Оппозиция «свое» и «чужое» в европейской политике

Еще в детстве, мастеря из бумаги нехитрую игрушку, которая в Австрии называется «Рай и ад», я получил представление о дуалистической, биполярной картине мира и увидел, насколько относительны любые точки зрения.

Несколько ассоциаций в связи с этим: Свое - это значит что-то исконное, свое «Я», собственный подход, родной язык, религия, истоки, семья, что-то родное, хорошее. В случае с «Раем и адом» это белое или голубое - в общем, рай. Чужое - это то, чего не знаешь, другой язык, который не понимаешь, что-то незнакомое, неисследованное, интересное, новое, другая религия - но и что-то недоброе, опасное, пугающее. В нашем примере с «Раем и адом» это черное или красное - в общем, ад. Свое - это традиционные семейные объединения, когда над личностью всегда стояла (малая или большая) община.

Начиная с 60-х годов XX века во всем мире и особенно в Западной Европе наблюдается сильная тенденция к индивидуализации. Параллельно с этим меняется наше представление о времени. За счет интенсивной компьютеризации ускоряются течение времени и темп жизни. Так называемая модернизация приводит к стиранию национальных особенностей и языков. Это не исключает необходимости проникновения в чужую культуру. Язык и образование могут способствовать переводу «чужого» в «свое». Нельзя не отметить при этом важности знания друг о друге, значения языкознания, изучения иностранного языка.

Однако в период, наступивший вслед за последней мировой войной, идеологическая пропаганда нередко казалась куда важнее, чем передача знаний. У нас в то время, например, тот, кто говорил по-русски или был в России, считался сочувствующим коммунистам или даже тайным коммунистом. Эта истерия достигла своего апогея в США. Мне вспоминается Чарли Чаплин, который в 1952 году покинул Америку. Лишь многолетняя гонка вооружений и так называемый «баланс страха» смогли предотвратить ядерную войну. Трудно забыть кризисы на Кубе и Берлин начала 60-х годов.

Политические перевороты последнего десятилетия, часто протекавшие подобно землетрясениям, были сопряжены с сильными общественными волнениями. По всей видимости, почва для конфликтов все еще сохраняется. Примером этого могут служить страны Балканского полуострова. Здесь на протяжении последних десяти лет, подчас в форме кровавых конфлик-

TOB, проявляет себя «атавистическая» тенденция, которой около ста лет назад была охвачена значительная часть Европы. Я имею в виду войну на территории бывшей Югославии, «наследственную вражду» между отдельными этносами на Балканах, сопоставимую с исторической враждой между Францией и Германией, которая сейчас, слава Богу, преодолена. Часто этнические меньшинства Балкан обращаются за помощью и защитой к другим государствам, но далеко не всегда это способствует мирному разрешению конфликтов. Нельзя не отметить также наличие конфессиональных границ, разделяющих Балканы на своих и чужих, - католиков, православных и мусульман.

Ответом на этот вызов истории явилось создание в Верхней Австрии в 1990 году собственного ведомства по международным культурным связям, которое я возглавляю с самого начала его работы. Мы стали свидетелями революционных преобразований, все значение которых можно будет по-настоящему понять, лишь глядя на них сквозь определенную временную дистанцию. Решающим моментом в победе демократии является то, что сотни миллионов людей обрели свободу. Нет больше противоестественной границы между Востоком и Западом. Европа получила шанс на создание единства в многообразии. Длившаяся десятилетиями настороженность по отношению к чужим народам сменяется новой ментальностью. Спустя несколько недель после революции конца 1989 года на открытии первой выставки австрийского искусства в Праге один чешский политик произнес следующие слова: «Еще совсем недавно у нас в стране стреляли в тех, кто переходил границу. И если пуля попадала в цель, стрелявший получал награду, похвалу, возможность поехать домой, повышение по службе, возможно даже, наручные часы и бог знает что еще. Теперь же главнокомандующий нашими вооруженными силами, наш президент - человек искусства; те же, кто переходит границу, больше не рассматриваются как опасные дикие звери, подлежащие отстрелу. Сегодня границу переходят прежде всего художники, и мы любим их за то, что они строят мосты между нами, сближают нас, освобождают, избавляют от унизительных предубеждений и делают из нас достойных граждан, которыми мы должны теперь всегда оставаться. Мы очень рады этому, рады тому, что мы не одни в этом мире, не одни в объединяющейся и все же такой необъятной, такой многоликой Европе... И больше не будут присваивать медали за удачные выстрелы в тех, кто переходит границы...»

Сегодня старые категории Востока и Запада, рая и ада, хорошего «своего» и плохого «чужого», больше не существуют. Но появится ли у европейских народов новое чувство сплоченности?

Леонора Г. Пеер

Лектор Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н. А. Добролюбова, содиректор «Австрийской библиотеки» НГЛУ