Император Вильгельм: «Я согласен на избрание гетмана»

А уже 28 апреля 1918 года в зал киевского Педагогического музея, где заседала Центральная рада, вошел немецкий лейтенант и на русском языке скомандовал: «Именем германского правительства приказываю вам всем поднять руки вверх!» Он зачитал список лиц, подлежащих аресту немецкими «союзниками». Ими оказались Ткаченко (министр внутренних дел), Любинский (министр иностранных дел), Жуковский (военный министр), Гаевский (директор департамента Министерства внутренних дел) и Ковалевский (министр земельных дел)78.

В конце апреля 1918 года при содействии оккупационной администрации к власти пришло более прогермански настроенное правительство во главе с гетманом Скоропадским. Как раз в очередной раз собралась Центральная рада – обсуждать проект конституции Украины и выбирать Грушевского президентом Украины, но их время уже закончилось, словно песок в песочных часах. И в этот же день, 29 апреля, созванный в здании киевского цирка съезд делегатов Союза помещиков и землевладельцев Украины вынес решение о создании гетманской (монархической) власти на Украине и провозгласил гетманом Украины генерал-адъютанта Николая II, богатого украинского помещика, генерала Павла Петровича Скоропадского. Он сразу издал Грамоту к  всему украинскому народу. В тот же день были провозглашены Законы о временном государственном устройстве Украины, согласно которым в руках гетмана сосредотачивалась исполнительная и законодательная власть. Он был также главнокомандующим армии и флота, и только контроль над судами был возложен на Генеральный Суд. Было изменено и названия государства, вместо УНР оно стало называться Украинское государство. Также было ликвидировано местное самоуправление.

 

Скоропадский был душой заговора, совершенного под защитой германских штыков. Приблизительно за месяц до переворота по инициативе Скоропадского было создано Тайное украинское народное общество, в которое вошли Союз землевладельцев Украины (помещики) и Украинская демократическая земледельческая партия. Германское командование в лице помощника Эйхгорна генерала Гренера поддержало заговор на следующих условиях: признание Скоропадским Брестского мира, роспуск Центральной Рады, выступления против австро-германских войск должны   караться немецкими полевыми судами, земельные комитеты должны быть распущены. Должна быть восстановлена собственность на землю и установлены платежи с крестьян за полученную землю. Украина оплачивает военную помощь немцев. Как раз накануне «автор» создания государства УНР генерал Гофман делает дневниковую запись: «На Украине отношения несколько обостряются. Правительство создает нам трудности, и боюсь, нам придется поискать другое правительство». Генерал Деникин приводит текст телеграммы, императора Вильгельма фельдмаршалу Эйхгорну: «Передайте генералу Скоропадскому, что я согласен на избрание гетмана, если гетман даст обязательство неуклонно исполнять наши советы»78.

 

Гетман в течение двух дней согласовал список своих министров с немцами. Все предприятия, владельцами которых были прежде представители Антанты, становились германской собственностью. Началась работа по переводу южных железнодорожных путей на немецкую колею и включение их в систему Миттельойропы. Как пишет германский историк Ф.Фишер, «Германия сделала целью своей политики то, что прежде было требованием лишь отдельных индивидуумов: оторвать Украину от Великороссии и от любой другой третьей страны с тем, чтобы привязать ее экономическую систему к Германии»79. Пропаганда националистов на украинское село акцентировала на том, что теперь Украина тесно связана с Европой. Но вся эта пропаганда сразу потеряла всякую притягательность, как только украинские крестьяне осознали, что германские представители Европы рассматривают их как источник продовольственного снабжения Миттельойропы. 10 сентября в 1918 года был подписан договор с Германией о передаче ей 35% урожая на Украине. Выполнение этого договора должны были обеспечить карательные отряды, которые были гарантом обеспечения закона от 8 июля о борьбе с руиной в сельском хозяйстве, который возобновлял своеобразную форму крепостничества (реманент): крестьян насильственно принуждали обрабатывать барские земли.

 

Украинский хлеб должен был спасти Германию, намеренную после России сокрушить Запад    Кайзер Вильгельм поставил задачу создания украинской армии под германским командованием. Солидные землевладельцы типа Скоропадского должны были помочь в этом деле более эффективно, чем потерявшая престиж Рада. Кайзер наметил пути полной интеграции Украины в германскую зону влияния. Но, как говорят, жадность фраера сгубила. В решающие дни мартовского наступления 1918 года, почти миллион солдат, которые могли бы оказаться решающим звеном в сражении на Западном фронте, выполняли полицейские функции в Украине. Фактически, из-за оккупации Украины Германия и потерпела сокрушительное поражение в I мировой войне.

 

Сразу после гетманского переворота социалисты из Центральной рады обратились за помощью к немцам, чтобы те пролоббировали их участие в правительстве гетмана Скоропадского. Генерал Гренер их просьбу категорически отверг, сказав, что уже “поздно”, и что надо было думать об этом раньше. А потом, не без едкости сказал, как вспоминал член делегации социалистов к немцам Андриевский: «Не можете ли вы мне объяснить почему вас никто не поддержал, ни в феврале, когда вы обратились к нам за помощью, ни во время гетманского переворота?» 80.

 

Немецкая оккупационная власть, а с ней и гетманское правительство,

поддерживая крупных землевладельцев, начало изъятие у крестьян помещицкой земли, розданной социалистами… В правительственную полицию — “Державную Варту” входило немало богатых хлеборобов-помещиков, которые мстили и жестоко расправлялись с теми, которые во время Рады и большевиков нанесли им ущерб. Была развернута политика репрессий, что вызвало противодействие со стороны крестьян, которые начали вести вооруженную борьбу против немцев и против гетмана. Один из деятелей того периода Н.Могилянский в своих воспоминаниях «Трагедия Украины», описывает экзекуции карательных отрядов гетмана Скоропадского. В ответ крестьяне организовывались в повстанческие отряды, которые, в свою очередь устраивали акты возмездия даже в отношении непричастных к издевательством над людьми помещиками и офицерами. Он писал: «…повстанцы распоряжались с ужасающей жестокостью, напоминающей гайдаматчину. У нас были донесения, что штопорами вытягивали кишки у несчастных жертв народной ненависти и жестокого самосуда разъяренной толпы» 81.

 

Но если в селах у гетмана были сторонники среди зажиточных крестьян и помещиков, то в городах дело обстояло значительно хуже. Подавляющее большинство городского населения придерживалось общероссийских настроений, а потому было враждебно гетманскому правительству, не соглашаясь с ним в вопросе самостийности Украины и проводимой украинизации в администрации и в культурной жизни. Население, особенно интеллигенция и горожане, относились резко отрицательно к украинизации, саботировали ее и свое отрицательное отношение переносили и на гетманский режим вообще. Сторонников украинизации можно было найти разве что среди деревенской полуинтеллигенции и сторонников Центральной Рады, которые, в свою очередь, не могли простить гетману переворота.

Гетман Украины П. Скоропадский также узаконил автокефалию украинской церкви. 30 октября(12 ноября) 1918 года министр исповеданий Лотоцкий произнес программную речь, в которой провозгласил цели новой политики по отношению к православной церкви. Основные положения этой речи были следующие: «Основной принцип государственной власти состоит в том, что в самостийной державе должна быть и самостийная Церковь. Этого требуют интересы и государства и Церкви. Никакое правительство, понимающее свои государственные обязанности, не может согласиться на то, чтоб центр церковной власти находился в другом государстве…Автокефалия Украинской Церкви -- это не только Церковная, но и национальная необходимость. И кто это понимает и всем сердцем принимает интересы украинского народа, тот принимает и автокефалию Украинской Церкви. И наоборот» 82.  

Однако вскоре ситуация кардинально поменялась. Произошел разгром Центральных держав, на которые опирался режим Скоропадского и гетман был вынужден срочно менять ориентиры. 1(14) ноября 1918 года Павел Скоропадский принял «Федеративную Грамоту», провозглашавшую федерацию Украины с небольшевицкой Россией. После принятия этой «Грамоты» было создано русофильское правительство С.Н. Гербеля, а все министры- самостийники, в том числе и А. И. Лотоцкий, были отправлены в отставку. Отставку Лотоцкого архиепископ Евлогий охарактеризовал на Соборе так: «Пал министр - пала и автокефалия. Будем теперь спокойно заниматься делами».

 

Совет министров гетмана был в состоянии полной неработоспособности не только по причине того, что его члены как раз поровну разделились во взглядах на проведение внутренней и внешней политики, но и из-за успешной агитации большевиков. Кстати, если «большевизмом интернациональным» сторонник Скоропадского Н.Могилянский называет сторонников России, то «большевизмом национальным» он назвал работу штаба Петлюры.

 

Интересны и не потеряли актуальности сегодня размышления Могилянского о поведении немцев. С одной стороны они препятствовали Скоропадскому в создании боеспособной армии, поскольку немцы не потерпели бы сколько-нибудь серьезной военной силы на Украине, так как она неизбежно стала бы угрозой для них самих. С другой стороны, они сами помогали формированию офицерских отрядов Южной армии, и в то же время немецкие инструктора помогали обучать большевицкие отряды, дравшиеся против офицеров русской армии. Он пишет: «Немцы как бы сознательно поставили себе целью – уничтожение русского офицерства». Немцы постоянно и намеренно путали карты при переговорах Украины с Крымом, чтобы и здесь не было достигнуто какого-то соглашения. «Разделяй и властвуй, было их лозунгом». Это именно немцы потребовали у гетмана Скоропадского освободить арестованного Петлюру. Скоропадский сознался, что освободил Петлюру только потому, несмотря на доказательства его подрывной деятельности против гетманата, поскольку немцы иначе угрожали освободить его силой.

 

Очутившись в политической изоляции, Скоропадский попытался найти поддержку среди украинских социалистов. 24 октября 1918 года в состав его правительства вошли четыре социалиста, однако это уже не помогло. Немцы терпели поражения, и 14 ноября Павел Скоропадских, под давлением пророссийски настроенных членов правительства издал указ о федерации с будущей небольшевистской Россией. В ответ на это социалистические оппозиционные партии начали подготовку восстания против гетмана. Для руководства был создан управляющий орган – Директория, в состав которой вошли Владимир Винниченко, Симон Петлюра, Федор Швец, Андрей Макаренко. Их главной военной силой стали Сечевые Стрельцы под руководством полковника австрийской армии Евгения Коновальца, которые находились в Белой Церкви. Скоро к ним стали присоединяться восставшие крестьяне. Они хорошо запомнили все обиды: и развороченные артиллерийским огнем хаты, и крестьянские спины, исполосованные шомполами гетманских сердюков, и расписки немецких офицеров на клочке бумаги «Выдать русской свинье за купленную у нее свинью 25 марок», и реквизированных лошадей, и отобранный хлеб, и многое другое. Началось наступление на Киев. Немцы в обмен на беспрепятственный пропуск на родину объявили о своем нейтралитете. 14 декабря гетман отрекся от власти и передал ее своему правительству, которое в свою очередь передало ее Директории. И ночью германское командование, одев гетмана в форму германского офицера и забинтовав наглухо ему голову, чтобы его не могли узнать, вывезло его в немецком поезде из Киева.19 декабря войска Директории вошли в Киев. Правда, продержались они меньше гетмана, и уже через шесть недель им пришлось бежать из Киева.

 

Шесть недель Симона Петлюры

Сейчас об этом в силу вполне понятных причин не говорят, но когда Директория Петлюры сотоварищи подняла в Белой Церкви восстание против Скоропадского, сначала с ним были только галичане Коновальца. По воспоминаниям современников, Петлюра начал распускать через своих агентов слухи, что он – сторонник «радянської влади», и скоро к нему начало стекаться революционизированное крестьянство. Именно этим объясняется то обстоятельство, что 50-тысячная крестьянская армия «головного атамана» Петлюры вступила в Киев под «большевистскими» красными знаменами, а на этих знаменах так удивляли публику чисто большевистские лозунги: «За власть Советов», «За советскую власть» и т.д. Винниченко объяснял это так: «Инициаторы предвидели, что главной силой революционного движения будет сельский и городской пролетариат. И действительно, повстанческая армия пополнялась главным образом пролетарским элементом… Само собой разумеется, что этот элемент не мог удовлетвориться теми неопределенными лозунгами, которые выставлялись Директорией, и «самочинно» начал их расширять, организуя повсюду революционные комитеты, носившие, преимущественно характер советской власти» 83.

 

После вступления в Киев Петлюры через спешно построенную триумфальную арку, реальная власть в Киеве оказалась «в штабе сечевых стрельцов, с которыми Петлюра совершенно солидаризировался и всякими способами заискивал у них ласки. Они вводили осадное положение, они ставили цензуру, они запрещали собрания» 84. Единственное, что успели сделать петлюровские вояки кроме цензуры, вырезания офицеров и еврейских погромов – полностью украинизировать все вывески. «Приказ о немедленной украинизации вывесок частным образом мотивировался тем, что галицийские войска, которых Петлюра призвал освобождать Украину, были весьма сконфужены, когда они, овладев, наконец, Киевом, оказались в совершенно русском городе». Как вспоминает этот автор, в свое время бывший членом Центральной Рады, «время владычества Директории, каких-нибудь шесть недель, было временем самого необузданного национализма и русофобства. И вместе с тем, это было время неслыханно-кровавых и жестоких еврейских погромо в». Как сказал, во время вступления в Киев петлюровских войск, ознакомившись с настроениями его солдат, украинский эсдек Чикаленко: «Они задушат украинскую свободу в еврейской крови…» 85.

 

Начавшиеся 14 еще декабря резня и убийства офицеров, юнкеров и молодежи, служившей в гетманских отрядах продолжались все шесть недель господства Директории в Киеве. Педагогический музей, в котором в 1917-1918 гг. заседала Центральная Рада, был превращен в тюрьму, где было заключено около трех тысяч офицеров и молодежи. На улицах Киева каждое утро находили десятки трупов убитых офицеров86. Ни одна ночь не проходила без убийств. А в местечках и городах вокруг Киева шли еврейские погромы.

 

Формально, Директория захватила всю власть на всей Украине, но, фактически, эта власть была не большей, чем власть Центральной Рады за год до этого. Директория сумела поднять огромную вооруженную массу для свержения немецко-гетманского режима, но эта масса очень быстро растаяла. Большая часть сразу же вернулась в села для реализации своей победы и занялась дележом земли и разгромом, еще уцелевших, или восстановленных во время гетманства, имений и заводов, а также местью за шомпола, полученные при гетмане. Другая часть имела очень сильные пробольшевистские настроения. Начиналась атаманщина.

 

Украинский хаос как нельзя лучше характеризуется положением Екатеринослава (Днепропетровск), о котором генералу Деникину пришла такая сводка: «Город разделен на пять районов. В верхней части укрепились добровольческие дружины; в районе городской думы -- еврейская самооборона; далее – кольцом охватывают немцы; добровольцев, самооборону и немцев окружают петлюровцы и, наконец, весь город в кольце большевиков и махновцев»87.

 

Свою преданность «демократизму» Директория проявила помимо свободно избранных советов рабочих и крестьянских депутатов также и тем, что «сразу была введена беспощадная цензура для прессы, запрещены съезды и собрания, -- словом, населению не было позволено даже свободно вздохнуть и почувствовать хотя бы какую-нибудь разницу между гетманщиной и Директорией».

 

Внешняя политика Директории характеризовалась пресмыкательством перед Антантой и другими странами, которым «украинская власть» предлагала подешевке неньку-Украину. Винниченко пишет: «Еще организуя восстание, мы вступили в неофициальные сношения с представителями Антанты и Румынии, и последние горячо нас поддерживали и обещали помочь против гетманщины и немцев». Правда, когда французский консул Энно стал требовать из Одессы от Директории прекращения восстания против гетмана Скоропадского, Директория разразилась нотой протеста.

 

Но после того, как в феврале 1919 года ее выгнали из Киева, Директория пошла на все условия Антанты и издала следующую ноту: «Правительство Украинской республики в лице Директории, получив отзыв от Антанты и Соединенных Штатов Северной Америки в лице верховного командования армией на Украине, счастливо тем, что может вступить в соглашение с представителями Антанты и Соединенных Штатов Северной Америки в деле помощи Украине для отпора натиску русского большевизма, пресечения большевизма на украинской территории, появившегося под влиянием русского большевизма, и общей борьбы с другими державами против большевизма до победы» 88.

 

Далее, Директория смиренно объявляла: «Мы вручаем Антанте и Соединенным Штатам защиту нашего законного права на весь флот Черного моря». Потом смиренно просила: «… мы уверены, что наши высокие союзники помогут нам как в техническом отношении, так и в деле укрепления нашей валюты на мировом рынке… Пользуясь случаем, обращаемся к французскому народу и иным народам держав Антанты, с призывом помочь нам в деле окончательного освобождения нашей украинской нации, и строительства украинской государственности и ее экономических, финансовых и политических основ» 88. Вот только почему «украинская народная власть» в «деле строительства украинской государственности» обращалась не к своему собственному народу, а к французскому и другим, совершенно непонятно, если она представляла весь народ, но с тех пор каждая украинская власть предпочитает вести диалог не с собственным народом, а с представителями других держав.

 

Деникин в своих воспоминаниях приводит еще один документ. Если бы он стал реальностью, Украина превратилась бы фактически в колонию Франции: «Директория, признавая сделанные ею ошибки, просит французское командование о помощи в борьбе против большевиков. Директория отдает себя под покровительство Франции и просит представителей Франции взять на себя руководство управлением Украины в областях военной, дипломатической, политической, финансовой, экономической и судебной в течение всего времени, пока будет продолжаться борьба с большевиками, и наконец Директория надеется, что Франция и другие державы Согласия проявят великодушие, когда после окончания борьбы с большевиками возникнут вопросы о территориях и нациях».

 

Но в своих симпатиях и Директория разделилась надвое. Исчерпывающую картину настроений и общей обстановки на рубеже 1918-19 годов дает в своей книге «Украина в огне и буре революции» бывший украинский премьер Исаак Мазепа, который написал: «В правительстве Директории шла борьба между двумя направлениями: одни стояли за соглашение с Антантой, другие — за союз с Москвой. Винниченко был за мир с Советской Россией, но часто колебался и не знал, как поступить. Глава Правительства, Чеховский, твердо стоял за соглашение с Москвой. Большинство эсеровских лидеров, как Грушевский, Шаповал, Любинский и другие, солидаризировались с Винниченко и Чеховским и склонялись больше к союзу с Советской Москвой чем с Антантой.

Вообще, внутренняя ситуация на Украине была неблагоприятна для успешной обороны Украины. Помимо тяжелого положения, в котором находилась армия, среди самих украинских руководящих кругов происходил глубокий процесс разъединения на два лагеря: одного — противобольшевистского и другого, который склонялся к идеологии большевиков. Неудачи Центральной Рады в предыдущий период революции и расширение симпатий к большевикам среди украинских масс — все это на многих повлияло так, что они считали, что нужно и нам, украинцам, стать на позицию советов, чтобы но разойтись со своим народом. Усилению этих настроений весьма содействовали тогдашние события и Австро-Венгрии и Германии, где создавались правительства с социалистами во главе. Было почти общее мнение, что началась мировая социалистическая революция, и потому и на революцию на Украине смотрели, как на “начальную фазу мировой революции» 89.

 

Заслуживают особого внимания его признание «расширения симпатий к большевикам украинских масс» и наличия части украинских лидеров «склонявшихся к большевистской идеологии», а также полное умолчание о «борьбе за национальное освобождение» и о «завоевании москалями» Украины, о чем на сегодня каждый день стараются напомнить если не в ток-шоу, то в книге, если не в книге, то в школьном учебнике ребенка, если не в учебнике, то в речи президента.