Глава II. К проблеме идейной полифонии произведений «ши цзина» (на материале песни «мышиные ушки»)

 

Перевод и интерпретация произведений «Канона поэзии» представляют собой довольно сложную задачу. Причин этому несколько: это и специфика древнекитайского языка, и сложность восприятия чужеродной поэтической традиции, и богатый художественный язык текстов, не всегда понятных и после составления лексического подстрочника. Произведения «Ши цзина» очень разнообразны в идеологическом плане и крайне сложны в своей образной и художественной составляющих. Всесторонняя глубокая интерпретация стихотворения возможна только при лексическом и культурологическом анализе иероглифов, так как зачастую значения слов отсылают переводчика к древним китайским религиозным, философским и политическим текстам. Следовательно, при изучении «Ши цзина» мы не можем ограничиваться исключительно словарем и прямым значением слов, иначе от нас ускользнет подлинный смысл поэтического текста. Адекватно и разносторонне интерпретированное произведение может послужить реальным образцом современной ему исторической обстановки и, таким образом, пролить свет на некоторые культурные традиции Древнего Китая. В этой работе нас более всего интересует традиция винопития, которая также подвергается исследованию только при условии всестороннего анализа древнекитайских художественных текстов. В качестве примера подобной интерпретации мы приведем анализ песни «Мышиные ушки» («Цзюаньэр» 卷耳, I, I, 3, полное название «Цай цай цзюаньэр», «Собираю, собираю мышиные ушки») входит в подраздел «Чжоу нань»周南, («Песни [царства] Чжао и [земель] к югу [от него]») первого раздела антологии «Ши цзин» – «Го фэн» 國風 (I, «Нравы царств»). Мы выбрали именно это произведение по нескольким причинам: во-первых, нас интересует, как в данной песне проявляется традиция винопития, во-вторых, текст песни крайне интересен и противоречив. Представлен ли признанный фольклорный раздел «Нравы царств» образцами исключительно народного творчества? С помощью анализа художественных образов, фигурирующих в тексте «Мышиных ушек», мы надеемся показать, что так называемая «народная» песня на самом деле достойна называться авторским произведением, принадлежащим к области придворной поэзии.

Песня «Мышиные ушки» - небольшое стихотворение, состоящее из четырех строф (чжан 章), каждая состоит из четырех строк (цзюй 句), написанных четырехсловным размером (по четыре иероглифа в строке).

采采卷耳，不盈顷筐。

嗟我怀人，置彼周行。

陟彼崔嵬，我马虺隤。

我姑酌彼金罍，维以不永怀。

陟彼高冈，我马玄黄。

我姑酌彼兕觥，维以不永伤。

陟彼砠矣，我马瘏矣，

我仆痡矣，云何吁矣。

Цай цай цзюань эр, бу ин цин куан.

Цзе во хуай жэнь, чжи би чжоу син.

Чжи би цуй вэй, во ма хуй туй.

Во гу чжо би цзинь лэй, вэй и бу юн хуай.

Чжи би гао фэн, во ма сюань хуан.

Во гу чжо би сы гун, вэй и бу юн шан.

Чжи би цзюй и, во ма ту и,

Во пу ту и, юнь хэ сюй и.

Несмотря на маленький объем, названное произведение обладает не только несомненными художественными достоинствами, но и весьма сложной образной системой, допускающей различные толкования. Нами предлагается следующий его перевод, близкий к тексту оригинала:

Много-много вокруг травы мышиные ушки,

Но не могу наполнить ей мелкую корзину,

Все думаю о том, кто так сильно мне в душу запал

И ставлю бессильно корзину у дороги.

 

Поднимаюсь на высокую гору,

И лошади мои падают от усталости.

Наливаю вина в позолоченный кувшин,

Чтоб хоть на время отвлечься от извечных мыслей [о нем].

 

Поднимаюсь на горный гребень,

И лошади выбиваются из сил.

[Я] наливаю вина в рог носорога,

Чтоб хоть на время отвлечься от извечной тоски [по нему].

 

Поднимаюсь на каменистый холм,

Мои лошади измотаны,

Мой возница болен,

До чего же [мне] горько!

Сразу после прочтения русского подстрочного перевода у нас возник ряд вопросов по содержанию текста: почему женщина в одиночку пьет вино и ездит верхом? Как может она осуществлять опасное путешествие в горы? Что это за трава, которую собирает героиня? Все это не укладывается в реалии Древнего Китая, где не только женщины, но и мужчины не имели привычки ездить верхом в качестве прогулки. Следовательно, ключевые сюжетные моменты нуждаются в более пристальном рассмотрении, чем подробный перевод.