День Усекновения главы Святого Иоанна Предтечи

С 6-ти часов утра — Литургия, за которой молились все учащиеся. Пели причетники. Затем обычные занятия. У меня — по части военноп­ленных. Отправляем крестики. Сегодня уже начали отправлять и Еван­гелия, всем по книге, даже инославным, если кто желает.

Августа /12 сентября 1905. Вторник.

Августа /13 сентября 1905. Среда

То же дело. Отправка крестиков, причем всюду отправляется потреб­ное количество шнурков, по 3 фута на крестик; занимается преимущест­венно иподиакон Моисей Кавамура, отправкой Евангелий — редактор Петр Исикава, и дело это нелегкое; сегодня Евангелия отправлены в пять мест, из которых в Нарасино только пошло 13 325 книг в 58 ящи­ках. Я занят больше всего разбором и рассылкою получаемых из России русских книг и корреспонденциею с военнопленными.

Написал также сегодня письмо к о. Алексею Савабе. Пишет из Коод- зимаци: «У меня дела мало, скучно; дайте дела, буду работать». В ответ на это, я убеждал его заботиться о своих прихожанах и проповедывать язычникам. Дело его собственное, священническое, у него пред глазами и вопиет к нему, а он просит дела! Если бы он так усердно стал служить на своем приходе, как служил у военнопленных, то был бы прекрасным священником. Всячески убеждал его, но едва ли будет успех.

Военное положение все еще продолжается; солдаты, рассеянные по городу, охраняют спокойствие граждан. И это спокойствие вполне вос­становилось.

Сентября 1905. Четверг

Рассылка крестиков и Евангелий и корреспонденция с военноплен­ными.

Сентября 1905. Пятница

Вечером, в 9 часов, получена следующая телеграмма от Святейшего Синода на русском языке латинскими буквами:

«2 сего сентября исполняется 35-летие со дня назначения Вашего на должность начальника Миссии. Обозревая мысленно Вашу деятель­ность за столь продолжительное время, Святейший Синод прежде всего не может не вознести горячей благодарности Господу Богу, благоволив­шему благословить Ваши плодотворные труды в деле насаждения и рас­пространения Христовой веры на Дальнем Востоке, а затем считает долгом изъявить вам глубокую признательность за ваши неусыпные за­боты о вверенной вашему водительству пастве, особенно за отеческие попечения о духовном утешении и просвещении раненых и пленных русских воинов, находящихся ныне в Японии. Молим Всевышнего Мздовоздателя, да воздаст Он Своими великими и богатыми милостями вашему Преосвященству за все вами содеянное и да укрепит ваши силы на продолжение ваших многополезных трудов на пользу Святой Право­славной Церкви.

Алексий, Архиепископ Тверской, Гурий, Архиепископ Новогород­ский, Лаврентий, Епископ Тульский, Вениамин, Епископ Калужский.»

Первенствующего члена, Санкт-Петербургского Митрополита, ны­не нет в Петербурге, лечится в Крыму, но, конечно, не без его согласия эта телеграмма.

К глубокому сожалению и стыду, нисколько не чувствую себя заслу­живающим такое высокое внимание и похвалу, а потому, почти нисколько не обрадовался. Приятно только то, что Миссию начинают ценить.

Сентября 1905. Суббота

В 8 часов утра на вчерашнюю телеграмму послал следующий ответ: «Archiepiscop Alexiy, Holy Synod. Peterburg.

Humbly offer greatest thanks. Episcop Nicolai.»

Каждый день беспрерывно одно и то же дело: рассылка разных ве­щей к военнопленным и ответы на их письма, а потому и отвечать ежедневно нет надобности.

Сентября 1905. Среда

Диакон Моисей Сираива научился служить, а потому сегодня отпра­вился в Вакуя к о. Борису Ямамура, чтобы с ним посещать военноплен­ных в Хиросаки, Ямагата и Акита для богослужений у них.

Посетил «комиссионер Армии Спасения» Railton, представитель Ге­нерала Бува, посланный от него ревизовать восточные станы Армии.

— Находите ли вы, что иконы полезны в деле проповеди японцам? — был первый вопрос его по окончании приветствий.

— Непременно. Войдите вот в наш храм и посмотрите, вы сами со­гласитесь с этим, иконы — живописное Слово Божье, еще более понят­ное всем, чем печатное и так далее.

— Думаете ли вы, что в Россию нам позволят войти?

— В России объявлена полная свобода вероисповеданий; вероятно, и вам не запретят.

И так далее: разговор, впрочем, малозначительный. Так как досидел он до 6-ти часов, когда начиналась всенощная пред завтрашним празд­ником Рождества Пресвятой Богородицы, то я предложил ему пойти в Церковь посмотреть и послушать наше богослужение, что он и сделал. Человек симпатичный, прямо видно, что очень добрый. Хоть настроен против икон, а сам на груди носит огромный вышитый красный крест под верхним платьем, которое нарочно и расстегивает, чтобы крест был виден.

Сентября 1905. Воскресенье

Из Хаматера получена большая священная картина, написанная на полотне — «Нагорная проповедь Спасителя». Мы же отсюда посылали полотно и краски, но то же мы делали и для других мест военнопленных, куда просили это. Я думал просто давать занятие военнопленным, чтобы спасать их от скуки и уныния, и совсем не думал, чтобы из этого вышло что-нибудь серьезное. Но в Хаматера оказался превосходный, талантливый живописец. «Нагорная проповедь» — его прекрасное про­изведение, вполне достойное занимать место в Соборе. Весьма жаль, что я не знал прежде, что такой редкий живописец скрывается в числе порт-артурских нижних чинов, он бы мог написать для Собора несколь­ко священных картин. Тем не менее, и теперь я послал ему предложение написать еще хоть одну картину из Нового Завета — например, «Воскре­шение Лазаря» или «Вход Господень в Иерусалим». Быть может, до отъезда в Россию успеет. Послал ему 20 ен не в виде платы за картину, а в знак моей благодарности.

На днях, когда был у меня Mr. Andre, я чрез него послал устную просьбу французскому Министру выхлопотать для меня позволение у Японского Правительства посетить наших военнопленных. Сегодня по­лучил письменный отказ на эту просьбу: Mr. Andre прислал для прочтения японское письмо к французскому Министру из Министерства иностран­ных дел, в котором говорится, что «при нынешних обстоятельствах разрешить мне путешествие нельзя, а после быть может разрешено будет».

Три американских морских офицера посетили меня. Тягостно гово­рить о нашем флоте, разбитом и уничтоженном. Впрочем, разговор тотчас же и оборвался. Долго-долго наш флот будет болью отзываться в русском сердце, да и вся минувшая война тоже.

Сентября 1905. Вторник

Кончена рассылка Евангелий военнопленным.

Немалое дело было. Один переплет только 68 000 экземпляров на­ших трудов стоил! 80 человек 70 дней трудились над переплетом, и 150 жен­щин складывали листы; 6 мастерских соединенными силами работали. Цена Евангелия с печатью и переплетом стоит 15 сен; для офицеров с золотым тиснением несколько дороже.

Презанимательная старая японка — пресвитерианка — из Йокохамы посетила меня, выражала свою радость, что я остался в Японии, также, что война теперь кончилась; несколько раз принималась молиться — по-протестантски, своими словами, нескладно. «У меня вот что глав­ное!» — несколько раз повторяла она, потрясая свертком листов' на ко­торых крупнейшими литерами напечатаны изречения из Священного Писания; листы, действительно, истрепаны. Желая доставить ей удо­вольствие, я попросил ее прочитать самый первый лист, и — увы! живая и бойкая баба оторопела — не может; чтобы замять дело, я стал читать лист, и она со мной — так мы и доехали до конца, после чего она распро­щалась; но так как она принесла мне в подарок корзинку винограда, то я подарил ей альбом Собора, от чего она пришла в неописанное восхищение.

Сентября 1905. Суббота

Посетил Оояма, тридцать лет тому назад мой ученик русского языка, ныне Губернатор (цидзи) провинции Нагано, человек добрый и разум­ный, хотя расположения к христианству не являющий.