Анна Иоанновна в период ее царствования. Образ жизни, вкусы, привычки

Из работы Курукина: Дамский отзыв о внешности императрицы, сделанный не имевшей к ней претензий женой английского консула леди Рондо: «Она примерно моего роста, но очень крупная женщина, с очень хорошей для её сложения фигурой, движения её легки и изящны. Кожа её смугла, волосы чёрные, глаза тёмно-голубые. В выражении её лица есть величавость, поражающая с первого взгляда, но когда она говорит, на губах появляется невыразимо милая улыбка. Она много разговаривает со всеми, и обращение её так приветливо, что кажется, будто говоришь с равным; в то же время она ни на минуту не утрачивает достоинства государыни. Она, по-видимому, очень человеколюбива, и будь она частным лицом, то, я думаю, её бы называли очень приятной женщиной».

Анну Иоанновну трудно назвать выдающимся государственным деятелем, но тем, что называется «чувством власти», она, несомненно, обладала. Неожиданно оказавшись на престоле великой державы, она не только царствовала, но и правила — порой жестоко. Но нужно признать, что при Анне была создана относительно устойчивая политическая структура, обеспечившая стабильность в высших эшелонах власти.

Анна стала императрицей в 37 лет. Каков был ее образ жизни, привычки, вкусы? Историки сравнивают ее со скучающей помещицей. Любимые ее занятия: сидеть у окна и смотреть на прохожих, стрельба по птицам, охота, конные прогулки, она смотрела, как дерутся шуты по ее приказу, слушала пение придворных девушек, слушали рассказы приживалок о всяких чудесах. Она скучала и придумывала всевозможные развлечения. Анна была хорошим стрелком, легко попадала в птиц, целясь из окна. Велела, чтобы жены и дочери вельмож учились стрелять из окна. В обществе рассказывали, как царица сурово обращается со своими фрейлинами: била их сама по щекам за плохой танец, а если они просили пощады, то отправляла их стирать белье на Прачечном дворе. Пока государыня была в спальне, фрейлины должны были сидеть в соседней комнате и, как дворовые девки, заниматься рукоделием, вязанием. Соскучившись, Анна отворяла к ним дверь и говорила: «Ну, девки, пойте!» И девки пели, пока государыня не кричала «Довольно!». Быть придворным при Анне было непросто. Но угодившие Анне могли надеяться на щедрую милость. Иногда Анна требовала к себе гвардейских солдат с их женами и приказывала им плясать по-русски и водить хороводы, в которых заставляла принимать участие присутствовавших вельмож (сохранились воспоминания фрейлины Анны Федоровны Юшковой, она рассказала о жизни Анны). Анна особенно ценила графиню Авдотью Чернышеву за то, что та мастерски рассказывала городские сплетни и анекдоты. Анна любила подбирать себе шутов из знатных дворянских фамилий. Шуты обязаны были развлекать царицу. Шутов-дураков держали при дворе для забавы. Она заставляла шутов разыгрывать пьесы, где они жалуются друг на друга. Г.Р. Державин вспоминал рассказ современника Анны о том, как она, выстроив шутов, заставляла их толкаться, что приводило к драке и свалке. Анна хохотала от души. Свидетель-иностранец писал, что Анна иногда приказывала шутам «становиться к стенке, кроме одного, который бил их по поджилкам и чрез то принуждал их упасть на землю. Часто заставляли их производить между собою драку, и они таскали друг друга за волосы и царапались даже до крови. Государыня и весь двор… помирали со смеху». Историк Забелин писал об этом: «Циническое и скандальное нравилось, потому что духовное чувство совсем не было развито».

Выдержки из записок М исс Уильмот:

«Имя императрицы Анны Ивановны напоминает мне несколько любопытных анекдотов, которые я слышала изустно от княгини Дашковой; они стоят того, чтобы поместить их здесь. Известно, что в царствование Петра I было обыкновением этого деспота наказывать провинившихся дворян, приказывая им быть дураками. С этой минуты несчастная жертва при всем здравом уме делалась посмешищем всего двора. Осужденному дураку позволялось говорить все, что попало, с одним, однако, условием, что его можно было при известном случае вытянуть плетью или угостить пинком.. Все, что он ни делал, было предметом общего смеха; его слезы обращались в шутки, над его сарказмами зубоскалили или толковали их как чудо шутовской сметливости. Анна Ивановна пошла дальше Петра: она соединила с этой жестокостью всю пошлость обстановки своего шутовства. Однажды она указала, что князь Г... должен обратиться в наседку в наказание за какой-то мелкий проступок; с этой целью она приказала приготовить большое лукошко, наложить в него соломы, яиц и поставить это гнездо на виду в одной из придворных комнат. Потом князю было приказано под угрозой смерти сесть в это лукошко и кудахтать курицей.

Та же царица очень любила графиню Чернышеву и часто призывала ее потешать себя анекдотами. Бедная женщина заболела, ноги ее так сильно отекли, что она положительно не могла стоять перед императрицей. Анна Ивановна, вероятно, полагая невозможным, чтобы подданная могла устать в ее присутствии, продолжала забавляться насчет ее страданий, нисколько не думая облегчить их. Впрочем, однажды заметив, что Чернышева совершенно изнемогла и с трудом держалась на ногах, она сжалилась над ней, не желая, впрочем, прекратить своей потехи. "Ты можешь прислониться к этому столу, - сказала она, - служанка заслонит тебя, и таким образом, я не буду видеть твоей позы". В другом случае императрица изъявила желание видеть русский танец и приказала четырем из первых петербургских красавиц исполнить его в своем присутствии. Мать княгини Дашковой, замечательно грациозная плясунья, была в числе этой партии. Как, однако, они ни желали угодить царской воле, но, испуганные строгим взглядом государыни, смешались и позабыли фигуру танца. Среди общей суматохи императрица встала с кресел и, приблизившись к ним с полным достоинством, отвесила каждой по громкой пощечине и велела снова начинать, что они и исполнили, чуть живые от страха».

Вопросы: Можно ли согласиться с мнением В.О. Ключевского об Анне Иоанновне: «Большим удовольствием для нее было унизить человека, полюбоваться его унижением». Приведите другие примеры унижения Анной Иоанновной достоинства личности. Жестокость Анны в отношении к подданным – исключение их правил в политике самодержавия?

После долгого прозябания в Курляндии Анна Иоанновна, как в своё время Екатерина I, стремилась наверстать упущенное. В 1732 году она заказала бриллиантов на 158 855 рублей, 22 805 рублей были израсходованы на покупку сервизов, ещё 9597 рублей разошлись по мелочи. В 1734 году только на украшения Анна потратила 134 424 рубля. Счета её «комнатных» сумм постоянно фиксируют расходы на роскошную посуду и драгоценности, общая стоимость которых за несколько лет достигла 908 230 рублей. Императрица желала роскоши. «В торжественные и праздничные дни, — писал современник, — одевалась она весьма великолепно, а в прочие ходила просто, но всегда чисто и опрятно. Придворные чины и служители не могли лучше оказать ей уважение, как если в дни ее рождения, тезоименитства и коронования, которые ежегодно с великим торжеством [бывали] празднованы, приедут в новых и богатых платьях во дворец».

Императрица — возможно, памятуя о судьбе собственного мужа — пьяных терпеть не могла. Но 19 января ежегодно отмечалось по особому ритуалу с выражением чувств в духе национальной традиции. Гостям во дворце надлежало пить «по большому бокалу с надписанием речи: “Кто её величеству верен, тот сей бокал полон выпьет”». «Так как это единственный день в году, в который при дворе разрешено пить открыто и много, — пояснял консул Рондо в 1736 году, — на людей, пьющих умеренно, смотрят неблагосклонно; поэтому многие из русской знати, желая показать своё усердие, напились до того, что их пришлось удалить с глаз её величества с помощью дворцового гренадера».

Анна постепенно возродила быт, характерный для дома ее матери. При ней оживали старые порядки в царских дворцах. В Зимнем дворце снова появились карлики, уродки (их искали по всей России по требованию Анны), старухи-богомолицы, девочки-сиротинки, знахарки и др. Анна выписывала из Москвы и монастырей старушек-матушек, приживалок, живших в Измайловском доме ее матери. В царский дом по требованию Анны привозили девочек разных национальностей, среди которых были арапки, калмычки, грузинки и т.д. Как и в доме царицы Прасковьи Федоровны, при Анне в царском дворце появились многочисленные приживалки и блаженные, которым Анна давали смешные прозвища.

 

17 октября 1740 г. Анна Иоанновна умерла, оставив престол своему внучатому племяннику Ивану Антоновичу, рожденному Анной Леопольдовной 12 августа 1740 г. Регентом при малолетнем ребенке Анна назначила Бирона по его просьбе.

Из записок Манштейна.

Вопросы: Черты личности Анны Леопольдовны. Ее отношение к министрам. Она могла управлять огромной империей?

«Она (Анна Леопольдовна) была чрезвычайно капризна, вспыльчива, не любила труда, была нерешительна в мелочах, как и в самых важных делах; она очень походила характером на своего отца, герцога Карла-Леопольда Мекленбургского, с тою только разницей, что она не была расположена к жестокости. В год своего регентства она правила с большою кротостью. Она любила делать добро, не умея делать его кстати. Фаворитка ее пользовалась полным доверием и распоряжалась ее образом жизни по своему усмотрению. Министров своих и умных людей она вовсе не слушала; наконец, она не имела ни одного качества, необходимого для управления столь большой империей в смутное время. У нее был всегда грустный и унылый вид, что могло быть следствием тех огорчений, которые она испытала со стороны герцога Курляндского во время царствования императрицы Анны. Впрочем, она была очень хороша собою, прекрасно сложена и стройна; она свободно говорила на нескольких языках.

Что же касается до принца, супруга ее, то он обладает наилучшим сердцем и прекраснейшим характером в мире, соединенными с редким мужеством и неустрашимостью в военном деле, но он чрезмерно робок и застенчив в государственных делах. Он приехал слишком молодым в Россию, где перенес тысячу огорчений со стороны герцога Курляндского, который не любил его и часто обращался с ним весьма жестоко. Эта ненависть герцога происходила от того, что он считал его единственным препятствием к возвышению своего дома, так как, сделавшись герцогом Курляндским, он возымел намерение выдать принцессу Анну за своего старшего сына и возвести этим браком свое потомство на русский престол, но несмотря на свое влияние на императрицу, он никогда не мог убедить ее согласиться на это».

 

Свержение Бирона

9 ноября 1740 г. Миних, опираясь на гвардейцев, сверг Бирона. Регентом стала Анна Леопольдовна.

Выдержки из воспоминаний Манштейна о свержении Бирона:

Вопросы: Как к Бирону относились подданные? Кто выступил с инициативой его свержения? Какие меры использовал регент для усиления своей власти? Кого больше всего он опасался? Что известно о подготовке им нового дворцового переворота? Какие планы продумывал он для того, чтобы остаться у трона? Мотивы участников борьбы за престол. Кто дал согласие на дворцовый переворот? Как отнеслись офицеры и солдаты к предложению принять участие в заговоре? Как это характеризует их отношение к регенту? Какими силами и когда был осуществлен дворцовый переворот? Как вы думаете, почему удалось быстро, легко осуществить дворцовый переворот?

«На следующий день после кончины императрицы Анны Сенат, духовенство и все сколько-нибудь знатные люди Петербурга были созваны в Летний дворец (где императрица провела последние месяцы своей жизни). Войска были поставлены под ружье и герцог Курляндский обнародовал акт, которым он объявлялся регентом империи до тех пор, покуда императору … не исполнится семнадцати лет. Все присягнули новому императору на подданство, и первые дни все шло обычным порядком, но так как герцог был всеми вообще ненавидим, то многие стали роптать.

Регент, имевший шпионов, узнал, что о нем отзывались с презрением, что несколько гвардейских офицеров, и преимущественно Семеновского полка, которого принц Антон Ульрих был подполковником, говорили, что они охотно будут помогать принцу, если он предпримет что-либо против регента. Он узнал также, что принцесса Анна и супруг ее недовольны тем, что их отстранили от регенства. Это обеспокоило его и он приказал арестовать и посадить в крепость нескольких офицеров … Генералу Ушакову, президенту Тайной канцелярии и генерал-прокурору, князю Трубецкому, было поручено допросить их со всею строгостью; некоторых наказали кнутом, чтобы заставить их назвать других лиц, замешанных в этом деле. Во время этого регентства почти не проходило дня, чтобы не было арестовано несколько человек.

Принцу Антону Ульриху, бывшему генерал-лейтенанту армии, … было приказано написать регенту просьбу об увольнении от занимаемых им должностей… Регент велел дать ему совет – не выходить из своей комнаты или, по крайней мере, не показываться на публике.

Регент имел с царевною Елизаветою частые совещания, продолжавшиеся по несколько часов; он сказал однажды, в присутствии многих лиц, собравшихся у него вечером, что если принцесса Анна будет упрямиться, то ее отправят с ее принцем в Германию и вызовут оттуда герцога Голштейнского, чтобы возвести его на престол.

Герцог Курляндский (давно уже желавший возвести на престол свое потомство) намеревался обвенчать царевну Елизавету со своим старшим сыном и выдать свою дочь за герцога Голштейнского, и, я думаю, что если бы ему дали время, то он осуществил бы свой проект вполне счастливо.

Принцесса Анна и супруг ее находились все это время в большой тревоге, но она вскоре прекратилась.

Фельдмаршал Миних, бывший в числе людей, принимавших самое живое участие в том, чтобы предоставить регенство герцогу Курляндскому, вообразил, что лишь только власть будет в руках последнего, он может получить от него все, чего только ни пожелает; что герцог будет только носить титул, а власть регента будет принадлежать фельдмаршалу. Он хотел руководить делами, с званием генералиссимуса всех сухопутных и морских сил. Все это не могло понравиться регенту, знавшему фельдмаршала слишком хорошо и слишком опасавшегося его для того, чтобы возвести его в такое положение, в котором он мог бы вредить ему; поэтому он не исполнил ни одной из его просьб. (…)

Однажды… Миних (сказал) принцессе, что ее и.в. … не может ничего ожидать от регента, что, однако, ей не следует падать духом и что если она положится на него, то он скоро освободит ее от тиранства герцога Курляндского. Принцесса приняла, не колеблясь, его предложения, предоставив фельдмаршалу вести это дело, и было решено, что регента арестуют как только представится к тому благовидный случай. (Регент дал понять Миниху, что знает о его намерении отстранить его от власти, и Миних ускорил осуществление дворцового переворота)

(Миних и его адъютант полковник Манштейн) сели в карету и отправились в Зимний дворец (чтобы получить от Анны Леопольдовны разрешение на арест регента)… принцесса вышла к Миниху одна [этот факт может использоваться для характеристики мускулинных черт ее мужа Антона Ульриха?]; поговорив минуту, фельдмаршал приказал Манштейну призвать к принцессе всех офицеров, стоявших во дворце на карауле; когда они явились, то ее высочество высказала им в немногих словах все неприятности, которые регент делал императору, ей самой и супругу, прибавив, что так … она решила арестовать его, поручив это дело фельдмаршалу Миниху, и что она надеется, что офицеры будут помогать ему в этом и исполнят его приказания.

Офицеры без малейшего труда повиновались всему тому, чего требовала от них принцесса. Она дала им поцеловать ее руку и каждого обняла; офицеры спустились с фельдмаршалом вниз и поставили караул под ружье. Граф Миних объявил солдатам, в чем дело. Все громко отвечали, что они готовы идти за ним всюду. Им приказали зарядить ружья. (…) 80 человек вместе с фельдмаршалом направились к Летнему дворцу, где регент еще жил. Шагах в 200 от этого дома отряд остановился; фельдмаршал послал Манштейна к офицерам, стоявшим на карауле у регента, чтобы объявить им намерения принцессы Анны; они были также сговорчивы, как и прочие, и предложили также помочь арестовать герцога… Тогда фельдмаршал приказ … Манштейну стать с одним офицером во главе отряда в 20 человек, войти во дворец, арестовать герцога и, в случае малейшего сопротивления с его стороны, убить его без пощады.

Манштейн вошел (в Летний дворец), и во избежание слишком большого шума велел отряду следовать за собою издали; все часовые пропустили его без малейшего сопротивления, так как все солдаты, зная его, полагали, что он мог быть послан к герцогу по какому-нибудь важному делу; таким образом он… беспрепятственно дошед до покоев. Не зная, однако, в какой комнате спал герцог, он был в большом затруднении, недоумевая, куда идти. Чтобы избежать шума и не возбудить никакого подозрения, он не хотел также ни у кого спросить дорогу, хотя встретил несколько слуг… он очутился перед дверью, запертой на ключ; к счастью для него, она была двустворчатая и слуги забыли задвинуть верхние и нижние задвижки; таким образом он мог открыть ее без … труда. Там он нашел большую кровать, на которой глубоким сном спали герцог и его супруга, не проснувшиеся даже при шуме растворившейся двери.

Манштейн, подойдя к кровати, отдернул занавеси и сказал, что имеет дело до регента, тогда оба внезапно проснулись и начали кричать изо всей мочи, не сомневаясь, что он явился к ним с недобрым известием. … регент соскочил с кровати, (Манштейн) бросился на него, сжав его как можно крепче обеими руками до тех пор, пока не явились гвардейцы. Герцог, став, наконец, на ноги и желая освободиться от этих людей, сыпал удары кулаком впарво и влево; солдаты отвечали ему сильными ударами прикладом, снова повалили его на землю, вложили в рот платок, связали ему руки шарфом одного офицера и снесли его голго до гауптвахты, где его накрыли солдатскою шинелью и положили в ожидавшую его тут карету фельдмаршала. Рядом с ним посадили офицера и повезли его в Зимний дворец».