Наследие, которое Кальвин оставил нам

Многое из принесенного Кальвином в жизнь церкви было абсолютно новым для того времени. Вы можете быть чрезвы­чайно удивлены, узнав, что некоторое из того, что вы сейчас принимаете в своей церкви как должное, было введено в цер­ковную жизнь еще Кальвином.

1. Он ввел практику душепопечительства в соответствии с написанным в Слове Божьем.

2. Он установил обязанности пастора, совместив их с вдохновенной проповедью Слова.

3. Он установил обязанности учителя, в соответствии с которыми тот должен был сделать евангельские принципы понятными и доступными как взрослым, так и детям.

4. Он обозначил обязанности и функции пресвитеров и дьяконов.

5. Он ввел общее для всех прихожан поклонение, во время которого каждый верующий мог ощутить присутствие Божье через пение.

6. Он начал толковать Новый Завет на основании его оригинальной греческой версии, что посодействовало буквальному пониманию его содержания верующими.

7. Он начал толковать содержание Ветхого Завета с помощью иврита, на котором тот первоначально был написан. До Кальвина лишь евреи пользовались ивритом для понимания Бога.

8. Он поручил служителям молиться за больных и страждущих, когда они чувствовали в этом потребность.

Кальвин стоял у истоков многих других служений, прочи­танное же вами является лишь самыми яркими их примерами. Как вы видите, его радикальная реконструкция церкви в соот­ветствии с истинным евангельским духом послужила причи­ной раскрытия многих обманов, которыми злоупотребляла ка­толическая церковь.

 

Подрыв репутации

Несмотря на то, что все казалось действующим и исправ­ным, на самом деле реальная ситуация несколько отличалась от описанного. В то время как Кальвин перестраивал жизнь в Женеве в соответствии с евангельским духом, городские влас­ти продолжали чинить ему препятствия, арестовывать людей за различные правонарушения, не ставя об этом в известность пресвитеров. Правительство хотело поддерживать церковь, од­нако взаимодействие гражданских и нравственных законов было туманным и неопределенным. В результате между двумя сторонами стало возникать все больше непонимания.

В личной жизни Кальвина также было не все в порядке. Ле­том 1542 года у Иделетт случились преждевременные роды; появившийся на свет мальчик умер спустя две недели. Иделетт и Кальвин были убиты горем. Три года спустя при рождении умерла их дочь, а в 1547 году еще один ребенок родился рань­ше срока и не выжил.

Враги Кальвина решили воспользоваться этими трагичес­кими событиями, чтобы подвергнуть преследованиям его се­мью. Они стали заявлять, что неспособность Кальвинов иметь детей явилась Божьим наказанием за их грехи и непокорность. Наиболее рьяные преследователи Кальвина стали искать дока­зательства, подтверждающие их слова, обнаружив, что Иделетт ранее была женой анабаптиста. Анабаптисты верили, что брак освящался церковью и поэтому не требовал гражданской церемонии. Их враги стали распространять слухи, что Иделетт была распутной женщиной, которая родила своих предыду­щих детей вне брака, что, конечно же, было неправдой. Недо­брожелатели создали Иделетт образ женщины, погрязшей в серьезных ересях. Имя Кальвина, женившегося на ней, было злостно оклеветано; его враги теперь уже подвергали сомне­нию его духовную власть и авторитет.

Недоброжелатели Кальвина любили натравливать на него своих собак, спуская их с привязи, чтобы те кусали его ноги, когда реформатор проходил мимо. Неоднократно церковь за­брасывалась гнилыми овощами, которые швыряли жестокие неверующие люди. Часто эти же люди во время богослужений стояли за стенами здания и громко кричали, чтобы помешать проведению службы.

Основными врагами Кальвина в Женеве были представите­ли так называемых "вольнодумцев", религиозной группы, чле­ны которой толковали Евангелие так, как хотели. Они счита­ли, что раз они уже прощены Богом, то могут жить так, как им это заблагорассудится. Многие из "вольнодумцев" были изве­стны своим блудом и прелюбодеянием, другие же прослави­лись пьянством и драками. Несмотря на это, все они каждое воскресенье приходили в свою церковь послушать искаженное

Евангелие, оправдывающее их образ жизни. Теперь, я думаю, вам стало понятно, почему строгая доктрина Кальвина и его этика подотчетности так сильно выводили из себя всех этих людей. "Вольнодумцы" всеми силами пытались дискредитиро­вать его, обвиняя в том, что он является диктатором Женевы.

На самом же деле все было наоборот. Городской совет пред­ложил Кальвину вернуться в Женеву и основать протестант­скую церковь. Он получал зарплату и мог быть освобожден от своих обязанностей в любой момент. "Вольнодумцы" были возмущены, потому что тот образ жизни, который они вели, не вписывался в атмосферу праведности, которую устанавливал Кальвин.

 

Белика печаль

Несмотря на то, что Кальвин ни на секунду не замедлял темпа Реформации в Женеве, его здоровью такие нагрузки не всегда оказывались под силу. Кальвина постоянно одолевали боли в желудке и камни в почках. Здоровье Иделетт также ухудшилось. Так и не восстановив свое здоровье после послед­них преждевременных родов, она заболела туберкулезом.

Умирая, Иделетт, прежде всего, беспокоилась о том, что­бы ее состояние не отразилось на служении Кальвина, а так­же о том, чтобы ее дети не остались без присмотра. Кальвин заверил жену, что он будет заботиться о ее детях так же, как если бы они были его собственными. Она ответила: "Я уже доверила их Богу".⁴⁰ Когда же Кальвин сказал, что ее слова не освободят его от ответственности заботиться о детях, Иде­летт отметила, что она всегда знала - он позаботится о том, что было отдано Богу.

Именно таким и был Кальвин. Все, что он делал для Гос­пода, совершалось им из глубокой веры, а не по своему про­стому человеческому желанию. Жена знала его лучше всех. Если Кальвин чувствовал что-то Божьей волей, он готов был пожертвовать ради этого своей жизнью и защищать до самой смерти.

В 1529 году, восемь лет спустя после приезда Кальвинов в Женеву, Иделетт умерла, причем настолько тихо и спокойно, что бывшие с ней рядом сразу и не поняли, что ее уже нет.

Как я уже говорил, Кальвин очень мало говорил о своей личной жизни. Но после утраты Иделетт он написал несколь­ко писем, в которых говорил о глубине и тяжести своей печа­ли. Спустя лишь несколько дней после ее смерти Кальвин на­писал своему другу Вире следующие слова: "Очень велика моя печаль. Я оказался лишенным своего лучшего друга, той, кото­рая, если бы так было суждено, с готовностью разделила бы со мной не только мою нищету, но даже и мою смерть. Она была верным моим помощником в служении. Она никогда не созда­вала мне ни малейших трудностей".⁴¹

Кальвин и Иделетт были женаты всего лишь девять корот­ких лет. Кальвин сдержал свое слово и заботился о детях Иде­летт так, как если бы они были его собственными. Когда она умерла, Кальвину было всего лишь сорок лет, но он так никог­да больше и не женился.

 

Все, что Кальвин делал для Господа, он совершал из глубокой веры. Если он знал, что что-то являет­ся Божьей волей, то готов был отдать за это даже свою собственную жизнь

Характер реформатора

Спрятав глубоко внутри скорбь и печаль, Кальвин с новы­ми силами погрузился в служение. Он пригласил членов своей семьи снова поселиться у себя дома, хотя их образ жизни и вы­зывал у него временами личное непринятие.

Кальвин был хорошим и верным другом. Мы знаем, что он относился к себе очень серьезно. И хотя Кальвину так никогда и не удалось встретиться с Мартином Лютером, он ощущал се­бя его преемником. Входя в какое-нибудь помещение, Каль­вин всегда приносил туда с собой какой-то особенный дух, что отмечалось всеми присутствовавшими.

Даже несмотря на свое чрезвычайно серьезное отношение к делу Реформации, в кругу друзей Кальвин был очень теплым и доверчивым человеком. Он постоянно напоминал им прини­мать все хорошее и прекрасное вокруг них как Божьи дары, как свидетельство Его безграничной любви. Кальвин посещал дома своих друзей, шутил и смеялся вместе с ними, проводил церемонии бракосочетания их детей и скорбел, когда в их се­мьях случались несчастья. Он был прекрасным собеседником, внимательным и общительным. И хотя Кальвин очень хорошо играл в некоторые игры, вряд ли он тратил на них много сво­бодного времени.

Дом Кальвина также являлся центром церковной деятель­ности; в нем находили пристанище многие беженцы. Один из гостей так описал его жизнь:

"Думаю, что вряд ли где-нибудь есть еще человек, подоб­ный ему. Ибо кто еще сможет выполнять столько обыч­ных и не совсем обычных дел? Сомневаюсь, чтобы кто- нибудь в наше время умел так хорошо слушать, отвечать, писать или выполнять другие, даже более важные дела. Одного лишь качества и разнообразия его сочинений до­статочно для того, чтобы изумить каждого, кто посмот­рит на них, не говоря уже о тех, кто будет их читать... Он никогда не прекращал трудиться на ниве Господней, днем и ночью, и всегда очень неохотно внимал призы­вам и увещеваниям своих друзей, каждый день просив­ших его немного отдохнуть".⁴²

 

Наставник Джона Нокса

Одним из наиболее известных беженцев, нашедших приста­нище в доме Кальвина, был Джон Нокс, будущий шотландский реформатор. Кальвин назначил Нокса пастором англоязычной церкви беженцев в Женеве. Когда же тому пришлось возвра­щаться в Шотландию, он был уже достаточно обучен, чтобы продолжить там работу самостоятельно. Усердие Джона Нокса вместе с Божьим призванием позволили ему стать знаменитым шотландским реформатором. У себя на родине он основал на­циональную церковь, которая в качестве образца использова­ла церковь Кальвина в Женеве. Нокс прославил Женевскую Академию. Он говорил, что со времен апостолов нигде еще не было лучшей школы, посвященной Христу.⁴³

Также Нокс провел достаточно много времени в общении с Кальвином, когда оба они весело шутили, а также делились своими теологическими мыслями. Два великих реформатора время от времени играли в одну игру. Они становились у одно­го конца стола и соревновались, кто из них сможет дальше за­пустить ключ по столу, но при условии, что тот не упадет с дру­гого конца.

Также Кальвин разработал простые и понятные правила ра­бочей этики, которые активно проповедовал среди своих при­хожан. Он учил, что все принадлежит Богу - их работа, иму­щество, жизни и так далее. Классифицируя имущество, Каль­вин проводил четкую грань между имуществом мирским и христианским. У верующего человека в центре всего находил­ся Бог. Кальвин говорил людям, что лень в работе является знаком неуважения к Богу. Еще он убеждал своих прихожан давать деньги в долг под проценты, утверждая, что в этом нет ничего плохого, а наоборот, подобная деятельность является хорошим бизнесом; не делать так являлось расточительством. Подобная этика настолько прочно укоренилась в умах людей того времени, что впоследствии помогла сформировать капи­талистический тип мышления, который в полной мере про­явился в грядущих столетиях.

Многим нравилось то, что Кальвин своей жизнью демонст­рировал принципы, заложенные в Слове, однако его враги об­виняли реформатора в чрезмерной суровости и жестокости.

Кальвин был известен тем, что в спорах настолько горячо от­стаивал свою точку зрения, что его оппоненты либо вынужде­ны были согласиться с ним, либо не находили больше аргу­ментов, чтобы возразить что-нибудь в ответ. Он дискутировал не только с протестантами, но также, к примеру, и с евреями. Иосиф Гершом, известный еврейский полемист, написал, что однажды ему довелось дискутировать с одним протестантом, который набросился на него с "неистовой, гневной и угрожа­ющей" речью.⁴⁴ Еврейские богословы считают, что этим чело­веком был Жан Кальвин.