Использование животных в психологических исследованиях

Большинство психологов полностью отвергают заявление, что способные к ощущениям животные имеют такие же права, как люди. Соглашаясь, что люди обязаны уважать и защищать другие виды животных, психологи считают, что люди отличаются от животных уровнем развития сознания, способностью создавать культуру и понимать историю, а в особенности способностью к моральным суждениям. Хотя животные — это удивительные создания, обладающие сложными когнитивными способностями, они «не способны быть моральными субъектами, поступать хорошо или плохо с моральной точки зрения, а также нести, выполнять или нарушать обязанности» (Feinberg, 1974, р. 46). Отличие человека от других видов животных само по себе, конечно, не обосновывает использование последних первыми, но психологи утверждают, что использование животных в исследованиях не является эксплуатацией. Более того, практический результат этих исследований приносит пользу не только людям, но и животным.

В психологии самым видным защитником исследований с участием животных был Нил Миллер — известный психолог-экспериментатор. Многочисленные исследования, затрагивающие самые разные вопросы, от основных процессов обусловливания и мотивации до механизмов действия биологической обратной связи, принесли ему в 1959 г. награду за выдающийся вклад в науку от ассоциации АРА и в 1983 г. награду за выдающиеся профессиональные достижения. В своей работе «Значение исследования поведения с использованием животных» («The Value of Behavioral Research on Animals», 1985) Миллер указал, что а) активисты защиты

животных сильно переоценивают вред, наносимый животным при психологических исследованиях, б) исследования с использованием животных приносят заметную пользу для процветания людей и в) исследования с использованием животных также приносят пользу и самим животным. Говоря о проблеме причиняемого вреда, Миллер привел в пример исследование Койла и Миллера (Coile & Miller, 1984), в котором изучались последствия опубликования в журналах ассоциации АРА 608 исследований (за 5 лет) и в ходе которого не было обнаружено ни одного случая протеста против жестокого обращения со стороны активистов защиты животных. Изучение таких выступлений протеста показало, что по крайней мере некоторые из мнимых случаев «жестокого обращения» никак не могли быть таковыми, а лишь казались из-за особенностей языка, использованного в описании. Например, Койл и Миллер процитировали несколько ложных заявлений, найденных в активистской литературе. Вот одно из них: «[Животных] лишают еды и воды, они страдают, а потом умирают от голода и жажды» (Coile & Miller, 1984, p. 700). Очевидно, что источником здесь явилась информация об обычных лабораторных экспериментах по формированию условных рефлексов, в которых животных лишали еды на 24 часа, после чего еду использовали как стимул для участия животных в процедуре исследования. Является ли это жестоким отношением? Вероятно, нет, принимая во внимание, что ветеринары рекомендуют кормить почти всех собак только один раз в день (Gallup & Suarez, 1985a).

Миллер указал, что во время исследований вред причиняется животным очень редко, что такие ситуации возможны, только если они оправданы приносимой экспериментами пользой, распространяющейся как на людей, так и на животных, и при этом невозможно использовать менее болезненные процедуры. Его статья от 1985 г. в основном посвящена попытке определить виды пользы, которую приносят исследования с животными. Во-первых, он отметил, что из многочисленных исследований по формированию условных рефлексов мы не только многое узнали об общих принципах обучения, но, кроме того, результаты этих исследований непосредственно применимы для решения человеческих проблем. Один из первых примеров этого — устройство, в 1938 г. разработанное и примененное Маурером и Маурером для лечения энуреза (непроизвольного мочеиспускания во время сна). Оно было разработано на основе классических работ по выработке условных рефлексов у собак Павлова. Обучающие машины и некоторые виды поведенческой терапии также основаны на принципах формирования условных рефлексов. Не так давно под влиянием исследований с животными сформировалась поведенческая медицина, использующая поведенческие принципы в традиционной терапии. Поведенческие методики, например метод биологической обратной связи, могут применяться для лечения широкого круга заболеваний, начиная с головной боли и гипертонии и заканчивая последствиями инсульта.

Также Миллер указал, что исследования с участием животных приносят пользу самим животным. Медицинские исследования значительно повышают качество ветеринарной помощи, а исследования поведения улучшают жизнь различных видов в целом. Изучение психологами поведения животных привело к улучшению условий их содержания в зоопарках, помогло выработать способы борьбы

с вредителями без применения химикатов и основанные на формировании отрицательного условного рефлекса способы отражения нападений койотов на овец, заменившие уничтожение хищников. Исследование поведения может помочь даже охране вымирающих видов. Миллер привел в пример импринтинг — особенность утят и птенцов других видов, заключающуюся в следовании за первым увиденным движущимся объектом (обычно за матерью). Изучение имп-ринтинга привело к тому, что вылупившимся в инкубаторах птенцам кондора стали показывать куклу, напоминающую взрослого кондора, вместо того чтобы разрешать следовать за ухаживающим человеком. Это облегчило процесс адаптации к естественной среде обитания выращенным в инкубаторе птицам и значительно увеличило выживаемость птенцов видов, находящихся под угрозой вымирания.

Еще одно замечание об использовании животных в психологических исследованиях касается того, что, несмотря на выступления некоторых групп защиты животных, большинство людей считают исследования с животными весьма полезными. Например, опросы психологов (Pious, 1996 а) и студентов старших курсов психологических специальностей (Pious, 1996 b) показали, что хотя исследования, в которых животные испытывают боль и/или умирают в конце эксперимента, вызывают значительные разногласия, большинство психологов и студентов психологических факультетов считают, что психологические исследования с участием животных не только оправданы, но и необходимы. Эту точку зрения разделяют также и студенты других специальностей (Fulero & Kirkland, 1992; Gallup & Beckstead, 1988). Более того, за последние годы, несмотря на давление организаций по защите животных, в использовании животных психологами-экспериментаторами по сути ничего не изменилось. Хотя Гэллеп и Эдди в 1990 г. показали, что 14,7% учебных заведений, ранее имевших лаборатории для исследований с использованием животных, отказались от них, такой спад обусловлен не давлением защитников прав животных, а изменением исследовательских интересов и стоимостью экспериментов. Бенедикт и Столофф в 1991 г. получили аналогичные результаты в элитных колледжах. Не так давно, в 1996 г., проведенный Халлом опрос 110 заведующих кафедр вузов показал, что за 5 лет не произошло практически никаких изменений в использовании лабораторий; 47% сообщили об использовании лабораторий на момент опроса, а 50% — об их использовании пятью годами раньше. Также при опросе Халла было обнаружено, что кафедры, использующие животных для исследований, не испытывают затруднений в следовании стандандар-там АРА, и что студенты в основном положительно оценивают наличие лаборатории для экспериментов с животными. С другой стороны, Плаус (Pious, 1996a) показал, что старшие психологи активнее поддерживают исследования с животными, чем более молодые, и предположил, что в будущем количество таких психологических исследований и лабораторий для студентов психологических специальностей может сократиться¹.

¹ Более подробую информацию об этом опросе можно найти в главе 12, где он приводится как пример правильного опроса.

ВСТАВКА 2.3

История — антививисекция и АРА

Учитывая высокую активность дебатов по поводу исследований с использованием животных, вы можете подумать, что это вопрос довольно новый. Но это не так. В действительности, как это тщательно зафиксировано специалистом в области сравнительной психологии и историком Дональдом Дьюсбери (Dewsbury, 1990), вопрос имеет долгую историю. Термин «вивисекция» происходит от латинского wis - «живой» и означает проведение хирургических опереций на живых животных, обычно с определенными целями. Движение против вивисекции родилось в Англии в XIX в., где в 1879 г. усилиями активистов был принят «Акт о жестоком обращении с животными» - кодекс, сходный по духу с современным кодексом АРА, регламентирующим исследования с участием животных. Движение быстро распространилось и дошло до Соединенных Штатов. Американское общество против вивисекции было основано в Филадельфии в 1883 г. Противники вивисекции и исследователи, проводящие эксперименты с животными (в том числе психологи и психологи-экспериментаторы), каждый со своей стороны приводили доводы либо о чудовищных пытках, либо о научном оправдании экспериментов, которые слышны и на сегодняшних дискуссиях. Особенно много споров вызвала серия исследований Джона Б. Уотсона (снова он). Чтобы определить, какое чувство наиболее важно при поиске выхода из лабиринта, Уотсон поставил ряд экспериментов, в которых он хирургическим путем блокировал у крыс определенные чувства, а затем изучал их поведение в лабиринте (Уотсон, 1907). 30 декабря 1906 г. исследование было напечатано в Нью-Йорк Тайме - и вызвало шумный протест. Появилась даже карикатура на Уотсона (рис. 2.4) (напечатано в Dewsbury, 1990).

В1920 г., задолго до создания кодекса для исследований с участием людей, АРА приняла свой первый кодекс, регулирующий исследования с использованием животных. В1924 г. был сформирован комитет, возглавленный Робертом Йерксом, и на следующий год АРА приняла рекомендации, выработанные этим комитетом. Он предложил, чтобы лаборатории обратились к открытой политике, согласно которой «любой полномочный представитель... общественности мог бы получить разрешение на посещение лаборатории и ознакомиться с условиями обращения с животными и экспериментальными методами» (Anderson, 1926, р. 125), и чтобы журналы требовали от своих авторов четкого указания на использование в своих исследованиях гуманных процедур; чтобы психологи доказывали необходимость своих исследований, а также чтобы АРА создала постоянный комитет по «контролю за эксперирементами с использованием животных» (Anderson, 1926, р. 125).

Кодекс АРА для исследований с использованием животных

Стандарт 6.20 из кодекса 1992 г. дает краткое описание этических основ использования животных. Различные разделы этого стандарта были разработаны в более ранней версии документа (АРА, 1985). Он касается а) необходимости обоснования экспериментов при возможности причинения вреда животным, б) вопросов правильного пути приобретения животных и обращения с ними во время и по окончании исследования и в) использования животных в образовательных целях, а не в целях исследования. Основное внимание уделено балансу между научной оправданностью конкретного проекта и требованием гуманного обращения с животными. Ниже представлены наиболее важные вопросы, описанные в стандарте.

Обоснование исследований

Аналогично тому, как исследователь, изучающий людей, должен сравнивать научную ценность исследования со степенью риска для участников, исследователь, занимающийся животными, должен доказать, что «научная цель исследования имеет достаточную потенциальную значимость, чтобы перевесить любой вред или дистресс наносимый исследуемым животным» (АРА, 1985, р. 5). «Научная цель» исследования должна соответствовать одной из трех категорий: исследование должно «а) обогащать знания о процессах, лежащих в основе эволюции, индивидуального развития, устойчивости и изменчивости поведения, об управлении им или о его биологической значимости, б) увеличивать знание об исследуемых видах или в) обеспечивать результаты, могущие принести пользу для здоровья и благополучия человека и других животных» (р. 4).

Самый большой раздел документа определяет типы процедур, которые можно использовать при исследовании. В нем в основном говорится о росте требования строгого обоснования соответственно степени дискомфорта, переживаемого животными. Также указывается, что аппетентные процедуры (т. е. процедуры, использующие положительное подкрепление) должны по возможности заменить процедуры с отрицательным подкреплением, что менее стрессовые процедуры должны иметь более высокий приоритет, чем более стрессовые, и что хирургические операции требуют особого подхода и знаний. Полевые исследования должны как можно меньше нарушать покой животных, живущих в естественной среде.

Забота о животных

Специалисты, инспектирующие исследования, должны быть экспертами по данному виду животных, должны дать основательные знания всем вступающим с подопытными в контакт и знать федеральные законы об обращении с животными. Кроме того, условия содержания должны дважды в год проверяться ветеринаром, в остальное время консультирующим по телефону. Животные должны покупаться у законных поставщиков или разводиться в лаборатории. При исследовании диких животных их поимка должна осуществляться гуманным способом. Аналогом исследовательского совета по исследованиям с участием людей должен выступать «местный университетский комитет по использованию животных» (АРА, 1985, р. 4). Так же как исследовательский совет, комитет по использованию животных состоит из преподавателей различных дисциплин и одного члена из внешней для университета организации. Также в состав комитета должен входить ветеринар.

По окончании эксперимента должно проводиться обсуждение альтернативы уничтожению животных. Однако иногда эвтаназия необходима «или как требование к эксперименту, или вследствие того, что она является наиболее гуманным способом избавиться от животных по завершении исследования» (АРА, 1985, р. 8). В таком случае процедура должна быть «проведена гуманным способом, в соответствии с видом животных, под анестезией или способом, гарантирующим мгновенную смерть, а также в соответствии с процедурами, одобренными университетским комитетом по использованию и обращению с животными» (р. 8).

Использование животных в образовательных целях

Этические основы разработаны в первую очередь в помощь исследователям, проводящим эксперименты с животными, но животные также часто используются в образовательных целях: для демонстрации особого типа поведения, для обучения студентов процедурам исследований, а также для того, чтобы студенты могли получить непосредственный опыт изучения таких известных феноменов, как классическое и оперантное обусловливание. В противоположность ситуации исследования использование животных при обучении не приводит непосредственно к формированию новых знаний, поэтому преподавателю для достижения заданной цели необходимо использовать как можно меньше животных, а также обдумать возможность альтернативных процедур. Например, вместо того чтобы каждый семестр при чтении вводного психологического курса для демонстрации одной и той же закономерности (например, формирования условных рефлексов путем последовательного приближения к конечной цели) использовать новую крысу, преподаватель может проделать это один раз, а в будущем демонстрировать видеозапись. Иногда живую процедуру можно заменить компьютерной симуляцией различных феноменов — существует несколько превосходных симуляций как классического, так и оперантного обусловливания. Симуляции могут быть весьма эффективны (и необходимы в случае небольших учебных заведений, которые не могут обеспечить соблюдение федеральных правил по подобающему обращению с животными), но научить компьютерную крысу нажимать рычаг — не совсем то же, что научить реальную крысу. Студенты часто переживают глубокое понимание мощи ситуатив-

ного подкрепления, когда наблюдают его лично. Непосредственный опыт работы с животными в студенческой учебной лаборатории подтолкнул многих студентов к выбору профессии психолога-исследователя (Moses, 1991).

В целом, большинство психологов одобряют использование животных для исследования поведения, осознавая при этом необходимость тщательного анализа обоснованности каждого эксперимента с животными. Исследования с участием животных внесли существенный вклад в наше понимание поведения и обещают помочь в поисках решений проблем СПИДа, болезни Альцгеймера, психических заболеваний и других проблем человечества.

Научное мошенничество

В последние годы часто шли дискуссии по поводу мошенничества в науке, но особенно пылкие дебаты вызвал вопрос, является ли оно просто случайным «гнилым яблоком» или «верхушкой айсберга», основание которого не предвещает ничего хорошего. Ясно, что ученые вообще и психологи-исследователи в частности должны быть кристально честными в своей научной деятельности. Принцип Б общего кодекса 1992 г. недвусмысленно указывает, что психологи «должны проявлять честность в науке, преподавании и психологической практике» (АРА, 1992). Более того, несколько особых стандартов кодекса 1992 г. прямо касаются мошенничества в исследованиях. Данный раздел посвящен следующим вопросам: что такое научное мошенничество? Насколько оно распространено? Почему оно возникает?

Толковый словарь «American Heritage Dictionary» (1971) определяет мошенничество как «преднамеренный обман, практикуемый с целью получения незаслуженной или незаконной выгоды» (р. 523). В науке распространены два основных вида мошенничества: 1) плагиат — преднамеренное присваивание чужих идей и выдача их за собственные и 2) фальсификация данных. В кодексе 1992 г. плагиат специально осуждается стандартом 6.22, а фальсификация данных — стандартом 6.21 (табл. 2.4). Проблема плагиата свойственна всем областям человеческой деятельности, а фальсификация данных встречается только в науке, поэтому следующий раздел будет посвящен именно этому вопросу.

Таблица 2.4 Фальсификация данных и плагиат: стандарты АРА

Стандарт 6.21. Отчет о результатах

а) Психологи не фабрикуют данные и не фальсифицируют результаты исследованийв своих публикациях.

б) Если психологи обнаружат важные ошибки в опубликованных ими данных, онистараются исправить эти ошибки путем коррекции, опровержения, исправленияопечаток или другими подходящими средствами.

Стандарт 6.22. Плагиат

Психологи не выдают значительные части чужих работ за свои собственные, даже при наличии ссылок на эти работы или источники данных.

Фальсификация данных

Если и лежит на науке моральный грех, то это грех отсутствия кристальной честности в обращении с данными, а отношение к данным ложится в фундамент целого здания науки. Но если подводит фундамент, все остальное рушится, поэтому безупречность данных представляет собой вопрос первостепенной важности. Данный вид мошенничества может принимать различные формы. Первая и самая экстремальная форма — это когда ученый вообще не собирает данные, а просто фабрикует их. Вторая — сокрытие или изменение части данных для лучшего представления конечного результата. Третья — сбор некоторого количества данных и додумывание недостающей информации до полного набора. Четвертая — сокрытие всего исследования, если результаты не соответствуют ожидаемым. В каждом из этих случаев обман является преднамеренным и ученые, по-видимому, «получают незаслуженную или незаконную выгоду» (т. е. публикацию).

Традиционная точка зрения состоит в том, что мошенничество встречается редко и легко раскрывается, так как фальшивые результаты не могут быть воспроизведены (Hilgartner, 1990). Это означает, что результат, полученный ученым исходя из фальсифицированных данных, не отображает эмпирической правды. Другие ученые, заинтригованные или удивленные новым открытием, попытаются, но безуспешно воспроизвести его в собственных лабораториях. Таким образом, подложное открытие будет обнаружено и отвергнуто. Подозрение о фальсификации данных появляется, когда исследователь, обнаружив нечно странное, просит показать необработанные данные, собранные в ходе экспериментов. Ученые-психологи и представители других областей науки с давних пор охотно делятся собранной информацией, и отказ показать данные создаст подозрения насчет «нового» открытия. Что от ученого совершенно естественно ожидать согласия поделиться данными, видно из этического кодекса АРА.

Стандарт 6.25.

После опубликования результатов исследования психологи не должны скрывать данные, лежащие в основе сделанных выводов, от других ученых, желающих проанализировать их с целью проверки выдвинутого утверждения и намеревающихся использовать данные только для этого, при условии, что возможно защитить конфиденциальность участников и если законные права на патентованные данные не препятствуют их публикации.

Кроме провала попыток повторить сделанные открытия мошенничество может быть обнаружено (или хотя бы заподозрено) в ходе стандартной проверки. Когда статья об исследовании представлена на рассмотрение в журнал или в агентство подано заявление на получение гранта, несколько экспертов осуществляют ее проверку, помогающую решить, будет ли опубликована статья или выдан грант. Моменты, выглядящие странно, возможно, обратят на себя внимание хотя бы одного из исследователей. Третья возможность обнаружить мошенничество — когда проблему заподозрят работающие вместе с исследователем сотрудники. Так случилось в 1980 г. в ходе одного печально известного исследования. В серии экспериментов, которые, казалось, совершили прорыв в лечении гиперактивности у детей с задержкой развития, Стивен Брюнинг получил данные, говорящие, что в этом случае

стимулирующие лекарства могут быть более эффективными, чем антипсихотические (Holden, 1987). Однако один из его коллег подозревал, что данные подделаны. Подозрение было подтверждено после трех лет расследований Национальным институтом психического здоровья {National Institute of Mental Health — NIMH), который финансировал некоторые исследования Брюнинга. В суде Брюнинг признал себя виновным в двух случаях представления в NIMH фальсифицированных данных; в ответ NIMH снял обвинения в лжесвидетельстве во время расследования (Byrne, 1988).

Одна из сильных сторон науки — это самокоррекция вследствие повторения экспериментов, пристальных проверок и честности коллег. И действительно, такая ее организация много раз позволяла обнаружить мошенничество, как, например, в случае с Брюнингом. Но что если эксперты не смогут обнаружить никаких следов фальсификации или если фальсифицированные результаты будут соответствовать другим, настоящим открытиям (т. е. если их можно повторить)? Если поддельные результаты согласуются с истинными открытиями, то не возникает повода для их проверки и мошенничество может оставаться нераскрытым многие годы. Вероятно, нечто подобное произошло в самом известном в психологии случае подозреваемого мошенничества («подозреваемого», так как окончательное решение все еще не вынесено).

Случай касается одного из самых известных британских психологов — Сирила Берта (1883-1971), главного участника дебатов о природе интеллекта. Его исследования близнецов часто приводят в пример как доказательство того, что интеллект преимущественно наследуется от одного родителя. Один из результатов Берта показал, что однояйцевые близнецы имеют практически одинаковые показатели IQ, даже если сразу после рождения их усыновили разные родители и они воспитывались в разных условиях. Многие годы никто не ставил под вопрос его данные, и они вошли в литературу, посвященную наследуемости интеллекта. Однако внимательные читатели со временем заметили, что, описывая в разных изданиях результаты, полученные при исследовании разного количества близнецов, Берт указывал абсолютно те же статистические результаты (тот же коэффициент корреляции). С математической точки зрения получение таких результатов очень маловероятно. Противники обвинили его в подделке результатов с целью подкрепить убеждения Берта в наследуемости интеллекта, а защитники возразили, что он собрал действительные данные, но с годами стал забывчив и невнимателен в своих отчетах. В защиту ученого также было сказано, что если бы он занимался мошенничеством, то наверняка постарался бы это скрыть (например, позаботился бы о несовпадении корреляций). Нет сомнений, что в данных Берта есть нечто странное, и даже его защитники признают, что многие из них не имеют научной ценности, но вопрос о том, было ли совершено намеренное мошенничество или все дело в невнимательности и/или небрежности, может быть никогда не решен, в частности потому, что после смерти Берта его экономка уничтожила несколько ящиков, содержавших различные документы (Kohn, 1986).

Стало очень популярно разбирать дело Берта (Green, 1992; Samelson, 1992), но для нас важно, что неправильность в данных, вызванная ошибками, невнимательностью или намеренным искажением, может остаться незамеченной, если

данные хорошо согласуются с другими открытиями (т. е. если они кем-либо воспроизведены). Именно так обстояло дело у Берта — его данные были весьма похожи на полученные в других исследованиях близнецов (например, Bouchard & McGue, 1981).

Следует отметить, что некоторые комментаторы (например, Hilgartner, 1990) считают, что кроме случая, когда фальсифицированные данные повторяют «правильные» данные, есть еще два типа причин, по которым фальсификацию могут не обнаружить. Во-первых, большое количество исследований, публикующихся сегодня, позволяет проскользнуть подложной информации незамеченной, особенно если в ней не сообщается о крупных открытиях, привлекающих широкое внимание. Во-вторых, система вознаграждений устроена таким образом, что новые открытия оплачиваются, тогда как работа ученых, занимающихся «простым» воспроизведением чужих результатов, не считается вполне творческой и такие ученые не получают академических наград. Вследствие этого некоторые сомнительные исследования могут не подвергнуться воспроизведению.

Также считается, что система вознаграждений является в каком-то смысле причиной появления мошенничества. Это мнение подводит нас к заключительному и основному вопросу — почему возникает мошенничество? Есть различные объяснения — от индивидуальных (слабость характера) до социальных (отражение общего морального упадка конца XX в.). Возложение ответственности на академическую систему вознаграждений помещается где-то в середине списка причин. Ученые, публикующие свои исследования, продвигаются по службе, получают постоянные должности, выигрывают гранты и имеют возможность воздействовать на аудиторию. Иногда постоянное «умри, но опубликуй» так сильно действует на исследователя, что приводит его (или его ассистента) к мысли нарушить правила. Это может происходить сначала в ограниченных пределах (добавление небольшого количества информации для получения желаемых результатов), но со временем процесс будет разрастаться.

Что это означает для вас — студентов, занимающихся исследованиями? По меньшей мере это значит, что вам необходимо быть добросовестными по отношению к данным, скрупулезно следовать процедуре исследования и никогда не поддаваться искушению фальсифицировать даже незначительный объем информации; также никогда не отбрасывать данные, полученные от участников исследования, кроме случаев, когда для этого существуют четкие указания, определенные до начала эксперимента (например, когда участники не следуют инструкциям или исследователь неправильно руководит ходом эксперимента). Кроме того, необходимо сохранять исходные данные или по крайней мере иметь их краткое описание. Лучшая защита против обвинений в том, что ваши результаты выглядят странно, — это ваша способность предоставить данные по требованию.

Важность этической основы проводимых исследований нельзя переоценить, поэтому данная глава помещена в самом начале книги. Но обсуждение этических норм не ограничивается пределами одной главы — в дальнейшем вы еще не раз столкнетесь с этой темой. Если вы, к примеру, обратите внимание на содержание, то увидите, что каждая последующая глава содержит вставку об этике, посвящен-

ную таким вопросам, как нераспространение информации об участниках полевых исследований, отбор участников, ответственное использование опросов и этическая компетентность экспериментаторов. В следующей главе, однако, мы рассмотрим проблему из другого круга — выработка идейной основы исследовательских проектов.

Резюме

Разработка этического кодекса АРА

В соответствии с правилом психологов — полагаться на информационный подход — ассоциация АРА разработала свой первый этический кодекс эмпирически, с помощью метода критических случаев. Кодекс для исследований с участием людей впервые был опубликован в 1953 г. и с тех пор периодически пересматривался, в последний раз в 1992 г. Кодекс состоит из общих принципов, определяющих поведение психологов (например, принцип заботы о благополучии окружающих), и особых стандартов поведения (например, стандарт обеспечения конфиденциальности), нарушение которых строго осуждается.