Стилистические особенности на синтаксическом уровне

 

С точки зрения И.Р. Гальперина, стилистика языка изучает синтаксические выразительные средства языка и синтаксические стилистические приемы, создающие особую организацию высказывания, отличающую такое высказывание от высказывания в условно называемой "нейтральной" форме изложения. Вот это "особое" по отношению к "нейтральному" и составляет предмет рассмотрения в синтаксической стилистике [14]. Перейдем к рассмотрению конкретных синтаксических стилистических приемов.

Изменение традиционного порядка слов в предложении - стилистическая инверсия. Эмоциональность и экспрессивность могут быть переданы в речи особым размещением слов в предложении. В английском языке у каждого члена предложения, как известно, есть обычное место, определяемое способом его синтаксического выражения, связями с другими словами и типом предложения. Нарушение обычного порядка следования членов предложения, в результате которого какой-нибудь элемент оказывается выделенным и получает специальные коннотации эмоциональности или экспрессивности, называется инверсией [2].

И.Р. Гальперин отмечает, что традиционный порядок слов может быть изменен соответственно целям автора. Например, Отелло начинает свою речь перед сенатом следующей фразой: "Rude am I in my speech...". Здесь прилагательное rude в синтаксической функции именной части сказуемого вынесено на первое место. По сравнению с нейтральным I am rude... здесь отношение обратное: подлежащее и именная часть сказуемого поменялись своими местами. По принятому определению это - эмфаза, т.е. усиление элемента rude. Но тут может быть дана иная интерпретация этого факта. Отелло произносит речь в сенате. Он сохраняет уверенность в себе; благородство его поступков придает соответствующую торжественность, приподнятость, значительность его речи. Использование приема инверсии сообщает речи Отелло именно такой характер [6].

Экспрессивная и функционально-стилистическая окраска инверсии характерна преимущественно для прозы, поскольку в стихах порядок слов подчиняется ритмико-интонационной структуре стиха, а расположение компонентов синтаксических конструкций относительно свободно.

И.В. Арнольд выделяет следующие типические случаи инверсии:

. Предикатив, выраженный существительным или прилагательным, может предшествовать подлежащему и связочному глаголу: Beautiful those donkeys were! (K. Mansfield) Этот тип инверсии особенно характерен для разговорной речи, где он часто сочетается с эллипсом, расчлененным вопросом и другими типичными для разговорной речи особенностями: Artful - wasn't it? (К. Mansfield)

Средством выделения знаменательного глагола-сказуемого служит также постановка его перед подлежащим, за которым следует вспомогательный или модальный глагол: Go I must.

. Прямое дополнение с целью эмфазы может быть поставлено на первое место: Her love letters I returned to the detectives for filing (Gr. Greene).

. Определение, выраженное прилагательным или несколькими прилагательными, при постановке его после определяемого придает высказыванию торжественный, несколько архаизированный, приподнятый характер, организует его ритмически, может акцентироваться наречиями или союзами и даже получает оттенок предикативности: In some places there are odd yellow tulips, slender, spiky, and Chinese-looking (D.H. Lawrence).

. Обстоятельственные слова, выдвинутые на первое место, не только акцентируются сами, но и акцентируют подлежащее, которое при этом оказывается выдвинутым на последнее место, а последнее место также является эмфатической позицией: Hallo! Here come two lovers (K. Mansfield). Among them stood tulips (R. Aldington) [2].

Стилистическое использование вопросительной и отрицательной структуры предложения. В системе синтаксических стилистических средств английского языка, как указывает И.Р. Гальперин, имеются два приема, основанные на том, что их синтаксическая форма не соответствует их логическому содержанию.

Эти два приема носят названия:

а) риторического вопроса;

б) литоты [37].

В риторическом вопросе синтаксическая форма вопросительного предложения использована для утверждения. В литоте форма отрицания служит для утверждения. Риторический вопрос имеет целью усиление эмоциональной окраски высказывания; цель литоты уменьшить силу эмоциональной окраски или ослабить силу положительного признака. Разберем каждый из этих стилистических приемов отдельно.

Риторический вопрос - это особый стилистический прием, сущность которого заключается в переосмыслении грамматического значения вопросительной формы. Риторический вопрос не предполагает ответа и ставится не для того, чтобы побудить слушателя сообщить нечто неизвестное говорящему. Функция риторического вопроса - привлечь внимание, усилить впечатление, повысить эмоциональный тон, создать приподнятость. Ответ в нем уже подсказан, и риторический вопрос только вовлекает читателя в рассуждение или переживание, делая его более активным, якобы заставляя самого сделать вывод. Например: Are these the remedies for a starving and desperate populace? (L. Byron) [6] Особенно это явление типично для песен рэп музыки, которые являются материалом нашего исследования.

Литота, по утверждению И.Р. Гальперина, обычно используется для ослабления положительного признака понятия. Так вместо It is good появляется It is not bad; вместо Не is a brave man употребляется Не is no coward. Из этих синонимичных средств выражения мысли конструкции с отрицательной частицей nо или not явно ощущаются как сознательное преуменьшение. Сила выразительности этого стилистического приема заключается главным образом в том, что это сознательное преуменьшение понятно участникам коммуникации [6].

Конструкция с литотой может иметь разные функции в сочетании с разной стилистической окраской. В разговорном стиле она передает преимущественно воспитанную сдержанность или иронию. В научном стиле она сообщает высказыванию большую строгость и осторожность: it is not difficult to see = it is easy to see [18].

Под повторами И.В. Арнольд определяетфигуру речи, которая состоит в повторении звуков, слов, морфем, синонимов или синтаксических конструкций в условиях достаточной тесноты ряда, т.е. достаточно близко друг от друга, чтобы их можно было заметить [2].

Повтор как стилистический прием является типизированным обобщением имеющегося в языке средства выражения возбужденного состояния, которое, как известно, выражается в речи различными средствами, зависящими от степени и характера возбуждения [9, c. 42]. Речь может быть возвышенной, патетической, нервной, умиленной и т. д. Возбужденная речь отличается фрагментарностью, иногда алогичностью, повторением отдельных частей высказывания [2].

Как указывает И.Р. Гальперин, повторы, использованные в стилистических функциях эмфазы, обычно классифицируются по композиционному принципу, то есть месту повторяющейся единицы в составе предложения или абзаца. Рассмотрим их более подробно:

Так выделяется повтор слов, словосочетаний и целых предложений, которые расположены в начале отрезков речи (предложений, синтагм, речевых групп). Такие повторы носят название анафоры: For that was it! Ignorant of the long and stealthy march of passion, and of the state to which it had reduced Fleur; ignorant of how Soames had watched her, seen that beloved young part of his very self fair, reach the edge of things and stand there balancing; ignorant of Fleur's reckless desperation beneath that falling picture, and her father's knowledge there of - ignorant of all this everybody felt aggrieved (J. Galsworthy).

Повторы в конце предложения (абзацев и т.д.) носят название эпифоры: "I am exactly the man to be placed in a superior position, in such a case as that. I am above the rest of mankind, in such a case as that. I can act with philosophy, in such a case as that" (Ch. Dickens).

Повтор может быть оформлен и таким образом: повторяющаяся единица (слово, словосочетание, предложение) находится и в начале, и в конце отрывка, образуя своеобразную рамку. Такой повтор носит название кольцевого повтора (framing): Poor doll's dressmaker! How often so dragged down by hands that should have raised her up; how often so misdirected when losing her way on the eternal road and asking guidance! Poor, little doll's dressmaker! (Ch. Dickens) [6]

Из других композиционных форм повтора следует упомянуть анадиплозис (подхват или стык). Слово, которым заканчивается предложение или короткий отрезок речи повторяется в начале следующего предложения или отрезка речи [2]: "Freeman and slave... carried on an uninterrupted, now hidden, now open fight, a fight that each time ended, either in a revolutionary reconstitution of society at large, or in the common ruin of the contending classes."

Повторение союзов называется полисиндетон: Not colour or creed or race or class whether he is white or blue or green (P. Abrahams) [38].

И.Р. Гальперин выделяет и такую форму повтора как тавтологическое подлежащее. В предложении подлежащее, выраженное существительным, повторяется местоимением: Your limbs they are alive (W. Wordsworth). The Smith, a mighty man is he (H. Longfellow). Тавтология может, например, использоваться для речевой характеристики персонажей [6].

Пропуск логически необходимых элементов высказывания. Пропуск логически необходимых элементов высказывания может принимать разные формы и иметьразные стилистические функции.

Сюда относятся использование односоставных и неполных предложений (эллипсис), бессоюзие, умолчание или близкий к немуапозиопезис, зевгма [15].

Под эллипсисом В.В. Гуревич понимает умышленное опущение какого-либо члена предложения, смысл которого легко можно восстановить по контексту [38]: So Justice Oberwaltzer - solemnly and didactically from his high seat to the jury (Th. Dreiser).

Будучи особенно характерным для разговорной речи, эллипсис даже и вне диалога придает высказыванию интонацию живой речи, динамичность, а иногда и некоторую доверительную простоту [23].

Пропуск союзов может быть продиктован требованиями ритма. При длинных перечислениях он дает стремительную смену картин или подчеркивает насыщенность отдельными частными впечатлениями в пределах общей картины, невозможность перечислить их все:

 

Many windowsfloorspeoplestoresstreetsmany hangings… (D.J. Bisset) [2]

 

Умолчание и близкий к нему апозиопезис состоят в эмоциональном обрыве высказывания, но при умолчании говорящий сознательно предоставляет слушателю догадаться о недосказанном, а при апозиопезисе он действительно или притворно не может продолжать от волнения или нерешительности. Обе фигуры настолько близки, что их часто трудно различить: "George, please don't think of that. I don't know why I said it. It's not true. You're -" [21].

Зевгма - это отношение одного слова одновременно к двум другим в разных смысловых планах. Обычно это достигается при наличии однородных членов предложения, причем семантические связи данного слова с рядом однородных членов не одинаковы: The close of this creation brought him and the plate to the table (Ch. Dickens). He had taken three weeks off and a ticket to Mentone (J. Galsworthy) [6].

Наиболее обычная функция повтора - функция усиления. В этой функции повтор как стилистический прием наиболее близко подходит к повторам как норме живой возбужденной речи. Так, например: Those evening bells! Those evening bells! (Th. Moore.) Повторы, несущие функцию усиления, обычно в композиционном отношении очень просты: повторяющиеся слова стоят рядом друг с другом [18].

Перечисленные здесь функции повторов ни в какой степени не ограничивают потенциальных возможностей этого стилистического приема. Как и всякое средство, рассчитанное на эмоциональный эффект, - это средство полифункционально.

Таким образом, синтаксические стилистические средства это особые стилистические обороты, выходящие за рамки практически необходимых норм, использующиеся с целью определенной художественной выразительности. К ним относятся инверсия, повторы, риторические вопросы, зевгма, полисиндетон и другие. Не все приемы в одинаковой мере используются в поэзии и прозе. Например, инверсия характерна для прозы, поскольку в стихах порядок слов подчиняется ритмико-интонационной структуре стиха.