Показания немцев, служащих Ламсдорфского лагеря, об истреблении военнопленных

Специальная Комиссия, созданная Чрезвычайной Государственной Комиссией, опросила 60 немцев, бывших служащих лагеря Ламсдорф №344. Все они крайне сдержанно и осторожно, но достаточно ясно в своих показаниях изложили Комиссии неопровержимые факты жесточайшего режима, созданного военным командованием в лагере Ламсдорф и приводившего к поголовному истреблению советских военнопленных.

Служащая лагеря Фрай Цецилия сообщила:

«Транспорты советских военнопленных прибывали часто, 1—2 транспорта в день; и когда несколько дней не было транспортов, то затем их приходило 4—5. В каждом транспорте прибывало по 1—2 тыс. человек, а бывало что и больше. Мне помнится, что в феврале месяце 1943 года прибыло сразу 6 транспортов в один день... Военнопленные были одеты по-разному. Большинство из них не имели шинелей, несмотря на сильный мороз, доходивший до 20—25®. Многие были без головных уборов, в деревянных колодках, в рваной одежде.

...Из разговоров с военнопленными, несмотря на запрещение охраны, я знаю, что в вагонах, в пути движения, военнопленных не кормили. После выгрузки военнопленные долго стояли на ветру и холоде в ожидании отправки в лагерь. Иногда стояли в ожидании по 5—6 часов, а когда прибывал большой транспорт, то и больше. Здесь, на станции, военнопленных не кормили...

...Смертность в лагере для русских военнопленных была большая. Когда прибывали эшелоны с русскими военнопленными, то многие из них, из военнопленных, болели дизентерией... В зимний период 1941 года в лагере для русских военнопленных свирепствовала эпидемия тифа. Военнопленных, больных и здоровых, содержали вместе, так как были построены еще не все бараки, и военнопленные жили в ямах на территории лагеря. Особенно эпидемия свирепствовала в ноябре—декабре 1941 года и в январе 1942 года и затем в июне, июле и августе 1942 года... Во время свирепствования эпидемии тифа рассказывали, что смертность доходила до 100 человек ежедневно.

...В лагерях были разные болезни: тиф пятнистый, лихорадка и кровавый понос, который особенно мучил людей. Когда прибывал транспорт военнопленных, которых гнали в лагеря, то железная дорога и дорога до лагерей была вся в пятнах крови. Умирало очень много русских...»

Служащий лагеря Шприндер Кароль, рождения 1899 года, проживает Лиготка №3, р-н Немодлин, сообщил Комиссии:

«...Пленные русские в зимнюю пору ходили босые и в порванной одежде, так что видно было тело. Часто бывало, что пленные, которые могли ходить, снимали с мертвых товарищей одежду и сами в ней ходили. За этот проступок их тоже вешали. Видел я, как русские пленные с голоду шли и сами не знали, куда идут и как. Караульные стреляли в тех, кто...подходил близко к колючей проволоке....Однажды я наблюдал, как будут убирать мертвых, лежащих около проволоки, которых я насчитал 80 человек. Видел я раз, как один пленный поднял окурок и за это его расстреляли.

Вообще русским военнопленным было так плохо, что рассказать обо всем этом я не смогу...»

Циммер Цецилия показала:

«...В марте 1943 года меня направили работать в лагерь для русских военнопленных — Ламсдорф, который также назывался «шталаг 344». В одном из служебных помещений перед входом в лагерь, где помещались военнопленные, размещался филиал оппельнского бюро по распределению рабочей силы... Это бюро занималось распределением рабочей силы из обоих лагерей для военнопленных на различные работы на шахты, заводы и фабрики, а также на полевые работы. На работы посылались команды в г. Катовицы в шахты «Макс», в шахты «Кенигслаурахютте», в шахты «Негвилевундшгрубе», в шахты в г. Гинденбург, в шахты в Войтенгрубе и в другие города Верхней Силезии: округа Нейсе, Оппельн, Фалькенберг, Нойштадт, Лиопшиц, Ратиор, Коузель. «Рабочие команды» посылались на цементный завод в г. Оппельн, на заводы фирмы «Фарбениндустри» в г. Нейдебрюк, в Нойштадт для фирмы «Эхнер и К0»....В шахты посылались команды по 400—600 человек, на фабрики и заводы — по 90—100 человек.

...На работах, особенно в шахтах, военнопленные от тяжелой физической работы и плохого питания изнурялись. Изнуренных и больных возвращали в лагерь....Они впоследствии умирали, так как уже не могли поправиться. Смертность среди военнопленных, посылаемых на работы вне лагеря, была особенно велика и главным образом в шахтах.

...Русских военнопленных кормили плохо: утром на завтрак давали кофе или чай, в обод давали суп, сваренный из капусты, репы, картофеля, а вечером снова кофе или чай. Буханку хлеба весом 1,5 кг давали на 5 человек на целые сутки. Одевали военнопленных тоже плохо, особенно тех, кто был в лагере. Бараки плохо отапливались зимой, поэтому были случаи обморожения со смертельным исходом. Зимой смертность среди военнопленных увеличивалась на 100%.

...Ежемесячно составлялись отчеты о движении людей в лагере для русских военнопленных....Отчеты, составляемые на основании картотеки, посылались начальнику лагеря, на биржу труда в город Оппельн директору Альтхоффу, президенту биржи труда всей Верхней Силезии в г. Катовицы; квартальный отчет посылался в Берлин генеральному уполномоченному по использованию рабочей силы Заукелю. Из составленных мной отчетов была видна смертность в лагере для русских военнопленных. В 1943 году ежемесячно смертность достигала 1500—1600 человек. В 1944 году смертность была меньше и доходила ежемесячно до 600—800 человек.

...В обоснование этой цифры показываю, что в отдельные шахты для работы направлялись большие группы военнопленных но 800—1000 человек и из этого количества около 150—200 человек возвращались в лагерь больными и изнуренными. Они не могли уже поправиться и умирали в лагере. Например, в декабре 1944 года из шахты «Кенигслаурахютте» вернулись в лагерь 240—250 человек, которые умерли в лагере... В отчетах о причинах смертности, составляемых ежемесячно и квартально, не указывалась настоящая причина смерти... Настоящими же причинами высокой смертности являлись непосильный изнуряющий труд, голод и расстрелы...».

Бывший «караулмайстер» лагеря Генкель Йозеф сообщил:

«...Русским военнопленным не меняли и не давали другой одежды, а старая была очень рваная, поэтому они ходили голые и босые, в лохмотьях. Пленные тогда стаскивали последнюю одежду с мертвых товарищей, чтобы самим в ней ходить, за это караульные издевались над ними и часто вешали за это по 5—7 человек, а иногда и больше. Больных пленных посылали в специальный барак, так называемый «кранкен баракен», туда их бросали на солому на пол, где они умирали. Я никогда не видел, чтобы больному пленному делали какую-нибудь перевязку или же давали лекарство... Я видел, как на кладбище проезжали два воза, нагруженные трупами голых пленных и покрытые палаткой. Трупы эти были так худы, что видны были кости...».

Бывшая машинистка бюро обысков лагеря Быльцер Криста сообщила:

«...В лагере русских военнопленных Ламсдорф я работала с апреля 1943 до апреля 1944 года...

...По прибытии транспорта с военнопленными немецкие солдаты производили личный обыск, при котором присутствовал начальник бюро. При военнопленных никаких вещей в мешках и чемоданах не было. Все вещи были отобраны раньше, так как военнопленные в лагерь Ламсдорф прибывали из фронтовых пересыльных лагерей. При обыске отбирались предметы, которые запрещалось иметь при себе в лагере, как-то: ножи и другие, а также деньги и ценности... Никаких квитанций об изъятых деньгах и ценностях не выдавалось. Куда девались потом деньги и ценности, мне неизвестно. Кроме обысков военнопленных бюро занималось учетом беглецов из лагеря и их допросом. При допросах я стенографировала и печатала протоколы допросов на машинке... Большей частью военнопленные бежали с мест работ в шахтах, на заводах и фабриках....В большинстве случаев бежавшие были пойманы. При допросах в лагере они показывали, что причиной, побудившей их к побегу, послужили тяжелая работа, голод и побои. Работали на шахтах в две смены по 12 часов смена. Питание было скудное.

...За время моей работы в лагере для русских военнопленных с апреля 1943 года по апрель 1944 года мне известно из докладов дежурного офицера по лагерю капитана Блюмиха моему начальнику, что ежедневно по лагерю было от 20 до 30 смертных случаев. Причина смерти не докладывалась....Раньше, в конце 1942 года и начале 1943 года, по рассказам немецких солдат, в лагере свирепствовала эпидемия пятнистого тифа, и тогда смертность в лагере для русских военнопленных доходила до тысячи человек в неделю.

...Количество пленных русского лагеря мне известно, так как я работала с учетными карточками. Сначала — бежавших военнопленных, а затем — всех военнопленных: было их в лагере около 10—15 тыс. и на разных работах за пределами лагерей около 80 тыс. Это были главным образом русские. Кроме них в лагере были французы, сербы, итальянцы, но немного; примерно каждой национальности было около 100 человек. Поляков-пленных было тоже очень мало....С пленными русскими обращались очень плохо....Питание было очень плохое...»

В Ламсдорфский лагерь много раз приезжали представители VIII военного округа в Бреслау для инспектирования и проверки исполнения комендатурой лагеря приказов и распоряжений верховного военного командования.

Служащая лагеря Огаль Регина сообщила Комиссии:

«...За время моей работы в лагере телефонисткой примерно в августе 1942 года в Ламсдорф для осмотра находившихся там лагерей приезжал генерал Вольф, из VIII военного округа в Бреслау. Насколько мне известно, генерал Вольф был комендантом всех лагерей для военнопленных Ламсдорфа, Вагана и Горлица... Кроме генерала Вольфа в лагерь Ламсдорф приезжал генерал Роткох, который был командующим войсковыми частями, входящими в военный округ г. Бреслау... Я слышала, что в апреле 1942 года в лагерь военнопленных Ламсдорф приезжала для осмотра лагерей военнопленных комиссия из Берлина...»

Показания служащих лагеря Ламсдорф, так же как и немецкие документы, найденные в лагере, неопровержимо доказывают, что немецкое военное командование проводило в своих концентрационных лагерях массовое истребление советских военнопленных.