Стилистическая эквивалентность текстов и реалий

 

Чаще всего реалии встречаются в публицистике и в литературных текстах. Употребление их в научно-технических текстах крайне редко и перевод не представляет особой трудности. Примерно так же обстоит дело и с публицистикой. Специфика подобных текстов такова, что передать реалию можно транскрипцией с последующим пояснением. В них основным моментом является передача информации. В зависимости от коммуникативной ценности различают информацию ключевую, дополнительную, повторную и нулевую. [Миньяр-Белоручев:1980] Если реалия несет ключевую или дополнительную информацию, ей уделяется особое внимание - после транскрипции дается пояснение или описание. В остальных случаях, когда семантическая нагрузка незначительная, применяется менее точные приемы передачи реалии.

Большую трудность представляет передача реалий в литературных текстах. Прежде всего, необходимо уточнить, какой перевод можно считать эквивалентным.

Эквивалентность в общем смысле может рассматриваться на языковом уровне. Некоторые теоретики не принимают во внимание стилистический аспект. семантического и структурного перекодирования в построении художественного текста. Так, для метафоры, которая является примером внутреннего перекодирования, будет важен не только семантический текст, но и ее стилистическое назначение. Словацкий лингвист А.Попович считает, что «следует искать эквивалентность на уровне структуры текста, т.е. в стиле. Только на этом уровне произведение переходит из одного языка в другой в качестве однородного образования. Именно стиль представляет структурное единство литературных коммуникантов». [Попович 1980:93]. При переводе реалий следует учитывать, что они могут являться «чужими» для языка перевода /за исключением случаев, когда «свои» реалии попадают из языка оригинала в свой исходный язык/. Однако для автора оригинала и для носителей исходного языка они будут «своими» и автор не задумывается о том, как они могут быть переведены. Для языка оригинала - это вполне обычные слова и они занимают свое определенное место в структуре текста.

Переводчик воспринимает реалии языка оригинала как «чужие», и вполне естественно, отводит им особое место в структуре текста перевода и читатель перевода воспринимает их иначе, чем читатель оригинала. Это объективное явление неизбежно при всяком переводе, особенно при передаче безэквивалентной лексики и реалий.

Известный теоретик перевода Джон К. Кэтфорд видит показатель адекватности двух текстов в возможности взаимной замены этих текстов в определенной ситуации. Равноценность ситуации, согласно Кэтфорду, является критерием эквивалентности текстов. Чаще всего эту равноценность ситуации автора и переводчика находят в общественно-культурной сфере.

Сопоставление оригинала с переводом производится на уровне широких тематических связей с учетом аналогичных реалий и аналогичных отношений, в параметрах и ассоциациях, в подходе писателя и переводчика к одной и той же ситуации и т.д. Сопоставление фактов, т.е. внешних связей произведения или его тематики, может помочь переводчику. Чем больше ему известно о теме, тем глубже постигнет он инварианты оригинала. Но необходимо заметить, что операции, которые производит переводчик, касаются не только языка и тематики - это операции стилистического характера. Поэтому при переводе нельзя углубляться только в социально-культурный аспект произведения и упускать из виду его связь с образным стилистическим единством темы и языка. В переводе каждый факт, как языковый, так и тематический, должен пониматься как явление стиля. «Правда, изменение тематических фактов определяет известные культурные и этнографические различия. Однако нам представляется стиль самым важным аспектом перевода. Понятия эквивалентности перевода необходимо определить прежде всего на уровне стиля произведения, на котором функциональное равноправие приобретает тематические и языковые элементы». [Попович 1980:94]

При переводе неизбежны сдвиги - исключения и добавления. Это явление называют гомеостазой структуры в процессе перевода. Сдвиг происходит не потому, что переводчик хочет изменить оригинал, но и потому, что он стремится точнее передать его. Искусство перевода заключается в умении быть верным оригиналу в целом. Так называемый абсолютный перевод не существует ни в теории, ни в практике. Функциональный стилистический сдвиг- т.е. такой, цель которого - адекватно передать характер оригинала в условиях другой системы, является оптимальным вариантом.

 

Реалии и заимствования

 

В работе Л.И.Сапогова «Реалии: сущность и функции» [Сапогов 1979:7-79] распространяются вопросы эквивалентности перевода реалий и соотношения заимствований и реалий. Это заслуживает внимания, так как уточняет сущность реалий, показывает условия и причины их появления.

В наиболее общем виде реалии можно определить как вид заимствований, сохраняющих максимальное сходство с иноязычным словом, функция которых в заимствующем языке - обозначение специфических явлений и понятий иноязычной действительности / «праймериз», «киднап», «шоу», «вестерн» «ток шоу», «топ модель»,”kebab, udarnik, sputnik, kazatchok” Согласно широко известной теории закономерных соответствий [Рецкер 1974:9], передача информации иноязычного текста осуществляется благодаря наличию в языке перевода функциональных соответствий языку оригинала. Из трех видов таких соответствий /эквивалентные, вариантные и контекстуальные/, а также различные виды соответствий, достигаемые трансформациями/ ни один в момент перевода не может быть использован для полноценной передачи нового понятия. Переводчик вынужден прибегнуть к заимствованию, так как переводимое слово обозначает явление новое или в высокой степени специфичное, не характерное для его родного языка. Вводя новое слово с иноязычной формой, переводчик, как правило, транскрибирует его /транслитерирует/ и снабжает пояснительной дефиницией в пределах текста. В результате в ПЯ появляется новый переводческий эквивалент. Под эквивалентом в переводческой литературе имеют в виду «постоянное равнозначное соответствие, как правило, не зависящее от контекста».[Рецкер 1974:11]

По мнению Л.С.Бархударова, этот вид эквивалентности может быть определен как окказиональный. Предложенный Л.С.Бархударовым термин «окказиональный переводческий эквивалент» означает «слово или словосочетание, не вошедшее еще в словарный состав ПЯ и употребляемое в речи как «потенциальная лексическая единица». [Бархударов 1975:103] Потенциальность реалии с точки зрения переводческой практики является неоспоримым фактом. Сходство реалии с иноязычным словом, реализованным с максимальной адекватностью средствами данного языка, позволяет достигнуть необходимого эффекта восприятия иноязычной действительности.

Как утверждает Я.И. Рецкер, поскольку критерием адекватности может быть лишь соответствие частице действительности, описанной в оригинале, равноценность средств если не тождеством, то максимальным приближением полученного результата в воздействию оригинала. Таким образом, благодаря почти идентичной форме, реалии становятся видом эквивалентного соответствия, характеризующимся при сопоставлении с языком оригинала почти идентичным звучанием и структурой и потенциальной возможностью превращения в абсолютный эквивалент.

С точки зрения денотативной теории перевода реалии представляют собой «эквиваленты на уровне языковых знаков». [Комиссаров и др. 1960:78] Это реальные единицы номинации, потребность которых возникает в данном языке из-за отсутствия соответствующих понятий и элементов действительности. Идентификация и вычленение данного элемента действительности происходит путем заимствования необходимого знака и установления соответствия между заимствованным понятием на новой языковой почве. Факт установления соответствия фиксируется обязательным введением пояснительной дефиниции. Говоря о внешнем формальном тождестве реалии слову в языке-источнике, следует особым образом подчеркнуть, что наличие такого пояснения в новом языке совершенно необходимо: в нем заключается смысловая сущность нового слова без которoго для потребителей данного языка сама только форма такого слова оказывается как бы лишенной смысла. Таким образом, в реалиях мы можем наблюдать парадоксальный фактор существования в языке формы, оторванной от смысла, или смысла утвержденного дважды: самой формой и дефиницией / для знающего языка/.

Согласно определению, данному словарем лингвистических терминов под редакцией О.С.Ахмановой, заимствование «есть обращение к лексическому фонду других языков выражения новых понятий, дальнейшей дифференциации уже имеющихся и обозначения неизвестных прежде предметов». Оказывается, что реалии, вводимые в язык при переводе, представляют из себя вид заимствований, функция которых в этом языке связана с обозначением специфических явлений и понятий иноязычной действительности. В этом плане они обладают всеми признаками заимствований: в уже указанном словаре утверждается, что в классической грамматике к реалиям относятся «разнообразные факторы, изучаемые внешней лингвистикой, такие как государственное устройство данной страны, история и культура данного народа, языковые контакты носителей данного языка и т.п. с точки зрения их отражения в данном языке».

В данном случае имеются в виду не столько предметы материальной культуры, сколько их наименования. Эти же стороны, позволяющие соотнести реалии с заимствованиями, отмечают и другие авторы, часто не выходя за пределы уже перечисленных явлений: «предметы, понятия и ситуации не существующие в практическом опыте людей, говорящих на другом языке» [Швейцер 1973:250]; «слова обозначающие разного рода предметы материальной и духовной культуры, свойственные только данному народу»[Бархударов 1975:15]; «наименования элементом быта, истории, культуры и т.д. данного народа, страны, места, не существующие у других народов, в других странах и местах». [Влахов С.,Флорин С. 1980:432] Соотношение слов, обозначающих реалии, со словами - заимствованиями не указывает на возможность их разграничений на основе их определений.

Чтобы заимствование имело место, должны быть соблюдены два условия: понимание заимствованного образца и наличие мотива для заимствования. При переводе с какого-либо языка на родной, основным мотивом появления реалии является необходимость восполнения недостающего лексического звена в родном языке при сопоставлении его с другим языком. Одновременно или в дальнейшем использовании этой реалии возникает уточняющий мотив, мотив экспрессивности.

В данном случае необходимость - это обязательное использование и перенесение в родной язык иностранного слова для описания какого-либо факта иноязычной действительности. Использование становится обязательным, если явление, названное данным иноязычным словом является характерным или специфичным для данной действительности.

Необходимость использования возникает и в случае, когда нельзя без данного слова точнее и короче (по сравнению с другими возможностями) назвать данное явление. Необходимость описания специфичного явления связана с объективностью и точностью перевода или другого вида информации. Какова же необходимость заимствования слова?

Из возможностей номинации в нашем распоряжении имеются средства родного языка (словообразование, развитие новых значений) и средства другого языка, в том числе и заимствование формы иноязычного слова, дополняемой пояснительной дефиницией. Средства родного языка используются, когда предполагается, что заимствованное явление, предмет будут характеризоваться высокой частотой использования, вследствие перенесения самого предмета и явления в новую деятельность. Дополнительными факторами можно считать престижность родного слова, удачность выбранного слова (капрон, лавсан,..Средства чужого языка как бы отчуждают явления от родных и привычных, заранее создавая дополнительные (и часто негативные - хиппи ) коннотации.

На этом этапе рассмотрения еще трудно вычленить реалии из заимствований. Однако характеристика реалий становится более полной: частотность реалий в новом языке низкая. Они относятся к интернационализмам и описывают явление, которому нет соответствия в родной действительности. С этой точки зрения они не могут служить для дифференциации имеющихся в родном языке понятий. Это происходит вследствие их специфичности, которая понимается как необычность, неповторимость, характерность именно для данного народа. Все эти качества очевидны из следующего сопоставления с однопорядковыми явлениями в данном языке: «самовар» и «чайник» в русском языке отличаются необычностью способа нагревания воды и формой сосуда, названного самоваром. При сопоставлении с английским языком обнаруживается, что такого предмета в английской действительности нет. Поскольку предмет заимствован, может заимствоваться и его название.

Необходимость заимствования предмета определяется его функциями, экзотичностью, модой, престижностью. В случае с самоваром, данный экзотический предмет был перенесен в другую действительность, но не приобрел широкого распространения вследствие наличия других более привычных предметов со сходными функциями. Название такого предмета остается экзотичным, редко используется, соотносясь с определенной ситуацией, и требует постоянного объяснения при каждом случае употребления. Сходный результат можно констатировать и в том случае, когда явление или предмет со специфичными функциями не переносится в иноязычную действительность по разным причинам (отсутствие условий или необходимости - «праймериз», «киднап » и т.д.). В данном случае предмет не перенесен, но перенесено понятие и соответствующее слово. Естественно, что ситуация использования слова возникает лишь при описании в той области, к которой относится данное явление. Частота использования не может быть высокой, слово постоянно требует пояснения, нет условий для его натурализации в анализируемом языке.

Итак, можно утверждать, что известное отграничение реалий от остальных заимствований идет по линии различения денотатов, которое регулируется не лингвистически, а социально. Перенос денотата со словом-наименованием денотата, создает ситуацию заимствования в случае ассимиляции денотата в результате его необходимости. Необходимость слова для обозначения специфического явления иноязычной действительности не идентично с необходимостью переноса самого явления.

Условиями для появления реалий следует считать;

а) необходимость выражения определенного понятия;

б) перенесение явления с соответствующим названием для достоверности описания.

Дальнейшая судьба реалий складывается в процессе социального воздействия нового языкового коллектива. Следует указать на тесную зависимость языкового материала от временной или национальной специфики. При переводе необходимо, достигая понятности, сохранять представление о чужеземной среде. Эта необходимость является основным мерилом и регулятором появления реалий.

Настоящий период характеризуется интернационализацией вокабуляров, что обусловлено расширением контактов между нациями; новое, появляющееся в опыте какого-либо народа, должно скоро утрачивать свою специфику и становиться достоянием других народов. Это означает, что число реалий по сравнению с общим числом заимствований из какого-либо языка крайне ограничено.

 

О национальном колорите

 

У каждого народа в процессе его исторического развития сложилась своя система взглядов на мир. Ценность перевода определяется степенью обогащения им нашего миропонимания.

Перед переводчиком стоит сложная задача - передать национальный дух народа. «Тайна национальности каждого народа не в его одежде и кухне, а в его так сказать манере понимания вещи». Передача национального строя мышления расширяет представления читателя о мире, помогает ему осознать себя.

Проблема отражения национального колорита в художественном произведении интересовало многих писателей, критиков и литературоведов. Первые теоретические суждения по этому вопросу принадлежат А.С.Пушкину: «Есть образ мыслей и чувствований, есть тьма обычаев, поверий, привычек, принадлежащих исключительно какому-нибудь народу». [Пушкин А.С. 1964:39-40]. Подстрочный перевод никогда не может быть верен. Каждый язык имеет свои обороты, свои установленные риторические фигуры, свои усвоенные выражения, которые не могут быть переведены на другой язык соответствующими словами.

В.Г.Белинский, определяя задачи переводчика, требовал сохранить в полной мере своеобразие подлинника. «Близость к подлиннику состоит в передании не буквы, а духа сознания. Каждый язык имеет свои, одному ему принадлежащие средства, особенности и свойства, до такой степени, что для того, чтобы передать верно иной образ или фразу в переводе их иногда должно совершенно изменить. Соответствующий образ, также как и соответствующая фраза, состоит не всегда в видимой соответственности слов: надо чтобы внутренняя жизнь переводного выражения соответствовала внутренней жизни оригинального». [Белинский В.Г.1954:429]

Большое значение придавал этому вопросу и Н.Г.Чернышевский. Тесно связывая содержание произведения с его формой он писал: «Без местного колорита в обстановке, без национального элемента в действующих лицах никак не могут обходиться настоящие романы, настоящие повести. Без местных красок и национальных обычаев, мыслей, национальности характеров в действующих лицах нет реальности- правдоподобия в действии, ни осязательности в действующих лицах».[Чернышевский Н.Г. 1964:129]

Таким образом передача национального колорита- один из важнейших вопросов в практике перевода. При этом всегда следует учитывать следующие положения: тесную связь формы с содержанием; важную роль языковых средств (параллелей) при воссоздании духа оригинала; порочность дословного перевода; недопустимость произвольных пропусков или добавлений.

Для того, чтобы человек другой национальности мог воспринять поэтическое обаяние национального произведения, необходимо передать не только его содержание, но и национальный колорит, лирический настрой, тогда у слушателя возникнут соответствующие ассоциации.

Следует различать внешние признаки национального колорита и его внутреннюю специфику, связанную с национальным языком.. Внешние признаки - это проявления и приметы национального бытия: черты национально-исторической жизни народа, его культуры, характера, обычаев, нравов, традиций, привычек, чувств, взглядов и других. Внутренняя специфика связана с национальным языком. Специфические особенности, присущие языку, наиболее ярко проявляются при переводе, когда происходит сопоставление двух языковых систем. Трудности, с которыми неизбежно сталкивается переводчик, можно разрешать только при условии владения всеми закономерностями этих языков. Таким образом, языковые особенности того или иного произведения представляют собой одну из важнейших сторон национального колорита, и требует тщательного изучения. Учитывая внешние признаки национального колорита и его внутреннюю специфику, мы считаем необходимым конкретизировать само это понятие, разделив все входящие в него компоненты на две категории. К первой категории следует отнести слова и понятия, связанные с национальным образом жизни. Это - топонимы, ономастика, реалии. слова, обозначающие родственные отношения, народные и религиозные обряды, отражающие признаки эпохи, национальные манеры, облика, поступков, и т.д.

Ко второй категории принадлежат компоненты языковой структуры: идиомы, пословицы и поговорки, вульгаризмы, жаргонизмы, диалектизмы, междометия, сравнения, эпитеты, и другие. [Файзулаева 1979:8-23]

Теперь рассмотрим понятие «колорит» подробнее. Существует множество трактовок, порой самых противоречивых. Поэтому для применения этого понятия непосредственно к реалиям, необходимо уточнить его.

Понятие «колорит» пришло в литературоведческую терминологию из искусствоведения (лат. color = цвет, ср. англ. local color), а наряду со значением «общий характер сочетания цветов» имеет значение «совокупность особенностей (эпохи, местности), своеобразие чего-либо». Именно колорит делает из нейтральной «неокрашенной» лексической единицы «национально-окрашенную», т.е. реалию

Влахов и Флорин дают свое развернутое определение колорита применительно к реалиям: «Колорит - это та окрашенность слова, которую оно приобретает, благодаря принадлежности его референта - обозначаемого им объекта- к данному народу, определенной стране или местности, конкретно-исторической эпохе, благодаря тому, что он, этот референт, характерен для культуры, быта, традиции - одним словом -особенностей действительности в данной стране или в данном регионе, в данную историческую эпоху, в отличие от других стран, народов, эпох.»[Влахов С.,Флорин С. 1980:105]

В качестве примера Влахов и Флорин приводят слово «щербет». В словаре зафиксировано следующее значение этого слова: «Восточный фруктовый прохладительный напиток». Болгарские авторы считают, что слово «восточный» является показателем колорита реалии «щербет», и что нейтральное по стилю слово превращается в реалию благодаря связи с данным регионом. Это, конечно, верно, но не является ли такая трактовка колорита слишком узкой? Более короткое определение в Словаре иностранных слов оказывается более полным по сравнению с пространным определением Влахова и Флорина. Оно указывает лишь на территориальную принадлежность реалий, на ее «привязанность» к тому или иному народу, к той или иной местности. Разумеется, это одна из существенных черт, но согласно определению Словаря иностранных слов, колорит -это «совокупность особенностей... (эпохи, местности, своеобразие чего-либо)».Кроме связи с той или иной местностью другой важнейшей особенностью будут являться «физические» свойства предмета, явления. Так, в примере щербета вкусовые качества напитка, его цвет и т.п. также должны приниматься во внимание. Особенно отчетливо это видно на примере реалий, являющихся предметами одежды - «кимоно», «сари», «чалма». «мокасины», «тюбетейка» и др. Одна только принадлежность данных реалий к определенной местности, историческому периоду, народу не будет единственным показателем колорита. Не менее важным будет и их материальный облик - особенности покроя, цвета, материал, манера ношения и т.д.

Таким образом, колорит, каков бы он не был, является частью коннотативного значения реалий. Коннотация - это «добавочное содержание слова, дополнительное к основному смысловому значению, наряду с выражением эмоционально-экспрессивной окраски и тоном торжественности, непринужденности, игривости и т.д. «[Влахов С., Флорин С. 1980:38]

Перейдем теперь к “вечному вопросу» переводчиков - возможен ли адекватный перевод? - как это понятие соотносится с национальным колоритом. Несомненно, адекватный перевод существует и применительно к реалиям, но и в этом случае есть свои особенности. Существует предел, порог целесообразности, за которым передача своеобразия будет излишней. Дело в том, что в мире существует огромное множество единичных, специфических предметов, явлений и понятий, и попытка передать своеобразие может оказаться нелепой. При переводе значительная часть «особенного» остается за бортом». Это неизбежно и не следует считать эту потерю несовместимой с адекватным переводом. Такая разрядка помогает читателю лучше воспринять материал, облегчает чтение и концентрирует его внимание на наиболее своеобразных чертах. Иногда, правда, и такие «несущественные» особенности нуждаются в выделении. Так, в рубрике «Интеркурьер» газеты «За рубежом» в небольшой заметке, озаглавленной «Водонос - профессия древняя» встречается слово «сакка» - каирский водонос.

Несомненно, это-реалия / локальная или даже микрореалия/. Однако в других случаях это слово переводилось бы просто как водонос. «Сакка» имеет свою специфику, о чем и рассказывается в заметке. Таких «потенциальных реалий» слишком много, чтобы всех их переводить как реалии. Но в данном случае внимание удачно сконцентрировано на этом «кусочке» действительности, передавая одну из черт египетской столицы.

Все же этот случай - исключение. Множество слов, обладающих определенным колоритом, переводится как обычные слова. Можно даже ввести такой термин - «потенциальная реалия / имеется в виду переводоведение, а не лингвострановедение / и, соответственно «потенциальная безэквивалентная лексика». Большинство таких слов будет относиться к реалиям в лингвострановедении. Лишь слова максимально привязанные к определенной местности и обладающие наибольшей спецификой, приобретают статус реалий в переводоведении.

Тут уместно вспомнить и о традициях того или иного языка, о культурных связях между различными странами и частями света. Разумеется, о Южной Америке мы знаем гораздо меньше, чем о Европе и, следовательно, лишь небольшая часть местных «потенциальных реалий» переводится как реалии «действительные». Это необходимо, иначе вследствие недостаточных знаний читатель будет перегружен потоком новых слов.

Колорит можно исследовать по-разному. И одним из подходов будет применение метода количественного анализа. Общеизвестно утверждение о том, что степень развитости той или иной науки определяется ее связью с математикой. В книге Миньяр-Белоручева приведена интересная градация на 5 уровней информационного запаса (ИЗ). Такая градация применима в принципе, ко всем существительным и, следовательно, к реалиям. Согласно этой теории любое слово несет информацию. Понятие «значение» соотносимо в данном случае с понятием «информация». Особенно уместно употребление слова «информация» по отношению к реалиям в переводе. Новые реалии несут читателю много информации, которая передается различными способами. Все знания о том или ином предмете можно разделить на 5 уровней ИЗ. Информационным запасом Миньяр-Белоручев называет «объем информации, ассоциируемый коммуникантами с некоторым языковым знаком или обозначаемым им объектом действительности (денотатом). Такой объем информации у различных коммуникантов чаще всего не совпадает». [Нарский 1969:51] Это вроде бы очевидное утверждение спасает от многих недоразумений, которые встретятся впоследствии.

В качестве примера Миньяр-Белоручев взял слово «Килиманджаро». Будет уместно добавить к нему и две реалии. И на их примере проследить за национальным колоритом. Это - «тюбетейка» (реалия в переводоведении) и «праймериз» (реалия в лингвострановедении)

Информационный запас (ИЗ) 1-й степени указывает на соотнесенность лексической единицы с той или иной областью жизни. «Килиманджаро» - географический термин; «тюбетейка» - этнографический; «праймериз»- политический.

ИЗ 2-степени - связь не с целой областью знаний, а с ее частью. «Килиманджаро» - не просто географический термин, а название горы; «тюбетейка»- предмет одежды; «праймериз» - составная часть выборов.

ИЗ 3-степени. Если ИЗ 2-степени - это «родовая отнесенность» предметов, явлений, обозначаемых единицами речи, то. ИЗ 3-степени - «видовая отнесенность».

«Килиманджаро» - высшая точка Африки; «тюбетейка»- головной убор, распространенный в Средней Азии; «праймериз» - первая ступень президентских выборов в США. ИЗ 3-степени - это тот уровень знаний лексической единицы, который позволяет свободно владеть ею и правильно понимать и употреблять ее в речи.

ИЗ 4-степени включает более подробные сведения о предмете. «Килиманджаро» - высота горы 6010 метров, находится в Танзании, южнее экватора, по своей природе потухший вулкан, легко доступен для альпинистов и т.д.

«Тюбетейка» - круглая форма, часто с небольшими углами, плоская, сделана из хлопка, вышита национальными узорами, предназначена как для женщин, так и для мужчин.

«Праймериз» - прямые первичные выборы представителей штатов на партийный съезд, каждый из которых поддерживает одного кандидата в президенты; проводятся раз в четыре года, весной, начинаются в штате Нью-Гемпшир.

ИЗ 4-степени необходим для соответствующего специалиста.

ИЗ 5-степени - это проникновение в сущность предмета, явления, действия, отчетливого понимания границ, несущественных признаков, возможных изменений денотата. Такая глубина понимания характерна для научных исследований, и то в отношении отдельных лексических единиц.

С точки зрения теории перевода значение языкового знака (лексической единицы) есть социально обусловленная способность его материального выражения выделить предмет, явление, признак (денотат) из окружающего объективного или субъективного мира: таким образом, значение лексической единицы находится в пределах ИЗ 3 -степени. Вполне очевидно, что национальный колорит, (если его отождествить с информацией) как совокупность наиболее существенных особенностей, будет располагаться на уровне ИЗ 4-степени.

Необходимо подчеркнуть субъективный характер этого явления, так как в коммуникации с переводом источник и адресат являются носителями различных языков, различных культур. Одни и те же языковые знаки могут вызвать у них противоречивые ассоциации, у истоков которых лежат национальные традиции, образование, интересы, социальные ограничения и другие.

Изучение этого вопроса показывает, что даже носители одного языка ассоциируют с той или иной единицей речи различное количество информации. Это отмечал еще А.А. Потебня, который писал, что содержание воспринимаемого текста пропускается читателем через «его язык», вследствие чего исходное содержание текста изменяется. Более того, проведенные эксперименты показывают, что некоторые лексические единицы мы вообще плохо понимаем, хотя и регулярно и употребляем их в речи (тем более транскрибируем реалии!).

Реализация цели перевода - передача сообщения в коммуникации- в значительной степени зависит от объема информации, ассоциируемого у адресата с соответствующими речевыми единицами. Это хорошо знают опытные переводчики. Если слишком большой разрыв между поступающей информацией и накопленными знаниями, связь между ними не устанавливается, понимание не достигается.

Это длинное отступление потребовалось для того, чтобы показать субъективный характер восприятия национального колорита (т.е. части информационного запаса). Учет этого факта облегчает понимание многих проблем и спасает от многих недоразумений.

 

Значение фоновых знаний

 

Необходимость рассмотрения экстралингвистических факторов вытекает из особого статуса реалий, как слов содержащих национальный колорит и непереводимых обычным способом значений. При всем разнообразии лингвистических способов решения проблемы перевода реалий, их недостаточно, так как реалии существуют в реальной действительности и отрывая их от нее, абстрагируясь от языка, мы неизбежно потеряем многие существенные момента.

Прежде всего, вспомним ситуации, возникающие при переводе. Для этого будет необходим семантический треугольник.

Сначала возьмем распространенный прием передачи реалий - транскрипцию/транслитерацию/. Фонетическое слово I /незнакомая реалия/ с небольшими изменениям переходит в язык перевода /ЯП/. Связи, которые существовали в исходном языке /ИЯ/ «обрываются» из-за отсутствия в сознании носителей ЯП. предметной и понятийной соотнесенности в пределах данной реалии. Необходимо подчеркнуть, что это происходит лишь тогда, когда реалия оказывается незнакомой. Если же реалия знакома носителям ПЯ, то это избавляет переводчика от многих трудностей. В таком случае семантический треугольник остается прежним, связи между его вершинами не рвутся. Встречаются также и промежуточные варианты, когда реалия знакома носителям ПЯ, но эти знания очень поверхностны и, следовательно, слабо воспринимается национальный колорит. Это значит, что в подобных случаях передача реалии транскрипцией требует пояснения. Но не во всех жанрах это можно сделать без ущерба для текста. Слова, которые не требуют выделения в ИЯ оказываются выделенными в ПЯ. Это является неприемлемым для различных литературных жанров. К сожалению, некоторые переводчики забывают иногда о существовании семантического треугольника и о выводах, вытекающих из этого. Фонетическое слово I, попав в ПЯ не соотносится в сознании его носителей с денотатом и сигнификатом. Но если даже о его значении можно догадываться из контекста, то колорит почти полностью теряется. При передаче реалии транскрипцией /транслитерацией/, люди которым известен денотат / опять субъективность восприятия!/, ощущают колорит в широком смысле слова. Для других это будет чем-то вроде «восточным» в примере с «щербетом», т.е. информационным запасом 1-2 степени /колорит в узком смысле /.

Почему-то прочно укоренилось мнение, что при передаче реалий транскрипцией колорит всегда передается наиболее ярко. При этом забывают о степени известности данной реалии в ПЯ. Если же она неизвестна или известна плохо /ИЗ 1-2 степени/, то единственный «колорит», который она переносит - это лишь необычность сочетания букв или звуков, ощущение «иностранности» слова.

В значении каждого слова можно выделить несколько уровней. В реалиях при простейшем анализе выделяют общий смысл и национальный колорит. Часто при передаче реалий транскрипцией передается лишь общий смысл, а колорит считается переданным сам по себе - необычным сочетанием букв/звуков/,новизной слова. Такая передача не может удовлетворять требовательного переводчика. Можно снабдить транскрипцию сноской / дефиницией/, но это не всегда будет удачным решением. Во-первых, это утомляет и отвлекает читателя и, следовательно, невозможно в большинстве литературных жанров; во-вторых, этому есть предел: пояснение состоит обычно из нескольких слов.

Но существуют и другие приемы передачи, а именно, разновидности перевода /т.е. не транскрипции/. Это - неологизмы, приблизительный и контекстуальный переводы. При переводе колорит, естественно, теряется, зато более ясным становится смысл. Наилучшим представляется приблизительный перевод. Рассмотрим ситуацию, которая возникает в подобных случаях. В языке А существует явление, характерное для данного народа. Для ознакомления с ним народа, говорящего на языке Б используется перевод / не транскрипция/. Колорит, т.е. совокупность особенностей /в широком смысле/, образно говоря, остается в языке А. Носители языка Б при самом мастерском переводе получают информационный запас 3-й степени / чаще 1-2 степени/. И в этом нет ничего удивительного, ведь языки А и Б - это разные системы. При транскрипции реалий из языка А, носители языка Б могут получить различные уровни информации - от 1-й до 4-й степени, в зависимости от их знаний о денотате.

Таким образом, переводчику остается находить среднее между двумя крайностями - транскрипцией и переводом. Это зависит от различных текстов и от квалификации переводчика.