Линус снова переложил бумаги, остальные сделали то же самое.

– В протоколе отметят, что мисс Фрост призналась в убийстве одноклассницы и уничтожила важный артефакт, – сказал Линус.

Агрона кивнула, и только в этот момент я заметила небольшой ящик, похожий на цифровой диктофон, стоящий рядом с ней на столе. Значит, будет существовать официальная копия моего процесса. Как здорово.

– Вы всё переворачиваете с ног на голову, – запротестовала я. – Я сделала это лишь для того, чтобы защитить себя и своих друзей.

– Вы не будете говорить, пока к вам не обратятся или не зададут вопрос, мисс Фрост, – осадил Линус.

Я снова открыла рот, но Никамедис положил руку мне на плечо и покачал головой, предупреждая. Поэтому я сжала губы.

– Давайте перейдем к следующему нарушению по делу мисс Фрост, – объявил Линус. – Серия инцидентов, произошедших на горнолыжном курорте «Паудер», во время ежегодного зимнего карнавала. Мисс Фрост обвиняется в вызове лавины, которая впоследствии подвергла опасности студентов, учителей, а так же сотрудников академии и комплекса. Кроме того был нанесён большой материальный ущерб. Она позволила свободно перемещаться по территории отеля волку Фенрир; ранила двух спартанских воинов – Оливера Гектора и Логана Квинна – и напала на Престона Эштона, брата Жасмин Эштон, в убийстве которой призналась ранее. Мисс Фрост, что вы можете сказать на это?

– Не виновна, – съязвила я.

Тренер Аякс тихо рассмеялся, видимо мой сарказм позабавил его. Линус бросил на него злобный взгляд, но Аякс лишь скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. Через мгновение Линус вернул свое внимание ко мне.

– Значит, вы отрицаете, что вызвали лавину во время карнавала? – уточнил он.

– Естественно отрицаю, потому что это неправда, – раздраженно отозвалась я. – Это Престон вызвал лавину. Хотел отомстить за смерть Жасмин, чтобы я заплатила за уби...

Гадюка зашевелилась, пробуя языком воздух, таким образом напоминая мне, что следует быть поосторожней. Может, я и нашла способ перехитрить магию гадюки, но одно единственное неверное слово, один промах – и смерть не заставит себя ждать.

Я сделала глубокий вздох.

– Он хотел заставить заплатить меня за то, что случилось с его сестрой. Поэтому Престон притворился, что я ему нравлюсь, надеясь таким образом застать меня одну и убить. Один раз ему это практически удалось, во время вечеринки в кафе «Солнцестояние».

– И что его удержало в ту ночь от вашего убийства? – поинтересовался Линус.

Я посмотрела на него.

– Ваш сын. Логан вышел из кафе в тот момент, когда я собиралась уйти вместе с Престоном. Благодаря Логану в тот вечер я не ушла с ним.

На это Линусу было нечего ответить. Он помедлил мгновение, затем прокашлялся и продолжил:

– Но позже вы напали на Престона, – возразил он. – В той части отеля, которая ещё строилась. Спартанцы Оливер Гектор и Логан Квинн были ранены в этой схватке. Скажите мне, мисс Фрост, что вы вообще делали в недостроенной части отеля? Почему добровольно пошли в такой безлюдный сектор, при этом зная, что вас хочет убить Жнец?

– Потому что я по ошибке считала Жнецом Оливера, а не Престона, – объяснила я. – Столкнувшись с Оливером наверху, в отеле, я хотела убежать от него. Я сильно запаниковала, поэтому спустилась вниз по аварийной лестнице и тем самым нечаянно оказалась на строительной площадке.

Линус приподнял бровь.

– Вы имеет в виду, что Оливер наткнулся на вас, когда вы обыскивали его номер, правильно?

Я заскрипела зубами.

– Да, я обыскивала его номер, потому что хотела выяснить, Жнец ли он. Только для протокола: он не Жнец.

– Кажется, вы считаете, что обычные правила поведения относительно таких вещей, как взлом, для вас не действуют, мисс Фрост. Видимо вы любите принимать самостоятельные решения, касаемо некоторых вещей, – сказал Линус. – В том числе и о волке Фенрир в отеле. По данным из наших отчетов, вы позволили волку Фенрир сбежать – сначала во время лавины, а затем позже во время схватки на строительной площадке. Вы не сообщили вашим профессорам о его присутствие, чтобы они могли должным образом позаботиться о существе. Разве это не правда?

– Волк не был злым, в отличие от Престона, – заметила я. – Поэтому да, я позволила ей сбежать. И она не просто какое-то существо. Её звали Нотт, и она была моим другом.

Линус, Агрона, Инари и Сергей – все сделали какую-то пометку в своих записях. Метис и Аякс по-прежнему сидели молча и неподвижно. Рейвен незаметно перелистнула страничку в журнале.

– Что ж, тогда вернемся к самой схватке, – сказал Линус. – Значит, вы утверждаете, что это Престон стрелял из арбалета в Оливера. Вы уверены, что не вы на самом деле нажали на спусковой крючок, мисс Фрост?

– Да, – рявкнула я. – Не я стреляла в Оливера. Не я вызвала лавину. Я вообще ничего не сделала, кроме как защищала себя и друзей от Престона.

– И как именно вы это сделали? – в этот раз вопрос задал Инари. – Потому что согласно информации, собранной нами, ваша мать, Грейс Фрост, и ваша бабушка, Джеральдина Фрост, скрывали от вас свою причастность к мифическому миру.

Бабушка, сидящая рядом со мной, напряглась. Я открыла рот, чтобы ответить, но она положила руку мне на плечо.

– Тыковка, позволь мне.

Бабушка поднялась с места и сердито глянула на Линуса и остальных членов Протекторат.

– Мы сделали это для того, чтобы наша малышка не росла в постоянном страхе перед Жнецами, Немейскими охотниками и им подобным. Вы растите своих детей так, как считаете правильным, балуя их шикарной одеждой, автомобилями и украшениями. Что ж, а мы хотели, чтобы у Гвен была нормальная жизнь, по крайней мере до тех пор, пока это было возможно, поэтому мы скрыли от неё нашу причастность, как вы это назвали, к мифологическому миру. Тогда я посчитала это правильным решением, а сейчас я в этом уверена. Моя Гвен – хорошая девочка, сильная, я не могла бы гордиться и любить её сильнее, чем сейчас.

Бабушка расправила плечи и выдвинула вперёд подбородок, будто собиралась бросить вызов членам Протектората, чтобы те начали сомневаться в её решение. Но никто этого не сделал.

– Но вопрос остаётся, – возразил Инари после того, как бабушка села обратно на место. – Вы тренировались с оружием всего лишь несколько месяцев, прежде чем поехали на горнолыжный курорт. Итак, как же вам удалось победить викинга Престона, который тренировался всю свою жизнь для таких битв?

Я сидела и лихорадочно размышляла, но не нашла способа избежать этого вопроса. В конце концов я вздохнула:

– Я применила на Логане свою психометрию. Так я смогла победить Престона.

– Вы использовали свою магию против другого студента? – голос Линуса упал до опасного рычания. – Против моего сына?

– Это был единственный способ победить Престона, – объяснила я. – Логан это прекрасно понимал, как и я. Он разрешил мне использовать психометрию, чтобы подключиться к его памяти, его боевым навыкам. Сделав это, я смогла воспользоваться ими, будто они были моими собственными. Я смогла победить Престона, потому что воспоминания Логана сделали меня практически таким же хорошим бойцом, как он сам.

– Студентам нельзя использовать магию против других студентов, – высказалась Агрона, снова играя со своей цепочкой. – Даже в таких экстремальных ситуациях. Это отнимает у других студентов свободу выбора, которую мы так стараемся сохранить.

Метис с Никой сказали мне примерно то же самое. Но из уст Агроны почему-то было странно слышать эти слова: они прозвучали так, будто она сама в них не верит. Но, возможно, это потому, что она говорила не так громко, как её муж, и, судя по всему, ей не так сильно хотелось осудить меня.

– Ну, у меня был выбор: сделать это или же позволить Престону отрубить мне голову, – сказала я. – А мне моя голова нравится именно там, где она находится, премного благодарна.

Аякс снова рассмеялся. В это раз Линус даже не потрудился посмотреть на него. Вместо этого глава Протектората наклонился вперёд и одарил меня свирепым взглядом.

– Проведите нас через всю схватку, опишите нам точно, что случилось, мисс Фрост. Шаг за шагом. Особенно о том, что вы сделали с моим сыном своей магией.

Я снова вздохнула, размышляла над тем, закончатся ли когда-нибудь вопросы и обвинения.

Так и продолжалось. Каким-то образом Протекторату удалось выяснить всё, что я сделала, с тех пор, как перешла в Мифакадемию. Они знали о каждом опоздании на смену в библиотеке; обо всех потерянных и украденных предметах, которые я нашла своей психометрией для других студентов; обо всех злобных комментариях, сказанных мною в адрес других подростков. Казалось, они были полны решимости сосредоточиться только на плохом... на всех правилах, которые я нарушила, и ошибках, которые допустила, будь то намеренно или случайно.

И казалось, при этом они здорово развлекаются, особенно Линус. Если бы тут не было никого, кроме нас, он, наверное, каждый раз, когда я в чём-нибудь признавалась, злобно бы хихикал – в особенности, когда речь заходила о тех многочисленных случаях, когда я навещала бабушку Фрост. Похоже, с начала посещения мною академии, я уходила из кампуса без разрешения более пятидесяти раз.

– Это самое худшее нарушение данного правила, которое когда-либо было отмечено в истории академии, – почти радостно объявил Линус, делая ещё одну пометку.

Я сильнее съёжилась на стуле.

– А теперь мы подошли к обвинениям, лежащим в основе данного процесса, – наконец объявил глава Протектората. – Обвинения в добровольном сотрудничестве мисс Фрост со Жнецами Хаоса с целью убийства студентов и сотрудников Креос Колизея, поиска Хельхейм кинжала и использования его для освобождения Локи из тюрьмы, в которую его заключили другие божества.

Я покачала головой.

– Нет. Не было такого. Ничего из перечисленного не соответствует истине. Не единое слово.

– Это мы ещё увидим, – пообещал Линус. Никамедис встал. Библиотекарь молчал на протяжении моего допроса, хотя сделал кучу пометок. Собирался ли он сейчас, наконец, перейти в наступление и начать защищать меня.

– До сих пор, – начал Никамедис, – ты представил толкование событий, значительно отличающееся от произошедшего в действительности. Особенно если учесть, что Метис, Аякс, Рейвен и я присутствовали при некоторых происшествиях, в которых ты обвиняешь Гвендолин. Но ты не предоставил ни одного доказательства, что случившееся произошло именно так, как ты описываешь – ни единого. Если у тебя нет доказательств, то я не вижу никаких причин и дальше продолжать этот абсурдный судебный процесс.

Линус одарил своего бывшего шурина тонкой улыбкой.

– Я уж думал, ты никогда не спросишь, Никамедис. На самом деле у нас есть другая точка зрения на ситуацию, особенно на ту, что произошла в Креос Колизее и после. У нас есть свидетель, утверждающий, что присутствовал при всех этих событиях. Человек, который в первую очередь обвинил мисс Фрост. До сих пор она была весьма убедительна в своих показаниях, именно по этой причине был возбужден судебный процесс против мисс Фрост.

– Что за свидетельница? – настороженно спросил Никамедис.

– Почему бы нам не привести её сюда? Тогда ты сам сможешь увидеть, – Линус кивнул Агроне, которая встала, сошла с подиума и подошла к выходу. Агрона потянула на себя дверь, та поддавалась медленно, с громким скрежетом.

– Теперь можете войти, – крикнула Агрона. Я услышала шёпот в коридоре, и вскоре после этого в комнату вошел человек, которого я меньше всего ожидала здесь увидеть – Вивиан Холлер.

Цыганка, как и я. Чемпион Локи. И девчонка-Жнец, убившая мою маму.

Я была просто... ошеломлена.

Абсолютно растерянна: после всего того, что она натворила, Вивиан снова находилась на территории школы.

Во мне вспыхнул гнев, затмевавший всё остальное: процесс, Протекторат, бесконечные вопросы. Я чувствовала лишь гнев, бурлящий в моих жилах – тот же кипящий гнев, который я испытывала, думая о Вивиан, о том, как она, смеясь, убила мою маму.

Девчонка вошла в тюрьму в сопровождении двух мужчин и женщины в чёрных комбинезонах. Я вскочила со стула, желая наброситься на нее, и при этом совершенно забыла о наручниках. Цепь дернула меня назад, а я чуть не вывихнула себе плечо. Я опустила взгляд на наручники. «Так чувствовал себя Престон», – с горечью подумала я. Жнец сильнее остальных желал убить меня, и в это мгновение я чувствовала то же самое по отношению к Вивиан.

Девчонка-Жнец подошла ближе и одарила меня хитрой, удовлетворённой улыбкой. Тогда-то я и поняла, что именно такой реакции она и ожидала.

– Спокойнее, – насмешливо произнесла Вивиан. – Видите? Я же говорила, что она попытается что-нибудь мне сделать.

– Если речь идёт о тебе, то «попытаться что-нибудь сделать» слишком слабо сказано, – прорычала я. Все взгляды устремились на меня. Я изо всех сил пыталась контролировать свой гнев. Вот я, сижу здесь, связанная, а Вивиан просто берет и врывается в тюрьму академии, будто у неё есть все права находиться на территории Мифа.

– Давно не виделись, Гвен, – пропела она.

– Закрой свой рот, тварь, – прорычала я снова.

Линус застучал своим маленьким молотком по столу. – Достаточно! Вы обе – немедленно успокойтесь.

Я посмотрела на него. – Что она здесь делает? Почему вы не арестовали и не судили её за всё, что она натворила?

– В этом-то и проблема, – задумчиво протянул он. – Вивиан несколько недель назад, сразу после побега Локи, обратилась к нам, и с тех пор она сидела в камере Протектората. Мисс Фрост, девушка поведала нам очень интересную историю о событиях той ночи и её участии в них. Если кратко: мисс Холлер утверждает, что на самом деле это она – чемпион Ники, а вы, мисс Фрост, та, кто служит Локи.

 

На мгновение у меня потемнело перед глазами. Вокруг царила лишь темнота. И ничего больше. Ни тюрьмы, ни Протектората, ни процесса. Только темнота. Я не могла дышать, моё сердце остановилось, а кровь застыла в жилах. Прошла секунда, затем ещё одна, пока в конце концов реальность вновь не настигла меня.

– Она утверждает, что чемпион Ники? – прошептала я. – Почему она утверждает такое?
И снова Вивиан хитро мне улыбнулась.

– Потому что это правда, Гвен. Ты же знаешь, так оно и есть. Я – чемпион Ники, а ты – чемпион Локи, и не наоборот, как ты постоянно утверждаешь. Ты действительно думала, что тебе это сойдёт с рук? Знаешь ли, правда всегда всплывает наружу. Добро всегда побеждает зло.

Во мне взорвался гнев, потому что эта сука стояла здесь и утверждала абсурдные вещи. Я что, единственная, кто слышал сарказм в её голосе? Кислоту, сочившуюся из каждого её слова? Я была единственной, кто видел расчёт и ложь в её глазах? Протекторат же не настолько глуп, чтобы действительно поверить ей...

Мой взгляд метался от одного к другому, но к моему удивлению и ужасу, казалось, все они верят в её историю. Агрона, Инари, Сергей и Линус кивали при её словах, будто они действительно имели смысл... будто совершенно логично, что Вивиан – чемпион Ники, а не я.
Но был и человек, который разозлился не меньше меня.

– Она ваш свидетель? – грубо спросил Никамедис. – Вы сознательно впустили на территорию школы Жнеца Хаоса, чемпиона Локи? Зачем вам нужно было делать что-то столь неразумное? Безрассудное? И такое глупое?

Линус посмотрел на библиотекаря свысока.

– Как я объяснил ранее, мисс Холлер рассказывает очень убедительную историю. Из всех нас возле Гарм ворот, когда был освобождён Локи, присутствовали только она и мисс Фрост. Эти две девушки единственные, кто знает, что произошло той ночью.

– Тогда посадите её на цепь перед змеёй, и мы увидим, как долго она продержится, – огрызнулась я. – Потому что каждое слово, исходящее из её рта – злостная ложь.

Услышав мой голос, гадюка подняла голову и посмотрела на меня своими ярко-голубыми глазами. На мгновение мне показалось, что я вижу понимание в её взгляде, но прежде чем смогла удостовериться в этом, змея опустила голову. Из моего опыта с Нотт и Нюктой я знала, что мифологические существа были достаточно интеллигентными. Было ли это верно и в случае с гадюкой? Будет ли она в состоянии распознать ложь Вивиан, хотя Протекторат, похоже, был решительно настроен этого не делать.

Линус кивнул. – Именно это мы и собираемся сделать, мисс Фрост, – охранники, стоящие рядом с Вивиан, толкнули её вперёд, а сами встали вокруг стола. Каждый из трёх охранников встал к одному из уголов, Алексей занял четвёртый. Вскоре после этого Вивиан сидела напротив меня, связанная и с укусом змеи на запястье. Я разглядывала ее. Кудрявые каштановые волосы, золотистые глаза, красивое лицо, стройное, натренированное тело. Она была так похожа на меня и всё-таки совсем другая. Во всяком случае, не я была, ну, правой рукой самого зла.

Вивиан снова улыбнулась мне, и я разглядела красное мерцание в её глазах. Как только другие этого не видели? Они что, слепые? Или просто так сильно уверены в моей виновности, что готовы поверить в любую ложь, рассказанную Вивиан?

Но хуже всего то, что она в который раз провела меня. А я даже и не подозревала. Когда меня арестовали, я должна была догадаться, что за этим стоит Вивиан. Теперь я сидела здесь, с ядом, текущим по моим венам; и достаточного всего одного неверного слова – и я труп, в то время как Вивиан преспокойно зашла сюда, будто бы не делала ничего плохого. Как будто не она обманом заставила меня найти для неё Хельхейм кинжал и не она в конечном итоге использовала его для освобождения Локи, убив при этом ещё и Нотт.

Нотт. Моё сердце сжалось от боли, когда я подумала о волчице Фенрир и о том, как отчаянно она сражалась за меня возле Гарм ворот; как она, медленно умирая от яда, которым ее накачали Жнецы, пыталась спасти меня.

Я поклялась, что Вивиан это с рук не сойдёт. Ей не сойдёт с рук убийство Нотт и моей мамы. Как-нибудь, но я заставлю заплатить её – и это будет намного более болезненно, чем она может себе представить.

Поэтому я заставила себя усмирить гнев и подумать. У девчонки-Жнеца был какой-то план. Здесь речь идет не только о том, чтобы Протекторат выгнал меня из школы или казнил. Конечно, и то и другое приведёт Вивиан в восторг, особенно второй вариант, но я достаточно хорошо знала её, чтобы понять: она просчитывала наперёд, всегда планировала уже следующий шаг.

Но как бы сильно не старалась, я никак не могла понять, что на самом деле принесёт мой судебный процесс девчонке-Жнецу – или как этот процесс связан с нападением Жнецов на библиотеку и украденными артефактами. Оба события должны быть как-то связаны, но я никак не могла понять, каким образом.

После того, как Вивиан была прикована, Линус продолжил процесс. По крайней мере, он хотя бы смотрел на Вивиан с тем же холодным выражением лица, с каким всегда смотрит на меня.

– Что ж, мисс Холер, после вашего столь настойчивого желания оказаться сегодня здесь и рассказать вашу версию истории, почему бы вам тогда не начать?

– Конечно, – мягко произнесла Вивиан, так, будто она была жертвой всей этой истории. – Всё началось в Креос Колизее. Я выполняла домашнее задание по мифистории, когда напали Жнецы...

Я сидела и слушала самую нелепую историю, какую только можно придумать. Она всё переиначила и вину за совершенные ею вещи переложила на меня. Она даже утверждала, что Лукреция – оружие, подаренное ей Никой, и заявила, что Вика я получила от самого Локи.

– Я знала, что Гвен рассказывала людям, мол, чемпион Ники – это она. Но сначала я думала, она это делает потому, что новенькая в академии и просто хочет произвести впечатление на других студентов, – невинным голосом объясняла Вивиан. Я заскрипела зубами.

– Мне стало ясно, что дискредитировать меня было частью её плана, и тогда она использовала Хельхейм кинжал и освободила Локи.

Я хотела перелезть через стол и задушить ее, но не могла дотянуться из-за наручников. Поэтому я смотрела на Маат-гадюку и ждала, что она покусает Жнеца, потому что та врала безбожно... но змея не сделала этого.

Что бы Вивиан не говорила, какой бы возмутительной не была ложь, рассказанная ею, а яд в её венах не нагревался и не сжигал изнутри, как должен был. Змея ее не кусала. Вместо этого существо выскользнуло из своего местечка на столе и обернуло хвост вокруг правого запястья Вивиан, а голову вокруг моего, теперь она висела между нами, словно украшенная драгоценными камнями верёвка, связывающая нас друг с другом. Жутко. Я напряглась, ожидая, что сознание затопят воспоминания змеи, но почувствовала лишь лёгкое любопытство, как будто животное действительно слушало Вивиан и взвешивало её слова.

Вивиан замолчала на мгновение. И в ее глазах я увидела страх перед змеей. Она боялась, что гадюка укусит её во второй раз, соответственно активируя яд. Но она быстро справилась со страхом и продолжила. Она не просто утаивала факты или умело избегала вопросы, как сделала я, рассказывая о смерти Жасмин. Девчонка-Жнец лгала как сивый мерин, а гадюка, казалось, этого не замечала.

Должно быть, Вивиан нашла способ нейтрализовать магию змеи. Какую-то прореху, чтобы явно врать и при этом не быть укушенной. Ещё одна чёртова лазейка, как сказал бы Вик.

Поэтому я игнорировала слова Вивиан и сосредоточилась на ней самой. Если я выясню, каким образом ей удалось перехитрить змею, возможно, смогу кое-что предпринять против этого. Я принялась разглядывать Вивиан, но она была такой же, какой я её помнила. Ничего не выделялось: ни чёрный кашемировый свитер, ни дизайнерские джинсы. А в качестве украшения только одно золотое кольцо на правой руке.

Я остановила свое внимание на нем. По сравнению с огромными побрякушками, которые обычно носили студенты, оно было довольно простым. Вместо алмазов на кольце было вырезано два лица. Одно, плачущее, смотрело в левую сторону, другое, смеющееся, – в правую. Вивиан как-то рассказывала о нем – кольцо Януса, в честь римского бога начала и конца. У Януса тоже было два лица, одно смотрящее в прошлое, другое – в будущее. Кроме того оба символизировали тайную лояльность Вивиан к Локи.

Чем дольше я смотрела на кольцо, тем сильнее мне казалось, будто лица двигаются и меняются. В конечном итоге оба лица повернулись и злобно мне усмехнулись. Рубиновые осколки в их глазах светились красным цветом...

Один момент. Рубиновые осколки? Не помню, что бы раньше в этом кольце были какие-то драгоценные камни. Жутки лица – да. Рубины – нет. Никаких алмазов, никаких изумрудов, вообще никаких драгоценных камней. Я нахмурилась. Почему теперь кольцо украшено рубинами?

Может, из-за красного блеска камней, но внезапно я вспомнила о шкатулке, которую Жнецы украли из библиотеки – шкатулке, принадлежащей Апате. Жнец поднял вверх ящичек, и драгоценности на поверхности заблестели, вместе с маленькими осколками камней – точно такими же, как рубиновые осколки на кольце Вивиан.

Я сощурилась. Вот почему Жнецам нужна была это шкатулка. Апата была греческой богиней обмана, так что в этом был смысл, ведь её шкатулка и все драгоценности, находящиеся внутри, обладали какой-то магией, позволяющей Вивиан обманывать Маат-гадюку и не быть укушенной.

Я открыла рот, чтобы выпалить свою теорию, когда вспомнила кое-что ещё. По словам Линуса, Вивиан уже несколько недель находилась под стражей Протектората. Даже если они действительно верили, что она – чемпион Ники, они бы все равно не выпустили её из виду, даже на минуту. А это значило, что прошлой ночью она не могла вместе со Жнецами вломиться в библиотеку. Нет, должно быть, кто-то другой украл шкатулку, после чего передал Вивиан осколки, чтобы сегодня она могла рассказать свою «невероятную» историю. Похоже, она с кем-то в сговоре и, скорее всего, этот кто-то из Протектората – кто-то, кто сейчас находится в комнате.

Линус, Инари, Сергей, Агрона. Мой взгляд метался от одного лица к другому. Они все смотрели на Вивиан, слушали её историю и делали многочисленные пометки. Ничего необычного, и никто из них не сделал даже отдалённо чего-то двусмысленного, как например, подмигнул Жнецу. То же самое касалось Алексея и остальных охранников. Они просто выполняли свою работу.

Снова меня затопили разочарование и гнев, но я могла лишь тихо сидеть и молчать. Протекторат не поверит, что в их рядах предатель, состоящий в сговоре с Вивиан. Моё обвинение лишь предупредит девчонку. Как тогда мне выйти из этой ситуации? Потому что Жнец или нет, а если достаточно членов «жюри» поверят Вивиан, значит, со мной будет покончено – навсегда.

– С тех пор, как Локи оказался на свободе, я скрываюсь, – закончила Вивиан свою нелепую историю, – а все потому, что меня ложно обвинили в его чемпионстве, хотя всё это время я служила Ники. Я должна благодарить удачу за то, что мне удалось послать Протекторату – то есть всем вам – весточку. Благодаря этому сегодня я смогла прийти сюда, чтобы обелить своё имя.

– Ты не смогла бы обелить своё имя даже ведром хлорки, – выпалила я. Вивиан окинула меня лишь печальным, обиженным взглядом, будто не могла поверить, что я могла сказать что-то столь злобное. Но то, что она прикинулась «казанской сиротой» вызвало во мне ещё большее отвращение.

Гадюка сильнее обвилась вокруг моего запястья, словно соглашалась со мной. Я перевела взгляд на маленькую красивую змею. Она была единственным непредвзятым существом в этой комнате. По крайней мере, была бы таковой, если б Вивиан не нашла возможность обмануть её. Дурацкие магические лазейки...

Магические лазейки… магические лазейки…

Слова эхом отзывались в моей голове. Конечно, Вивиан использовала магию драгоценных камней, чтобы обмануть гадюку. Но она была не единственной в комнате, кто обладал магией. Возможно существовал способ доказать мою невиновность – и таким образом окончательную вину Вивиан.

Линус посмотрел сначала на Вивиан, затем на меня.

– Вы обе рассказываете убедительные истории. Но самым интересное: гадюка не напала ни на одну из вас, хотя очевидно, что кто-то из вас лжёт. Вы никоим образом одновременно не можете быть чемпионами Ники.

Все сосредоточились на гадюке, лежащей на столе. Существо зашевелило языком, как будто заметило, что мы все смотрим на неё, но не проявила никаких признаков того, что собирается укусить одну из нас.

– Тебе просто стоит признаться, Гвен, – сказала Вивиан. – Не усложняй всё, – она улыбнулась. Я злобно посмотрела в ответ.

– Значит, допрос окончен, – подвел итог Линус. – Будьте уверены, мы хорошенько обдумаем все сказанное вами сегодня…

Потом он рассказал, как именно Протекторат будет принимать решение. Но он говорил всякую чепуху, поэтому я игнорировала его. Было очевидно – Протекторат верить мне не собирался, но я также не думаю, что они так легко примут историю Вивиан. Я видела сомнение в глазах Линуса насчет того, как Вивиан подала произошедшие события. Но я решительна была настроена показать им, какая она лгунья.

Профессор Метис однажды сказала, что с помощью своей психометрии я могу сделать намного больше, чем просто прикасаться к вещам и видеть их историю. В этом состоял ментальный аспект моей силы, и Метис также объяснила, что моя магия имеет физический компонент. Что я могла прикасаться к людям и влиять на них. Заставлять их видеть и чувствовать то, что хотела я. Однажды я сделала такое с Нотт: показала ей вспоминания о бабушке Фрост. Эти воспоминания и моя любовь к бабушке убедили волчицу поспешить к ней на помощь, когда Вивиан и Престон вознамерились убить её.

Сейчас же я задавалась вопросом, смогу ли сделать то же самое со змеей.

Я опустила взгляд на Маат-гадюку, по-прежнему обвивающую моё запястье. Что она сделает, если я покажу, что случилось на самом деле, покажу правду о Вивиан?

Я не надеялась на мгновенное оправдание от Протектората. В любом случае я нарушила достаточно правил, чтобы вылететь из академии. В худшем случае они могут признать меня виновной в том, что я была заодно со Жнецами. Тогда меня бросят в тюрьму, после чего казнят. Это, кстати, было очень даже вероятно, если задуматься, что один из членов Протектората – Жнец. Либо змея бросится и активирует яд, который меня убьёт, либо Протекторат объявит меня виновной и позже отрубит голову. Независимо от того, что случится, – Вивиан выиграет.

В этой странной, нездоровой игре, в которую меня втянула Вивиан, мне оставалось только применить магию на гадюке. Поэтому я сосредоточилась на воспоминаниях о Вивиан. Как на тех, в которых она была самой собой, так и на других – в которых она была Жнецом, прячущей лицо за резиновой маской. Я вызвала в памяти все образы той ночи возле Гарм ворот, когда Вивиан освободила Локи и заколола Нотт. Вместе с воспоминаниями во мне начал подниматься гнев, но я заставила себя оставаться спокойной и контролировать эмоции. Наконец, когда все воспоминания были собраны, я сосредоточилась на гадюке, обвивающей моё запястье, и на приятном ощущении её холодной кожи. Затем, с помощью своей психометрии, я направила воспоминания в сторону гадюке, чтобы показать ей каждое из воспоминаний.

Я почувствовала, как она напряглась, когда воспоминания затопили её разум – эти образы, звуки и чувства, не принадлежащие ей. Со змеей было не так просто, как с Нотт, видимо, потому что волчица доверяла мне. Показать гадюке образы оказалось намного сложнее, чем я думала, и уже вскоре на лбу от напряжения выступил пот. Гадюка сопротивлялась, пытаясь вытолкнуть меня из своего разума. Но и я не сдавалась, пока не добралась до последнего образа – как Вивиан поднялась в ночное небо на чёрной Рух, с привязанным позади нее Локи. Как я беспомощно лежала на земле, не в состоянии остановить их, потому что из моего тела вместе с кровью вытекала и жизнь – Престон ранил меня Хельхеймом.

«Ну же, давай, – думала я, обращаясь к змее. – Я та, кто говорит правду, а не она. Мы ведь обе знаем это. Так что делай свою работу, укуси её... укуси... укуси сейчас!»

Гадюка набросилась на девчонку.

Вивиан, должно быть, почувствовала изменения в существе, потому что в последний момент отдёрнула руки, так что змея ухватила лишь воздух.

Все замерли.

Но змея ещё не закончила. Она снова и снова набрасывалась на Вивиан, словно одержимая, как будто хотела во что бы то ни стало убить девчонку. Я очень хорошо понимала ее чувства, потому что эта ненависть была моей – еще кое-что, что я показала гадюке. Вивиан вскочила на ноги и дёрнула за наручники. Видимо, магии на них не было, потому что она, благодаря своей силе валькирии, с легкостью разорвала их вместе с цепью, удерживающей её у стола. Вивиан отпрянула и убедилась, что находится вне досягаемости разъярённой гадюки, после чего обвиняюще ткнула в меня пальцем.

– Это Гвен! Она своей магией что-то сделала с гадюкой! Я уверена! – завизжала Вивиан.
В этот раз улыбнулась я.

– Почему ты так считаешь? Потому что гадюка, наконец, четко увидела и поняла, какая ты обманщица? Она попыталась укусить тебя Вивиан. Тебя – а не меня. По крайней мере, хоть кто-то в этой комнате раскусил твой обман.

Взгляд Вивиан скользнул к подиуму, как будто она искала у кого-то совета или, возможно, даже помощи – будто там был Жнец. Я сощурилась и проследила за её взглядом, но не смогла определить, на кого именно она смотрела. Сергей, Инари, Агрона, Линус. Это мог быть любой из них. Отца Логана Жнецом я не считала. Но ведь сначала я также ошибалась, думая, что Вивиан не чемпион Локи. Если я что и поняла, с тех пор как начала посещать Мифакадемию, так это то, что внешность обманчива, особенно если речь заходит о доверии к людям.

Гадюка поняла, что Вивиан больше не находилась в пределах её досягаемости, поэтому прекратила кусать воздух. Вместо этого змея вновь обвилась вокруг моего запястья и положила голову мне на руку. Ее чёрный язык коснулся моей кожи, и внезапно я почувствовала понимание. Гадюка знала, что произошло на самом деле. Я лишь могла надеяться на то, что её реакция убедила Протекторат.

– Ты это видел, Линус? – Никамедис вскочил на ноги. – Очевидно, гадюка знает, кто виновен – а кто нет. Я требую, чтобы ты немедленно освободил Гвендолин и снял с неё все обвинения.

– Судебный процесс закончился, Никамедис, – отозвался Линус, разглядывая змею. – Но мы ещё не совещались по этому поводу. В данном случае реакция гадюки вряд ли однозначная. После обсуждения мы решим, кто говорит правду – мисс Фрост или мисс Холлер – и будем действовать соответственно сложившимся обстоятельствам.

Сказав это, Линус в последний раз ударил молоточком по столу, и все поднялись на ноги. Никамедис сразу же подошёл к Линусу, разворачивая дискуссию, а другие члены Протектората, включая бабушку и Метис, наблюдали за ними. Рейвен подошла ко мне, осторожно сняла змею с моего запястья и положила её назад в плетёную корзину. Затем подошел Аякс и высвободил меня из цепей. Они оба направились в камеру, из которой Рейвен принесла коробку, я же поднялась на ноги.

Таким образом, мы с Вивиан остались наедине. И хотя больше всего на свете мне хотелось наброситься на нее, я знала, что даже добраться до нее не успею: Алексей или другие охранники оттащат меня раньше, чем я подойду к ней. Поэтому я просто бросала на нее сердитые взгляды.

– Я тебя убью, – пообещала я ледяным тоном, но тихо, чтобы только Вивиан услышала. – Быть может не сегодня, и даже не завтра, но уже скоро. За маму, за Нотт, за всех тех людей, которым ты за свою отвратительную жизнь причинила боль.

Вивиан улыбнулась. Казалось, угроза ничуть ее не испугала. В её золотых глазах всё ещё тлела красная искра.

– О, могу представить, что ты попытаешься, Гвен. Но возле Гарм ворот выиграла я и в этот раз тоже выиграю я. Вот увидишь. Пока ты додумаешься, что я планирую, для тебя будет уже поздно – как и для всех, кого ты любишь.

С этими зловещими словами Вивиан покинула тюрьму академии в окружении трех охранников. Я ничего не могла поделать, просто стояла и смотрела, как она снова ускользает.

 

После того, как стража увела Вивиан, ко мне подошла бабушка и заключила в объятия.

– Ты в порядке, тыковка? – прошептала она. – Я знаю, как ужасно было увидеть её снова. Если бы я только знала, что она будет здесь...

Голос бабушки затих, и я знала, она лелеет те же мрачные мысли, что не выходили из моей головы – мир без Вивиан был бы спокойнее.

– Всё хорошо, – сказала я. – По крайней мере, хоть до кого-то достучалась.

Пока члены Протектората разговаривали между собой, я рассказала бабушке, как передала гадюке свои воспоминания о настоящей Вивиан.

– Хотела бы я сделать то же самое с Линусом, – сказала я. – Я бы смогла. Мне нужно только прикоснуться к нему.

Бабушка покачала головой.

– Риск того не стоит, тыковка. Вивиан обвела Протекторат вокруг пальца, так что сомневаюсь, что он тебе поверит. Вероятней всего, он предположит, что у тебя телепатическая магия.

Я задавалась вопросом, в этом ли была разница между моей магией и магией Вивиан – она – чемпион Локи – могла проникать в мозг людей, не прикасаясь к ним, и заставлять видеть вещи, которых не существовало вовсе. Я же использовала магию лишь для того, чтобы показать Нотт и гадюке свои вспоминания; вещи, произошедшие на самом деле. А для этого мне нужно было прикоснуться к ним. Ещё одна вещь, в которой мы с Вивиан были жутко похожи друг на друга и всё же были совершенно разными.

Я разочарованно вздохнула, понимая, что бабушка права. Протекторат будет думать обо мне то, что хочет, и нет никакого способа это изменить.

Но я могла кое-что предпринять против Вивиан. Девчонка-Жнец обмолвилась, что что-то планирует, и могу отдать правую руку на отсечение – это как-то связано с вчерашним нападением на библиотеку. Что бы Вивиан со Жнецами не планировали, это не сойдёт им с рук. Только из-за того, что меня судят, и на кону стоит моя жизнь, прекращать бороться со Жнецами я уж точно не собиралась. Они слишком многое отняли у меня. Больше я не позволю им ничего забрать и причинить боль моим близким.

Осталось только найти способ, как остановить Вивиан и Жнецов – прежде чем будет поздно.