Gender asymmetry in the Chinese language

Аннотация. В статье предпринята попытка исследования лингвистических особенностей гендерной асимметрии в китайском языке на примере гендерно-маркированных языковых средств. Автор приводит примеры гендерной асимметрии языка из китайской фразеологии, лексики, словообразования, морфологии. Гендер представлен как один из параметров социальной идентичности индивида.

Ключевые слова: гендер, китайский язык, гендерная асимметрия, женщина.

Abstract. The article pursues the matter of research of linguistic specificity of gender asymmetry in the Chinese language on an example of gender-marked linguistic means. The author gives examples of gender asymmetry in the Chinese language phraseology, vocabulary, word formation, morphology. The gender is represented as one of the parameters of social identity of the individual.

Key words: gender; Chinese language; gender asymmetry; woman.

 

Сущность человека покоится в языке… Мы существуем, выходит, прежде всего в языке и при языке.

Мартин Хайдеггер

 

В своем развитии любой человек приобретает опыт не только благодаря взаимодействию с миром, но и через родной язык. При исследовании человека в языке особую роль играют индивидуальные характеристики языковой личности, в частности гендер, отражающий одновременно и процесс, и «результат «встраивания» индивида в социально и культурно обусловленную модель мужественности или женственности, принятую в данном обществе на определенном историческом этапе» [7, с. 24]. Каждый национальный язык – это продукт культурной эволюции конкретного языкового сообщества, в котором отражается опыт этой лингвокультуры и в грамматике которого отражается картина мира данного сообщества.

В последнее время в языкознании все более отчетливо проявляется новое направление исследований, базирующихся на гендерно-маркированной специфике. Касательно лигвогендерных различий как системы можно говорить о различного рода асимметриях.

Первые работы в изучении взаимодействия языка и гендера возникли на Западе с 1970-х гг. XX в. Однако развитию и становлению гендерной лингвистики способствовала так называемая феминистская лингвистика, или феминистская критика языка, теоретической базой которой стали некоторые воззрения В. Гумбольдта, концепции критической лингвистики и «теория языковой относительности» (гипотеза Сепира-Уорфа). Эти концепции утверждают, что «язык не только продукт развития общества, но и средство формирования его мышления и ментальности» [3]. То есть «язык не только создает некий образ мира, но и оказывает действенное влияние на мысли и поступки людей и на развитие общества в целом» [3]. Отсюда вытекает предположение феминистской критики о том, что в патриархальных культурах все языки являются мужскими языками и основываются на мужской картине мира, в то время как образ женщины отражается в языке как негативный, показывающий «объектность» женщины [3].

В российских научных кругах проблема гендерной асимметрии в языке как специальный предмет исследования не была популярна до конца 80-х – начала 90-х годов.

В гендерной лингвистике с темой языковой асимметрии тесно связано понятие андроцентризма. А.В. Кирилина в монографии «Гендер: лингвистические аспекты» выделяет следующие признаки андроцентризма с точки зрения феминистской лингвистики:

1. Отождествление понятий «мужчина» и «человек».

2. Негативная оценка слов, относящихся к женскому полу. Статус женщины значительно повышается, если по отношению к ней применяются мужские обозначения. При этом имена существительные женского рода образованны от мужских.

3. В языке отдается предпочтение мужским формам обозначения лиц любого пола, а также группе лиц разного пола.

4. Синтаксическое согласование происходит по форме грамматического рода соответствующей части речи, а не по реальному полу референта.

5. Маскулинность и фемининность противопоставлены и разграничены как в количественном так и качественном отношении. Это приводит к появлению гендерных асимметрий.

В феминистской лингвистике присутствуют два направления. В рамках нашего исследования нам интересно лишь одно из направлений, которое «относится к исследованию языка с целью выявления «асимметрий в системе языка, направленных против женщин» [5]. Данные асимметрии называют языковым сексизмом. Здесь в первую очередь проявляются зафиксированные в языке патриархальные стереотипы, которые приписывают женщине в основном негативные характеристики, а также отводят ей второстепенную роль.

В представленной статье нами предпринята попытка исследования особенностей проявления гендерной асимметрии в китайском языке. Материалом для исследования послужили языковые данные, отражающие специфику конструирования социокультурной категории гендера, собранные М.А. Гаврилюк в работе «Языковые средства выражения гендерной асимметрии в китайском языке». Помимо указанного источника, были использованы труды следующих авторов: Е.И. Горошко «Гендерная проблематика в языкознании», Е.С. Гриценко «Язык как средство конструирования гендера», А.В. Кирилина «Гендер: Лингвистические аспекты», «Гендерные исследования в зарубежной и российской лингвистике (философский и методологический аспекты)», «О применении понятия гендер в русскоязычном лингвистическом описании», Е.С. Кубрякова «Эволюция лингвистических идей во второй половине ХХ в. (опыт парадигмального анализа)», Х. Сунь «Гендерная асимметрия в русском и китайском языках». Также для написания статьи был использован Китайский онлайн-словарь Zhonga.ru. В исследовании были использованы методы грамматологического, морфемного и семантического анализа.

Ввиду особенностей китайской письменности в китайском языке гендерная асимметрия проявляется на уровне структуры письменного знака (логограммы). В китайском языке половая принадлежность обозначается логограммами 女 nǚ (женщина) и 男 nán (мужчина). Примечательно, что логограмма 女 nǚ представляет собой пиктографическое изображение коленопреклоненного человека со скрещенными перед собой руками, т.е. раба. Присвоение данному знаку лексического значения «женщина» демонстрирует бесправное, подчиненное положение китайской женщины. Логограмма 男 nán состоит из логограмм 田 tián (поле) и 力 lì (сила), демонстрируя тем самым более высокое положение мужчины, объясняя это тем, что на плечах мужчин лежала ответственность за семью, за сельское хозяйство, что прослеживается в логограммах.

В отличие от логограммы 女(женщина), логограмма 男 (мужчина) крайне редко присутствует в качестве графосемантического компонента в составе более сложных знаков, а именно: 舅 jiù (дядя, со стороны матери; свекор; шурин, брат жены), 嬲 niǎo (дразнить; приставать; флиртовать, заигрывать; забавляться; причинять беспокойство, беспокоить, надоедать), 甥 shēng (племянник, сын сестры; зять; внук, сын дочери). В свою очередь, логограмма 女 присутствует во многих знаках и зачастую имеет негативное лексическое значение, например:

· низкий социальный статус женщины: 妓 jì – проститутка; 婊 biǎo – проститутка; 娼 chāng – певичка, проститутка, публичная женщина;

· противоречащее нормам морали, предосудительное поведение / отрицательные черты характера лиц обоего пола: 妒 dù – завидовать, ревновать; 妨 fáng – причинять вред, приносить несчастье; 奸 jiān – коварный, вероломный, предатель; 婪 lán – алчный, жадный, алчно домогаться; 媚 mèi – льстить, угождать, заискивать; 孬 nāo – плохой, трусливый; 嬲 niǎo – приставать, флиртовать, надоедать; 妄 wàng – нелепый, абсурдный, безрассудный; 妖 yāo – зловещий, бесовской, вредный;

· предосудительная внебрачная связь: 奸 jiān – развратничать, прелюбодействовать; 姘 pīn – иметь, вступать в незаконную связь; 嫖 piáo – распутничать, развратничать, ходить по публичным домам; [2, с. 43]

· также в китайском языке есть иероглиф, включающий в себя три логограммы 女: 姦 jiān – 1) зло, пороки, злоупотребления, преступления, обман, мошенничество; 2) злодей, негодяй; мошенник, каналья; предатель; изменник (Родины); 3) кража, воровство; 4) беспорядок, неурядицы; вторжение; расстройство; 5) прелюбодейство, незаконная половая связь [8].

Однако не стоит утверждать, что все значения сложных знаков, содержащих в себе логограмму 女 (женщина), имеют негативную окраску, так, например, в знак 姓 xìng (фамилия) содержит логограммы 女 (женщина) и 生 shēng (рожать). Другой пример: 好 hǎo (хороший) состоит из ключа 女 (женщина) и графемы 子 zi (ребенок, сын). Таким образом, данные примеры отвергают категоричные высказывания в пользу мнения, что логограмма 女 (женщина), используемая в сложных знаках, несет лишь негативный смысл.

Низкий социальный статус китайской женщины закреплен и в самой структуре знаков, например: «знак 妇 fù (замужняя женщина, жена, супруга) в его полном написании – 婦, то в левой его части находится «ключ» 女 nǚ – «женщина», а в правой – графосемантический компонент 帚 zhǒu – «веник, помело, метла» [2, с. 43]. Из приведенного примера видно, какую роль в обществе должна выполнять женщина. В Древнем Китае женщина обязана была беспрекословно подчиняться воле отца, мужа, сына (или других родственников мужского пола), основным ее занятие были забота о семье и доме.

Примечательно, что гендерная асимметрия проявляется также через знаки личных местоимений. «В современном китайском языке для обозначения лиц мужского и женского пола в 3-м лице используются местоимения 他/他们 (он / они) и 她/她 们 (она / они), имеющие одинаковое произношение tā/tāmen. При этом местоимения 他/他们 tā/tāmen (он / они) могут указывать не только на мужчину, но и на некое лицо, которое говорящий неточно определяет по признаку пола» [2, с. 43]. Так, в китайском языке применительно к группе людей, в которой присутствуют как мужчины, так и женщины (или несколько женщин и хотя бы один мужчина), следует употреблять местоимение 他们 tāmen (они). В свою очередь местоимение 她 tā (она) ввел в обиход в 1917 г. китайский лингвист и литератор Лю Баньнун. До этого для записи местоимения, предполагающего как лицо мужского, так и женского пола в 3-м лице единственного числа, а также на все неодушевленные существительные в 3-м лице единственного числа, употреблялось местоимение 他 tā (он / она / оно). В настоящее время знаки 她 tā (она) и 她们 tāmen (они) употребляются только тогда, когда речь идет о лицах женского пола. Следовательно, знаки 她/她们 tā/tāmen (она / они), обозначающие лица женского пола, имеют ограниченную сферу употребления, выражая при этом гендерную принадлежность только посредством письменной речи.

В словообразовании при сложении знаков для обозначения лиц мужского и женского пола, знак, обозначающий лицо мужского пола, всегда будет предшествовать знаку, обозначающему лицо женского пола, например: 父母 fùmǔ (отец и мать), 夫妇 fūfù (мужчины и женщины, муж и жена), 爹娘 diēniáng (отец и мать), 男女 nánnǚ (мужчины и женщины), 叔婶 shūshěn (дядя и тетя), 夫妻 fūqī (муж и жена), 公婆 gōngpó (свекор и свекровь), 兄嫂 xiōngsǎo (старший брат и его жена), 弟妹 dìmèi (младшие брат и сестра), 子女 zǐnǚ (сыновья и дочери, мужчины и женщины), 儿女 érnǚ (сыновья и дочери, мужчины и женщины) и др. Подобная асимметрия проявляется и в словосочетаниях, таких как: 皇帝与皇后 huángdì yǔ huánghòu – император и императрица, 王子和公主 wángzǐ hé gōngzhǔ – принц и принцесса, 爷爷奶奶 yéye nǎinai – дедушки и бабушки, 叔叔阿姨 shūshu āyí – дяди и тети, 兄弟姐妹 xiōngdi jiěmèi – братья и сестры, и др. [2, с. 44] Даже в таких выражениях, известных в мире как «Дамы и господа!», где первым обычно идет слово, обозначающее женский пол, после которого идет слово, обозначающее мужской, в китайском языке: 先生们，女士们！ Xiānshēngmen, nǚshìmen! – Господа, дамы!

Примечательно, что подобная асимметрия проявляется и в устойчивых идиоматических оборотах (чэнъюй). В китайской фразеологии ясно отражается образ несвободной женщины, специфика ее характера и восприятие ее деятельности, которую оценивают весьма низко, а также явно проявляется незначительность мнения. Женщина воспринимается как «объект», неспособный к здравому мышлению. Женщину отличают такие качества как нелогичность и повышенная эмоциональность. 男唱女随/夫唱妇随 nán chàng nǚ suí /fū chàng fù suí – муж запевает, жена подпевает (согласие и мир в семье); 男尊女卑 nán zūn nǚ bēi – уважение к мужчине и презрение к женщине; 男耕女织 nán gēng nǚ zhī – мужчины пашут, а женщины ткут (разделение мужского и женского труда); 重男轻女zhòng nán qīng nǚ – ценить мужчин и презирать женщин, лелеять мальчиков (сыновей) и пренебрегать девочками (дочерьми); 男盗女娼 nán dào nǚ chāng – мужчины – воры, а женщины – проститутки (полное падение нравов; безнравственное общество); 善男信女 shàn nán xìn nǚ – благочестивые, набожные люди; 夫贵妻荣 fū guì qī róng – муж в почете и жена в достатке (удачный брак) и др. [2, с. 44]. Данная тенденция выявляет существующее негласное правило, открывающееся в сознании носителей китайского языка, и отражающееся в процессах словообразования: знаки и слова, имеющие более значимую смысловую и культурную нагрузку, помещаются в начале слова / словосочетания. Например, знаки, выражающие нечто почитаемое и высокое, всегда предшествуют знакам, обозначающим нечто презренное и низкое; знаки, обозначающие старшего по возрасту и положению всегда предшествуют знакам, обозначающим младшего по возрасту и положению; знаки, указывающие на лицо мужского пола, всегда предшествуют знакам, указывающим на лицо женского пола.

Гендерная асимметрия в китайском языке проявляется и в области наименования профессий, должностей, званий. Как правило, эти наименования являются гендерно-нейтральными, т.е. не предполагают разграничения людей по половому признаку, например: 总统 zǒngtǒng (президент), 律师 lǜshī (адвокат, юрист), 医生 yīshēng (врач), 主席 zhǔxí (председатель), 司机 sījī (водитель, машинист), 厨师 chúshī (повар), 市长 shìzhǎng (градоначальник, мэр города), 理发员 lǐfàyuán (парикмахер), 教授 jiàoshòu (учитель, преподаватель, профессор) и др. Однако, в связи с явным улучшением положения и роли женщины в китайском обществе во многих сферах жизни, в настоящее время по отношению к женщинам употребляется все больше наименований профессий, характерных для мужского пола. Возникает необходимость идентификации пола посредством добавочных лексем. Например, «перед наименованием должности, профессии или звания, относящегося к женщине, как правило, используется добавочная лексема 女 nǚ (женщина): 女科学家 nǚ kēxuéjiā – женщина-ученый, 女博士 nǚ bóshì – женщина-доктор наук, 女医生 nǚ yīshēng – женщина-врач, 女演员 nǚ yǎnyuán – актриса, 女作家 nǚ zuòjiā – писательница и др.» [2, с. 45]. Эта необходимость возникает при разрушении гендерных стереотипов в профессиях. Например, закрепление профессий медсестры или няни преимущественно за женщинами. Разрушение данного стереотипа и появление в таких типично женских профессиях мужчин отражается в использовании добавочной лексемы 男 nán (мужчина), например: 男保姆 nán bǎomǔ – мужчина-воспитатель, гувернер, 男护士 nán hùshi – медбрат, 男妓 nán jì – жигало [2, с. 45].

В современном китайском языке появился такой термин 半职太太 bànzhí tàitài (полупрофессиональная жена) [10], который обозначает замужнюю женщину, успешно совмещающую карьеру, любимое дело и семью, работу по дому. Такие женщины уже не зависят от своих мужей, обладают временем и условиями для саморазвития, они прекрасные жены и матери. Такой женщиной можно восхищаться и гордиться, если муж достаточно разумен и современен. Однако следует отметить, что, в противоположность 半职太太 bànzhí tàitài, есть 剩女 shèngnǚ (женщина-холостячка с успешной карьерой). В отличие от положительно окрашенной лексемы 半职太太 bànzhí, лексема tàitài 剩女 shèngnǚ имеет больше негативную окраску. Это женщина с успешной карьерой, но при этом еще не замужем и уже старше «идеального» возраста для замужества. Она обычно имеет одно или несколько высших образований, высокую зарплату и высокие требования к мужскому полу. Их также называют 3高女 3gāonǚ – женщина с тремя 高 (высокий), т.е. они имеют три «высоких» категории: образование, зарплата, возраст. Также существует понятие 乘男 chéngnán (мужчина-холостяк с успешной карьерой) [14].

Асимметрия также просматривается в лексемах, указывающих на семейное положение человека. Так, немолодую незамужнюю девушку обычно называют 老姑娘 lǎogūniang (старая дева), 老处女 lǎochǔnǚ (старая дева). Эти лексемы несут ярко выраженный отрицательный смысл, так как указывают на «скверный характер, плохую уживчивость и отрицание факта наличия потенциальных кандидатов в мужья» [2, с. 45]. Абсолютно противоположная ситуация наблюдается с лексемой 单身汉 dānshēnhàn – холостяк, немолодой неженатый мужчина, которая лишь указывает на «наличие полной свободы и отсутствие забот и проблем, связанных с содержанием семьи» [2, с. 45]. Более того, состоятельный холостой мужчина обозначается как 钻石王老五 zuànshí wáng lǎo wǔ – буквально «бриллиантовый холостяк», то есть богатый, пожилой, годный для женитьбы мужчина. Аналогичная картина прослеживается и в лексической паре 鳏夫/寡妇 guānfū / guǎfu (вдовец / вдова). В то время как первый знак нейтрален и встречается крайне редко, второй, в свою очередь, используется довольно часто, при этом имея «явную негативную окраску с указанием на сексуальный подтекст (小寡妇 xiǎo guǎfu – маленькая вдова, 风流寡妇 fēngliú guǎfu – веселая вдова)» [2, с. 45]. Это подтверждает высокий интерес китайского общества к семейному положению женщины, а также стремление всевозможно осудить поведение и образ жизни женщины, если они не соответствуют стандартам общества.

Подобная ситуация прослеживается и в системе обращений. Наиболее ярко это отражается в принятых между супругами обращениях, которые воспроизводят социальный статус мужчин и женщин в семье и обществе Древнего Китая. Подчеркнутое бесправное положение женщины, и явное превосходство мужчины отражаются в почтительности при обращении жены к мужу и в намеренном уничижение при обращении мужа к жене, а также в самоуничижении женщины при самонаименовании. При обращении жены к мужу использовались высокопарные выражения, часто указывающие на высокий социальный статус супруга: 夫君 fūjūn – (мой) супруг, муж; 郎君 lángjūn – Вы, сударь, милостивый государь, муж, муженек; 官人 guānrén – Вы, сударь, мой супруг; 相公 xiānggōng – Вы, 先生 xiānsheng – муж; супруг и др. [2, с. 46] При этом муж, обращаясь к жене, мог употреблять одно из уничижительных обращений «моя жена», не выходивших при этом за рамки культурных приличий: 敝房 bìfáng, 房下 fángxià, 寒荆 hánjīng, 贱房 jiànfáng, 贱累 jiànlèi, 贱室 jiànshì, 荆妇 jīngfù, 荆室 jīngshì, 内人 nèiren, 内子 nèizǐ, 山荆 shānjīng («терновая колючка»), 山妻 shānqì (выросшая в глуши женщина, деревенская баба), 糟糠 zāokāng (жена, делящая с мужем невзгоды) и др. В сельской местности в качестве обращений к жене в ходу были 堂客 tángke (жена), 老婆 lǎopó (жена, женка), 我那口子 wǒ nà kǒuzi (моя супруга), 家里的 jiāli de (моя жена), 烧火的 shāohuǒde (жена, хранительница очага), 屋里的 wūlide (моя жена), 做饭的 zuòfànde (жена, «стряпуха»), 孩儿他娘 hái’ér tāniáng (жена; мать моих детей) и др. Сами женщины называли себя 奴 nú (раб, рабский), 女家 nǚjia (женщина у себя дома), 妾 qiè (служанка, прислужница, рабыня; я, ничтожная), 贱妾 jiànqiè (уничиж. «твоя жена»), 卑妾 bēi qiè (уничиж. я, ничтожная) и др. При обращении посторонних к не имеющей ребенка женщине, с целью привлечения внимания, употреблялись междометия 喂 wèi (эй) или 嗳 ài (ай), а к имеющей ребенка женщине – обращения 孩子他妈 háizi tā mā (мать ребенка), 他/她娘 tā/tā niáng (она мать). При упоминании о жене в разговоре с посторонними, муж мог назвать ее 屋里的 wūlide (моя жена) или 我那口子 wǒ nà kǒuzi (моя половина, супруга), либо использовать для наименования жены имя их общего ребенка [2, с. 46].

В настоящее время китайской семье используются обращения 老公 lǎogong (муж) и 老婆 lǎopó (жена). Предполагается, что данные обращения выражают заботу, нежность и теплоту чувств супругов друг другу, а также используются при иронизировании, подшучивании друг над другом. Для наименования мужа в третьем лице в разговоре с другими людьми может использоваться также обращение 先生 xiānsheng (господин; муж; супруг). Это предполагает почтительность и чувство гордости за супруга, в то время как обращение 太太 tàitai (жена; супруга) менее почтительно и крайне редко употребляется мужьями в качестве обращения к своим женам. Также современные китайские супруги используют для обращения друг другу имена и фамилии, ласковые прозвища.

В китайском языке используются наименования 失足妇女 (оступившаяся женщина), 性工作者 (секс-работница), а также эвфемизм 小姐 (мисс), который является сокращением древнекитайской лексемы 大户小姐 (барышня), и на сегодняшний день данное слово, употребленное вместе с фамилией, применяется при обращении к молодой девушке или незамужней женщине. Если же слово 小姐 употребляется без добавления фамилии, то оно обозначает «проститутка». Часто китайцы, говоря о легкомысленных женщинах, используют выражение 水性杨花 (текучая вода и легкий цветок тополя).

Одним из главных качеств женщин является чистота и преданность мужу. Примечательно, что в сознании китайца супружеская неверность считается характерной чертой именно для женщины, так как женщина полностью была подчинена мужу. Следовательно, и эвфемизмы, обозначающие именно женскую неверность намного чаще употребляются в китайском языке: 红杏出墙 (цветы абрикоса вытягиваются в другую сторону стены (жена ходит на сторону), 给丈夫戴绿帽子 (надеть зеленую шляпу на мужа – делать мужа рогоносцем); о неверности обоих супругов: 出轨 (сбиваться с пути истинного – ходить налево); 外遇 (встреча с чужим (чужой) – незаконное сожительство) [13].

В китайском языке имена и фамилии также отражали гендерную асимметрию. Так, в традиционном Китае женщина не могла иметь собственное имя, в семье дочерей часто именовали как 大丫头 dàyātou – старшая дочь, 老二 lǎoèr – вторая дочь, 老三 lǎosān – третья дочь. При обращении к ним посторонних использовалась фамилия отца, с добавленной к ней лексемой 氏 shì (урожденная), например: 张氏 zhāngshì – урожденная Чжан, 李氏 lǐshì – урожденная Ли, 王氏 wángshì – урожденная Ван. После замужества женщина в официальной обстановке именовалась сочетанием фамилии мужа и фамилии отца с лексемой 氏 shì (урожденная): 张王氏 zhāng wáng shì – Чжан, урожденная Ван; 赵李氏 zhào lǐ shì – Чжао, урожденная Ли; 唐刘氏 táng liú shì – Тан, урожденная Лю и пр., а в неофициальной обстановке – по фамилии мужа с добавлением лексемы 家的 jiāde (жена): 朱家的 zhū jiāde – жена Чжу, 吴家的 wú jiāde – жена У, 赵家的 zhào jiāde – жена Чжао, фамилия отца при этом опускалась.

На сегодняшний день, конечно же, у каждой китаянки есть свое имя, вне зависимости замужем она или нет. Однако здесь также присутствует некоторая асимметрия, скорее даже специфика. Мужские имена в китайском языке в основном обозначают такие качества как храбрость, мужество, воля, стойкость, сила, ум: 刚 gāng – твердый, 伟 wěi – великий, 强 qiáng – сильный, 雄 xióng – сильнейший, 志 zhì – стремление, 文华 wénhuá – просвещенный, 勇 yǒng – храбрый, 文明 wénmíng – культурный, 虎 hǔ – тигр, 龙 lóng – дракон и др. Женские же имена часто указывают на нежность, слабость, мягкость, привлекательность, изящество женщины, а также зачастую содержат названия цветов, символизирующих женскую красоту и очарование: 婷 tíng – изящный, 婵 chán – грациозный, 姣 jiāo – прекрасный, 丽 lì – красивый, 秀 xiù – прелестный, 怜 lián – сочувствие, 英 yīng – цветок, 菊 jú – хризантема, 梅 méi – слива, 蕊 ruǐ – бутон, 兰 lán – орхидея [2, с. 46].

Наиболее важным качеством женщины в культуре китайцев считается внешняя красота, что хорошо прослеживается в таких выражениях: 月貌花庞 (красива как луна и цветы); 月眉星眼 (брови как месяц, глаза как звезды). Маркерами красоты часто являются природные метафоры, например: 桃花 (цветок персика).

Примечательны для анализа гендерной асимметрии китайского языка также и пословицы и поговорки, в которых доминирует андроцентрический  взгляд: 女人是枝花，灶门口烧粑粑。  – Женщина – это цветок, который жарит на печке кукурузные пампушки (обязанность женщины сидеть дома). 女子无才便是德。 – Женщина, не имеющая талантов, целомудренна (лишь та женщина целомудренна, которая является бесталанная, так как сидит дома и повинуется воле мужа). 女人是绑在男人要带上的。 – Место женщины – быть пристегнутой к поясу мужчины (послушание и подчинение женщины мужчине). 男人是天，女人是地。 – Мужчина – небо, женщина – земля (земля не может быть выше неба, женщина не может быть главнее мужчины) [2, с. 47].

В рамках мужской картины мира женщина, как правило, выступает в качестве объекта, что лишний раз указывает на традиционное представление о женщине, как о недостойной внимания, воспринимающейся как объект собственности: 兄弟如手足，妻子如衣服，衣服破尚可缝，手足断安可续。 – Братья подобны рукам и ногам, жена подобна одежде. (то есть порвавшуюся одежду можно заштопать (или поменять), но переломанные руки-ноги не позволят двигаться дальше). 娶到了媳妇买到的马，由人骑由人打。– Невестка – все равно, что купленная лошадь, хочешь ездить верхом – езди, хочешь побить – бей. 嫁出去的女，泼出去的水。 – Вышедшая замуж дочь – все равно, что пролитая вода. 养儿防老，养女赔钱。 – Вырастишь сына – получишь опору в старости, вырастишь дочь – [только] убытки понесешь [2, с. 47].

Деятельность мужчины и женщины также различаются по степени важности, значительности. 男子走州又进县，女子围着锅台转。 – Мужчина разъезжает по округам и уездам, женщина хлопочет у кухонного очага. 男当家，女插花。 – Мужчина управляет хозяйством, а женщина делает украшения из цветов. Женская деятельность здесь выступает как менее значимая и важная, по отношению к мужской деятельности.

Андроцентрическая картина мира привела к наделению женщин рядом прототипических черт, создающих негативный стереотип:

1. Вздорный, тяжелый нрав: 唯女子和小人难养。 – Трудно иметь дело с женщинами и слугами. (Восходит к известному изречению Конфуция: 唯女子和小人难养也，近之则不逊，远之则怨。«В доме труднее всего иметь дело с женщинами и слугами. Если их приблизить, они становятся дерзкими, а если отдалить – озлобляются»).

2. Недалекий ум и отсутствие логики мышления: 女人头发长见识短。– У бабы волос длинный, да ум короткий.

3. Опасность, коварство: 红颜祸水。 – Краснощекое лицо, вредоносная вода (женская стихия, которая зальет мужскую – огонь) – образно: женщина-губительница; женщина как источник зла. 铜锣不打上乌青，妇女不打变妖精/菜刀不磨成死铁，女人不打成妖孽。 – Если не бить в гонг, он станет черно-синим, если не бить женщину, она превратится в нечистую силу. 青 竹蛇儿 口，黄 蜂尾上针 ，最毒妇 人心。– Укус бамбуковой гадюки, жало осы, самое ядовитое – женское сердце.

4. Болтливость: 三个老太婆，赛过敲锣鼓。 – Три старухи соревнуются в ударах по гонгу и барабанам. 两个婆娘一面锣，三个婆娘一台戏。 – Две женщины, собравшиеся вместе, подобны звукам гонга, а три женщины – уже [целый] спектакль [2, с. 47].

В китайском языке можно выделить также пословицы и поговорки, отражающие женский взгляд на замужество и брак: 嫁汉嫁汉，穿衣吃饭。 – Выходить замуж, чтоб иметь одежду и еду (то есть быть у мужа на содержании). 嫁鸡随鸡，嫁狗随狗。 – Если вышла замуж за курицу, следуй за курицей, если вышла замуж за собаку, следуй за собакой (в значении, что жена всегда должна следовать за мужем). 男怕入错行，女怕嫁错郎。 – Мужчина боится ошибиться в выборе профессии, женщина боится ошибиться в выборе жениха [2, с. 48].

При этом хочется отметить, что в китайской фразеологии также присутствуют выражения, указывающие на маскулинные качества женщины (мужественность, храбрость): 女中豪杰 – женщина-рыцарь; 巾帼英雄 – женщина-герой. Но это скорее исключение из правил, так как у китайской женщины всегда были определенные положение и роль в обществе и семье. На сегодняшний момент категоричность этих положений уходит на второй план, но многие представители мужского населения предпочитают смотреть на женщину традиционным взглядом.

Проведя анализ некоторых лингвистических средств выражения китайского языка на наличие гендерной асимметрии, а также исходя из признаков андроцентризма по А.В. Кирилиной, можно сделать вывод, о доминировании андроцентрического взгляда на гендерные отношения в китайском языковом сознании, а также об отражении в языке преимущественно мужской картины мира. Гендерная асимметрия проявляется, прежде всего, в субъективном восприятии женщины как объекта собственности. Женщина обязана была подчиняться мужчине. Ее место определялось строго в рамках домашних обязанностей. В обществе ценились такие качества как способность женщины к материнству, женская привлекательность, хозяйственность, покорность, при этом отрицательно оценивались такие качества, как болтливость, недалекий ум, вздорный нрав и тому подобное.

Можно выделить такие области проявления гендерной асимметрии в китайском языке:

· на уровне структуры письменного знака (логограммы);

· через знаки личных местоимений;

· в словообразовании при сложении знаков;

· в устойчивых идиоматических оборотах;

· в области наименования профессий, должностей, званий;

· в лексемах, указывающих на семейное положение человека;

· в системе обращений;

· в именах и фамилиях;

· в пословицах и поговорках.

В современном китайском обществе в связи с явным изменением социального статуса женщины и ее роли в китайском языке намечается «тенденция к замене гендерно-окрашенных слов и выражений на гендерно-нейтральные» [2, с. 48]. При этом наблюдается также тенденция замены гендерно-нейтральных профессиональных наименований на гендерно-ориентированные с присоединением добавочных лексем. Таким образом, можно отметить, что китайский язык изменяется в соответствии с социальными изменениями.

На сегодняшний день китайский язык предстает перед нами в измененной форме. При этом нужно отметить, что гендерная асимметрия никуда не исчезла, она продолжает существовать в китайском языке. Наиболее четко она находит отражение в таких малоизменяющихся и консервативных аспектах языка, как письменность и фразеология.

В заключение следует отметить, что в рамках одного исследования представляется невозможным проанализировать все имеющиеся в китайском языке феномены гендерной асимметрии. Поэтому в рамках данной статьи представлены лишь наиболее типичные примеры гендерной асимметрии китайского языка, что может рассматриваться как начальный этап исследования в данном направлении.

 

Список литературы

1. Дашиева С.Ц.-Д. Бинарная дихотомия «мужчина-женщина» во фразеологии (на материале монгольского, бурятского, русского и китайского языков) // Теория и практика общественного развития. — 2011. — №8. — С. 378-379.

2. Гаврилюк М.А. Языковые средства выражения гендерной асимметрии в китайском языке // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. — 2012. — № 4. — С. 42-48.

3. Горошко Е.И. Гендерная проблематика в языкознании [Электронный ресурс]: URL: http://www.owl.ru/win/books/articles/goroshko.htm (дата обращения: 15.04.2015).

4. Гриценко Е.С. Язык как средство конструирования гендера: дис. … д-ра филол. наук. — Н. Новгород, 2005. — 405 с.

5. Кирилина А.В. Гендер: Лингвистические аспекты. — М.: Изд-во Ин-та социологии РАН. — 1999. — 189 с.

6. Кирилина А.В. Гендерные исследования в зарубежной и российской лингвистике (философский и методологический аспекты) // Общественные науки и современность. — 2000. — № 4. — С. 138-143.

7. Кирилина А.В. О применении понятия гендер в русскоязычном лингвистическом описании // Филологические науки. — 2000. — № 3. — С. 18-27.

8. Китайский онлайн-словарь Zhonga.ru [Электронный ресурс]: URL: http://www.zhonga.ru (дата обращения: 15.04.2015)

9. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине ХХ в. (опыт парадигмального анализа) // Язык и наука конца ХХ в. — М.: Российский гос. ун-т. — 1995. — С. 149-238.

10. Полупрофессиональная жена или 半职太太 [Электронный ресурс]: URL: http://mayachina.ru/ru/index.php?v=1&p=399 (дата обращения: 15.04.2015).

11. Сунь Х. Гендерная асимметрия в русском и китайском языках [Электронный ресурс]: электронный научно-образовательный журнал ВГПУ // Грани познания. — 2011. — № 4. — URL: http://grani.vspu.ru/jurnal/19 (дата обращения: 28.08.2012).

12. Ли Ц., Смирнов И.Б. // Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. — 2013. — № 1. — С. 230-238.

13. Чжан Ч. Эвфемизмы сексуальных отношений в русском и китайском языках// Известия волгоградского государственного педагогического университета. — 2011. — Т. 64, № 10. — С. 38-42.

14. 剩女 [shèngnǚ] – женщина-холостячка с успешной карьерой [Электронный ресурс]: URL: http://mayachina.ru/ru/index.php?v=1&p=278 (дата обращения: 15.04.2015).

 

УДК 821.161.1