II. Проблема политических лагерей.

Российские либералы (П.Н. Милюков, В.А. Маклаков) и меньшевики (Ю.О. Мартов), а также многие зарубежные советологи (Д. Вествуд, Г. Хоскинг) утверждали, что накануне революции существовало два политических лагеря: а) монархический, объединявший в своих рядах все помещичье-черносотенные группировки, и б) оппозиционный, объединявший представителей всех политических и идейных течений от либералов до социалистов, выступавших под лозунгами политических свобод.

Лидер российских большевиков В.И. Ленин в целом ряде своих работ, в частности, «Об оценке революционного момента» (1907) и «Доклад о революции 1905 года» (1915), неоднократно писал, что накануне и в ходе самой революции в России существовало три политических лагеря:

а) правительственный, или помещичье-реакционный;

б) либерально-буржуазный, или оппозиционный;

в) пролетарско-крестьянский, или революционный.

Такой расклад политических сил существовал только до середины октября 1905 г., поскольку после издания Манифеста 17 октября либеральная оппозиция перешла на сторону реакции и стала «фиговым листком контрреволюции», и от ее былой оппозиционности не осталось и следа.

Другой лидер большевиков и фактический глава советского государства И.В. Сталин в «Кратком курсе истории ВКП(б)» (1938), который был отредактирован им лично, вернулся к теории двух политических лагерей, но в совершенно иной интерпретации, нежели у либералов и меньшевиков. По мнению вождя всех времен и народов, накануне и в период самой революции в России существовало два политических лагеря:

а) реакционный лагерь, объединявший в своих рядах монархистов, черносотенцев и либералов всех оттенков и мастей;

б) революционный, или пролетарско-крестьянский.

III. Проблема определения характера революции и ее движущих сил.

1) Ленинская оценка всего комплекса проблем содержится в многочисленных его работах, написанных как по горячим следам тех событий («Две тактики социал-демократии в демократической революции» 1905 г.), так и спустя значительный период времени («Доклад о революции 1905 года» 1915). Суть его оценок состоит в следующем.

а) Первая русская революция носила буржуазно-демократический характер. Буржуазный характер революции определялся тем, что в ходе революционной борьбы ставились задачи уничтожения самодержавия, установления парламентской республики, ликвидации сословного строя, введения основных политических и гражданских свобод и т. д. В.И. Ленин особо подчеркивал, что «гвоздем Первой русской революции был аграрно-крестьянский вопрос» и проблема полной ликвидации всего помещичьего землевладения. Демократический характер революции определялся ее движущими силами, поскольку застрельщиком революции и ее гегемоном был российский пролетариат в союзе со всем крестьянством, а не либеральная буржуазия, которая на определенном этапе сыграла лишь роль попутчика подлинно демократических сил.

б) Рабочее и крестьянское движение развивалось не одновременно и волнообразно. Рабочее движение началось значительно раньше и прошло в своем развитии три кульминационных этапа: в январе, октябре и декабре 1905 г. Крестьянское движение началось значительно позже, только после окончания весенних полевых работ, и прошло в своем развитии два основных этапа: апрель и ноябрь ― декабрь 1905 г.

в) Либеральная буржуазия раскачалась только к лету 1905 г., и пик ее активности и «покраснения» пришелся на первую половину октября 1905 г., когда в стране началась всероссийская октябрьская политическая стачка, завершившаяся изданием царского Манифеста 17 октября. Затем буржуазия перешла на сторону реакции и стала «фиговым листком контрреволюции».

По вполне понятным причинам ленинская оценка этих проблем полностью разделялась советской исторической наукой, хотя, впрочем, и в настоящее время многие историки (Р. Ганелин, В. Тюкавкин, В. Федоров) продолжают исповедовать ленинский подход в оценке характера и движущих сил революции.

2) Совершенно иная оценка Первой русской революции была дана бывшими легальными марксистами в знаменитом сборнике «Вехи» (1909), который В.И. Ленин сразу окрестил «энциклопедией либерального ренегатства». Авторы этого сборника — П.Б. Струве, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, С.Л. Франк и другие, крайне негативно оценивая революционные события, утверждали, что главным их виновником стала либеральная интеллигенция, которая, оторвавшись от национальных корней и православия, отравленная идеями «нигилизма» и «космополитизма», едва не погубила Россию, подведя ее вплотную к краю пропасти.

3) В 1911―1913 гг. вышли в свет антивеховский сборник «Интеллигенция России» (П.Н. Милюков, М.М. Ковалевский) и пятитомный фолиант «Общественное движение в России в начале XX века» (Ю.О. Мартов, А.Н. Пешехонов), авторы которых, напротив, высоко оценили роль либеральной интеллигенции в событиях тех лет. Признавая, что прошедшая революция в России носила буржуазный характер, они заявляли, что именно либеральная интеллигенция сыграла ключевую роль в этой революции и заставила правящие круги пойти на издание Манифеста 17 октября 1905 г., даровавшего подданным российской короны политические свободы и первый представительный орган власти — Государственную думу. А радикальные социалисты, выдвинув губительный лозунг свержения монархии, взявшись за оружие и бойкотировав выборы в Государственную думу, погубили революцию и отвратили власть от дальнейшего проведения реформ.

4) В 1926 г. один из вождей европейской социал-демократии Карл Каутский в своей работе «Уроки русской революции» писал, что «русская революция совершенно особый процесс, происходящий на грани буржуазного и социалистического общества», итогом которой стали ликвидация капитализма и дальнейшее развитие социалистических начал в жизни российского общества. В настоящее время эту оригинальную точку зрения разделяют целый ряд авторов, в том числе профессор С.Г. Кара-Мурза, опубликовавший в 2002 г. свой фундаментальный труд «Советская цивилизация».

5) В современной историографии одни авторы (Н. Селунская, Р. Тоштендаль) вообще предлагают отказаться от понятия «революция» применительно к событиям 1905―1907 гг., а другие (А. Дворниченко), по аналогии с событиями начала XVII в., называют их второй русской Смутой.

IV. Проблема определения хронологических рамок революции и ее внутренней периодизации.

По данной проблеме существуют три основных точки зрения:

1) В советской (А. Пясковский, К. Шацилло, А. Аврех, Р. Ганелин) и отчасти в современной (А. Боханов, В. Федоров) исторической науке, опираясь на ленинские оценки, определяли хронологические рамки Первой русской революции следующим образом: 9 января 1905 г. — 3 июня 1907 г. В рамках самой революции выделяли несколько важных этапов:

а) январь — май 1905 г. — «Кровавое воскресенье» в Петербурге и, как следствие этой трагедии, небывалый рост забастовочного и стачечного движения в крупных промышленных центрах страны с преобладанием политических требований;

б) май — август 1905 г. — расширение социальной базы революции и вовлечение в ее события широких крестьянских масс, армии и флота;

в) октябрь — декабрь 1905 г. — высший подъем революции, ознаменовавшийся всероссийской октябрьской политической стачкой и Декабрьским вооруженным восстанием в Москве;

г) январь 1906 ― июнь 1907 г. ― отступление и поражение революции, которая завершилась установлением бонапартистского режима «третьеиюньской монархии».

2) В русской либеральной историографии (П. Милюков, П. Струве) хронологические рамки Первой русской революции определяли следующим образом: 9 января ― 20 декабря 1905 г., и выделяли два основных этапа этой революции:

а) январь ― октябрь 1905 г. — развитие революции по восходящей линии;

б) ноябрь ― декабрь 1905 г. — развитие революции по нисходящей линии.

3) В западноевропейской историографии (Л. Шапиро, Г. Степенсон) хронологические рамки Первой русской революции определяли следующим образом: ноябрь 1904 г. ― декабрь 1905 г., особо выделяя три основных события революционного процесса: «Банкетную кампанию» либералов (ноябрь 1904 г.), царский манифест (октябрь 1905 г.) и вооруженное восстание в Москве (декабрь 1905 г.).