под нашим солнцем

Все взялись его стращать:

«Ах, беда! Ах, горе, горе!

На себя ты смерть навлек!

Чересчур свирепо море!

Слишком этот путь далек!..»

 

Но в спокойствии суровом

Он собратьям отвечал:

«Верным рыцарям Христовым

Не помеха грозный шквал.

Ветр огонь Любви раздует,

Предвещая ей успех.

Если ж море негодует –

Волны к небу ближе всех!

 

В ваших жалких уговорах –

Слабодушье и разврат.

Не страшны свинец и порох

Волевым сердцам солдат.

Эти ружья, пики, шпаги,

Этот хриплых пушек бас –

Возбудители отваги,

А не пугала для нас!

 

Пусть рога острей наточат

Волн громадные быки,

Море синее всклокочат

В беге наперегонки!

Все четыре части света

Окунутся в шквал морской.

Тишина – беды примета.

Грохот бурь сулит покой.

 

Кто страшится в ураганах

Все невзгоды претерпеть,

Пусть не тщится в дальних странах

В добром деле преуспеть.

Кто в волнах, вдали от суши,

В силах все перенести,–

Только тот способен души

Обездоленных спасти!

 

Эй, стони, свирепствуй, море!

Ветер, яростней реви!

Испытаете вы вскоре

Стойкость истинной Любви!

Души, верой воспылайте!

Буря воет все сильней!

Рвутся в бой ладьи… Седлайте

Деревянных сих коней!..»

 

 

ПРОШЛА УГРЮМАЯ ЗИМА…

 

Прошла угрюмая зима –

Трезвоном полон воздух.

И снова крик да кутерьма

В оживших птичьих гнездах.

Под звон и свист

Пробился лист

Из каждой почки клейкой.

В игре лучей

Бежит ручей

Серебряною змейкой.

 

Летит вода с отвесных скал,

Чтоб, рухнув, расколоться

На сотни крохотных зеркал,

На горные колодцы.

О, этот визг

Летящих брызг!

О, этот тихий лепет

Ручья сквозь сон!..

Как робок он

И как великолепен!

 

Ватагой нимф окружена,

Выходит из тумана,

В зеленый плащ обряжена,

Охотница Диана.

Колчан и лук…

Зовущий звук

Охотничьего рога.

Прыжок в седло,

И – понесло!

И не трудна дорога.

 

Дохнуло лето ветерком,

Досада в сердце тает,

И каждый юноша верхом

На облаке летает.

И тут и там –

Весенний гам,

Переизбыток смеха.

И даже зной

В тени лесной

Веселью не помеха.

 

Свирели трелится мотив!

Певцы в лесной капелле

Щебечут, ветви превратив

В поющие качели.

Крылом взмахнут,

Передохнут

И снова хороводят.

И, как смычком,

Любым сучком,

Волшебник ветер водит.

 

И, кажется, что естество

Земли преобразилось:

Беспечность… Хохот… Баловство…

Все в радость погрузилось.

Лишь я один

В кольце кручин

Гляжу на мир окрестный,

Судом времен

Приговорен

Навечно к муке крестной…

 

 

ЮЛИУС ЦИНКГРЕФ