Роль политического ислама в межтаджикском конфликте

Оправданно уделив немало внимания Республике Узбекистан, перейдем к самому маленькому и самому бедному государству Центральной Азии - Таджикистану, который на протяжении многих лет не перестает быть, таким же «носителем» экстремистской идеологии радикально настроенных мусульман. В религиозном плане 95% населения Таджикистана составляют сунниты ханафитского мазхаба, которому со 2 апреля 2009 г. придан официальный статус.

В первые годы независимости на развитие политической ситуации в стране решающее влияние оказывали не межконфессиональные противоречия. Проблемой Таджикистана всегда была сложная структура отношений между региональными кланами - северным (худжандским или ленинабадским по названию города Худжанд, в советские годы называвшегося Ленинабадом) и южным (кулябским по названию города Куляб). Наряду с двумя главными кланами существовало несколько других, менее мощных, но влиятельных - гармский (каратегинский), гиссарский и бадахшанский (памирский).

Клановая организация таджикского государства существовала очень давно и сохранялась в годы советской власти, воплотившись в систему негласных, но строго соблюдавшихся квот на занятие руководящих постов. Москва контролировала их распределение таким образом, чтобы существовала соразмерность между численностью клана и количеством мест, которые отдавались выходцам из него. Благодаря этой системе соперничество между кланами удавалось держать под контролем.

Вплоть до провозглашения Таджикистаном независимости в нем традиционно первенствовали выходцы из северного худжандского клана, которые представляли интересы Ленинабадской области. Дисциплинированность и взаимопомощь помогали клану вести грамотную кадровую политику и удерживать власть вплоть до 1990-х гг. При этом выходцы из этого клана делилиответственные посты с южанами из кулябского клана и отчасти с памирцами³. Однако развал СССР сопровождался разрушением экономики республики, которая ранее дотировалась из союзного бюджета. А поскольку основные промышленные объекты находились на севере, то уже накануне распада Советского Союза позиции северян начали ослабевать, и остальные кланы заявили о своих правах. Однако в дальнейшем в политическую борьбу была повлечена и оппозиция, для прихода к власти использовавшая исламские лозунги.

Оппозицию в свою очередь представляла Партия исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ). Партия первоначально возникла как таджикская ячейка Исламской партии возрождения - первой политической организации мусульман СССР, созданной в июле 1990 г. в Астрахани. Председателем стал Сайд Абдулла Нури. Партия занималась изучением и распространениям взглядов шейха Хасана аль-Банны, братьев Сайда и Мухаммада Кутба, Абулла Мавдуди, которые пропагандировали доктрину «Братьев мусульман». Несмотря на запрет официальных властей, в октябре 1990 года состоялась учредительная конференция, а через год прошел первый учредительный съезд Партии исламского возрождения Таджикистана, на котором ее председателем избрали МухамадшарифаХимматзода².

На первом этапе ПИВТ, осознавая необходимость длительной просветительной работы по возрождению ислама в стране, намеревалась легально участвовать в парламентском процессе основными целями при этом были: духовное (религиозное) возрождение, экономическая и политическая независимость республики, политическое и правовое побуждение ее граждан возвратиться к основам «чистого» ислама.

На президентских выборах в 1991 году эта партия выступила в одном блоке с движением «Растохез» (лидер Тохири Абдулджабор) и «Лаъли Бадахшон» (лидер АтобекАмирбеков), под общим названием «Союз демократических сил». Проиграв эту кампанию кандидату коммунистов Рахмону Набиеву, представителю старой республиканской номенклатуры и ленинабадских кланов севера страны, ПИВТ со своими сторонниками перешла к организации антиправительственных выступлений, включая митинги, голодовки и военные столкновения с силами правопорядка. В июне 1993 года ПИВТ и союзные с ней партии были запрещены. Значительная часть оппозиции была вынуждена эмигрировать в Афганистан (60 тыс. человек) и страны СНГ (свыше 250 тыс. человек)¹.

Вооруженные отряды Соединенной таджикской оппозиции (ОТО), в которую вошли Движение исламского возрождения Таджикистана (ДИВТ, бывшая ПИВТ) и Демократическая партия республики, обосновались в учебных лагерях четырех районов Афганистана (Хост, Фархор, Камни, Бобо, ШамШату). В их рядах насчитывалось до девяти тысяч человек, в то время как на территории Таджикистана, не более трех тысяч. Финансированием, военно-материальным обеспечением ПИВТ в Афганистане занимались Саудовская Аравия, Пакистан и определенные религиозные круги в Афганистане.

В настоящей главе мы не будем подробно рассматривать весь ход событий кровопролитной гражданской войны в Таджикистане (1992-1997 гг.), который основывался на митингах и политических выступлениях ОТО, военных столкновениях правительственных и оппозиционных войск, сопровождавшихся военным присутствием других государств, а также на сопровождавшей весь ход событий, периодической смене политических лидеров обеих противостоящих сторон; с тем, чтобы выявить основную цель, ранее поставленную автором, а именно: уровень политизированности ислама в республике, потому как сам межтаджикский конфликт, конфликт между сторонниками центральной власти и различными группировками в лице Объединённой таджикской оппозиции, с первых строк отображает ту суть, которая нас интересует.

В этой связи считаем важным обратить внимание на итог данного конфликта, который заключался в том, что после промежуточного восьмого раунда переговоров в Тегеране в апреле - мае 1997 г., наконец, была поставлена заключительная точка в Москве 27 июня 1997 г. в присутствии Б.Н. Ельцина. Результатом длительных переговоров при активном участии российских посредников стало подписание «Общего соглашения об установлении мира и национального согласия между правительством Республики Таджикистан и Объединенной таджикской оппозицией».

Положение ПИВТ в современной расстановке сил довольно шаткое. С одной стороны, партию почти вытеснили из политического процесса официальные власти республики, с другой - с ПИВТ конкурируют другие, более радикальные группы, такие как ХТИ.

По мнению ряда политологов, причиной гражданской войны в Таджикистане стало противостояние светской власти и религиозной прослойки республики. Однако если рассматривать религиозный фактор как основной катализатор войны в Таджикистане, то можно заметить, что стороны конфликта не делились по религиозным убеждениям. Противоборствующие стороны различались не по воззрениям в религии или идеологии. Различия и дальнейшее участие в конфликте определялись, прежде всего, районами проживания тех, кто участвовал в конфликте². В значительной степени именно клановая составляющая и передел собственности в республике стали основными причинами войны.

Изучая роль религиозного фактора в политической жизни Таджикистана, не следует ни преувеличивать, ни преуменьшать его значение. Ислам как религия, традиция, свод моральных правил в Таджикистане занимает немаловажное место в сознании, жизни и быте мусульман республики. И это обстоятельство используют в своей деятельности многие политические организации и партии, возникшие в последние годы.

Слабость же властей и лояльность исламского духовенства проявляется в их нежелание или неспособность вести диалог с той частью исламистов, которая отвергает насилие и в перспективе способна на позитивную эволюцию. Ведь в сложных социально-экономических и политических условиях, порождающих настроения протеста среди населения, политический ислам остается главной, если не единственно привлекательной формой выражения этих настроений.

В то же самое время в «исламском факторе» в политике Таджикистана нам удалось уследить несколько важных особенностей. Во-первых, только здесь исламисты смогли создать сильные вооруженные формирования на базе ПИВТ, противостоящие правительству в гражданской войне в течение пяти лет¹. Во-вторых, только Партия исламского возрождения Таджикистана, единственная из всех исламистских организаций Центральной Азии, добилась легального статуса и представительства в парламенте. И это без преувеличения уникальный прецедент, позволяющий надеяться на мирный компромисс между властями и исламистами и в других субъектах Центрально-Азиатского региона. Однако наряду с этим неизменно слабое экономическое положение, которое и по сегодняшний день остается «болезненным» вопросом для всех республик Центральной Азии и в том числе Таджикистана, говорит о потенциальной возможности возникновения новых внутриобщественных конфликтов.

Таким образом, подводя итоги событиям Центрально-Азиатского региона постсоветского периода, можно констатировать следующее. За 21 год независимого существования Центрально-Азиатских государств в регионе неуклонно усиливалось влияние ислама на политические процессы. С одной стороны, инициаторами выступали политические элиты, стремившиеся с помощью ислама утвердить новую национальную и государственную идентичность. В этом стремлении они способствовали образованию национальных духовных управлений и муфтиятов, строили и восстанавливали мечети и медресе, поддерживали духовенство. С другой стороны, оппозиция практически во всех субъектах принимала формы радикального исламизма. Создавались и постепенно укреплялись экстремистские организации, участвовавшие в гражданской войне в Таджикистане, вторжениях в Киргизию и Узбекистан, государственных переворотах в Киргизии, терактах повсюду в регионе. Борьба с ними в настоящий момент является одной из наиболее важных задач в деле обеспечения региональной безопасности в Центральной Азии.