Из Кёото в Оосака, оттуда в путь в Токио

Возблагодаривши Бога за такое благоуспешное и радостное освяще­ние Храма, помолившись еще раз в нем и простившись со всеми, я отправился, в сопровождении о. Симеона Мии, в восьмом часу утра на станцию и оттуда с первым случившимся поездом в Оосака. Там, оста­вивши чемодан в церковном доме и переодевшись, мы отправились прежде всего посетить лежащего в больнице о. Павла Косуги. Видимо, злая чахотка доедает его, едва ли долго проживет. Утешив его, насколь­ко возможно, мы отправились затем на Выставку. Погода, так благопри­ятствовавшая нам, пока мы совершали дело Божие, к мирскому нашему поведению отнеслась сурово: лишь только мы вступили на землю вы­ставки, как пошел дождь и продолжался весь день. Бывший уже на Вы­ставке прежде о. Сергий Судзуки сопровождал нас с о. Мии в качестве руководителя. Кое-что посмотрели в здании производств (коогёо), про­шли по машинному зданию, более подробно осмотрели здание искусств, пошли в зверинец посмотреть двух молодых слонов, превосходного льва, страдальчески метавшегося по клетке, львицу, сонно зевающую, тигра, леопардов и прочее; затем уехали в Сакаи, где с большим удовольствием рассматривали живых морских обитателей в превосходно устроенном аквариуме; к сожалению, дождь мешал рассмотреть аквариум наружный. Видели также чучело огромнейшего дельфина в шалаше на берегу моря. Пообедав в гостинице японской пищей и втридорога заплатив за это, мы под неперестающим дождем вернулись домой, в церковный дом; повидавшись здесь с несколькими собравшимися братьями и сестрами, большая часть которых были тоокейские, завернувшие сюда для осмот­ра выставки, и напившись чаю, мы с о. Мии в сопровождении о. Сергия отправились на станцию железной дороги, откуда скорым поездом в 7 часов 10 минут я отправился в Токио, а о. Мии с следующим поездом должен был отправиться в Кёото, где и сегодняшний вечер в Храме должна производиться проповедь заранее назначенными для того про­поведниками.

Мая 1903. Четверг. Токио

В одиннадцатом часу утра был уже у себя дома на Суругадае. Нашел на столе между другими письмо о. Вениамина вместе со списком церков­ных вещей, сданных на хранение нагасакскому консулу князю Гагарину, и с подписью князя, что вещи им приняты. Значит, мне остается только послать ему дорожные в Россию.

Послал в банк Мицуи чек на 250 ен в уплату долга в контору сего банка в Кёото и получил мою расписку, уже высланную оттуда.

Пришлось много раз и разным рассказывать об освящении Храма в Кёото, чем все так интересуются и чему радуются.

В мое отсутствие померла и похоронена мать о. Романа Циба, долго лежавшая в постели старушка, о чем, впрочем, я получил телеграмму, будучи в Кёото.

Мая 1903. Пятница

Целый день справление корреспонденции: послал о. Вениамину в Нагасаки дорожные в Россию и прощальный привет ему; написал об увольнении его донесения в Святейший Синод и в Совет Миссионерского Общества, также о. Феодору Быстрову — последнему с выпискою не­скольких мест из письма ко мне князя Гагарина.

Мая 1903. Суббота

Послал письмо о. игумену Пантелеймону, настоятелю Мироносиц­кой Пустыни в городе Царевококшайске, Казанской губернии. Зову его сюда. Пусть подает прошение в Святейший Синод о назначении его членом здешней Миссии, если желание его не переменилось и если нет других препятствий.

Господь Бог да сотворит Свою Волю о нем!

Кирилл Мори, кончающий курс в Семинарии, сын покойного о. Ни­киты, приходил просить об отправлении его в Академию, да как хитро!

— Я буду там на своем содержании,— говорит.

— Где же вы возьмете его? — спрашиваю.

— Одно лицо будет давать мне.

— Это так же, как Даниила Кониси? Богач Козаки, его родной отец, обещал содержать его в Академии и обманул, предоставив мне лично тратиться на то; и мне воспитание Кониси в России стоит около двух тысяч рублей, а он еще, вернувшись, тоже обманул — бросил службу Церкви. Не хотите ли повторить эту историю? Только я не согласен.

— Меня будут содержать не японцы.

— Кто же?

— Не могу сказать. Мне он запретил это.

— Как же вы хотите, чтоб я ходатайствовал о допущении вас в Акаде­мию, не будучи уверен, что ваше содержание там обеспечено?

Затем я говорил ему, что ему думать об Академии вовсе не следует: способности у него посредственные, здоровье ненадежное; пусть вооду­шевится желанием послужить ближним тем, что уже приобрел; ему два­дцать два года — служить уже пора и прочее, и прочее. Но едва ли не к стене горох.

4 / П мая 1903. Воскресенье

После Литургии зашел, между другими гостями, Иоанн Фукасе, из Цуяма, и говорил про то, что «о. Якова Мацуда с семейством нужно перевести из Окаяма в другое место, иначе болезни в его семье не пре­кратятся. Там слишком дурная вода; природные жители от нее не стра­дают, а пришлые — все; так болел там о. Никита Мори и помер, все время были больные в семье о. Игнатия Мукояма, ныне двое детей о. Якова лежат в заразном госпитале. Хлопочут там об устройстве водо­провода, и, вероятно, года через три он будет; тогда можно поместить там священника; ныне же непременно надо убрать его оттуда, или же послать туда бессемейного священника, потому что взрослый может уберечься — будет пить прокипяченную воду, детей же нельзя уберечь — они бродят по улицам и пьют везде, где захочется». Правда. На будущем Соборе посоветуемся об этом, и о. Якова, быть может, в Цуяма переместим.

5 /18 мая 1903. Понедельник

Георгий Абе, из Оцу, восхищенно пишет: семнадцать человек у него крестил о. Игнатий Мукояма, и он счастлив этим успехом своей проповеди.
«В Оотавара я умирал от бесплодности моих стараний, здесь же ожил»,— пишет. Просит много книг и брошюр, так как еще много новых слушате­лей у него; послано, хотя не в таком количестве, как просит; он из увлекающихся — не всякое слово надо понимать буквально.

Павел Кацумата из своего захолустья просит принять двух в Жен­скую школу. Впрочем, на их содержании; можно записать кандидатками.

6 /19 мая 1903. Вторник.