VI. Предательство, раскаяние и извинение

 

Исправление серьезных эмоциональных проступков.

Приведенный выше шаг, включающий извинения, касается мелких, повседневных, «уличных» ошибок. Однако нередко человеческое поведение содержит более серьезные проступки, принимая размеры предательства. Предательство не является понятием, с которым легко работать в условиях современного социального климата, где индивид поощряется к самостоятельным действиям и решениям и от вероятных жертв этих действий и решений ожидается, что они должны сами постоять за себя. Нередко, преследуя свои эгоистические цели, мы предаем других и принимаем это предательство за «неизбежный порядок вещей».

Предательство может оставить глубокий, а порой и незаживающий шрам в душе человека. Для того чтобы стать эмоционально грамотным, человек, которого предали, не должен игнорировать факт предательства, хоронить свои чувства и продолжать жить так, будто ничего не произошло. Совершенное предательство будет отравлять каждую его следующую транзакцию. Человек, предавший другого, не должен пытаться делать вид, будто никакого предательства не было; его чувство вины станет причиной бесконечных защитных реакций, психологического отрицания и слепоты, которые отразятся и на всех его будущих взаимоотношениях. Предатель будут продолжать предавать других, а преданные им люди будут отравлены горечью. Игнорируя факт предательства, обе стороны пострадают, даже если они продолжат свои отношения, шрам затянется и сердечные взаимоотношения будут восстановлены.

Алкоголику, желающему отбросить свой сценарий, придется иметь дело с практически неминуемыми предательствами, порождаемыми его причастностью к кругу алкоголиков. Вот почему одним из 12 шагов программы Анонимных алкоголиков является искупление вины. Однако то, о чем я сейчас говорю, выходит далеко за рамки требований 12‑ти шагов. Для того чтобы справиться с предательством в эмоционально грамотной манере, предполагаемый предатель и человек, чувствующий себя преданным, должны совместными усилиями исследовать проблему и прийти к соглашению по поводу того, какого рода доверие между ними было установлено и в результате каких действий оно нарушено. Предатель должен пройти через процедуру признания факта нарушения, испытать чувства сожаления и раскаяния и извиниться, а возможно, даже попросить прощения. Преданному будет предоставлена возможность вновь испытать свою горечь, боль, гнев и другие эмоции, вызванные предательством, дать выход этим чувствам и поверить, что предатель действительно раскаивается и хочет исправиться, и наконец, попросить предателя сделать нечто, благодаря чему он сможет, если вообще сможет, простить того. Только после завершения этого процесса эмоциональная рана сможет зажить, а взаимоотношения сторон восстановятся в полном объеме.

Предложенные в этой главе шаги могут значительно способствовать формированию позитивной среды для выражения эмоций, будь то взаимные эмоции друзей, любовных партнеров, коллег или членов семьи. По мере приобретения навыков использования этих техник они станут вашей второй натурой и вы утратите свою прежнюю неловкость в обращении с эмоциями. Эти техники просто станут частью вашей повседневной жизни, подобно чистке зубов, уборке листьев в саду или выгуливанию собаки. Войдя в привычку, они помогут вам вести более упорядоченную жизнь, в которой эмоции признаются и являются неотъемлемой частью повседневного существования.

 

Глава 20

Работа с телом

 

Сеансы телесно‑ориентированной терапии являются местом, где человека побуждают вывести на поверхность свои самые сокровенные чувства и переживания. В те времена, когда я весь рабочий день был занят терапевтической практикой, я проводил в месяц один сеанс телесно‑ориентированной терапии, который был открыт для всех членов любой из моих групп. Как правило, присутствовало от восьми до двенадцати человек, а также один или несколько терапевтов, ассистировавших мне. Сеанс длился два часа или более. Он проходил в просторной комнате, где люди могли лежать на больших гимнастических матах и места было достаточно, чтобы перемещаться по залу.

Мы начинали с короткой дискуссии о том, чего каждый из участников хотел бы достичь, и составляли контракт на данный сеанс.

Вот примеры типичных контрактов:

1. Выразить свой гнев.

2. Выплакаться.

3. Войти в контакт со своими чувствами.

4. Расслабиться.

5. Научиться кричать.

6. Преодолеть свой стыд перед публичным выступлением.

7. Выругаться, не испытывая чувства вины.

8. Позволить себе непристойные телодвижения.

9. И так далее.

Когда люди приходят на сеанс телесной терапии, они знают, что нужно принести удобную одежду, любимое одеяло или накидку на случай, если им станет холодно, что часто случается в начальной части сеансов. Я начинаю с того, что прошу всех лечь поудобнее. После того как все устроились, я прошу их закрыть глаза и произношу следующее:

«Цель телесно‑ориентированной терапии – обеспечить людям возможность говорить от имени и посредством своего тела. В процессе групповой терапии мы говорим на языке Взрослого, преимущественно на языке слов. Культура санкционирует только то, что исходит от нашей рациональной части, и нам не дозволяется изъясняться на языке тела или, если угодно, Ребенка.

На этом сеансе нормально выражать все, что хочет сказать ваше тело. Попытки выразить это, вероятно, повлекли бы за собой проблемы во внешнем мире, но здесь мы обеспечиваем ситуацию, в который вы можете чувствовать себя в полной безопасности. Вас не будут критиковать или обижать, что бы вы ни сделали. Вы не должны испытывать смущения или страха. Худшее, что может случиться, это что кому‑то другому, работающему здесь, может не понравиться то, что вы делаете (кричите, плачете, стонете), и, как часть своей работы, они могут выразить это неудовольствие. Однако вы не должны останавливаться, если только вы не причиняете кому‑то физическую боль, а я и мои ассистенты будем следить за тем, чтобы вы случайно не ушиблись или не нанесли вреда кому‑либо другому или самому себе.

Неважно, что вы делаете со своим телом, какие позы вы принимаете, какие движения совершаете, плачете вы, кричите или орете на кого‑то; все это – нормально, и, как я уже сказал, вас не будут критиковать. Помните о кооперативном контракте, который мы заключили в наших группах. Единственное правило – не держать друг от друга секретов. Сдерживать свои чувства фактически означает держать друг от друга секреты, а потому от вас действительно ожидается, что вы будете выражать все, что чувствуете. Кроме того, разумеется, помните о вашем индивидуальном контракте, заключенном на данный сеанс телесно‑ориентированной терапии.

Помните, первое и самое главное: это ситуация, где вам следует полностью выражать все, что вы чувствуете, без стыда и утаивания. Иными словами, я говорю, что вы будете чувствовать себя в безопасности, защищенными и получившими разрешение делать все, что вы хотите делать».

Эти высказывания направлены на то, чтобы создать чувство доверия и безопасности, так чтобы индивид мог бы эффективно справиться с грозными посланиями, которые все мы слышим от Врага каждый раз, когда собираемся выразить сильные чувства. Как правило, Враг говорит нам нечто вроде: «Ты выставляешь себя дураком», или «Это ребячество и незрелость. Прекрати!», или «Люди будут ненавидеть тебя за твою грубость». Мои успокаивающие послания, исходящие от Заботливого Родителя, дают в руки участников оружие против этих предписаний Врага.

Знание о том, что я и мои ассистенты находимся здесь, чтобы обеспечить разрешение на эту работу и их защиту, крайне важно для эффективной терапии. Достигнув этой цели, я продолжаю:

«Я хочу объяснить вам, что основная суть осознания своих телесных ощущений состоит в перенастройке, перефокусировании вашего внимания. Сами ощущения присутствуют все время, но мы, как правило, не обращаем на них внимания. Такие тонкие эмоции, как легкое раздражение, печаль, смущение, подавляются нами. Мы замечаем только сильные чувства: гнев, боль, холод или страх. Я хочу, чтобы для начала вы просто сфокусировались на том, что осознаете прямо сейчас; обратили внимание на то, что занимает ваше сознание. Сейчас вы можете находиться в прошлом или в будущем или в другой галактике. Обратите внимание на то, где вы находитесь прямо сейчас. Я дам вам некоторое время на вхождение в контакт со своими ощущениями. Вероятно, вы начнете осознавать различные боли и недомогания. Быть может, ваше сознание будет занято спором, который вы вели вчера, или завтрашним экзаменом. Не пытайтесь изменить то, что происходит в вашем сознании; оно наверняка изменится само по себе, по мере того как мы продолжим сеанс. Лежа здесь, расслабляясь и отмечая то, что происходит, вы обнаружите небольшую подвижку в вашем сознании. Постепенно ваши мысли будут утрачивать свое первостепенное значение, их содержание изменится, и вы начнете чувствовать нечто иное.

Фокус вашего внимания, вероятно, смещается вниз из некоторой области в вашей голове в ваше тело; в грудную клетку, живот, ноги. И ваше сознание начинает в меньшей степени состоять из картин, образов, слов и в большей степени – из ощущений. Это изменение едва уловимо, оно не происходит мгновенно. Например, если вы идете по улице и внезапно пугаетесь чего‑то, при этом реагирует все ваше тело, и может потребоваться полчаса, чтобы эффект испуга полностью прошел. Мы не способны запускать и останавливать свои чувства, подобно тому как начинаем и прекращаем мыслить. Наш разум напоминает компьютер, его можно включить и выключить, но наши эмоции – это нечто иное, они не начинают и не прекращают расти по команде. Требуется время на то, чтобы этот процесс начался, и на то, чтобы он закончился. Вам будет предоставлено столько времени, сколько вам нужно.

Если мы внимательно рассмотрим наши чувства, мы заметим, что думаем о странных вещах, испытываем ощущение дрейфа, пустоты или тяжести, такие странные чувства, как покалывание, ощущение тугой повязки вокруг некоторых частей тела или энергетических полей, ощущение течения или любые другие. Эти ощущения могут вызывать тревогу. Люди, испытывающие их, могут испугаться, что теряют рассудок, и это в определенной степени верно.

Я предлагаю вам потерять свой рассудок, но помните, что это совершенно безопасно. Вы можете вернуть его, как только захотите. Вы не теряете его в полном смысле – вы просто на время оставляете его в стороне. Однако если вам станет страшно, скажите об этом, и если вам захочется чего‑нибудь, попросите об этом. Мы поможем вам, о чем бы вы ни попросили. Если вам нужно взбить подушку или кто‑то должен будет взять вас за руку, обнять вас или сделать вам массаж – либо вам понадобятся салфетки или полотенце, потому что вы будете плеваться и вас будет рвать, просто попросите. Мы (называются имена ассистентов) здесь, чтобы позаботиться о ваших нуждах, пока вы будете исследовать себя или забудетесь, углубившись в свои чувства. Если вы хотите, чтобы вам помогал конкретный человек, вы можете позвать его/ее по имени».

В этот момент некоторые люди нередко начинают испытывать и выражать сильные эмоции. Кто‑то может начать плакать или говорить, что его охватывает страх или беспокойство. Однако большинство людей не включаются в процесс столь легко. Обычно на этой стадии люди испытывают холод, замешательство, беспокойство, дискомфорт. Чтобы помочь им в их работе, я говорю с ними о дыхании:

«То, как мы дышим, тесно связано с тем, насколько тонко мы чувствуем, а также, вероятно, и с тем, что именно мы чувствуем. Если вы дышите неглубоко, это сдавливает ваши чувства, а глубокое дыхание вентилирует ваши чувства, подобно тому как шевелят угли в печи. Если вы подуете на угли, они раскалятся, и иногда будут вырываться вспышки пламени, которые превратятся в бушующий огонь, если только в печи достаточно дров. То же самое относится и к чувствам; дыхание оживляет их, и иногда они вырываются на свободу и разгораются в бушующий эмоциональный пожар.

Я хочу немного поучить вас дышать и предлагаю вам дышать глубоко, для того чтобы облегчить вам контакт с вашими телесными ощущениями».

Далее я предлагаю короткое упражнение по грудному и брюшному дыханию, объясняю различия между ними, и показываю, как сочетать оба типа дыхания, чтобы добиться максимально глубокого дыхания. Я слежу за тем, чтобы люди делали полный вдох и выдох:

«Теперь, когда вы дышите глубже, вы неизбежно начнете издавать какие‑либо звуки. Не контролируйте их. Не сдерживайте их. Выпускайте их наружу. Вспомните, какие звуки издает собака, когда она тяжело дышит. Издавайте любые звуки, которые естественным образом сопровождают для вас такое дыхание. Дышите глубоко и сильно, раскрывайте гортань как можно о шире и дышите глубоко, через рот, в обоих направлениях; делайте вдох и выдох.

Теперь я хочу, чтобы вы усилили эти звуки. Диапазон издаваемых нами звуков очень ограничен. Я хочу, чтобы вы акцентировали, драматизировали их, высказывали вслух любые мысли или слова, которые приходят вам в голову. Не бойтесь показаться глупым; говорите, выражайте все, что вы чувствуете, с помощью звуков, будь то слова, ворчание, смех, вздохи или крики. Не беспокойтесь, что издадите непристойный звук, это нормально».

Вот как начинаются наши сеансы. После этого я просто предлагаю участникам выражать все, что происходит естественным образом, забочусь об их нуждах, но в основном просто позволяю им пройти через тот поток эмоций и чувств, которые они испытывают. Иногда я предлагаю дополнительную форму поведения; роль ассистентов ограничивается поощрением и поддержкой того, что делает клиент. Обычно около 1/3 участников испытывает сильную и эффективную эмоциональную разрядку, которая часто приносит им чувство освобождения, перерождения или огромной радости. Остальные проходят через различные менее интенсивные, но, как правило, приносящие удовлетворение переживания, они плачут или испытывают гнев, который сменяет ощущение психического благополучия или расслабления. Некоторые в результате чувствуют себя полностью закрытыми, отрезанными и отчужденными. Отдельные участники даже покидают сеанс. Я не делаю ничего, чтобы изменить происходящее, кроме того, что побуждаю людей чувствовать и делать то, что они хотят. Я позволяю потоку эмоций развиваться своим ходом, кое‑где подталкиваю его и обеспечиваю, чтобы общая совокупность всех факторов, присутствующих в данной ситуации, сформировала индивидуальный опыт каждого из участников.

На людей оказывает большое влияние то, насколько они чувствуют себя в безопасности, их личная жизненная ситуация на данный момент, личности ассистирующих мне людей, действия и чувства других участников группы, находящихся в комнате, их контракты, а также, позволю себе предположить, – погода и фазы луны. Сеанс телесно‑ориентированной терапии облегчает наступление эмоционального шторма и разрядки. Когда это происходит, оно переживается именно как шторм в море. Чувства захлестывает человека волнами глубокой печали, дикого гнева и неконтролируемого смеха, которые так или иначе оказывают влияние на всех нас. В сочетании все это приносит опыт очищения и, как правило, оказывает надолго запоминающийся эффект, который становится предметом обсуждения на следующем групповом занятии. Спустя период времени, варьирующийся приблизительно от сорока пяти минут до полутора часов, шторм утихает. Все успокаиваются.

Когда наступает затишье, я спрашиваю, кто готов перейти в положение сидя, и когда все чувствуют, что процесс завершен и они готовы сесть, мы перестраиваемся в круг; каждому участнику дается время поделиться тем, что он испытывал. Этот аспект терапии очень важен, поскольку без него когнитивные и эмоциональные компоненты опыта сотрутся и не смогут интегрироваться в устойчивые изменения. Кто‑то один или несколько участников обычно сообщают о своих глубоких постижениях или воспоминаниях и с помощью группы уясняют для себя смысл своих переживаний и их связи со своими проблемами, а также то, каким образом они могут использовать эти знания для позитивного изменения. Другие работают над тем, чтобы успокоиться и вновь обрести душевное равновесие. Встреча может закончиться тем, что участники обнимаются или становятся в круг, держась за руки.

Люди обязательно в полной мере столкнутся со своими эмоциональными проблемами, если не на первом, то на одном из следующих сеансов. Их склонность пугаться или играть в Спасение, или держать все свои чувства в себе и испытывать безнадежность, их гнев и печаль рано или поздно выйдут на поверхность и станут очевидными. Некоторые никогда не испытают эмоциональной разрядки, но с большинством это рано или поздно произойдет. В любом случае телесно‑ориентированная терапия является исключительно ценным опытом для алкоголиков. Когда я провожу эти сеансы регулярно, то ощущаю значительно более быстрый прогресс в своей работе.

Те читатели, которые испытают на себе эффективность этого процесса, поймут, что такой опыт недоступен для болышинства людей в условиях повседневной жизни. Трудно найти ситуацию, в которой вы можете дать выход своим чувствам, оставаясь в безопасности и при полной поддержке окружающих. Наше общество просто не поощряет такого рода поведение.

Аналогичную вседозволенность можно встретить лишь в некоторых зрелищных видах спорта, в иных малочисленных сектах или на диких вечеринках, как правило, подстегиваемых алкоголем или другими наркотиками. Впрочем, существует одна ситуация, в которой можно практиковать такую работу, и это место – в вашей машине, когда вы едете по автостраде. Я рекомендую прибегнуть к этому, как к последнему средству, людям, нуждающимся к эмоциональной разрядке.

Обеспечить законное право на выражение своих чувств для алкоголиков (да и для всех нас, уж если на то пошло) можно различными способами. Из всех этих способов телесно‑ориентированная терапия является единственным, позволяющим достичь полной разрядки и значительного эффекта. Мы должны осознать, что выражение своих чувств является законным, принадлежащим нам от рождения правом, и отказ от этого права делает нашу жизнь безрадостной и подвергает нас риску обращения к алкоголю или к другим формам наркотической зависимости. Освобождение наших эмоций является основной задачей в излечении от алкоголизма.

 

Глава 21

Мы есть то, что мы едим

 

Во время моей профессиональной подготовки по специальности клиническая психология очень мало говорилось о том, что на психическое состояние человека оказывает влияние пища, которую он употреблял недавно или в далеком прошлом. Разумеется, мы знали, что алкоголь и другие наркотики являются токсичными веществами, но этим наши знания и исчерпывались. Никаких дальнейших взаимосвязей между различными видами пищи или химическими веществами и душевными состояниями человека не отслеживалось. Меня приучили считать, что сознание и тело существуют самостоятельно, и хотя пища может вызывать у нас физические недомогания, сознание каким‑то образом оказывается неподверженным тому воздействию, которое мы оказываем на свой организм.

Проработав многие годы психологом, я осознал, насколько важно выяснять, что именно так называемые «психические больные» недавно отправляли в свой желудок. Этому осознанию я обязан работе с людьми, поглощавшими огромные количества амфетаминов. Я с неожиданностью для себя обнаружил, что длительное употребление больших доз амфетаминов способно порождать состояния сознания, фактически как две капли воды напоминающие те неизлечимые психозы, которые, как нас учили, вызываются внутренними психическими конфликтами.

Когда я начал внимательно изучать привычки, касающиеся питания и сна, которых люди придерживались до и во время эмоциональных кризисов, то обнаружил, что алкоголики, как правило, начиная пить, прекращают есть. Они часто много курят, в больших количествах пьют кофе, а питаются почти исключительно закусками и продуктами быстрого приготовления. Их паттерны сна часто оказываются нарушенными. Я также начал осознавать, что когда человек пьет, но при этом поддерживает нормальный режим питания и сна и не особенно пристрастен к сигаретам и кофе, то катастрофических последствий для здоровья, столь распространенных среди алкоголиков, оказывается возможным избежать; алкоголизм не принимает угрожающих размеров, а излечение не занимает так много времени. Я начал понимать вещи, которые для меня и моих коллег должны были бы являться очевидными и о которых нам должны были бы рассказывать в период обучения: значительная часть проблем, от которых страдают алкоголики, связана с тем, что они принимают в пищу помимо алкоголя. Алкогольный запой может в большей степени быть связан с тем, что алкоголик отправил в свой желудок наряду с алкоголем, чем с какими‑либо другими факторами, будь то аллергия, неизлечимая болезнь, наследственность или сценарий.

Наиболее разрушительный алкогольный паттерн, который я когда‑либо наблюдал, широко распространен среди алкоголиков‑бомжей. Это сочетание дешевого вина со скудным количеством пищи, разнообразие которой ограничивается ассортиментом дешевой забегаловки: белый хлеб, консервированная фасоль, джем или ореховое масло плюс кофе, сдобренный изрядной порцией сахара и сигарет. Сахар (в большом количестве присутствующий в дешевом вине) подавляет аппетит, равно как сигареты и кофе. Алкоголь поначалу вызывает сонливость, но уже через несколько часов начинает препятствовать засыпанию, как и кофе.

Самым тяжелым временем для алкоголика, как правило, является вечер. Пока он пьет, он также курит сигареты. Отсутствие желания спать и бессонница становятся естественным результатом этого сочетания. Чем дольше алкоголик не может уснуть, тем более изолированным и одиноким он себя чувствует и тем больше начинает страшиться своего положение. Наконец он засыпает в два или три часа утра, уже порядком перебрав алкоголя. Проснуться он может уже ранним утром – задолго до всех остальных – чувствуя себя разбитым и лишенным сил, выпить чашку кофе, выкурить несколько сигарет и съесть какую‑нибудь дрянь; от переедания его вырвет, и запой начнется по новой.

Этот паттерн особенно характерен для алкоголиков‑бомжей, однако его нетрудно обнаружить и в благополучных кварталах среднего класса. Алкоголик, еще не потерявший работу, начинает пить после окончания рабочего дня. Это подавляет его аппетит. Он не станет есть приличную еду, особенно если обед для него не приготовлен заранее или если он порвал связь с семьей, где регулярные приемы пищи входят в обычный распорядок дня. Вместо нормального обеда он съест хот‑дог или гамбургер, сладкую булочку и выпьет чашку кофе с солидной порцией сахара. Итак, перед нами все составляющие нездорового образ жизни: кофе, сигареты, плохая диета (включая обилие сахара и жиров), бессонница, нередко сопровождающаяся приемом снотворных таблеток и сильных транквилизаторов. Эффект может быть не менее разрушительным, чем жизнь без крыши над головой.

Какие последствия влечет такого рода диета в сочетании с вызываемой ею бессонницей, станет очевидным для любого, кто об этом задумается. Однако специалисты, работающие с алкоголиками, как правило, не уделяют особого внимания привычкам питания этих людей. Тем не менее вопрос имеет крайне серьезное значение, и я не представляю себе эффективной помощи алкоголику без разрешения этих проблем тем или иным способом.

Приведу пример некоего К., обратившегося ко мне потому, что его беспокоили проблемы с алкоголем. У него была работа с полной занятостью и семья, и в течение нескольких лет он выпивал лишь в социальных ситуациях. Однако К. заметил, что алкоголь начал занимать все более важное место в его повседневной жизни. Он был обеспокоен и решил, что с этим нужно что‑то делать. Я задал ему несколько стандартных вопросов, касающихся диеты.

 

Ш.: Как вы питаетесь? Достаточно ли здоровая у вас диета?

К.: Да, я хорошо питаюсь. Собственно говоря, я ем даже слишком много.

Ш.: Хорошо, расскажите мне, что вы ели, например, вчера.

К.: Ладно, у меня было два завтрака, обед и ужин, я питаюсь так с практически каждый день.

 

Этот ответ кажется достаточно внятным, но я продолжаю свои расспросы.

 

Ш.: Давайте поговорим более конкретно. Что вы ели на завтрак?

К.: Я ел бутерброды и кашу.

Ш.: Это все?

К.: Что вы имеете в виду?

Ш.: Хорошо, вы пили кофе? С чем вы ели бутерброды?

К.: Ах, да, я всегда пью кофе. Я каждое утро первым делом выпиваю чашку кофе.

Ш.: С сахаром?

К.: Да, три ложки.

Ш.: Сигареты?

К.: Да, я выкуриваю сигарету, как только встаю.

Ш.: Сколько сигарет вы выкуриваете, прежде чем отправляетесь на работу?

К.: Я стараюсь ограничиваться одной, но обычно выкуриваю две. В последнее время бывает даже и больше, Они придают мне энергии.

Ш.: Хорошо, какой хлеб вы едите?

К.: Обычный белый хлеб.

Ш.: Джем? Масло? Что вы намазываете на бутерброды?

К.: Я намазываю маргарин, и я люблю джем, так что я еще и его сверху кладу.

Ш.: Сколько бутербродов?

К.: Два или три.

Ш.: Сахар добавляете в кашу?

К.: Да, я люблю с сахарной корочкой.

Ш.: Фрукты?

К.: Да, консервированный фруктовый коктейль.

Ш.: А что вы едите позже?

К.: Ну, как правило, ленч.

Ш.: Перекусываете на работе?

К.: Ну, обычно выпиваю еще чашку кофе.

Ш.: С сахаром, разумеется.

К.: Да, и около половины одиннадцатого я выхожу купить в автомате пончик.

Ш.: Хорошо, поговорим о вашем ленче. Что вы ели на ленч?

К.: Я пытаюсь сидеть на диете, поэтому я ел только салат.

Ш.: С соусом?

К.: Да, «Тысяча островов».

Ш.: Это все?

К.: Да, и еще несколько крекеров. Я также съел крекеры кого‑то из коллег и выпил еще кофе.

Ш.: В таком случае сейчас вы, наверное, очень голодны?

К.: Да, до ленча я просто умираю от голода, но я пытаюсь есть поменьше, потому что я на диете и потому что не хочу тратить кучу денег.

Ш.: Хорошо, что вы едите дальше?

К.: Выпиваю днем еще чашку кофе. Около половины четвертого; в это время я чувствую себя очень сонным и усталым и просто страшно хочу выпить. Именно поэтому я начал беспокоиться по поводу алкоголя. Перед окончанием рабочего дня я постоянно думаю о выпивке, жду не дождусь, когда смогу покинуть рабочее место. Раньше я обычно ехал домой и там выпивал первую рюмку, но моя жена начала пилить меня за это, поэтому теперь я заскакиваю в бар и заказываю мартини.

Ш.: Чем‑нибудь закусываете?

К.: Да, они обычно предлагают закуску во время «счастливого часа» – хорошо прожаренные бутерброды или сыр, – и я частенько беру несколько.

Ш.: Сколько именно?

К.: Сколько получается взять.

Ш.: Так, а что вы ели на обед?

К.: Я хорошо обедаю. Моя жена готовит сбалансированную пищу. Мне частенько не нравится то, что она готовит, – это скорее для детей, но вчера она приготовила сосиски, пюре и салат.

Ш.: Пюре из пакета или настоящая давленая картошка?

К.: Ой, не знаю. Я думаю, что из пакета. Быстрого приготовления.

Ш.: А чем поливали пюре, сливками?

К.: Нет, мы не можем позволить себе сливки. Я кладу в пюре побольше маргарина.

Ш.: А сколько сосисок?

К.: Четыре.

Ш.: Какой соус к салату?

К.: «Тысяча островов». Я знаю, вы хотите знать, был ли он из бутылки. Да, из бутылки.

Ш.: Вы начинаете понимать смысл всех этих вопросов. Хорошо, что еще за оставшийся вечер?

К.: Больше ничего не ел, но выпил много вина.

Ш..: Вы уверены, никакой закуски?

К.: Дайте вспомнить. Я обычно ем что‑нибудь около десяти вечера. Да, я съел еще бутербродов с маргарином и джемом.

Ш.: Сколько вы выпили?

К.: Я думаю, перед сном я выпил бутылку вина. Раньше я выпивал два стакана, но теперь дело дошло до целой бутылки, и это меня беспокоит.

 

Диета мистера К. поразила меня как вопиющий пример неправильного питания. Если мы сложим все, что он съел за день, получится семь кусков белого хлеба, четверть пачки маргарина, полторы чашки сахара, четверть кочна салата, баночка фасоли, четыре сосиски, острый соус к салату, масса жира, несколько прожаренных бутербродов и широкий ассортимент, состоящий из более чем тысячи различных химических препаратов, которые служат пищевыми добавками.

Неудивительно, что К. постоянно голоден. Он думает, что слишком много ест. Это действительно так, но в то же время он морит себя голодом. Стоит ли удивляться, что он мечтает о выпивке к концу рабочего дня. Алкоголь является быстро усваиваемым и легко доступным источником углеводов, утоляющим его ненасытный голод. Неудивительно, что К. не может заснуть. Да, собственно, не удивительно и то, что потребление спиртного выходит у него из‑под контроля. К. страдает от излишнего веса и выглядит обрюзгшим, усталым и разбитым. Поначалу можно подумать, что это все от алкоголя. Но самом деле это следствие его диеты в целом, включая выпивку. Кофе ему не помогает, сигареты тоже.

И действительно, стоило К. разобраться со своей диетой, как количество потребляемого им алкоголя упало до прежнего, более приемлемого уровня. Однако просветить К. по поводу реалий питания и диеты было непростым делом. Он пристрастился к сахару, кофе и сигаретам – сочетанию, вызывающему сильнейшее привыкание. У него ушли месяцы на то, чтобы снизить объем потребления сахара и углеводов, заменить кофе на чай и сократить количество сигарет и алкоголя.

Пытаться игнорировать его диету и работать только с проблемой злоупотребления алкоголем было бы, я полагаю, угрожающе неэффективной тратой времени. Да, К. согласился совершенно отказаться от спиртного почти сразу, и в конце концов добился этого; но его тяга к алкоголю сохранялась еще многие месяцы, и почему‑то стала ослабевать именно тогда, когда он начал разбираться со своей диетой.

Алкоголики часто жалуются на ряд симптомов, которые алкоголь помогает им облегчить, и возлагают вину за свое обращение к спиртному на бессонницу, нервозность, ощущение холода и неспособность согреться, приступы голода и, конечно, сильнейшие позывы к выпивке. Все эти симптомы могут быть вызваны диетой алкоголика, и всех их можно преодолеть и ослабить до такой степени, чтобы при этом снизилось и потребление алкоголя.