Ветхий Завет телефонной компании

 

У каждого есть своя история с телефонной компанией, словно бы вышедшая из Ветхого Завета – вроде той, где Красное море расступилось и поглотило армию фараона, – с единственной разницей: вам нужно было всего-то позвонить другу и сказать ему «привет». Вы отнюдь не собирались тащить Моисея и его народ обратно в Египет.

Вам не это нужно, повторяете вы себе вновь и вновь. Вы просто хотели позвонить приятелю в другой город.

– Привет, Майк, что слышно? Как тебе Кливленд?

Телефонная компания принесла мне одни заботы: дозвониться невозможно, счета перепутаны, связь теряется и рвется.

– Алло? Алло? – Отчаянные вопли в пустоту на другой конец звездной системы.

Мало мне было забот с установкой, а теперь еще и это.

– Вы хотите сказать, что подключите мне телефон только в три тысячи девятом году? Что за дикость! Позовите начальника.

Я говорю с начальником смены, и он уверяет меня, что 3009 год – это явная ошибка. Начальник обещает, что телефон у меня будет в 2564 году.

– Это слишком поздно. Я хочу говорить с друзьями и родственниками еще при жизни. Позовите директора!

– Здравствуйте, – говорит директор голосом святого Франциска Ассизского.

Я рассказываю, как их служащий заявил, что я не получу телефона до 3009-го, а другой их служащий сказал, что самая ранняя дата это 2564 год.

Я все больше распаляюсь, я несу бред, этот телефон сводит меня с ума. Я говорю директору, что умру за сотни лет до того, как мне проведут телефон, и что мертвые не умеют разговаривать, а даже если бы и умели, то с кем я буду говорить, если все мои друзья к тому времени тоже умрут.

Директор – по крайней мере, он сказал, что он директор, и я вынужден верить – сочувственно слушает.

– Да, – говорит он понимающе. – Я знаю, – добавляет он мягко, как ментоловая конфета. – А кстати, – восклицает он с воодушевлением, – откуда вы звоните сейчас?

– Из телефонной будки, – отвечаю я.

– Там же сильный снег, – говорит он сочувственно. – Вы, наверное, совсем замерзли. Такой холодной зимы не было уже лет сто.

– Замерз, – отвечаю я.

И уже думаю, что мы подружились.

– Нельзя ли мне провести телефон пораньше? – спрашиваю я, умиротворенный эликсиром его доброты. – Мне нужен телефон прямо сейчас, – говорю я, – Вокруг будки собрались люди, им тоже надо звонить. У одного крюк вместо руки, а у юноши по тубе ползают мохнатые муравьи. Наверное, у них мелкие зубки. Я боюсь этих людей, особенно старуху – у нее в руках что-то вроде заточенного зонтика. Когда же мне проведут телефон? – молю я: все мое самоуважение давно улетучилось.

– Поскольку ваш случай особый, – мягко говорит директор, – я ставлю вас на две тысячи триста пятый год и оформляю срочный заказ, чтобы уж наверняка. Но если получится лет на десять раньше или позже, не беспокойтесь. Когда вы будете дома, чтобы мы подключили вам телефон?

Старуха с зонтиком описывает круги вокруг будки. Судя по виду, эта штука одним ударом снесет башку носорогу.

– Что мне делать со старухой? – шепчу я.

– Вы с ней подружи́тесь, – шепчет он. – Новые знакомства стимулируют. Так когда вы будете дома, давайте назначим точное время?

– Через триста двадцать семь лет? – говорю я.

– С восьми до двенадцати утра или с часу до пяти дня? – продолжает он.

– А если она не захочет со мной дружить? – шепчу я.

– Этого просто не может быть, – шепчет он в ответ. – Вы изумительный человек. Я успел вас полюбить.

 

Завтрак в Бейруте

 

Я не всегда этим занимался. Однажды я много путешествовал по миру, и дороги часто приводили меня в Бейрут.

Я полюбил бейрутские завтраки. Рядом с отелем имелся немецкий ресторан, и я каждое утро ел там на завтрак жаркое из маринованного мяса, краснокочанную капусту и горячий картофельный салат. Затем я заказывал рубленый шницель.

Во время завтрака я выпивал три бутылки пива, а на закуску получал кусок яблочного штруделя и стакан шнапса.

Это здорово – начинать день с доброго немецкого завтрака в Бейруте.