A. 4.4 Российское государство и его политико-правовые формы

«Неограниченная власть -- царю, полная свобода жизни и духа – народу; свобода действия и закона – царю, свобода мнения и слова – народу».

К.Аксаков

 

Политико-правовые формы родо-племенного строя славян. На первом историческом этапе существования восточно-славянских племен (полян, древлян, склавенов, антов, словен, северян, вятичей, кривичей и др.) преобладали формы родо-племенной организации. Они, по-видимому, не очень ясно осознавали принадлежность к этнической общности, рассматривая соседние славянские племена наравне с неславянскими. Несмотря на родство языков и обрядовых комплексов представления о политическом единстве у восточных славян скорее всего не было. Племенем правили князья – как, например, древлянский князь Мал, известный по летописям. Князь и старейшины выполняли функции административного управления, суда, а также организовывали оборону от набегов соседей. Подчас, сами они водили свое племя в военные походы. Простолюдины занимались сельским хозяйством, животноводством, а также эпизодически -- охотой и собирательством. В целом система древне-славянской политики воспроизводила привычную для индо-европейских (арийских) народов трехчастную модель: жрецы-воины-землепашцы.

Каждое племя осознавало себя само как законченную и самостоятельную политическую единицу, сплоченную общностью традиции, истории, мифов, кровного родства, хозяйственного уклада. Правовые нормы не имели четких формулировок, являясь неотъемлемой частью этнической традиции древних славян, где религиозные, обрядовые, нравственные и хозяйственные основы не отделялись от правовых, образуя единый строй традиционного общества. Правовые нормы считались столь же сакральными уложениями, как и ритуалы, и свято чтились.

Из тех небольших фрагментов, которые удается воссоздать из жизни древних славян, явствует, что судебные функции выполнял сход (в городах вече). Некоторые вопросы решали племенные и родовые старейшины. Древний обряд ордалий – т.е. испытание истцов и ответчиков с помощью прижигания огнем, утопления в воде, удушения и т.д. – исполнялся под надзором волхвов. Основным элементом и одновременно скрепой правоотношений являлась «рота» (клятва).

Суд считался выражением сверхъестественной силы, которая могла проявлять себя как через избранных авторитетных представителей племени, так и непосредственно – через стихии. Можно предположить, что появляющаяся иногда в русских сказках персонифицированная «Правда» была на ранних этапах самостоятельным мифологическим персонажем, славянской «богиней» (впрочем, это гипотеза). Корень «прав-», «правый» в древне-славянском означал «упорядоченный мир». Понятию «правь» (норма, порядок, день, разумное устройство) противопоставлялось понятие «навь» (ночь, сон, хаос, посмертный мир и т.д.). «Навь» противопоставлялась «яви» -- дневному, упорядоченному «правью» миру.

«Право», таким образом, понималось как соответствие человеческих поступков и общественного уклада мировому порядку, данному в традиции и во внешнем мире.

Институт дани и обратимость господства. Древние славяне высоко чтили принцип воли (свободы) и считали его естественной привилегией славянского племени. Отношения с другими племенами и государствами (в частности, с хазарским каганатом, кочевыми империями степей и т.д.) выстраивались вокруг дани. Более сильные собирали дань с более слабых. Эти пропорции все время менялись, и даннические отношения не образовывали собственно правовой реальности, но подчеркивали исторический факт силового превосходства одного племени над другим, которое действовало только в том промежутке времени, когда подтверждалось на практике. Когда племя или соседнее государство ослабевало, дань выплачивать переставали. А в некоторых случаях осуществлялся реванш, и вчерашние собиратели дани сами становились данниками. С правовой точки зрения, для родо-племенного этапа древне-русской истории характерно живое и органичное сочетание принципа господства и принципа свободы. Всякий раз была открыта возможность пересмотреть эти результаты, и испросить «высшего суда» снова.

Политический централизм державы Рюрика (IX-Хвв.). Призванный на царство в Новгород князь Рюрик ⁽¹⁾ со своей дружиной и семьей стал символом одновременно трех историко-политических событий:

· осознания древне-славянских (и некоторых финно-угорских) племен себя единым этносом,

· политического оформления этноса в народ и

· началом русского государства.

С точки зрения этнической, это был важнейший этап этногенеза, сплавления в единый этнос нескольких родо-племенных групп. С точки зрения исторической, здесь мы являемся свидетелями рождения русского народа, как историко-политической общности, берущей на себя ответственность за активное бытие в истории в качестве ее коллективного субъекта. С точки зрения политической, народ заявляет о намерении создать себе государство.

У разных народов, этносов и государств эти события вполне могут не совпадать. Есть этносы, не осознающие себя народом. Есть народы, не имеющие государства. А есть те, у кого эти события растянуты во времени – подчас с промежутками в столетия. В русской истории призвание Рюрика на царство есть та точка, где все эти три явления совпадают.

Государство несет с собой фиксацию правовых норм, которые в определенных аспектах необратимы. Князья и их дружины (княжеское боярство) приобретают правовой статус господ, чье превосходство основано отныне не на силе и не на историческом эпизоде периодически повторяющегося «суда». Князья и дружинники осознают себя как аристократия крови. Они получают дань от населения безотносительно их силы или слабости. Дань становится обязанностью сама по себе, господство приобретает закрепленный и необратимый юридический статус. Призвав Рюрика на княжение, славянские племена заложили основу правовой модели государственности, сформулировали учредительный акт, не имеющий обратной силы. Народ уступил свою свободу великому князю, делегировав ему суверенитет. И это действие стало стержнем правовой системы на более, чем тысячелетний период.

Фактически призванием Рюрика русский народ создал русское право как самостоятельное явление.

В лице Рюрика и его рода восточные славяне получили центр политического единства -- монархическую идею, которая воплощает в себе не просто преходящее обстоятельство наличия более успешного князя или племени, победившего в усобицах (что всегда можно оспорить), но «знак судьбы», ставший общеобязательным элементом для всех частей русского мира.

Конечно, династия Рюрика утверждается не сразу и не везде. Кроме того внутридинастические распри расшатывают еще слабое политическое единство, но вся история Древней Руси показывает, что несмотря на колебания и динамику драматической борьбы потомков Рюрика между собой и с отдельными племенами, постоянно восстававшими против нарождающейся монархии, общий вектор направлен именно в сторону политической централизации.

Политическая история Руси до Рюрика и после Рюрика представляет собой две различные реальности. До Рюрика политическим субъектом является племя и его иерархия. После Рюрика этим субъектом становится великий князь, его потомки и организующаяся вокруг них политико-административная система. Племена, со своей стороны, еще долго не утрачивают автономии полностью, но признают над собой в качестве легитимной высшую инстанцию – великого князя.

Отныне «суд» становится прерогативой верховной власти («княжеское право», затем царское право»). Это не значит, что все дела решал лично монарх, но лица, имеющие судебные полномочия (тиуны, наместники, воеводы) им лично назначались, а в случае избрания населением (губные старосты при Иване IV) -- утверждались.

 «Русь» и «Славяне» как политические формы. До определенного времени политическая система была основана на разделении на «Русь», под чем понимали варягов из дружины Рюрика и его потомков, и на «Славян», т.е. на те племена, которые Рюрика призвали на царство. Юридические нормы раннего периода Киевской Руси почти точно совпадают со скандинавскими и германскими, и, скорее всего, принесены варяжской дружиной. С тем лишь отличием, по справедливому замечанию Н.М.Карамзина (1766-1826), что в отличие от Салических законов германцев в Европе, здесь не делается никакой разницы между положением «Руси» (варягов-дружинников) и «Славян» (коренных жителей), что подчеркивает факт сознательного и добровольного признания новой политической системы со стороны восточно-славянских племен, позвавших Рюрика. Позже эти две политические (и отчасти этнические) группы – элита и массы, «Русь» и «Славяне» -- сливаются, и оба слова начинают обозначать единый народ – русских в общеупотребительном значении этого слова.

Между княжескими боярами, «Русью» и земскими боярами, т.е. аристократией «Славян», в старых русских городах (в том числе в Киеве) существовали диалектические отношения. «Славянская» знать рассматривала князей и их дружины как пришельцев, которых «Славяне» добровольно призвали на княжение. Земские бояре опирались на народное вече, т.е. политическую модель прямой демократии. Поэтому автохтонные массы, особенно городские, по сути представляли собой особый политический субъект, воплощенный в вечевой системе и в собственно «славянской» аристократии. Отсюда типичный случай договорных отношений князей с горожанами, и частые конфликты с ними княжеских дружин.

Этнический состав княжеских родов и высших бояр (изначально дружинников-варягов) по обычаям того времени постоянно менялся. Браки заключались с византийскими аристократами, с княжескими семействами степных народов (печенегов, половцев и т.д.), с западно-европейской и скандинавской знатью. Брак (и особенно династический брак) считался тогда важнейшим инструментом политики и подразумевал политический и военный союз.

На уровне «масс» («Славян») этнический состав также менялся, но по иной логике. Расселяясь по обширным территориям Средне-русской возвышенности, продвигаясь на север, восток и на юг, русские постепенно смешивались с другими племенами – тюркскими и финно-угорскими, обмениваясь с ними культурными, социальными и политическими элементами.

Поэтому и «Русь» (князья и дружина) и «Славяне» (простолюдины и земская аристократия) постоянно менялись с этнической точки зрения, но эти процессы в элитах и массах проходили по-разному.

Политический дуализм «Руси» и «Славян» до Крещения Руси святым Владимиром воплощался в двух типах языческих культов. Одни были исконно «славянскими», другие принесли с собой княжеские дружинники, и в этих последних можно различить влияние как скандинавской, так и прусско-литовской мифологии. Пантеон княжеских бояр был одним, боги, которым поклонялись сами славяне, -- другим.

Русский историк С.Соловьев (1820-1879) справедливо замечает, что особенно устойчивым дуализм двух политических субъектов («Руси» и «Славян») был в старых русских городах – Новгороде, Киеве, Пскове, Чернигове и т.д. На северо-востоке в Суздальско-Владимирской Руси города образовывались в ходе переселений славян с южных земель и под предводительством князей, условно «Руси». Благодаря тому, что земство здесь возникало сверху, его политическое значение было намного слабее. Структура новых городов Восточной Руси представляла собой более строгую монархическую систему, а вечевая культура прямой демократии или вообще отсутствовала или была слабой и невлиятельной.

Резкое возвышение Владимиро-Суздальского княжества при сыне Юрия Долгорукого Андрее Боголюбском, и особенно после того, как он перенес великокняжеский престол во Владимир, ознаменовало собой такой тип политической системы, в которой дуализм «Руси» и «Славян» был преодолен в пользу усиления княжеской власти. Позже это сказалось на всей политической истории России, так как Московское царство, отмеченное сильной княжеской властью и слабостью земства, берет свое начало именно от Владимиро-Суздальской Руси.

Прииятие православия как государственной религии. После крещения Руси святым равноапостольным князем Владимиром характер киевской государственности несколько меняется. У государства появляется единая духовная традиция, намного более централизованная, нежели разнообразные языческие культы волхвов. Православие становится в скором времени государственной религией, и у Киевской государственности отныне появляется ясно сформулированная религиозная цель – укреплять и отстаивать христианскую веру. Русь становится теперь частью православного мира, зависит в вопросах религии от Константинополя и вынуждена согласовывать свою политику с политикой Царьграда, который в православном понимании есть центр христианской империи.

Очень важно подчеркнуть то обстоятельство, что крещение Руси происходит в то время, когда обостряются отношения между Восточным православием и Западным католичеством. Поэтому укрепление на Руси христианства проходит под знаком подчеркнутой православной идентичности. Киевская Русь не просто обращена в христианство, она обращена в православие и начинает осмыслять себя в византийском религиозно-политическом контексте. После Крещения государственность Киевской Руси становится православной.

Православной характер раннего киевского государства выражен в следующем:

· наделение государства и народа религиозной миссией,

· церковное подчинение Константинопольскому патриарху, присылающему греческих митрополитов в Киев,

· учет политических интересов Византии как православной империи,

· почитание великого князя в духе православного учения о «симфонии властей», настаивающем на тесном сотрудничестве духовной и светской власти,

· социальный характер византийской правовой системы, ориентированной на поддержку крестьянских общин и ограничение власти крупных земельных феодалов.

Церковь начинает выполнять функции объединения русских земель и русского народа, становится важнейшим элементом его идентичности. Постепенно быть «русским» и быть «православным» становится одним и тем же.

В истории с крещением Руси можно сказать, что народ в православную веру обратило государство в лице великого князя Владимира. Народ же воспринял святое крещение и сделал христианство своей исторической судьбой.

 «Русская Правда» и изменения в положении крестьян. Нормативы древне-русского права как общеобязательной юридической системы постепенно были закреплены в различных документах, получивших распространение в Киевской Руси, и дошли до нас в списках «Русской Правды».

Большинство исследователей считают, что древнейшей редакцией (подготовленной около 1054 года) является «Краткая Правда», состоящая из «Правды Ярослава», «Правды Ярославичей», «Покона Вирного», «Урока Мостников». Пространная редакция, появилась не ранее 1113 года. Ее возникновение связано с именем Владимира Мономаха.

В статьях «Русской Правды» основной акцент ставится на детальном описании модели отношений, обязанностей и прав, членов княжеской дружины друг к другу и к князю. Регулируются права собственности как среди свободных общинников (коллективная собственность на средства производства соседской, ранее родовой общины), так и среди холопов и закупов. При этом, если холопы – полнстиью зависимое население (их число составляло примерно 3% в Киевско-Новогородской Руси), то закупы в принципе свободны и отрабатывают денежные или натуральные долги.

Права общин еще несут на себе отпечаток древних свобод, но уже ограничены обязательной данью, выплачиваемой государству и его представителям (князю и его дружине), а также уплатой церковной десятины. Появление в «Русской Правде» упоминаний холопов и закупов, а также вотчинных смердов фиксирует новое явление в древне-русском обществе – появление полностью (холопы) или частично зависимого населения. Так нормативное закрепление статуса господина в лице князей и княжеского боярства вызывает к жизни появление нормативного статуса раба. Если народ в целом как совокупность свободных общинников еще сохраняет в себе достоинство носителя суверенитета, который был делегирован государству в момент его образования, то статус холопа появляется в правовой системе Киевского государства как новое явление, связанное именно с началом некоторого отчуждения народа, его живых динамичных свобод в неизменноми фиксированном государственном праве.

Правовой статус холопа отличается от статуса раба в славянских племенах тем, что речь идет не только о захваченных иноплеменниках, поставленных на низшую ступень в ходе военных сражений, но и о собственных гражданах, пораженных в правах перед лицом нормативной инстанции. Как правило, это поражение в правах было следствием попадания крестьян в вотчинные наделы или совершения преступления, а также выпадения из сословного единства и порядка (женитьба на холопке, «аще сын попов грамоте не знает» и т.д.). При этом Церковь, не отрицая в принципе возможности рабского состояния, стремилась к его преодолению через выкуп холопов, многие из которых затем обретали статус «Божиих людей», не подпадающих под государственную юрисдикцию (наряду с церковным причтом, вдовами, сиротами, больными и т.д.).  

Самое важное, что до создания государства у славян не было той инстанции, которая могла бы служить для легализации рабства членов своего же племени – и никакие имущественные или силовые факторы не могли дать основания для закабаления славянина славянином. Отношения «господства» в виде дани обыгрывались между племенами. А авторитет племенных старейшин и вождей, который позднее (уже в Киевский период) породил явление земского боярства, не основывался на правовом отчуждении свобод одних в пользу других. «Государевыми людьми» считались все (кроме «Божиих людей»).

Княжеские усобицы и политическая раздробленность Киевской Руси (XI-XIII вв.). Политическое единство Киевской Руси никогда не было прочным, но к концу XII и особенно в начале XIII века оно совсем ослабло. Количество Рюриковичей сильно возросло, на всех княжеских угодий явно не хватало, а великокняжеская идея, объединявшая Русь в эпоху князя Владимира или Ярослава Мудрого, не получила окончательного закрепления, что усугублялось еще и сохранением определенной политической автономии у вечевой демократии. Киевскую Русь ослабляло и т.н. «лествичное право» -- передача Великого Стола не от отца к сыну, а к старшему в роду (чего не было при первых Рюриковичах, у которых принцип престолонаследия был от отца к старшему сыну).

В определенный момент на Руси сложилась ситуация «борьбы всех против всех». Постепенно выделились три главных политических центра -- на востоке Владимиро-Суздальское княжество, на юго-западе Галицко-Волынское, на севере Новгородская феодальная республика (управляемая городским вече). Значение Киева как центра государства резко снизилось. Постоянные набеги половцев ослабили Киевские земли.

В эпоху раздробленности происходит распад киевской политической системы, что сопровождается возникновением многочисленных политических центров и усложнением всей структуры административного управления. Хотя действие «Русской Правды», бывшей в период расцвета Киевской Руси общегосударсвтенным сводом законов, еще сохраняется, удельные князья создают свои собственные правые и судейские кодексы. В составе княжеской и вотчинной администрации фигурируют различные военные, административные, финансовые, судебные, хозяйственные и другие чины (воеводы, наместники, посадники, волостели, тысяцкие, дворские, казначеи, печатники, конюшие, вирники, тиуны и др.).

Претерпевает изменения и система вечевого самоуправления городов. Так в Новгороде возникает система «посадников», которые представляют политически пять «концов» города. Кроме того, новгородцы настаивают на избрании новгородского епископа, которого ранее назначали киевские митрополиты, что еще более ослабляет вертикаль церковной иерархии.

Политический цикл Киевской Руси. К началу XIII века заканчивается политический цикл Киевской Руси. Он прошел стадии от провозглашения монархической династической власти (идея Рюриковичей), через ее укрепление и правовое оформление, через наделение государства религиозной миссией православного христианского царства (под влиянием византийской политико-религиозной идеологии), до распада на отдельные разрозненные политические полюса, утратившие осознание исторического единства. Период раздробленности знаменует собой окончание первой фазы политического бытия русского народа.

Русский народ осознал себя, создал свою государственность, укрепил и оформил ее политически, принял религиозную миссию, а потом закончил этот цикл темной эпохой распада и дробления. Но даже в этот период народ продолжает осознавать себя народом, хотя это самосознание приобретает скорее характер ностальгии по утраченной политической форме, «золотому веку» Киевской Руси от Владимира Красно Солнышко до Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха. Особенно это отчетливо проявлено в «Слове о погибели Русской земли», написанном вскоре после разорения Киева ханом Батыем. Народ остро переживает утрату независимости именно как «погибель Русской земли», т.е. окончание целого цикла – не просто катастрофу, произошедшую с отдельным княжеством и его населением, а именно «всей Русской земли».

Империя Чингисхана. После тяжелых поражений (в битве на Калке и нашествия Батыя) на 2 столетия Русь как самостоятельное явление прекращает свое существование. Государство исчезает, но народ остается.

Большая часть русского народа оказывается в составе иной государственности – степной империи Чингисхана. Этот период повлиял на дальнейшие этапы русской политической истории.

Империя Чингисхана как большинство империй включала в свой состав множество этносов, религий, племен и даже государств. Монголы устанавливали для побежденных народов налоги, вводили их в свою административную систему и относились к ним как к обычным имперским гражданам. Князья и дружины покоренных народов принимали участие в монгольских походах, считались членами имперской элиты. В ставке ордынского хана русские князья получали ярлык на княжение.

Жизнь русских удельных княжеств под монголами существенно не отличалась от прежних периодов – монгольские завоеватели не навязывали ни своих религиозных взглядов, ни своих культурных традиций, так как имперская ордынская знать сама быстро стала интернациональной. При монголах русские сохранили православие, культурные обычаи и особенности, народную идентичность.

200 лет существования в рамках монгольской империи дали русскому народу опыт имперского бытия, дополнявший опыт религиозно-идеологической близости к Византийской империи.

Ордынское право. «Яса». В период монгольских завоеваний Русь становится частью империи Чингисхана, где действует закон «Ясы», свода правил, продиктованных своим приближенным самим Чингисханом. Существование в правовом поле «Ясы» в течение 2 веков наложило на русское правосознание серьезный отпечаток и стало одним из важнейших источников государственного права Московской Руси.

«Яса» была попыткой создать имперское право, далеко выходящее за рамки этнических прав монгольских и других степных племен. Отличительными чертами «Ясы» было:

· убежденность в божественном предназначении империи Чингисхана и небесном характере имперской миссии объединения земель всего мира, идея «вселенского мира»,

· жесткая постановка верховной власти императора (хахана) над властью обычных ханов с подчеркиванием несопоставимости самой природы их власти,

· обязательная веротерпимость и избавление всех религиозных институтов от дани и оброков (тарханные привилегии),

· изначальная легитимация империи и императора со стороны народа (подразумевается, монгольский народ) через всенародное собрание (курултай),

· всеобщее закрепление народов, входящих в состав империи, за государственной службой – чаще всего в форме военных формирований,

· строгая систематизация сбора дани по количеству голов населения,

· система жестких уголовных наказаний вплоть до смертной казни за надругательство над религией, предательство хана и государства, причинение вреда жизни и собственности людей, некоторые нравственные провинности (воровство, прелюбодеяние – при признании многоженства, содомия, пьянство и другие излишества во время пиров).

Отличие «Ясы» от русского «старожильного права» в том, что карательная ответственность в ней решително преобладает над компенсаторной. Это касается также и имущественных отношений. В частности, троекратное банкротство купца влекло за собой смертную казнь.

Частное, наследственное и обычное право в «Ясе» прописано фрагментарно, так как сохранялось разнообразие племен, этносов и народов империи со своими местными обычаями и традициями. Как любое имперское право, «Яса» не касалась тех вопросов, которые входили в компетенцию этнических правовых уложений.

Русские княжества при монгольском владычестве не утратили своего правового статуса и как государственные образования, и как местопребывание народа, сохранявшего свои древние правовые устои. Как в любой империи в «Золотой Орде» сосуществовали 4 правовых уровня:

· имперское право «Ясы»;

· княжеское право местной государственности;

· церковное (религиозное) право;

· обычное право на уровне народных общин.

Различие в политической судьбе русских на Востоке и Западе в эпоху монгольских завоеваний (XIII-XV вв.). Судьба русского народа в эпоху монгольских завоеваний разделяется на две составляющие. То единство, которое было утверждено в период Киевской Руси и подорвано в эпоху княжеских усобиц и раздробленности, рушится окончательно. Две части русского народа пойдут отныне двумя путями, в том числе и политическими.

Русские, жившие на востоке и северо-востоке, политически оказались в составе мировой империи -- Монгольской, за исключением только церковных отношений; в церковном отношении Русь продолжала подчиняться вселенскому патриарху, который большую часть XIII века пребывал уже не в Константинополе, а в Никее (в Малой Азии). Историк Г.Вернадский (1887 – 1973) пишет: «Подчинившись государям из дома Чингисхана, русская земля в политическом отношении была включена в огромный исторический мир, простиравшийся от Тихого Океана до Средиземного Моря. Политический размах этого мира наглядно рисуется составом великих монгольских курултаев XIII века: в этих курултаях участвовали (помимо монгольских князей, старейшин и администраторов всей средней, северной и восточной Азии) русские великие князья, грузинские и армянские цари, иконийские (сельджукские) султаны, кирманские и моссульские атабеки и прочие.»

Распад империи Чингисхана и подъем Москвы. Империя Чингисхана быстро распалась на несколько частей, сохраняя единство лишь на уровне монгольской династии Чингисидов. Русь в большинстве своем вошла в состав «Золотой Орды» или улуса Джучиева со столицей в Сарае. Владимир, а потом Москва стал вторым столичным центром этого русско-татаро-монгольского государства. Несмотря на то, что ордынские ханы в определенный момент приняли ислам, они, следуя заветам «Ясы», не препятствовали распространению других конфессий и не только давали русским спокойно исповедовать свою веру, но и не возражали против перехода в православие монголо-татарской знати.

После окончательного превращения Киева в провинциальный центр, русские митрополиты стали подолгу жить в северо-восточной Руси, во Владимире на Клязьме, а в конце XIII века окончательно переселились во Владимир, а затем в Москву. Епископ Сарайский был представителем главы русской церкви в ханской ставке.

Русские князья платили дань монголам, но одновременно перенимали у них опыт управления империей, жесткий административный централизм и этику военной кочевой иерархии, с ее основными ценностями – беспрекословное подчинение вождю, аскетизм личного быта, подвижность, верность и преданность, готовность к стремительной мобилизации, оперативность коммуникаций. Так в «Золотой Орде» постепенно формировался новый народ, продолжающий историческую эстафету того народа, который построил Киевскую Русь, но развивший множество новых черт. Несколько позже он приобретет имя «великороссы», в узком смысле означающее восточно-русский этнос с большим числом тюркских и финно-угорских элементов, ставший ядром новой Московской Руси.

«Основное русло исторического процесса развития русской государственности пролегло не в западной, охваченной латинством, Руси, а в восточной, захваченной монгольством.», пишет тот же Г.В.Вернадский.

Русские на Западе. Другая половина Руси и соответственно другая часть русского народа уже в середине XIV века оказалась под властью Запада. Хотя русские, оказавшиеся в составе Литовского, Польского и позжде Австро-Венгерского государств, во многом сохранили свои культурные начала, историческую идентичность и самосознание себя как народа, а также государственную идею они утратили.

В Литовском великом княжестве русские на первых порах преобладали, и само это государство было отчасти языческим, отчасти православным, но постепенно литовцы стали сближаться с Западной Европой, а потом окончательно приняли католичество, и уже Польско-Литовское государство было ориентировано жестко против православной идентичности. Постепенно западная половина некогда единого русского народа эпохи Киевской Руси стала этносом, обладающим признаками культурной самобытности, но утратившим историко-политическое измерение.

Русские между Востоком и Западом. В разделении политических и исторических судеб двух полюсов ранее единого русского народа решающую роль сыграло религиозное и геополитическое различие между монгольской империей и католической Европой.

Империя Чингисхана геополитически была силой Востока, направленной в определенной мере против Запада. При этом в религиозном смысле ее власти никогда не отличались миссионерством и позволяли покоренным народам сохранять религиозную идентичность.

Католические государства Европы и Балтии, в составе которых оказались жители западной Руси, осознавали себя цивилизацией католического Запада, активно насаждавшего свое понимание христианства, и относились к православным как к «еретикам», пытаясь перевербовать их в свою веру – либо напрямую, через католическое миссионерство, либо через униатство, где сохранялись православные обряды, но признавалось верховенство Папы Римского.

Позже, освободившись от Орды, русские Востока (великроссы) оказались в позиции наследников великой азиатской империи с полностью сохранившейся и укрепившейся православной идентичностью. Русские Запада (малороссы и белорусы) не смогли самостоятельно отстоять свою политическую свободу, и вынуждены были адаптироваться к католическим режимам, сохраняясь не как народ, а как этнос. Возврат к свободе и полноценному историческому бытию был открыт для них только через Москву, активно вступившую с XV века на путь государственного возрождения.

Московское царство. Распад орды и укрепление власти московских князей привели к возникновению нового государства – Московской Руси. В отличие от Киевской Руси Московская Русь имела намного больше имперских черт, отчасти позаимствованных от монголов. Русская знать активно участвовала в жизни ордынской элиты, часто смешивалась с ней, и вынесла оттуда опыт управления гигантскими территориями.

В новом государстве великокняжеским престолом становится Москва, хотя в какой-то период это оспаривалось другими центрами Восточной Руси, в частности, Звенигородом при сыне Дмитрия Донского (1350-1390) Юрии Дмитриевиче (1374-1434), воевавшем с великим князем Московским Василием Темным (1415-1462), и особенно Тверью.

Период, кода Московская Русь становится самостоятельным государством, совпадает с падением Византии. И русский народ начинает осознавать сам факт обладания независимой государственностью как ясный знак своей избранности. Формальными признаками этой избранности были

1. сохранение православной веры (тогда когда сами греки уклонились в Флорентийскую унию),

2. и наличие независимого государства.

Третий Рим. Московская Русь уже при Иване Третьем, которого называли «Великим» или «Грозным» еще прежде его внука Ивана IV, начинает осознаваться не просто как великое княжество, но как царство. Основу этой теории «переноса империи» (translatio imperii) сформулировал псковский инок Филофей (живший в XVI веке). Смысл данной политической концепции состоит в том, что качество «священного царства», где «град небесный» и «град земной» находятся в гармонии, а не в противостоянии, после падения Константинополя переносится на Московское царство, и оно остается отныне единственным в мире оплотом спасения. Остальные же земли, в том числе и потерявшая политическую независимость Византия, находятся либо в руках еретиков, либо в руках иноверных. Только Русь в такой ситуации является местом исторического избранничества, и такая ситуация сохранится до конца времен. «Четвертому Риму не быть», пишет Филофей⁽³⁾. Из периферии Византийской империи в Киевский период и из окраины империи Чингисхана в монгольский период Московская Русь в XV- XVI веках становится центром, причем как духовным центром византизма, так и ядром воссоздаваемой (на сей раз с Запада на Восток) евразийской империи.

Так рождается новая политическая система, в основе которой лежит сочетание православного византизма и татаро-монгольской административной централистской модели.

Великий князь уже при Иване III перестает быть «первым среди равным», как в Киевскую эпоху, и становится единственным государем, прямым аналогом византийского императора, а не королем или вождем. Теперь Русский Царь есть «внешний епископ Церкви», и выполняет ту же богословскую миссию, что и византийские василевсы. «Степенная Книга Царского Родословия», составленная при Иване IV святым митрополитом Московским Макарием (1482-1563), ретроспективно именует «царями» Рюрика, Владимира I, Владимира Мономаха, Ярослава Мудрого и всех остальных Рюриковичей.

После того, как греки перед падением Царьграда пошли на компромисс с католиками (что их не спасло), присланный проповедать Флорентийскую Унию греческий митрополит Исидор (?-1462) с позором изгоняется из Москвы, и митрополитов Московских русские начинают ставить сами – по представлению великих князей и с одобрения собора епископов. В XVI веке по той же самой логике полной – в том числе, и церковной -- независимости Руси от кого бы то ни было, устанавливается Патриаршество.

Позиции родового боярства остаются очень сильны, как и вечевые традиции северных и западных городов – Новгорода и Пскова. Но с ними московские великие князья начинают вести непримиримую войну. Причем политика централизации основана на идее превращения Руси из обычного государства, где «допустима» определенная политическая автономия второстепенных иерархических субъектов – князей, воевод, бояр, -- в особое государство-ковчег, единоначалие которого оправдано величием возложенной на него исторической задачи.

Самодержавная монархия. В Московский период устанавливается самодержавная монархия, где власть Царя не ограничена ничем, кроме необх