Геннадий Валентинович. Притча о загадочной женской любви

 

Геннадий Валентинович жил не зря. Редко кто может похвастаться, что по-настоящему нужен людям, будучи всего лишь московским силовиком не Бог весть какого, но все-таки полета, а не ползка. Очень часто человек его должности у россиян вызывает либо ненависть, либо равнодушие, либо страх. Иногда эти три отношения меняются местами.

Геннадия Валентиновича многие искренне любили, причем и мужчины и женщины. Он умел помочь, когда нужно, и при этом оставался в тени. Никогда не требовал особого внимания, хорошо знал о своей роли в жизни каждого, кого он облагодетельствовал, но не напоминал о ней. Да, он иногда мог позвонить в ночи или написать своим подопечным, но это происходило в исключительных случаях, и все ему это прощали. Даже жены крышуемых им предпринимателей достаточно средней, по меркам российского «Форбс», руки. Была, правда, у Геннадия Валентиновича тайна…

Но подождите, не все сразу.

Коля, Толя и Боря дружили давно, у каждого была традиционная для отечественной экономики смесь собственного бизнеса и управленческой позиции в госкорпорации. При таких делах очень нужен свой человек хотя бы в какой-то силовой структуре. Никогда ведь не знаешь, откуда прилетит граната, могут и бизнес прижать, а могут и в хищениях авторучек обвинить. Вот на такой случай и был у трех друзей в книжке записной телефон волшебного Геннадия Валентиновича. Как человек военный покровитель любил не деньги, точнее не только деньги, а прежде всего уважение, которое в его понимании выражалось в личных визитах по соответствующим праздникам. Отслужил Геннадий Валентинович в трех родах войск, поэтому пил кроме Дня Чекиста еще в День ВДВ и День Пограничника. Прибавим 23 февраля, 9 мая, День Конституции, День Независимости, День Народного Единства, 7 Ноября, Новый год, Рождество и почему-то день рождения пионерской организации. Этого секрета Геннадий Валентинович не выдавал, но все знали о его любви к дате. Поговаривали, в юности был он влюблен в пионервожатую.

Если прибавить встречи по делам самих, так сказать, управленцев, то в год набегало около двадцати визитов к покровителю. Каждый сопровождался неким символическим и не очень подношением, а также абсолютно несимволическим возлиянием.

Самое смешное, что день рождения у солидного человека приходился на несолидное 14 февраля. Когда в Россию пришел богомерзкий День святого Валентина, Геннадий Валентинович со своим отчеством попал в достаточно комичную ситуацию. Его, настоящего генерала, друзья поздравляли валентинками с самыми нежными подписями. Он чуть ли не через Госдуму хотел провести закон о запрете праздника, но ресурса не хватило. Ходил слух, что даже на самом верху посмеивались над казусом военного. Как вы понимаете, подарки на 14 февраля покупались Колей, Толей и Борей сначала ему, а потом уже женам.

С этим они тоже смирились, как и с тем, что вечера Дня всех влюбленных жены часто проводили одни. Геннадий Валентинович отмечал ДР не каждый год, но если уж праздновал, то масштабно. Правда, чисто в мужской компании. Жена Геннадия Валентиновича была строга и боролась с его пьянством, поэтому в один прекрасный день ее просто отстранили от участия в праздниках, чтобы гости не слышали бесконечное: «Гена, хватит, у тебя же сердце».

Иными словами, Геннадий Валентинович был незримым членом семьи трех друзей, жены передавали ему привет и безделушки из поездок, он им – цветы в дни рождения. Не пропускал никогда.

Еще Геннадий Валентинович был образцовым приверженцем семейных ценностей. Коля, Толя и Боря рассказывали, как генерал учит их уважать брак. Сам он женился лейтенантом, и развод считал событием невозможным. Друзья делились с супругами архаичными воззрениями их учителя, посмеивались над ним, а вот жены на своих девичьих посиделках в тайне надеялись, что влияние и авторитет силовика не даст их мужьям вести себя неприлично и, уж точно, думать о разводе. Женщины любят военных, а уж семейно-ориентированных тем более. Каждый раз, когда жены видели, что звонит Геннадий Валентинович, они расплывались в улыбке и махали в телефон рукой.

Надо сказать, дело свое товарищ генерал знал хорошо. Он понимал, что не валютой единой сыт обыватель. Помогал и с устройством в нужные школы, и в нахождении правильного врача. Даже маму одной из жен помог похоронить на достойном уважаемого человека кладбище.

Не случайно в Новый год один из первых тостов в семьях Толи, Коли и Бори был всегда за здоровье и долголетие Геннадия Валентиновича.

Все было хорошо в судьбе российского силовика за исключением одного не самого значимого, но все-таки дефекта. Пустяк, скажете, но все равно неприятно.

Геннадий Валентинович не имел тела.

Все у него было, судьба, должность, праздники, жена, дети, начальство, подчиненные, даже завистники и враги, а вот тела не было.

Он был, как бы это помягче выразиться, фантомом. Геннадием Валентиновичем Боря, Коля и Толя давно договорились записывать в своих телефонах любовниц. Пришлось придумать ему жизнь, которая со временем обросла самыми яркими, а главное, удобными подробностями. Ну вот разве не гениально было родить Геннадия Валентиновича 14-го февраля и иметь возможность всем троим легитимно отсутствовать до утра в такой важный для любвеобильного человека день. А три рода войск и день пионерии? А прочие радости?

И самое главное – все три жены знали же о благодетеле Геннадии Валентиновиче, человеке с большой буквы. Звонит в полночь телефон у мужа, он его даже не убирает с дивана, понятно же, что Геннадий Валентинович беспокоит по делу важному, особенно если выйти и вернуться с каменным лицом, а потом набрать друга и сказать: «Тебе уже звонил? Да, сказал про проверку, надо что-то решать завтра будет». Ну какая жена будет выступать против таких звонков, тем более, если на девичниках только о Геннадии Валентиновиче и разговоры. Менялись пассии, а вот имя святое оставалось в телефоне всегда.

И вот как-то накануне 14 февраля Боря ужинает с женой.

– Как будете генерала завтра поздравлять?

– Позвоним. В этом году Геннадий Валентинович решил всех пощадить. Сказал, отметит с женой и детьми.

Так совпало, что у Бори и Толи происходила плановая смена состава, поздравлять особо было еще некого – инвестиции в подарки мужчины начинали после трехмесячного тестдрайва. Колю уговорили поддержать компанию.

– Так что завтра пойдем с тобой в ресторан.

– Слушай Борь, один вопрос меня только волнует последнее время.

– Какой?

– А почему именно Геннадий Валентинович?

– Что почему?

Боря спросил легкомысленно, не отвлекался от пасты с креветками и пытался завернуть морепродукт в спагетти.

– Ну почему вы для своих любовниц выбрали именно такое имя. Почему не Иван Петрович или Петр Иванович… Кто придумал?

Боря машинально продолжал крутить вилкой, и капли соуса летели ему на рубашку. Глаза он поднять боялся. Слишком сильным был удар в солнечное сплетение. Жена спросила его настолько ровным голосом, как будто речь шла об имени собаки его сестры. Она спокойно налила себе бокал вина и продолжила.

– Да не переживай ты так. Нет, мне правда интересно, ведь кто-то же придумал это. Вообще, конечно, талантливо, и про день рождения 14 февраля и про помощь родственникам нашим. То есть вы даже жертвовали заслуженной нашей благодарностью и все лавры отдавали ему. Шедевр. МХАТ. Кстати, мне даже приятно, что ты мои чувства оберегал. Это сегодня редкость. Обнаглели все вконец.

Боря со школы не испытывал такой странной смеси стыда, страха и растерянности, поэтому задал, наверное, самый глупый и не самый своевременный вопрос.

– А как ты узнала?..

Ира усмехнулась

– Да, действительно, сейчас это самое важное. Хорошо, давай обмен секретами. Ты мне говоришь, почему Геннадий Валентинович, а я тебе – откуда я все узнала.

Боря наконец посмотрел жене в глаза. В них была отстраненность и теплая печаль, на какой-то момент ему даже показалось, что это не печаль, а равнодушие.

– Коля придумал лет десять назад, когда телефон какой-то девицы записал на обратной стороне визитки реального Геннадия Валентиновича. Жена визитку нашла, когда пиджак в химчистку относила, ну и спросила, нужна ли ему карточка Геннадия Валентиновича. Так он и появился. Прости. Я даже не знаю, что сказать…

– А чего тут говорить, ничего удивительного. Слушай, извини, а любовь ко Дню пионерии откуда взяли? Пионерок вроде сейчас нет или вы по старым запасам решили пройтись?

– Толя наряжал свою телку одну пионеркой.

Боря был так раздавлен, что сливал всех подряд.

– Смешно, хорошо хоть не октябренком. Ну ладно, секретом на секрет. Есть версии, кстати, у тебя?

Боря из транса не выходил, поэтому отвечал, как на уроке.

– Позвонила, а там женский голос? Телефон пробила? Телки сдали?

– Я не унижаюсь слежкой, а женщинам в России можно доверять. Не сдают обычно. Да все просто.

Не поверишь, меня мой любовник в телефон записал Геннадием Валентиновичем, а я, как ты понимаешь, несколько изумилась. Спросила, почему именно так, он мне и сказал, что у него у всех друзей так любовницы записаны, долго смеялся, ему казалось это очень забавным. Вы же, мужчины, язык за зубами держать не умеете, хуже баб, ей богу. Ну вот я решила перед разводом у тебя все-таки утончить, ну мало ли – совпадение. А ты сразу со всем согласился.

Боря поплыл и даже пропустил пассаж о любовнике.

– То есть ты не знала наверняка…

Ира искренне улыбнулась.

– Нет, не знала.

Муж был настолько ошарашен всем калейдоскопом событий, что вместо эмоций впал в разгадку ребуса. Он пытался выстроить логическую цепочку, словно вышел из кино, которое не понял, и теперь спрашивал у жены ее версию. В его глазах застыло какое-то мальчишеское непонимание. Оно Иру даже насмешило.

– Запутался? Ну да, если бы ты не сознался сразу, я, может быть, и стала дожимать, уж больно много деталей достоверных, не ожидала, что вы так запаритесь.

– Подожди… Ты сказала «перед разводом»?

– Да, я завтра подаю на развод.

Голос стал жестким.

– Я ничего не понимаю… А если бы ты не узнала про Геннадия Валентиновича, то почему ты подала бы на развод?

Борино лицо выражало максимальную степень непонимания.

– Потому что я тебя разлюбила, ну и мне кажется, что полюбила другого. Не хочу проверять, будучи замужем. Я уже давно решила, просто Новый год, каникулы, не до того было. Что ты застыл? Это вы, мужчины, уходите к кому-то, а мы чаще от кого-то. Меня Геннадием Валентиновичем почти год назад назвали; если бы мне было это настолько важно, я бы уже тогда тебя спросила.

– В смысле разлюбила?

Слова Боря осознал, а содержание нет, поэтому зацепился за самое понятное.

– В прямом… Борь, ты пойми, я ухожу не потому, что у тебя есть любовницы. Ты как-то перестал быть для меня мужем и мужчиной. Ты просто остался хорошим человеком, а этого так мало… так мало.

Боря постепенно начал осознавать всю происходящую катастрофу, но продолжал свое: «Что? Где? Когда?»

– А ты уходишь к тому, кто назвал тебя Геннадием Валентиновичем?

Ира вздохнула.

– Вот я поэтому и ухожу, что ты задаешь такой пошлый вопрос, зная меня вроде бы десять лет. Неужели ты думаешь, я хотя бы день тогда прожила под таким именем в чужом телефоне. Я не ханжа, но все-таки. – Да, вот еще, не переживай, твоих друзей я женам не сдам. Пусть Геннадий Валентинович живет долго, хороший мужик, цельный, с понятиями.

 

Друг

 

Утром шел по Гоголевскому. Гуляет мама с малышом и престарелым псом. Я не сильно разбираюсь в породах – овчарка какая-то, мне кажется. Удивительно, как по собаке виден возраст – движения чуть размазанные, взгляд уже почти человеческий, глаза как будто улыбаются печально. Ребенок с ней играл, что-то там лопотал, шлепал ладошкой в варежке по морде. Пес все, разумеется, терпел, и даже, мне кажется, ощущал свою незаменимость для маленького человечка. И так тоскливо стало, что этого лучшего на сейчас друга малыш потеряет, к сожалению, достаточно скоро…

Вспомнил историю, рассказанную моим товарищем. У него родился ребенок, и дома тоже жил пес, давно жил. Когда малышу исполнилось года три, хвостатый товарищ заболел и стало ясно, что не вылезет. То ли по космической воле, то ли по мудрости, но малыш с родителями переехали в город. Ему сказали, что друг его останется за городом. Пес умер.

Парнишка все время спрашивал, когда они поедут к другу. Родители не выдержали, срочно взяли щенка, дали ему вырасти в загородном доме и только после этого наконец туда привезли ребенка. Наверное, когда-нибудь сыну скажут, что это не совсем тот его приятель, хотя кто же знает… может, и тот. Да и не важно уже. Друг уже у малыша в сердце, точнее, в нем есть место для друга.

А еще я вспомнил, как тоже гулял маленький с мамой и с собакой. Звали его Сантар. Он, как вы понимаете, не просто так на улицу ходил, а занимался контролем территории. Подбежит к пограничной березке, поднимет лапу и отметит. Я очень любил своего друга и во всем старался быть похожим. Мама иногда отвлекалась, я стремительно косолапил к дереву, поднимал ногу и тоже, собственно, отмечал. Разница была в том, что на Сантаре не было штанишек и комбинезона. Маме это очень не нравилось, так как сразу же приходилось идти домой. Я же начинал реветь, не понимая, что вдруг так мокро-то стало. Вскоре уже меня водили на поводке, а Сантар носился свободным. Потом я вырос. Мой друг поступил сообразно возрасту. Но я его иногда вспоминаю. Надеюсь, и он меня – добрым лаем.

 

Любовь за две копейки

 

1990 год. Свен из Швеции на лыжных соревнованиях, проходивших в Финляндии, был катастрофически споен советским спортсменом-любителем. В результате бурной ночи умерли надежды Свена на призовое место и родилась крепкая мужская дружба. Если быть точным – место скандинав занял последнее.

Он сошел с дистанции в сугроб уже на первом повороте. Российский друг даже пытался его вытащить на себе, пили все-таки вместе, но собутыльник влип в снег и не хотел из него просыпаться. Наш же бодрячком всех обставил, дыхнул огнем на награждавшего, передарил кубок горевавшему другу и обязал прибыть к нему в Москву.

Обменялись адресами, потом парой писем, и наконец швед собрался в страну страшных, но замечательных людей. Ехал он практически на электричках. Последний этап – ночной в Москву из Питера.

Мама Свена собирала его, как на войну. Войну, правда, с женщинами. Она наслушалась о российских гарпиях, которые точат клюв на беззащитных женихов-иностранцев, и приказала, чтобы он даже не разговаривал с существами без мужских половых признаков. По ее мнению, все женщины в России были хитрыми ведьмами, похожими на героиню фильма «Чужой». Нет, не на Сигурни Уивер, а на то самое чудище. То есть вопьется в мальчика, он в себе перевезет ее через границу, а она вырвется на волю, оставив бездыханное тело Свеночки с разорванной грудью.

Шведы, хоть и викинги, но мамам верят. Свен смотрел на любую барышню, как на собственную смерть. Когда ему улыбнулась великовозрастная проводница с огромным обручальным кольцом, он сразу сообщил ей одну из фраз, выученных на русском языке.

– Я женат и у меня трое детей.

– Экой ты шустрый, внучек, – тепло похвалила боязливого девятнадцатилетнего потомка варягов добродушная русская тетушка.

Ответа Свен не понял и быстро спрятался в купе. Там его ждали. Трое, как водится, с напитками. Но Свен боялся исключительно женщин, поэтому, успокоившись в мужском коллективе, начал русский трип. Попутчики были веселые, язык с грехом пополам знал один, но водка – коннектинг пипл (с).

Как вы понимаете, телефонов мобильных в то время не было и инструкции у Свена были следующие: прибыть и ждать на платформе, пока Слава его встретит. Если в течение получаса никого нет, то найти две копейки и позвонить Славе домой. Мало ли, что случится. Дома будет Славина мама, она даже худо-бедно говорит по-английски. Швед так же выписал себе на бумажку фразу: «Дайте две копейки».

Очнулся наш турыст от ласкового похлопывания по лицу бабулей-проводницей. Свен мгновенно протрезвел, хотел было выпалить про детей и жену, но язык его не слушался.

– Москва! Приехали!

Глаза у Свена не видели, ноги не ходили, легкие не дышали. Кое-как он оделся, проверил вещи, документы и деньги – ничего не пропало. Вышел на платформу и стал ждать. Стоял гость с трудом, опирался на висящий на спине рюкзак. Никто не появился. На шведа начали подозрительно смотреть редкие посетители опустевшего перрона. Свену стало не только плохо, но и страшновато.

Он поплелся на вокзал, здание двоилось, хотелось немедленно умереть. К счастью, он откопал записку с номером телефона, но встал вопрос двух копеек. Прокляв свою безалаберность – он не мог понять, почему не попросил их у своих попутчиков, – иностранец начал бросаться на прохожих, тыкая в них бумажкой и лепеча отдаленно напоминающее: «Дайте две копейки».

А теперь вот представьте. Девяностый год. Вокзал. Вы тихо мирно с котомками, котом и рассадой шлепаете на дачу. За свою жизнь вы не видели ни одного иностранца, более того – уверены, что они пришельцы. И тут на вас помидорно-огуречного бросается нечто бесформенное и бухое. Нечто яростно рычит и тычет в вас каким-то листком, повторяя «копэки, две копэки». Не каждый такое переживет. Можно и в дурку попасть. От Свена народ ожидаемо стал удирать.

Наконец какой-то молодой субъект откликнулся. Он вслушался, впереживался и даже пробулькал что-то на английском. Свен почти рыдал. Он поверил в человечность. Спаситель явился до второго пришествия и предложил поменять страждущему две копейки на десять долларов. Иноземец начал знакомиться с особенностями национальной охоты.

Торговля привела к курсу две копейки – один доллар.

Надеюсь, никому не надо говорить, что первую монету автомат съел. Спаситель, который вызвался проводить Свена до будки, засиял и обнадежил:

– It eats money, it's normal. Do you need more dve kopeiky?

Свен проклял лыжи.

Его предупреждали, что женщины в России едят мужчин, но о том, что телефон ест деньги, мама не говорила.

– Yes. I need.

– Ten dollars, but you are my friend, so five, but not one.

Бедолага вспомнил, как от него бежали остальные жители страны, и достал пять долларов. Вот был же курс, ну ведь был же!

На второй раз звонок прошел. Свен взвыл. На том конце женский голос сносно говорил по-английски. После некоторых разъяснений выяснилось, что либо номер записан неверно, либо автомат ошибся, но попал наш швед в другую квартиру. На этой же улице, но соседний дом. Отчаянию туриста не было предела, он посмотрел на мессию и представил, сколько будет стоить его дальнейшая помощь. На удивление голос из трубки (Свен на минуту потерял антиженскую концентрацию) сказал, чтобы он ждал на вокзале и ни с кем не разговаривал. Девушка пообещала, что заберет его через час у памятника.

Валютный махинатор поинтересовался, как дела, расстроился, что все хорошо, и на последок спросил, нет ли у шведа жевательной резинки. Ответ был достоин потомка безжалостных покорителей Европы:

– Ten dollars, but you are my friend, so five.

Спаситель немедленно унесся.

Лида приехала. Как обещала. Ей было лет двадцать, не назвать красавицей, но есть в русском языке слово, которое мы чаще всего используем вместо имени: зайки, котика и эй ты, как тебя. Я о словах милый/милая. Мужская версия отдает ранней импотенцией, а вот милая по отношению к девушке – это очень точное определение. Душевная теплота, оформленная в симпатичное, безопасное лицо, лишенное, может, какой-то особой харизмы или сбивающей с ног угловатости, но дающее надежду на спокойствие. С такой девушкой хочется идти за руку по парку и не думать. Просто отключить нейроны от анализа и греться мизинцами.

Свен почему-то забыл мамины наставления и не сообщил, что является многодетным отцом. Он и сам-то не был мистером Олимпия. Более того, в Швеции к нему очереди из невест не наблюдалось, а иначе стал бы он жить с лыжными палками.

Лида поздоровалась с ним за руку и сказала, что отведет к Славе, который, наверное, что-то перепутал. Слава, как потом выяснилось наконец, переоценил силы и проиграл дуэль водке. В момент, когда его друг торговал валютой, наш гуляка спал. На вокзальной скамеечке. Он приехал за час и решил вздремнуть. Свен и Лида прошагали практически мимо него.

Лида предложила погулять по Москве. Свен немедленно согласился. Последний раз он гулял с девушкой давно. Казалось, что, может быть, и никогда.

Неожиданно после расспросов о знакомстве со Славой Лида застенчиво поинтересовалась.

– Свен, вы, наверное, не женаты?

Образ мамы немедленно нарисовался во всю сталинскую высотку. Она на столицу СССР продиктовала правильный ответ. Сын оглох. Лида ему так нравилась, что он, думаю, бросил бы даже троих детей в тот момент.

– Нет.

– А хотели бы? Мне кажется, мужчинам это не надо, вот скажите честно.

Свен замолчал. Он понимал, что такие вопросы просто так не задают, и не ожидал на первой же встрече обсуждать брак с русской девушкой, но его воспитали честным человеком. Он посмотрел на трогательную, странно одетую Лиду, на ее маленькие пальцы, кудряшки, собранные на макушке, тонкие губы, которые привыкли быть сжатыми, и подумал, а хотел бы он с ней быть вместе, а если да, то разве он не сделал бы предложение прямо сейчас, как честный человек. И вдруг понял, что хотел бы. Говорят, бабочки живут в животе. Нет, на самом деле они летают по позвоночнику. Свен оказался влюбленным. По самые бабочки.

– Да… Очень.

– И что, даже такую, как я, могут позвать замуж… По любви?

Лида спросила с какой-то тоской, точнее – со страхом, и даже не сразу произнесла «по любви».

Роса выпала у Свена по всему телу. Он моментально стал «счастливым и пьяным», от этого набрался мужества и выпалил.

– Я бы позвал хоть сейчас.

Но швед есть швед, разум заставил добавить логичное:

– А почему вы спрашиваете?

Лида не смотрела на Свена и задумчиво-печально отвечала:

– Да меня замуж позвали вчера… А я сомневаюсь, я-то его очень люблю, а он, мне кажется, просто хочет жить в Москве. Я же не очень красивая, а он… Он такой… Зачем я ему… Вот я и переживаю, очень переживаю… Даже сбежала из дома от всех разговоров с родителями, сказала, надо другу помочь. А вам и правда надо было помочь. Спасибо, что поддержали. А у вас, кстати, девушка е…

Затем она наконец взглянула на шведа, по которому было видно, что он впервые услышал треск своего сердца.

Что ж, грудь шведу разорвали, как и было обещано, но мама все-таки оказалась не права. А такое знание всегда стоит достаточно дорого.

 

Русский экстаз

 

Иностранный студент, прибывший в Россию по недоразумению (родственники посчитали это школой жизни), пал жертвой чар одной девицы. Предстояло знакомство с родителями в расширенном составе. Папе выбор не нравился, и он решил испортить праздник, достав какой-то адский самогон, чтобы выбить неготового к такому испытанию парня из колеи. Праздник начался. В чувака заливают пойло, неожиданно один из друзей девушки уводит иностранца «поговорить». Через пять минут тот с выпученными глазами возвращается и забирает свою любовь «поговорить». Весь текст был на английском, но тут на русском.

– Лен, я все понимаю, Россия. Ты меня предупреждала, но вы тут вообще без барьеров?! Твой друг предложил мне шесть таблеток экстази, ШЕСТЬ, чтобы мне стало хорошо после такого количества алкоголя. Сказал, что совсем другие ощущения. Другие, блять, ощущения! Ты понимаешь, что от такого набора я просто умру, я уже не говорю о том, что наркотики вообще не моя тема! Я не буду их есть, сразу могу сказать!

Барышня тоже плохо относилась к наркотикам и, дослушав историю до конца, нашла ловкого товарища. Устроила разнос.

– Федя, ты что, охуел?! Тут тебе что, наркопритон? Ты чего моему немцу колеса впариваешь?! Ты вообще в своем уме?! Он же подохнет от них! Еще столько предложил, вообще мозгов нет.

– Да он и без них подохнет! Ты видела, что и сколько он пьет. Его же твой папаша даже не водкой поит, каким-то самогоном шестидесятиградусным. Это его хоть как-то снимет!

– Снимет?! Я что-то не слышала, чтобы водку колесами снимали, еще шестью! Ты же еще ему продать их хотел наверняка.

– Лен, ты нормальная? Ты меня за кого держишь?

Я ради него пошел и купил их.

– Куда ты пошел купил?

– Да у вас напротив аптека.

– У нас что, на улице аптека открылась???

– Она здесь всю жизнь.

– Пиздец, завтра ментам сдам. Где она, в каком доме???

– Напротив, из окна у тебя видна… Ты чего?

– Из окна у меня нормальная аптека видна, а не точка по торговле вашим дерьмом.

– Каким дерьмом?

– Ты меня за дуру держишь? Может, ты экстази в аптеке купил?! По рецепту? Мама выписала? От гриппа!

– Какое экстази???

– А ты Герхарду что, блять, предложил, слабительное?!

– Нет… Уголь активированный, шесть таблеток, по таблетке на 10 кг, я прикинул. А он что тебе сказал, что я ему экстази предложил???

– Ёёппппп, я еще думаю, что он несет про огромные колеса, black editon.

– Понаехали, блять, нарокманы! Одно экстази на уме, идиот! Спасти хотел!

– Нда, Федюнчик, слушай, а с углем это ты правильно придумал… Надо ему принять его. Хотя чего-то я не уверена, что уголь папин самогон возьмет…

Лена нашла своего немца и увела на «поговорить».

– Слушай, эти таблетки и правда надо принять.

– Я не бу…

– Тихо, это не экстази.

– А что?!

– Уголь.

– ЧТО?!

– Это чтобы водка на тебя не действовала.

– Какой уголь, из шахты?!

– Не совсем из шахты, он обработан специально. Но да, уголь как уголь

– А зачем вы едите уголь?

– Чтобы нейтрализовать водку.

– … знаешь, когда я подумал, что твой друг предложил мне шесть таблеток экстази, я решил, что вы просто ненормальные. Но если вы пьете литрами водку и заедаете ее углем, чтобы она не действовала, то вы отъехавшие на всю голову. На всю, понимаешь?! Это не лечится!

– Я все понимаю… Правда… Но ты уголь выпей, пожалуйста. Утром поговорим. Без угля утро у тебя не наступит никогда. Вот это точно.

 

Список Феди

 

Иногда приходит письмо с сайта, и ты по первым строчкам понимаешь, что не случайно. Вроде бы и нет ничего, кроме фразы: «Александр, хотел вам кое-что рассказать в связи с одним из Ваших постов последних». Но в предлогах какая-то вибрация…

Вот очередное письмо от человека, попросившего имя его не называть, а с историей поступить по моему усмотрению.

У него был друг. С института. Как это часто бывает, с годами встречались все реже, но тем не менее пересекались регулярно. Он резко взлетел.

А нам всегда сложно видеться как с теми, кто рванул наверх, так и с теми, кто рухнул. Тяжело найти общие темы, если один выбирает самолет настоящий, а другой – игрушечный ребенку, но и тот купить сможет только после зарплаты. Обоим стыдно отчего-то смотреть в глаза. Богатый чаще всего хочет либо поскорее встречу закончить, либо начинает искать, как помочь. Иногда даже что-то получается, и друг детства превращается понемногу в должника. Отдавать, как понятно, особо нечем. Крепкая дружба становится песчаной и рассыпается.

Так в итоге к определенному возрасту люди рассредотачиваются по компаниям схожего достатка и социального статуса. Исключительно разбогатевшие и исключительно обедневшие ожидаемо становятся одинокими. Нет, ну понятно, что деньги притянут приятелей, да и среди новых знакомых могут попасться очень достойные люди. Иногда друзья и вовсе бизнес вместе с юности ведут. Но это, скорее, редкость.

Написавший мне письмо попал в группу умеренно успешных и поэтому жил счастливо, окруженный компанией друзей ранней молодости. А его однокурсник Федя, как принято сейчас говорить, выпрыгнул в космос. Высокомерным не стал, но на встречах курса появлялся нечасто, особенно после какой-то пьяной разборки, когда один из участников собрания «старых добрых друзей» обвинил Федю в разграблении страны и прочих стандартных грехах. Даже потасовка завязалась. Бизнесмен ушел с солидным бланшем под глазом.

Все потом устыдились, так как Федя был самым обычным предпринимателем, на трубе не сидел. Понятно, что чист перед законом не был, но перед совестью обычной человеческой, говорят, долгов неоплатных не имел. Ну разве что слыл излишне бережливым. На всякие праздники обычно дарил что-то из того, чем торговал. То все на день рождения микроволновки получают, то часы, то скидки мощные натуры куда-нибудь. Все смеялись, что ждут, когда Федя купит кладбище и будет у всех закрыт достаточно дорогостоящий вопрос. Цитировали классический анекдот: «Место на кладбище нашел, но похороны завтра».

После памятной драки встречаться друзья стали еще реже, но Федя не пропадал, звонил, иногда звал в гости за город. С детьми все, конечно, приезжали. Водные мотоциклы, футбол, шашлык, да и потом дача питерская у Феди была, скажем так, демократична. Не вызывала приступов комплекса неполноценности. Правда, Федя все больше времени проводил в Москве, семью туда перевез, так что дружба становилась празднично-сетевой. Однако про дни рождения новоявленный москвич не забывал. Более того – оставался верен себе и даже практически оправдал кладбищенские ожидания.

В один год друзья по очереди получили на дни рождения сертификаты на посещение модной в городе клиники. Как раз стали появляться программы популярного нынче чекапа. Шутки по этому поводу зашкаливали. Все разумно отметили Федину исключительную расчетливость. Приходишь к нему в клинику проверяться, там, конечно, тебе находят Большую медицинскую энциклопедию, и начинаешь бесконечно инвестировать в бизнес друга юности. В благодарственных СМС и звонках умоляли Федю вернуться в торговлю бытовой техникой. Он даже обиделся на кого-то, ответил, что наконец что-то толковое подарил. Трое друзей, включая автора письма, стали думать, чем Феде ответить. Собрали небольшую сумму и купили Феде подарочный сертификат на десять посещений дорогой московской парикмахерской. Именинник был лысый практически с института.

Вручить вызвался автор письма. Накануне даты звонит имениннику, трубку взяла жена.

Оказалось, Федя умер месяц назад. От рака. Болел год почти, боролся, но… никому, кроме семейных, не сказал. Уехал в Германию, там и ушел. Как собаки от хозяев в лес сбегают умирать, чтобы не мучить их, наверное, понимают, что сердца рвутся. Просил и на похороны никого специально не звать, а просто при случае всем сообщить. Так же жена сказала, что он просил передать троице студенческой, пусть они считают его последней просьбой использовать те сертификаты, если еще не нашли времени.

У него не было никакой своей клиники, просто Федин рак практически пропустили. Не факт, что вытащили бы, но шансов было бы больше. Вот он и стал близким дарить на дни рождения один и тот же подарок. Хотел кого-то спасти. Придя в себя, друзья все как один пошли по врачам. У одного и правда нашли полип нехороший в нехорошем месте. Успели. После таких событий они стали либо уговаривать знакомых самих провериться, либо тоже дарить походы на анализы. Никто уже не смеялся над таким презентом. Круги по воде начали расходиться.

Прошло уже восемь лет. С тех пор известно минимум о шестерых, которых благодаря Фединому толчку вытащили, считай, с того света. А эти трое в каждый его День рождения приезжают к нему на могилу. Всегда. Без прогулов. Там, на кладбище, все демократично. Старые друзья вспоминают молодость, и все равны.

 

Четыре-один

 

Мне лет двадцать, может. Внешность сомнительная, опыта ноль, желание бесконечное. В какой-то момент рядом появилась девушка, смирившаяся с первым, не знавшая о втором и ценившая третье. По ряду индикаторов стало очевидно, что пора переходить к активным действиям. План-перехват по поиску свободной квартиры результата не дал, но неожиданно мама испарилась на целые сутки и я немедленно затащил девушку (по-моему, Марину) домой, в мои фамильные апартаменты на проспекте Солидарности.

Квартиры лоу мидл класса в Советском Союзе были маленькие, но уютные. Из спальни легко можно было дотянуться рукой до холодильника. Единственная проблема – соседи слышали, не только как ты его открываешь и закрываешь, но даже как глотаешь мерзопакостную ряженку. Это обстоятельство приводило меня в ярость. Жильцы регулярно вызывали милицию, чтобы угомонить наши пьяные тусовки, жаловались маме, та меня стыдила и всячески вразумляла, дескать нельзя людям мешать отдыхать. Но речь не о пьянстве с мальчиками, а о сексе с девочкой. Тоже, оказывается, можно расшатать соседям нервную систему.

Я не очень люблю шумных женщин. Как-то мне все эти визги джунглей кажутся неэстетичными и отдающими дурным воспитанием. На меня мама никогда не кричала, почему тогда это тело безымянное должно на меня кричать? Стоны еще я мог перетерпеть, а вот громче – увольте. Марина была другого мнения. Нет, мне, конечно, было приятно ощущать себя неистовым гигантом, но мысль о соседях меня очень деморализовала.

Рубрика оффтоп.

Помню, были мы с приятелем в отпуске и пошли на дискотеку. Я зацепил барышню, как-то уболтал на посещение гостиницы и оставил товарища дожимать выбранную им опцию. Жили мы в соседних номерах, и я услышал как он вернулся, хлопнув дверью. Я как раз занялся реализацией моих примитивных фантазий. Тихо так, по-семейному. А вот за стенкой началась оргия и концерт хора имени Пятницкого. Наш секс на фоне этого воя быстро закончился, а вот друг мой решил побить все рекорды. Мы с подругой как-то робко пытались шутить, вот, мол, счастье у людей. Попробовали матч-реванш. На нервяке я, разумеется, не вышел даже из трех минут, а за стенкой не переставали показывать, что такое настоящий секс. Моя спутница не выдержала и сказала, что спать в этом бедламе невозможно, и уехала домой. Я надел наушники и выключился.

Утром на завтраке маэстро спросил:

– Ну как твоя пышечка?

– Ну ничего так. А ты как?

Хотя спрашивать было бессмысленно.

– Да никак. Пришел в номер и два часа порнуху смотрел. Надеюсь, не очень громко. Надо сегодня в другом месте рыбу половить.

Но вернемся в мою квартиру. Итак, она на мне, она, ну скажем так, мешает соседям спать. Скажу честно, я смирился с дискомфортом сограждан и отдался чувству собственного величия.

Да, я такой. Я лучший, детка.

Детка завелась, и мы использовали месячный запас презервативов. Все три из пачки. Когда они кончились, я наконец отполз. Я был измучен, но никогда я не ощущал себя настолько крутым в постели. Марина меня несколько изумила:

– У тебя что, больше нет презервативов?! Ты издеваешься?

Я подумал, сколько же полегло на тебе, Марина, бойцов, и проблеял:

– Нет…

Гостья была разочарована.

Я врал. Один, подаренный мамой на совершеннолетие, отложенный, так сказать, на черный день, у меня был. Но я не сдал наш с мамой секрет.

Ранним утром меня навязчиво растолкали. Я пытался вспомнить, как изображал спящего, когда мама меня будила в школу, но мама никогда не будила меня таким способом, как Марина. Она, как Архимед за рычаг, взяла меня за истерзанную плоть, повернула к себе и строго спросила:

– Может, все-таки есть?

Мне, во-первых, снова захотелось, а во-вторых, снова захотелось ощутить себя Казановой. Я вдруг вспомнил, что есть.

И опять опера Набукко. На этот раз, правда, с каким-то особым финалом. Думаю, в моей школе было слышно. Марина упала на кровать и медленно произнесла, сквозь негу:

– Забил-таки гол престижа.

Мы с плотью и величием застыли.

– В смысле?

– Счет четыре – один. Я спать.

Папа у Марины был тренером по футболу.

Я решил, что секс – не мое.

 

Этюд спортивно-бордельный

 

Рано или поздно в мои рассказы о публичных домах должен был вклиниться спорт. Казалось бы, как могут переплестись игры взрослых с мячом и взрослые игры без мяча. Могут, оказывается. Результат – стрельба, полиция и плачущие жрицы любви, лишившиеся места работы. Записана история была в двухтысячных, а когда произошла, кто теперь вспомнит.