Понятие, виды и отличительные особенности социальных норм

 

1. В разные исторические периоды и на разных этапах развития российского общества и государства, как и в любых иных государственно-правовых образованиях, возникающие в них различные общественные отношения регулируются не только с помощью норм права, но и других социальных норм.

Под термином "социальные" имеются в виду такие нормы, или правила поведения, которые регулируют отношения между индивидами, между индивидами и социальными группами, между индивидами и обществом. Где есть общество, писал Г.Ф. Шершеневич, там должны быть и правила общежития, или социальные нормы. Социальные нормы определяют поведение человека в обществе, а следовательно, отношение человека к другим людям*(252).

Кроме социальных, в обществе существуют технические нормы. Они определяют отношение людей к различным средствам производства, орудиям труда, к природе, животному миру. Это, например, нормы выработки на производстве, правила эксплуатации сельскохозяйственных машин или любой иной техники, всевозможные технические и технологические стандарты.

Разумеется, технические нормы, как и сама сфера их приложения, не могут существовать изолировано, в отрыве от социальных норм и сфер их непосредственного применения. Все нормы взаимосвязаны, взаимодействуют, оказывают постоянное влияние друг на друга. Опосредованно воздействуют технические нормы и на все общество, а также на возникающие в нем между людьми и образуемыми ими группами и ассоциациями отношения. В этом смысле данные нормы имеют не только технический, но и социальный характер.

Однако социальность технических норм весьма условна по сравнению с собственно социальными нормами, ограниченна и проявляется как в специальных нормативно-правовых актах, в которых излагается содержание различных технических правил (например, касающихся охраны труда или техники безопасности), так и в актах, содержащих отсылки к техническим нормам.

В отечественной и зарубежной юридической литературе, особенно на рубеже XIX-XX столетий, далеко не всегда четко и последовательно проводилась градация социальных и технических норм. Обычными и широко распространенными были, например, споры по поводу того, следует ли рассматривать в качестве технических или социальных нормы, опосредствующие отношения человека к Богу, к животному миру, наконец, к самому себе.

Нередко вопрос ставился таким образом: можно ли считать социальными нормы или правила поведения, которые устанавливаются человеком по отношению к самому себе, нормы, с помощью которых человек возлагает на себя добровольно определенные обязательства и ответственность перед самим собой? Ответы были разные. Но общий смысл их нередко сводился к следующему. Человек может относиться "с большим или меньшим вниманием к состоянию своего здоровья, может уважать себя или глубоко презирать, может высоко ставить свои способности и нравственные качества или ценить их очень низко, - все это отношения, которые не могут быть определяемы социальными нормами".

И дальше шло вполне логичное пояснение. Устанавливаемые самим человеком "правила отношения к самому себе обязательны для него лишь настолько, насколько это ему угодно. Он может не соблюдать их вовсе, нарушать когда угодно, изменять, когда ему вздумается... Подобная независимость совершенно не согласуется с представлениями об обязательности, которая присуща социальным нормам"*(253). Иными словами, любые правила или требования, устанавливаемые человеком по отношению к самому себе, нельзя рассматривать в качестве социальных, ибо последние в обязательном порядке предполагают обращение человека не только и даже не столько внутрь самого себя, сколько вовне, к другому человеку.

Конечно, в жизни встречается множество правил, о которых порой трудно сказать, являются ли они социальными или же определяют отношение человека к самому себе. Некоторые из них, например, те, которые связаны с пьянством, мотовством и другими человеческими пороками, только на первый взгляд кажутся отражающими сугубо личное дело подверженного им человека, лишь его личное отношение к самому себе. По существу же, они затрагивают не только личные, но и социальные проблемы и отношения, касаются взаимоотношений человека со всем обществом и с другими людьми.

Пьянство, мотовство, праздность, "противоестественные пороки, - резонно отмечал Шершеневич, - осуждаются, сознательно или бессознательно, со стороны интересов общества, которому грозило бы разрушение, если бы такие наклонности получили значительное распространение среди его членов"*(254).

Помимо этого, в научной литературе активно велись актуальные и поныне на Западе дискуссии относительно характера взаимоотношений человека с животным миром. Некоторыми авторами (например, известным английским ученым Бентамом) предпринимались настойчивые попытки распространить социальные (в частности, нравственные) нормы и отношения за пределы человеческого общества - не только на людей, но и на животных.

При этом противники соответствующих норм в качестве социальных вполне логично исходили из того, что для возникновения последних необходим не только факт существования предполагаемых субъектов этих отношений, но и их разумное сознание, и понимание всего происходящего. Сторонники же трактовки данных норм и отношений в качестве социальных придерживались иного мнения. А именно - они исходили из того, что для возникновения социальных норм и отношений между потенциальными субъектами вовсе не обязательно их осознание и понимание, но достаточно их восприятия на подсознательном уровне, на уровне чувствования или же страдания.

Однако, как справедливо писал Шершеневич, Бентам и его сторонники упустили из виду одно весьма важное обстоятельство: вопрос как раз в том и состоит - способны животные усваивать нормы поведения, устанавливаемые людьми в интересах общежития, или нет. Социальные нормы, обращаемые к сознанию, продолжал автор, "не могут быть постигаемы животными, потому что их пониманию остаются чуждыми требования нравственного и правового порядка"*(255).

Таким образом, для процесса возникновения и существования социальных норм и отношений необходимы, прежде всего, их осознание и понимание. Это касается всех без исключения социальных норм и отношений, как правовых, так и неправовых.

2. В чем же заключаются особенности неправовых социальных норм по сравнению с правовыми"? Какова природа и причины этих особенностей?

Отвечая на эти и подобные им вопросы, следует исходить из природы и особенностей, существующих в обществе экономических, политических, социальных, идеологических и иных отношений, которые регулируются с помощью различных социальных норм. Многообразие отношений, существующих в обществе, порождает соответственно многообразие опосредующих их социальных норм. Причем речь идет о многообразии не только правовых, но и неправовых социальных норм. Это, прежде всего, нормы морали, или нравственности. Это и обычаи (неправовые), и традиции. Это, наконец, нормы, содержащиеся в актах (уставах, положениях, решениях, постановлениях и т.п.), принимаемых различными партийными и общественными органами и организациями.

Каждый вид неправовых социальных норм опосредует вполне определенный круг общественных отношений и имеет свои особенности по сравнению как с другими видами неправовых норм, так и с правовыми нормами. Наиболее важны следующие различия правовых и неправовых социальных норм.

Во-первых, это характер отношений, на которые "накладываются" правовые и неправовые социальные нормы. Нормы права (например, конституционного, административного) закрепляют, прежде всего, основные, жизненно важные для всего общества, государства и граждан общественные отношения. Неправовые социальные нормы, опосредуя зачастую эти отношения, все же большей частью регулируют весь остальной круг общественных отношений - межличностные, межгрупповые и др.

Во-вторых, это порядок и способ установления правовых и неправовых норм. Неправовые нормы возникают в результате нормотворческой деятельности политических партий, различных общественных объединений и организаций или же складываются (как, например, нормы морали, обычаи) в процессе самой общественной жизни, общественной практики, а также в быту. В отличие от них нормы права, как известно, содержатся в актах, устанавливаемых или санкционируемых государством, а точнее, уполномоченными на то государственными органами.

В-третьих, это формы или способы выражения правовых и неправовых норм. Если нормы права всегда содержатся в конкретных правовых актах и излагаются в письменной форме, то неправовые нормы (кроме норм, содержащихся в актах - решениях партийных органов или в актах общественных организаций), как правило, не облекаются в такие формы. Пронизывая собой все сферы духовной и общественной жизни, опосредуя их и оказывая на них регулирующее воздействие, неправовые социальные нормы содержатся лишь в сознании людей и передаются в устной форме из поколения в поколение.

В-четвертых, это формы и средства обеспечения правовых и неправовых норм. Основными формами и средствами обеспечения норм права, кроме материальных, организационных и иных форм и средств, которые свойственны и неправовым нормам, являются такие специфические средства, как юридические. Они могут выражаться, например, в указаниях на санкции, применяемые к нарушителям норм уголовного или других отраслей права, в обеспечении свободы выбора той или иной модели поведения участниками гражданско-правовых и иных правоотношений, наконец, в простой констатации того факта, что государство гарантирует соблюдение норм права и содержащихся в них велений. Так, в ст. 17 Конституции Российской Федерации закреплено, что в России "признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией". В ст. 19 Конституции констатируется, что государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности и иных обстоятельств. Аналогичные указания на государственные гарантии содержатся и в другие статьях Конституции Российской Федерации и иных правовых актах.

В отличие от норм права неправовые нормы не обеспечиваются и не могут обеспечиваться в прямой форме юридическими средствами. Однако в тех довольно многочисленных для демократических государств случаях, когда одни и те же общественные отношения опосредуются нормами не только права, но и морали или другими социальными нормами, юридические средства обеспечения норм права (в прямой форме) в силу сложившихся обстоятельств распространяются (косвенно) на неправовые социальные нормы.

В-пятых, это характер и степень определенности мер воздействия, применяемых в случае нарушения содержащихся в социальных нормах велений. При нарушении неправовых социальных норм следуют меры общественного воздействия. Причем эти меры далеко не всегда строго определенны. Об определенности можно условно говорить лишь относительно мер воздействия, применяемых партийными органами и различными общественными организациями к лицам, нарушающим правила поведения. Что же касается, скажем, нарушений норм морали, нравственности или же норм, содержащихся в обычаях, то здесь никакими актами не предусматриваются какие-либо установленные ими меры общественного воздействия. Иначе обстоит дело, когда нарушаются нормы права*(256). В данном случае не исключаются меры общественного воздействия в виде общественного осуждения, партийного или профсоюзного взыскания и пр. Однако на первом плане стоят, имеют решающее значение все же меры государственного принуждения. Они могут облекаться в различные формы и выражаться по-разному, но независимо от своих особенностей должны быть четко сформулированы в санкциях правовых норм и иметь строго определенный характер.

Следует заметить, что не все авторы - юристы и философы разделяют мнение о том, что отличительной чертой норм права по сравнению с неправовыми нормами является их обеспечение и охрана от нарушений с помощью мер государственного воздействия. Известный русский философ И.А. Ильин писал по этому поводу, что государственное принуждение ("внешнее принуждение"), тем более "меры подавления и расправы, к которым государственная власть бывает вынуждена прибегать, совсем не определяют сущность государства", а вместе с тем и признак права. По его мнению, государственное принуждение есть не что иное, как "внешнее проявление" государства и права. "Это есть дурной предрассудок, вредное недоразумение, распространенное близорукими и поверхностными людьми"*(257).

Аксиоматичен, с точки зрения И.А. Ильина, тот факт, что право и государство возникают из внутреннего, духовного мира человека, создаются именно для духа и ради духа и осуществляются через посредство правосознания. Государство совсем не есть "система внешнего порядка", осуществляющаяся через внешние поступки людей. Оно совсем не сводится к тому, что "кто-то написал", "подписал", "приказал"... На самом деле государство творится внутренне, душевно и духовно; и государственная жизнь только отражается во внешних поступках людей, а совершается и протекает в их душе; ее орудием, или органом, является человеческое правосознание, но отнюдь не система мер государственного принуждения.

И далее: "Государство, в его духовной сущности, есть не что иное, как родина, оформленная и объединенная публичным правом; или иначе: множество людей, связанных общностью духовной судьбы и сжившихся в единство на почве духовной культуры и правосознания".

Разумеется, о государстве, а вместе с ним и о позитивном праве, основанных на духовной и "душевной" общностях его граждан, сложившихся "на почве духовной культуры и правосознания" членов общества, можно только, идеализируя государственно-правовую действительность, мечтать.

Однако, как показывает тысячелетний опыт существования и деятельности государственно-правовых систем в разных странах и на разных континентах, в мире не было еще таких государств и таких правовых систем, которые строились бы и функционировали без опоры на государственное принуждение. Последнее непременно "сопровождало", оберегало от неприятных неожиданностей любое государство и право. Принуждение неизменно оставалось атрибутом правовых норм и служило в качестве одной из основных особенностей, отличающих нормы права от всех других, моральных, нравственных, содержащихся в актах негосударственных органов и организаций, и иных социальных норм. Такое же положение дел сохраняется и поныне.

Несомненно, прав был Г.Ф. Шершеневич, когда писал еще в начале XX в., что "общество, установив нормы поведения в своем интересе, не может относиться безразлично к тому, соблюдаются ли они или нарушаются. Оно не просит своих членов сообразоваться с ними, не советует только, - оно требует, чтобы поведение всех индивидов согласовалось с установленными нормами, а требование должно всегда сопровождаться угрозою", включая угрозу применения мер государственного воздействия.

3. Кроме названных особенностей, отличающих различные виды неправовых социальных норм от правовых, существуют и иные. Однако они не имеют принципиального значения, поскольку не касаются сущностной или содержательной сторон социальных норм, а отражают лишь внешние формы их изложения, доведения до сведения исполнителей и их применения.

Акцентируя внимание на особенностях неправовых социальных норм, теоретически отделяющих их от правовых норм, следует вместе с тем заметить, что в реальной российской или иной действительности все социальные - правовые и неправовые - нормы, независимо от их типовых, групповых и иных особенностей, выполняют однородные регулятивные, воспитательные и другие сходные функции и тем самым формируют в процессе своей взаимосвязи и взаимодействия друг с другом единую систему регулятивных средств, именуемую механизмом социального регулирования.

В этом, помимо всего прочего, проявляется, наряду с ранее отмеченными различиями, весьма важное сходство всех социально-правовых и неправовых норм, выступающих в виде однопорядковых по своей природе, регулятивным и иным целям, а также по основным направлениям своей повседневной активности явлений.

В структуре каждой из этих норм, выполняющих регулятивные и иные функции, содержатся, по справедливому замечанию исследователей, такие сближающие между собой элементы, как императив, оценка и информация*(258).

Императив представляет собой определенное, выраженное в категоричной форме, веление вести себя в соответствии с требованиями, содержащимися в той или иной социальной норме.

В реальной действительности императив может выступать в форме запрета, приказа, обязанности, морального, гражданского или иного долга. "Императив, - верно, подмечается в исследовании Н.Н. Вопленко, - выражается в требовании, которое в своем исполнении опирается на государственное принуждение, силу общественного мнения, соображения о долге, чести, прекрасном, полезном и т.д.". Императив является "основой нормативности социальных правил, определяя и конкретизируя рамки, границы требуемого поведения"*(259).

Наряду с императивом, в структуре каждой социальной нормы содержится оценка в виде обоснования ее полезности. В процессе реализации социальной нормы она неизменно поддерживает и усиливает регулятивное воздействие императива, проявляясь в виде одобрения или, наоборот, порицания.

Помимо императива и оценки, каждая социальная норма содержит в себе также определенную информацию, выступающую в виде системы сведений или знаний, используемых субъектом для ориентации в процессе жизнедеятельности и раскрывающих смысл и значение императива и оценки*(260).

Несмотря на то, что императив, оценка и информация существуют в каждой социальной норме, в тесной взаимосвязи и взаимодействии друг с другом, оказывая при этом на структуру и содержание каждой нормы соответствующее влияние, однако, как верно констатируется исследователями, "мера и пропорция их выражения в различных видах социальных норм существенно различаются".

Так, в нормах права и в религиозных нормах "характерно преобладание императива, жесткого долженствования", в то же время, как нормы морали, "отличаются оценочным содержанием, ориентированием на нравственные цели, идеалы человеческой деятельности". Что же касается обычаев и нравов, то они "несут в себе информационно-описательное содержание о целесообразности определенных вариантов поведения"*(261).

Обладая своими специфическими особенностями по отношению друг к другу, каждая социальная норма, тем не менее, вместе с другими нормами оказывает значительное влияние на развитие национального - российского, равно как и любого иного, общества, государства и права.