Октября /12 ноября 1901. Вторник

Явился Гордий Сиина, вчера прибывший из России, где в Петербург­ской Духовной Академии кончил курс. Обучался он там не от Миссии, а

сам по себе, по благосердию русского духовного начальства, допустив­шего его к продолжению учения сначала в Иркутской Семинарии, по­том в Казанской и Петербургской Академиях. На дорогу сюда ему тоже дали из Синода четыреста рублей, что, однако, не мешало ему выпро­сить в долг еще на дорогу от протоиерея Смирнова в Лондоне пятна­дцать фунтов стерлингов, и в Нью-Йорке от какого-то русского батюшки двадцать восемь долларов. Нужно отдать ему справедливость: умеет до­биться своего; по выходе из здешней Семинарии вследствие возмуще­ния, довершения своего образования добился.— Служить Миссии он официально не обязан, так как не давал этого обещания, отправляясь в Россию, (хотя нравственно лежит на нем долг — служить Церкви, кото­рою был воспитываем здесь в России); и предлагать себя на службу Миссии, кажется, не намерен. Сегодня на мой вопрос: «где думаете служить?» ответил: «еще не знаю». Но —и не желателен для службы здесь, правду говоря; сильно пахло от него водкой — для первого же свидания, недаром Преосвященный Сергий писал, что «Сиина пьянст­вует».— Говорит по-русски не совсем свободно. Суждения иногда топор­но-грубые (Митрополит Антоний — «развитый человек»). Отправился к себе на родину, в Симооса.

Октября /13 ноября 1901. Среда

Были: генерал Иванов, с ним три офицера, все — приехавшие на японские маневры по приглашению японского военного ведомства, и Глеб Михайлович Ванновский с детьми. С маневров они только что вернулись, и Ванновский, отчасти и генерал, жестоко критиковали японское воинство. Глеб Михайлович, по обычаю, владел речью, гово­рил хорошо, но в неизменном своем пессимистическом тоне.

О. Василий Усуи описывает свою поездку по Церквам, хвалился их оживленным состоянием,— совершил несколько крещений.

Ноября 1901. Четверг

Был язычник Кавано (из Симооса), что по временам жертвует до­вольно большие деньги в Соборе. На этот раз принес двадцать ен и оставил вместе с ящиком конфет на кафедре в Соборе. Когда мне сказали о нем, я пригласил его к себе, подарил наш Новый Завет в золотообрез­ном переплете, несколько новых брошюр и вновь убеждал его позвать проповедника к себе в деревню, чтобы и самому хорошо познакомиться с Христианским учением, и другим сообщить его. В этот раз он охотно согласился на это, уверял, что в его местности много найдется слушате­лей, и обещал известить, когда настанет удобное время для проповеди, так как народ еще занят полевыми работами. Я обещал ему прислать о. Феодора Мидзуно для проповеди и тут же свел Кавано с ним, чтобы они договорились. До деревни Кавано всего два часа по железной дороге от Токио. О. Феодор может несколько раз в неделю бывать там, лишь бы Кавано исполнил свое слово — способствовать открытию проповеди там.

Ноября 1901. Пятница

О. Игнатий Мукояма пишет, что у него двое детей больны дизенте­рией; Лука Ясуми, катихизатор, пишет, что у него двое детей в дизенте­рии... Что за наказание еще — эти болезни у служащих Церкви! И сколь­ко на них экстренных расходов! Послано и сегодня о. Игнатию десять ен, Ясуми семь ен.

О. Петр Сибаяма пишет, что «И. Инаба и ссорится с христианами, и болен — совсем для проповеди не годен». Вызвал он его с места проповеди в Нагоя — а оттуда, вероятно, скоро пришлет сюда — и будет он возвра­щен в Одавара, на родину, как негодный для служения Церкви. Хорошо, что еще не принят в число служащих, а делается ему только испытание. Споткнувшийся и сломавший ногу конь воза не повезет — и напрасно его суют и сам он ломится в упряжку.

Ноября 1901. Суббота

Старая американка, учительница глухонемых, нанесла визит и без малейшей остановки проговорила час про свои методы лечения от глу­хонемоты, расхваливая их; надоело слушать, и я без церемонии вынул часы и сказал, что с этой минуты должен быть занят другим. Был с визитом — маркиз Оимикадо, у которого домоправителем христианин Сида, отец ученика Катихизаторской школы; элегантный и умный моло­дой человек; подарил ему Новый Завет и несколько других христиан­ских книг, с внушением заняться изучением Христианского учения, что он обещал сделать — впрочем, кажется, только из вежливости.

Диакон Яков Мацуда сообщил, что князь Стефан Доде опять захво­рал: показалась кровь из горла, и он слег. Но на этот раз, уже как христи­анин, он так спокойно принял свою болезнь, что удивил и доктора, и всех родных — все они рады, что он, ко благу своего слабого здоровья, сделался христианином; и брат его, по этому поводу, сделался усердным слушателем Христова учения; мать тоже расположена к этому. Стефан, в свою очередь, радуется этому, горит усердием к водворению христи­анства в своей семье и среди других родных и просит молитв о сем и о себе. Благодать Божия, видимо, царит в его сердце — и да не оставит она его никогда!

Ноября 1901. Воскресенье

В Миссии получено правительственное оповещение о привилегии, даваемой духовенству «буддийскому, синтоисскому и христианскому», отправляющемуся на остров Формозу для проповеди: «начальникам сект буддийских и синтоисских» предоставляется на пароходах даровой про­езд на Формозу в первом классе, всем прочим делается «нивари» (две десятых) скидки с платы за проезд.— Хоть не лестно Христианству быть поставленным наравне с буддизмом и синтоизмом, но важно явное по­кровительство, оказываемое правительством христианской проповеди.

Уныние навел своим письмом Павел Соно, бывший катихизатор, теперь участник в издании газеты в Кумамото. Охладел к вере до того, что и христианским именем себя не называет, а языческим прежним — Мотонори, однако же и не без некоторого участия к православию. Опи­сывает блестящее положение протестантства и католичества в Кумамо­то. У католиков, по их словам, пятьсот христиан; правда или нет, Мото­нори не знает; но в воскресенье в Церкви до шестидесяти человек собирается. У протестантов в последнее их большое проповедническое движение только приобретено до пятисот человек, из которых полови­на, наверное, сделается настоящими христианами. У православных же в субботу человек шесть бывает на богослужении, в воскресенье — два, или и никого. Есть несколько новых слушателей, но только в домах христиан или их родственников... Словом, православие далеко позади иностранных в Кумамото, да и на всем Киусиу,— И это правда. Но что делать, чем помочь? Послать бы людей получше сущих там, но ни едино­го человека нет. О. Вениамина из Нагасаки направить бы в Кумамото и другие Церкви на Киусиу? Рано, еще языка не знает. В будущем году, даст Бог, можно это сделать, если только о. Вениамин удержится в том мис­сионерском настроении, какое заявил в последнем письме.

Ноября 1901. Понедельник

О. Андрей Метоки прислал очень обстоятельное описание своей по­ездки по Церквам — в Немуро, Сикотан, Кусиро и прочие. Отдано для напечатания. Если он и вперед будет так внимателен к своим Церквам и своему делу, то счастье для тех Церквей и для него. Христиане его Церквей, по его описанию, усердны к вере, особенно сикотанцы и христиане Кусиро; проповедники усердны к службе, особенно Моисей Минато.

Пимен Усуи, семинарист, приходил на костылях из госпиталя Сато, где лечится. Бедный юноша! Страдает за грехи кого-то из своих пред­ков, поселившего болезнь в своих потомках до пятого рода.

Ноября 1901. Вторник

Стефан Тадзима из Коофу пишет, что «проповедь там малоуспеш­на — народ плохо расположен к религии — и у протестантов, при всех их стараниях мало успехов, а у католиков совсем плохо». С удовольствием описывает он твердость в православии Андрея Уено, двадцать лет тому назад учившегося в Семинарии и живущего в селении недалеко от Коофу, где других христиан нет; протестанты немало старались совра­тить Уено, но безуспешно.

Григорий Исида, катихизатор в Оомия, просит пять ей помощи на лечение матери — бедная старуха по неосторожности упала со второго этажа и сильно расшиблась. Послано.

7/20 ноября 1901. Среда

Обер-прокурор Константин Петрович Победоносцев прислал пись­мо, писанное к нему лондонским протоиереем Смирновым с надписью: «так как к вам едет кандидат, то вот о нем». В письме описывается, как Гордий Сиина прибыл в Лондон голодным, нищим, и как о. Смирнов отправил его в Америку, употребив на то пятнадцать фунтов стерлин­гов, которые и просит Константина Петровича уплатить ему из синод­ских сумм.

Этот Сиина оказывается большим нахалом и лжецом. Мне говорил, что в Петербурге выдано было ему четыреста рублей на дорогу, а о. Смирнову сказал, что выдано было ему двести пятьдесят, и те почти все он истратил на уплату своих долгов. Из Парижа его тоже Русское Посольство на свои деньги выслало в Лондон. А в Америке опять же деньги на дорогу занимал. Куда же он дел четыреста рублей? И ведь выезжал везде на Миссии и Японской Церкви — значит, позорил их, тогда как Миссия и Церковь не имеют никакого отношения к его пребы­ванию в России и его странствиям.

Ноября 1901. Четверг

Капитан Василий Павлович Озеки прислал письма к о. Павлу Сато и господину Сенума, что благополучно доехал до Петербурга, и там позна­комился с сотрудниками Миссии и Преосвященным Сергием, которые любезно его приняли, даже имел случай принять благословение Высо­копреосвященного Митрополита и о. Иоанна Кронштадтского. Перевод­чиком ему служит Феодор Янсен, о котором упоминает, что он в Акаде­мию поступил.

Ровно двадцать один год, как вернулся в Японию после второй поездки в Россию. Время течет быстрее воды. Впрочем, слава Богу за все!

Ноября 1901. Пятница

Послал сто ен на матросский дом, устраиваемый консулом князем Гагариным в Нагасаки. Не все же на японцев, хоть лепту на своих — совсем не против этого.

Был с первым визитом князь Кудашев, приехавший служить первым секретарем в Посольстве вместо Поклевского, переводимого советни­ком в Лондонское Посольство. С князем приехала его сестра.

Ноября 1901. Суббота.

Японский праздник

Учащиеся отдыхали. Мы с Накаем не переводили; зато я отлично занялся в библиотеке перепиской в каталог накопившихся от переплета книг. А с часу пополудни до пяти ученики проморили своим концертом. Давало оный «Православное Общество молодых людей» (Сейкёо Сей- нен-квай), в котором главный элемент составляют семинаристы. Кон­церт был благотворительный, чтобы собрать несколько на нужды само­го же этого Общества: на книги для чтения и подобное. Производился в столовой Семинарии, где устроены были подмостки, устланные ков­ром, и расставлены скамейки, классные же, для публики. Билеты были по пятидесяти сен и по тридцати. Дверь в кухню и вся эта стена завешана была откуда-то добытым полотном с белыми и красными полосами и украшена зеленью и цветами; вокруг сцены тоже было много цветов; на возвышении стояло фортепьяно, принесенное из Женской школы. Программа состояла из пения и игры на разных инструментах. Пели: три раза — хор одних учеников, три раза — совместный учеников и уче­ниц, и раз — соло — по-английски пропел песенку один ученик город­ской певческой школы. Играли по два раза на фортепьяно, скрипке, кото — слепцы, и на бива с пением героических рассказов. Порядок был полный; публики полна зала; из русских, кроме меня и Д. К. Львовского, была только жена Смысловского, учителя русского языка в правительст­венной школе. Начался концерт пением молитв «Царю Небесный», кон­чился пением «Достойно», причем все вставши молились. Выручил кон­церт небогато: по очищении расходов, как то: платы приглашенным артистам на кото, бива и подобном, осталось двадцать ен, говорил Васи­лий Ямада, председатель Общества.

Позволяется это концертное удовольствие учащимся, потому что оно учебного времени у них не отнимает: всего-то несколько спевок в сво­бодные от занятий часы. А маленькие хлопоты, сопряженные с устройст­вом концерта, составляют такое невинное и здоровое развлечение для них.

Павел Мацумото, катихизатор в Отару, телеграммой известил о смер­ти своего сына Иоакима, кажется, последнего своего ребенка. Жаль бедного! Все дети у него перемерли. И вот отдаленное печальное по­следствие разврата: отец Павла, по словам секретаря Нумабе, земляка его, страдал венерическою болезнью, следы которой перешли на Пав­ла, который, ни в чем не повинный, и в молодости постоянно должен был пить лекарства; слабость его и переходит к детям, которые, вот уже четверо, померли в младенчестве или отрочестве.— Была у меня мысль сделать Павла священнослужителем за его долгое усердное служение Церкви и всегда доброе поведение; но, кажется, нужно удержаться от этого; не беспорочен телом, хоть и невинен; Нумабе говорил, что близ­ко знающие его всегда устранялись от близкого общения с ним, как с зараженным; для священства такой не годится. Я не знал всех этих, неудобоузнаваемых интимностей, потому что Павел Мацумото здесь в Катихизаторской школе не учился, а вышел в катихизаторы из-под руко­водства хакодатских миссионеров.

Ноября 1901. Воскресенье

В Церкви было много матросов с русского крейсера «Россия», третьего дня пришедшего в Йокохаму; у икон подсвечники были полны свечами, в назидание японцам, мало-помалу начинающим перенимать этот обы­чай благочестивого усердия.

Из Церкви заходил старший брат Стефана Доде, преусердно изучаю­щий Христианство и уже просящий крещения, хотя оное для него еще рано; каждый день слушает катихизацию от диакона Якова Мацуда, а в прочее время с христианскою книжкою не расстается; в доказательство чего вытащил из кармана книжку и показал со словами: «Вот, когда ехал в Церковь, читал». Помоги ему Бог!

Ноября 1901. Понедельник

Дошли мы с Накаем до перевода ирмосов на утрени в субботу Первой недели Великого поста —что за трудности! В иных тропарях просто смысла не доберешься. Как бы нужен был перевод богослужения на русский язык! Вот такие ирмосы ведь так и читают, не понимая что, и это уже целые века. Пора бы позаботиться о понимании.

Ноября 1901. Вторник

Был хакодатский консул М. М. Геденштром. Рассказывал, между прочим, о жалком положении католических траписток, поселившихся недалеко от Хакодате,— три монахини уже с ума сошли и отправлены в Европу, две японки учились подвигу —те тоже с ума сошли. И неудивительно. Летом, при ужасном множестве там москитов, защищаться от них поло­гом им не дозволяется; зимой, при сильных тамошних холодах, согре­вать жилье не позволяется; встают ежедневно в два часа утра; с миром — полное разобщение. Траписты не вдаются в такие крайности и потому благоденствуют. Продают уже произведения своих трудов: масло, сыр и прочее; имеют довольно большое училище мальчиков, японских.

Илья Сато, катихизатор в Акита, извещает, что о. Павел Кагета посе­тил Церковь и принял в православие просившегося чиновника Исии; имя — Августин — которое носил он в католичестве, переменил на Пав­ла; присоединен через миропомазание, которое в католичестве еще не было преподано ему. Три патера собрались в Акита увещевать его не оставлять прежней веры, но убедить его не могли. Дай Бог ему навсегда такую твердость спасительной веры! Илья Сато пишет, что маленькая Церковь в Акита была обрадована и ободрена этим случаем.

Ноября 1901. Среда

День рождения Императрицы-матери; и потому располагал было от­правиться в Посольскую Церковь служить молебен, но посланник дал знать через о. Сергия Глебова, что не приглашает меня. Что делать! Церковь домовая — без приглашения не войдешь — тем более, что служ­ба там всегда связана с приглашением на завтрак, что составляет боль­шое неудобство. На этот раз, должно быть, за столом места не было для меня, так как много офицеров с «России» имели быть у посланника. В сущности, я был очень доволен, так как не было помехи занятиям.

Ноября 1901. Четверг

О. Борис Ямамура пишет еще о католике, просящемся в правосла­вие,— это некто Сакурада в Хиросаки, из дворян; служил когда-то у като­ликов катихизатором, но из-за чего-то рассорился с ними и уже несколько лет не имеет с ними общения. Но, пишет о. Борис, по всем отзывам — человек достойный. Ему уже за сорок лет. И просится он не только в православие, но и прямо в Катихизаторскую школу, имея желание по­святить себя на служение Церкви; семейные отношения его не представ­ляют к тому препятствий.— Нужно посоветоваться с наставниками, при­нять ли его теперь в школу.

Ноября 1901. Пятница

Наставники нашли, что теперь неудобно; пусть, если желает, посту­пит с начала курса, в сентябре будущего года. Так и отписано о. Борису.

Жена о. Игнатия Мукояма пишет за него, что он болен до того, что не мог отправиться посетить свои Церкви, а должен был просить сде­лать это вместо него оосакского священника, о. Сергия Судзуки, кото­рый и исполнил просьбу. Пишет еще Лукия, что слушателей учения в Окаяма теперь много у катихизатора Лина Такахаси и что недавно пять человек наученных крещено.

Много и тревожно я думаю теперь, как напечатать службу Первой недели Великого поста? Сполна нельзя — слишком обременительно для новых христиан. Что сократить? Из песней на утрени какие стихи оста­вить при тропарях? Нужно, чтобы полный смысл был и в каждом стихе, и в полном составе их, а всю песню напечатать нельзя. Кафизмы как? И прочее. Вразуми, Господи, сделать во славу Святого Имени твоего и во спасение ближних!

Ноября 1901. Суббота

Нагасакский консул князь Гагарин пишет, что предпринятый им мат­росский дом почти готов, что он ныне задумывает еще постройку и основание русской школы в Нагасаки для русских детей, и вместе — для образования из японцев переводчиков; просит советов на этот предмет. Просит еще принять какие-либо меры, чтобы русские священники, слу­чающиеся на судах, заходящих в Нагасаки, не компрометировали рус­ское духовенство своим поведением — уже три случая было при нем, что пьяные батюшки, сходя на берег, учиняли скандал, к удовольствию со­бравшейся вокруг них публики,— Придется написать об этом Высоко­преосвященному Антонию, Санкт-Петербургскому Митрополиту, и про­сить, чтобы на заграничные суда назначали священников с более тщательным выбором,— больше что же я могу сделать? Что до школы, то за двумя зайцами гнаться не следует; а если он для русских детей оснует школу, чтоб избавить их от поступления в католические заведения и от совращения в католичество, то это будет великое благодеяние; и он может, с его именем и связями в России. Помоги ему Бог!