К моему удивлению, я впала в глубокий сон без сновидений, пока будильник не вспугнул меня утром.

Я была готова встретить этот день, а выглянув в окно, нигде не смогла обнаружить Инари. Похоже, ниндзя закончил ночную смену, и теперь эта ужасная обязанность легла на плечи кого-то другого. Что ж, у меня много дел и я не собираюсь ждать, пока объявится Протекторат.

Ждать мне и не пришлось. Когда я открыла дверь, Алексей уже ждал в коридоре. Русский воин прислонился к стене, скрестив руки на мускулистой груди. У его ног стоял чёрный рюкзак, с выглядывающими из него рукоятками двух мечей.

– Значит, ты весь день будешь таскаться за мной. Отлично, – пробормотала я, перекидывая ремень сумки через голову.

Алексей промолчал, но уголки его губ скривились, изображая нечто похожее на улыбку. Что ж, по крайней мере, его забавляла моя жизнь.

Я закрыла дверь, протиснулась мимо Алексея и стала спускаться вниз по лестнице. Он присоединился ко мне и практически наступал мне на пятки, будто был моей тенью. И снова он не исходило ни единого звука. И я не услышала ни одного звука, даже когда мы добрались до скрипящей ступеньки у подножия лестницы. Его жуткое, бдительное молчание заставляло меня чувствовать, будто меня преследует привидение. Единственная разница состояла в том, что я видела его, когда оборачивалась.

Я достигла конца лестницы, прошла вдоль коридора и выглянула из передней двери общежития. Было холодное утро, и покрытая инеем трава сверкала, как тысяча маленьких кинжалов. Солнце как раз только-только взошло, но первые лучи уже погрузили холодный мир в кровавый, ярко-красный цвет. Какая там есть старая поговорка? Что-то о том, что красное небо утром – знак предупреждения. Да, у меня определённо было такое чувство, что этот день таким и будет.

Я засунула руки в карманы пальто и вытащила тёмные перчатки, шарф и шапку, на всем комплекте были вышиты блестящие серебряные снежинки. Закутавшись, я вышла в холод, спрятала руки в карманы пальто и пошла вдоль одной из вымощенных дорожек, ведущей на верх холма, к главному двору. В этот ранний час мы с Алексеем были единственными студентами снаружи.

Какое-то время мы шли молча вдоль дороги, прежде чем я посмотрела на Алексея через плечо.

– Ну, что?

– Что «что»?

Я пожала плечами. – Рассказывай, откуда ты, что за воин, почему Протекторат назначил парня-одногодку мне в охранники?

Алексей посмотрел на меня так, будто не мог решить: был ли это какой-то трюк, с помощью которого я хотела заставить его выдать сверхсекретную информацию о Протекторате. Хах. Если бы я хотела это узнать, достаточно было бы просто его коснуться. В отличие от меня Алексей не надел перчатки. Он даже не засунул руки в карманы, как обычно делают в такое холодное утро. Может, холод его не беспокоил. У некоторых студентов Мифа была магия, делавшая их нечувствительными к экстремальной температуре.

Хотя я уже давно решила не пользоваться своей магией, дабы силой выведывать секреты других людей, – если только это не было абсолютной необходимостью – я не могла удержаться от взгляда на его руки и последовавшего за этим вопроса: смогу ли я снять перчатки, прикоснутся к нему и просканировать с помощью своей психометрии, прежде чем он заметит, что происходит. Но без быстроты амазонки у меня, вероятно, не было никакого шанса.

Тем не менее, соблазн попытаться был велик. Я хотела узнать, что Алексей – и что более важно – Протекторат – знал обо мне. Особенно сильно хотелось узнать, что они знали о моей магии – и поняли ли, что с её помощью я убила Престона.

Я задрожала, но виной тому был не холодный воздух. Перед моим мысленным взоров появилось лицо молодого парня. Когда-то оно было красивым, но сейчас оно было искажено от боли, а голубые глаза были холодными, мёртвыми и пустыми – из-за меня. Метис и бабушка Фрост всегда говорили, что моя магия постоянно развивается, и в какой-то момент я буду способна на большее, чем просто прикасаться к вещам и видеть воспоминания, но я никогда не думала, что с её помощью смогу убить кого-то. Но именно это я сделала с Престоном. Воспользовалась магией, убила его – и спасла себя.

Это было уже достаточно скверно, но ещё хуже то, что я могу сделать это снова – с каждым, в любое время. Я чувствовала магию, силу и знание глубоко внутри. Тёмное нашёптывание, говорящее в такт с биением сердца. Воспользуйся мной, воспользуйся мной, воспользуйся мной...

– Я из Санкт-Петербурга, Россия, – наконец произнес Алексей. Должно быть, он решил, что мои вопросы безобидны. – Между тем, я посещаю Лондонскую Мифакадемию, где мой отец проводит большую часть времени в Протекторате. Я богатырь, и да, мы не одногодки. Мне восемнадцать, и я студент третьего курса.

Я закатила глаза. Да, да. Я знала, что во всех академиях мира была один и тот же принцип: в шестнадцать – студент первого курса, в двадцать один – студент шестого. Второй курс, третий курс – разница не большая.

– Я здесь для того, чтобы охранять тебя, потому что мой отец – один из главных членов Протектората, и меня обучают тому, чтобы однажды я мог примкнуть к ним. Ну и потому что я... знаю некоторых твоих одноклассников.

Я приподняла бровь.

– Как это, ты знаешь моих одноклассников? И кто такой богатырь?

– Мы идём на тренировку, верно?

Я кивнула.

– Тогда увидишь.

Больше он ничего не сказал. Не рассказывал ничего о себе, не объяснял, кто он такой или почему был здесь. Ладно, хорошо, значит, хотел казаться мрачным, задумчивым и таинственным, а его клёвый русский акцент, безусловно, помогал ему в этом. Как бы там ни было.

Остальную часть пути до спортивного зала мы прошли молча. Я толкнула двойные двери, ведущие в зал, и направилась к трибуне на другом конце, но Алексей остановился на мгновение, оглядываясь. Я же не видела ничего особо интересного. Яркие знамена свисали с потолка, деревянные трибуны тянулись вдоль стен, на полу лежали толстые маты. Спортивный зал выглядел так же, как и любой другой – не считая полочек, переполненных оружием.

Так как Миф была школой для потомков древних воинов, на уроках физкультуры требовалось намного больше, чем просто бегать по кругу и бросать мячи в корзину. Здесь урок физкультуры означал боевую подготовку, и тренер Аякс и остальные его сотрудники учили нас, как использовать любое оружие, начиная от меча и посоха и заканчивая кинжалами и луком. Всё это оружие и ещё больше выстроились ровными рядами вдоль стен, их острие поблескивало на свету, ожидая студентов, которые придут и воспользуются ими.

Конечно, мне не доставало боевой подготовки, которая была у других подростков на протяжение всей их жизни. По этой причине мне и приходилось каждое утро перед уроками тащиться в спортивный зал и дополнительно заниматься с Логаном, Кензи и Оливером. С тех пор, как Локи сбежал из тюрьмы, Дафна и Карсон тоже участвовали в занятиях.

Мы хотели быть готовыми – ко всему.

Все, кроме Оливера уже собрались в зале. Логан, Кензи и Карсон стояли перед полками с оружием и выбирали, на чем сегодня будут тренироваться. Я бросила сумку на один из матов и плюхнулась рядом с Дафной на скамейку. Валькирия в своих розовых дизайнерских штанах для йоги и подходящей к ним майки, как всегда выглядела здорово, несмотря на то, что мы приходим сюда попотеть. Её светлые волосы были связаны в аккуратный конский хвост, и она нанесла достаточно макияжа, чтобы подчеркнуть свои тёмные глаза и янтарный цвет кожи.

– Вижу, ты привела с собой свою «тень», – издевалась Дафна, наблюдя, как Алексей проходит мимо и ставит свою сумку рядом с моей.

– Будь вежливой, – прошу я. – Это не его вина, что он застрял со мной. По крайней мере, не думаю, что его.

Дафна фыркнула, но ничего больше не сказала. Ребята выбрали посохи и начали раздавать оружие. Поколебавшись, Логан всё-таки сунул в руки Алексею боевой посох. Он взвесил в руках полированное дерево с лёгкой знакомой грацией.

– Что за богатырь? – спросила я Логана, когда тот давал мне посох. – Алексей сказал, что относится к этому типу воинов.

Вместе мы наблюдали за Алексеем, как он выполнял боевые упражнения. Он проделал короткую разогревающую тренировку, а теперь снова и снова размахивал оружием, двигаясь по кругу, попутно перемещая его из руки в руку, выполняя серию сложных движений. Казалось, у него нет суперсилы викинга, но что-то в его движениях – элегантность, с которой он менял одну атакующую позицию на другую – говорило о том, что он был таким же опасным, как и любой другой воин Мифа. Посох Алексея в его руках кружился быстрее и быстрее, пока не стал лишь тенью, мелькающей вокруг богатыря. Если бы я не знала лучше, то приняла бы его за танцора – из-за его плавных и элегантных движений.

– Богатыри – древние русские воины, – объяснил Логан. – Они быстрые, подобно римлянам, но то, как они двигаются... никогда раньше не видел ничего подобного.

– Ты имеешь в виду то, как плавно он сражается, словно танцует?

Логан кивнул. – Я слышал, как тренер Аякс рассказывал, что схватка для богатыря — это как танец, и чем дольше длится схватка, тем сильнее они становятся, потому что их обучают постоянно оставаться в движении, постоянно атаковать. Они невероятно выносливы. Кроме того, большинство из них умеют сражаться с оружием в обеих руках, по одному в каждой, два меча или два кинжала. Не уверен насчет других их сил, но богатыри принадлежат к самым яростным воинам Пантеона, как и спартанцы.

В дополнение к их силе и навыкам, используемых в бою, у всех студентов Мифа были ещё и другие силы – магия, так сказать, в виде бонуса. Это могло быть как усовершенствованные чувства восприятия, так и способность исцелять или вызывать грозовые облака и контролировать погоду. В Мифе это считалось символом статуса: к какому типу воинов ты относился, каким оружием пользовался или какой магией обладал, наряду с информацией, насколько дорогой была твоя машина, какие дизайнерские шмотки ты носил и насколько дорогие у тебя гаджеты.
Мы наблюдали за тренировкой Алексея. Карсон, который обычно тоже сражался с посохом, казалось, был совершенно очарован. Чудак-музыкант опирался на своё оружие и сосредоточенно щурил глаза, пытаясь разобрать сложные движений Алексея. Кензи стоял рядом с Карсоном и тоже наблюдал за богатырём. Рядом со мной Логан глубоко вздохнул. Я посмотрела на него, было интересно, о чём он думает прямо сейчас.

– Сожалею о вчерашнем, – наконец произнес он. – Сожалею обо всём. Я до сих пор не могу поверить, что отец сотворил с тобой такое. Что он действительно считает, что ты каким-то образом помогала Жнецам. Вчера вечером я попытался отговорить его от этого, но он попросту не захотел меня слушать. Он никогда не слушает и не имеет значения, о чём идёт речь.

Голос Логана звучал горько, а глаза гневно поблескивали. Я потянулась к нему и взяла за руку. По обыкновению меня захлестнули чувства спартанца. Я переплела его пальцы со своими, пока постепенно не стали появляться и другие образы, которых раньше я никогда не видела – воспоминания о его отце на протяжение всех лет.

Большинство воспоминаний были очень похожи: Логан сидит ссутулившись за одним из столов, в то время как его отец со строгим выражением лица расхаживает перед ним туда-сюда и говорит ему суровым голосом: «Сделай это. Не делай того. Почему ты не можешь получать оценки получше? Почему в твоей комнате всегда беспорядок? Почему ты не уберёшь её и не начнёшь вести себя, как настоящий воин – настоящий спартанец? Твоя мать и сестра были бы в тебе разочарованы».

Изображения и фрагменты разговоров вспыхивали последовательно, один за другим, быстрее и быстрее, пока я не могла видеть, чувствовать и слышать ничего, кроме Линуса, читающего нотации своему сыну. И каждое резкое слово причиняло больше боли, чем предыдущее. Я чувствовала эмоции Логана – гнев, разочарование, постоянное чувство, что он не справляется – из-за которых желудок всё сильнее сводило судорогой.

– Всё хорошо, – произнесла я, качая головой, чтобы избавиться от воспоминаний и чувств. – Ты не можешь контролировать поступки отца или его мнение обо мне. Это задача Протектората, не так ли? Проводить расследования, если на кого-то падает подозрение, что он Жнец?

Логан кивнул. – Одно из многих.

– Не беспокойся, хорошо? Мы переживём это, как всегда.

Он обнял меня и притянул к себе. Я глубоко вдохнула и просто наслаждалась теплом его прикосновения, непрерывным биением сердца под моими пальцами. Я не представляла, что может произойти в ближайшие дни. Собственно, я даже не могла сказать, что произойдёт в следующую минуту, но теперь мы вместе, и я буду наслаждаться этим так долго, пока смогу. Если я чему-то и научилась в борьбе против Жнецов, так это по достоинству ценить благоприятное время – потому что никогда не знаешь, в какой момент оно может закончиться, и люди, которых ты любишь, могут быть отняты у тебя.

– В любое время вы, голубки, милуетесь, – закричала Дафна, размахивая своим посохом, а в воздухе вокруг неё потрескивали искры. – Не знаю, как вам, но мне хочется сегодня кого-нибудь побить, да посильнее.

Карсон поморщился. – Только, пожалуйста, не сломай мои очки, хорошо?

Дафна подошла к нему и поцеловала.

– Разве я когда-нибудь сделаю что-то подобное?

– Что ж, с моими очками, может, и нет, – буркнул он. – Но вот со Жнецами дело обстоит совсем иначе.

– И вот поэтому ты любишь меня и мою жестокую природу валькирии, – промурлыкала Дафна. Карсон улыбнулся и поцеловал её в ответ. Кензи рассмеялся.

Мы с Логаном оторвались друг от друга. На другом конце спортивного зала распахнулась дверь, и в комнату вбежал Оливер Гектор. Спартанец промчался по матам и бросил свою сумку рядом с другими, потом повернулся и улыбнулся нам.

– Привет, ребята, извините, я опоздал... – голос Оливер оборвался, стоило ему увидеть Алексея. Я думала, его удивило присутствие Алексея, но Оливер вёл себя скорее так, будто призрака увидел. Лицо побелело, а зелёные глаза распахнулись, будто он просто не мог поверить в то, что видел.

– Алексей? Что ты здесь делаешь? – спросил Оливер. Алексей, услышав голос спартанца, вскинул голову. Его внимание рассредоточилось, и боевой посох, которым он как раз так элегантно размахивал, выскользнул из пальцев и покатился по матам.

– Оливер! Я не знал, придёшь ли ты сегодня или нет, – Алексей подошёл к Оливеру, стоящему рядом со мной и Логаном. – Вчера, на собрании, я искал тебя, но не смог найти в толпе. Приятно видеть тебя снова.

– Я тоже не видел тебя там, – Оливер заколебался. – И тоже рад тебя видеть.

И больше они ничего не говорили. Мы вчетвером стояли молча, а Дафна, Карсон и Кензи наблюдали за нами.

В конце концов, я прочистила горло.

– Протекторат поручил Алексею следи... присматривать за мной, пока идёт следствие по обвинению.

Выражение лица Оливера стало суровым, он бросил на Алексея сердитый взгляд. Вместо того чтобы ответить тем же взглядом, на лице богатыря, прежде чем он успел это скрыть, промелькнула печаль.

– Я поработаю с валькирией и кельтом, – натянуто произнес Алексей, после чего развернулся и ушёл.

– Я помогу им, – пробормотал Логан и последовал за ним.

Я вопросительно подняла брови, в ожидании объяснений от Оливера. Вздохнув, он провёл рукой по его песочного цвета волосам. Потом посмотрел на меня, будто надеялся, что я не переспрошу. О-о, пожалуйста. Уж он-то хорошо меня знает. Я скрестила руки на груди, продолжая смотреть на него.

– Выкладывай, спартанец, – сказала я. – Потому что очевидно, что вы сегодня встретились не впервые.

Оливер снова вздохнул. – Алексей тот парень, о котором я рассказывал. Тот, с кем я переписываюсь по смс.

– Тот, с кем ты познакомился во время зимнего отпуска?

Он кивнул.

– Ох. Ох-х.

Оливер – гей. Долгое время он был влюблён в Кензи, своего лучшего друга, который, к тому же, был гетеросексуалом. Но Оливер рассказал, что познакомился с кем-то во время каникул, с кем-то, с кем возможно что-то завяжется. Я никогда бы не подумала, что этим человеком может быть Алексей.

Оливер смотрел на меня вопрошающе.

– После каникул мы пару раз обменивались сообщениями, но он не сказал, что приедет в Мифакадемию. Он ничего об этом не рассказывал. Если бы он это сделал, я бы предупредил тебя. Ты ведь знаешь, Гвен.

Я знала. Спартанец был одним из моих друзей, и он бы обязательно предупредил, если б знал, так же, как предупредила бы и я. Ну, думаю, это объясняет, почему Алексей сказал, что был знаком со мной и моими друзьями – наверно Оливер многое рассказывал обо мне, Логане и остальных.

Часть меня просто не могла не рассердиться. Моя магия позволяла видеть людские секреты – но мне совсем не нравилось, когда кто-то знал о моих. Кроме того, Оливер стал мне другом прежде, чем встретил Алексея. В этом вопросе Оливер должен быть на моей стороне и пообещать, что не будет иметь с ним ничего общего – никогда. И я знала, что он именно так и поступит, если я попрошу.

Но потом Оливер взглянул на русского, и я увидела тоску в его взгляде. Совершенно очевидно, что Оливер влюблён в Алексея. Я знала, как тяжело ему было смотреть, как Кензи встречался с Талией. Я не хотела, чтобы из-за меня Оливер отказывался от своего счастья. Я вздохнула. Иногда, чтобы быть хорошим другом, значило заставить замолчать внутреннего мелкого ревнивого монстра... и это был как раз такой момент.

– Ну, должна заметить, что у тебя довольно хороший вкус, – произнесла я, растягивая слова. – Он на самом деле милый, если тебе нравятся мрачные, задумчивые воины. А этот крутой русский акцент. Правда, я бы сама начала с ним встречаться, если бы не было Логана и всего этого досадного «отправим-Гвен-под-суд» дела. И если бы он был заинтересован во мне больше, чем в тебе.

Оливер закатил глаза. – Тебе уже говорили, что дружить с тобой просто невозможно, цыганочка?

– Один или два раза, спартанец. Так, а теперь иди туда и дай богатырю знать, что между вами всё в порядке. Пока он так и так ошивается здесь, в Мифе, ты можешь воспользоваться этим временем, чтобы получше узнать его. Он все ещё может оказаться ублюдком – или принцем твоей мечты. Есть только один способ выяснить это.

Оливер одарил меня благодарной улыбкой и направился к остальным. Они с Алексеем отошли немного в сторону, чтобы поговорить. Оливер сказал что-то, и на лице Алексея показалась лёгкая улыбка. Впервые мне подумалось, что во всей этой страшной ситуации, возможно, есть и что-то хорошее.

Сейчас эта маленькая надежда была всём, что у меня было.

Все оставшееся время мы с друзьями проводили спарринги, после чего разошлись обратно по комнатам, чтобы принять душ и переодеться. Полчаса спустя я сидела с Логаном в столовой. Обычно я ела вместе с Дафной и Карсоном, но оба должны были пойти на какую-то встречу насчёт зимнего концерта группы, и так как нашему с Логаном свиданию вчера помешали, он предложил позавтракать вместе.

Ну, мы и Алексей.

Он, как и все мы, исчез, чтобы принять душ и переодеться, но когда я открыла дверь своей комнаты, он в очередной раз ждал снаружи. Вот и сейчас он стоял в нескольких шагах, облокотившись о стену, а у его ног стояла чёрная сумка. Так же рядом с ним возвышались рыцарские доспехи, одни из многих в столовой. К слову, Алексей казался таким же непоколебимым, неподвижным и впечатляющим, как и металлический костюм. Над его головой висела картина, выполненная маслеными красками, с изображением какого-то мифологического пиршества.

Со всеми ее картинами, доспехами и столами, накрытыми льняными скатертями, тонким фарфором и столовым серебром, столовая казалась намного более изысканной, чем типичные школьные кафетерии. На самом деле, она больше походила на роскошный ресторан. Еще больше иллюзию усиливал крытый сад посреди зала. Оливковые, апельсиновые и миндальные деревья тянулись ввысь, виноградные лозы вились вокруг стволов и свисали с концов ветвей. В саду так же стояли статуи, в основном богов пищи и урожая, таких как Дионис и Деметра. Статуи скрывались между деревьями, под извивающимися лозами, но все они смотрели в сторону принимающих пищу студентов.

К сожалению, еда была ещё более изысканной, чем сам зал. Омаров, телятину и улиток можно было встретить в меню почти ежедневно, причем студенты любили их. Фу. Даже когда дело касалось нормальной еды, например, чизбургеров, пиццы или лазаньи, повара Мифа всегда использовали необычные ингредиенты или же готовили к ним странные соусы, которые полностью портили блюда. По крайней мере, на мой вкус.

Я была не особо голодной, поэтому вяло ковырялась в фруктовом салате «Амброзия», политом лимонно-медовым соусом, и перекатывала клубнику и киви с одной стороны чашки на другую, хотя фруктовый салат был моим любимым блюдом в меню на завтрак. В то же время Логан уже успел съесть стопку панчетты (прим. – Разновидность бекона) и две порции греческого омлета со шпинатом и сыром фета. Вздохнув, я отложила вилку в сторону и отодвинула от себя чашку.

– Хочешь, я принесу тебе чего-нибудь другого, цыганочка? – поинтересовался Логан. – Повара сегодня утром соорудили целый прилавок со смузи.

Я не хотела смузи. Но Логан пытался сделать для меня что-то хорошее, поэтому я выдавила из себя улыбку.

– Конечно, было бы здорово. Может, манго, если будет.

Логан улыбнулся. – Вернусь через минуту.

Спартанец схватил свою пустую тарелку, наверное, чтобы взять ещё омлета, пока будет ждать напиток. Алексей смотрел ему вслед, но не сдвинулся со своего места возле стены. Он не взял себе ничего из еды, даже бутылку воды или батончик мюсли. Было ли это нарушением протокола Протектората, принимать пищу вместе с врагом?

Я посмотрела на него, потом указала на наш стол.

– Знаешь, ты можешь сесть к нам. Я не укушу тебя.

Алексей лишь одарил меня холодным взглядом. – Члены Протектората, даже если они ещё, как и я, на стадии обучения, относятся к своим заданиям очень серьёзно. Мы не едим с людьми, за которыми должны следить.

Видимо я была права насчёт протокола. Отлично.

– Я не какая-то там преступница, – пробормотала я. – Я ничего не делала.

– Нет, ты просто позволила сбежать Локи из тюрьмы и таким образом обрекла весь мир. Не так ли, Гвен?

Я подняла голову и обнаружила Хелену Пакстон, стоящую с противоположной стороны стола, – и она была не одна. Её подружки-амазонки выстроились по обеим от нее сторонам, включая нескольких парней. Их лица пылали гневом, и это чувство исходило от них горячими яростными волнами.

Я отодвинула стул и поднялась на ноги. Хелена сделала движение головой, и ее друзья тут же сомкнули вокруг меня большой круг, так что я оказалась пойманной между ними и столом. Все разговоры вокруг нас стихли, студенты прекратили есть и уставились на нас.

– Наслаждаешься своим завтраком, Гвен? – сладко пропела Хелена. – Похоже, ты почти ничего не съела. Может, твоя совесть, наконец-то, проснулась? По крайней мере, так ведь и должно быть.

Я ничего не сказала. В этом не было никакого смысла. Хелена меня ненавидит и в любом случае не поверит ни единому моему слову. Но моё молчание только сильнее ее разозлило. Прищурившись, она шагнула вперёд.

– Не могу поверить, что ты пришла сюда как ни в чем ни бывало, будто никто не знает, что ты натворила, и какая ты вероломная сучка-Жнец.

Студенты, окружавшие меня, согласно забормотали. Мой взгляд скользил от одного лица к другому, но я видела лишь гнев – гнев и никакой жалости. Я не была ясновидящей, не такой, как бабушка Фрост, но было и так понятно, что произойдет дальше. Студенты не могли выпустить весь свой гнев и неудовлетворение на Жнецах, убивших их близких, поэтому они набросятся на человека, до которого могут добраться – на меня.

– Ничего из того, в чем меня обвиняет Протекторат, я не совершала, – ответила я. – Ничего плохого я не делала.

Сколько еще раз мне придётся повторить эти слова, прежде чем мне кто-нибудь поверит? Я могла бы выкрикивать их в течение нескольких часов, и все равно не было бы никакой разницы. Не после собрания. И уж тем более не сейчас.

Хелена приподняла одну бровь.

– В самом деле? Потому что я помню, что видела тебя в Колизее в тот день, когда погибли люди. Моя подруга, Саманта Диего, была одной из убитых. Скажи, Гвен, ты была той, кто нанёс удар ей в спину? Или это был один из твоих дружков Жнецов?

И снова воздух наполнило одобрительное бормотание, на этот раз ещё более отвратительное и злобное, а студенты, окружавшие меня, подкрадывались ближе. И только сейчас я заметила в руках многих из них оружие. В основном мечи и кинжалы. Это было уже достаточно скверно, но то, что меня действительно пугало – как студенты сжимали рукоятки оружий и медленно скользили пальцами по острым лезвиям. Будто в серьёз раздумывали над тем, чтобы воспользоваться им.

Против меня.

Изнутри поднялась паника, но я заставила себя стоять спокойно. В отчаянии я вглядывалась сквозь кольцо людей, но нигде не видела Логана. Потом я осмотрела оставшуюся часть столовой, не найдя при этом никого из своих друзей. Мне понадобился всего момент на осознание того факта, что и повара внезапно таинственно исчезли. На самом деле, я вообще не увидела ни одного взрослого в комнате. Никто из поваров не пёк вафли и блины, ни один профессор не завтракал, никто из остальных сотрудников не зашел захватить чашечку кофе, прежде чем снова вернуться к своим обязанностям. И ещё более ужасным был тот факт, что все статуи, находящиеся в саду, опустили головы и смотрели на виноградные лозы, вьющиеся вокруг их ног, будто не хотели смотреть на то, что сейчас случится.

В отчаянии я посмотрела на Алексея. Его задачей было охранять меня. Я надеялась, что это так же включало в себя и мою защиту, потому что в противном случае все закончится плохо – для меня.

Он оттолкнулся от стены. Во мне зародилась надежда, что он вытащит из своего рюкзака те два меча и поспешит мне на помощь, но он просто стоял на месте. И не предпринимал никаких действий, чтобы разбить толпу, окружавшую меня. Интересно, это что, Линус разрешил, чтобы Алексею позволял студентам делать со мной всё, что им вздумается. Это был бы самый простой способ наказать меня – казнить.

Остановит ли Алексей студентов после того, как те изобьют меня, или действительно позволит им убить меня прямо здесь, в столовой? Перед внутренним взором встал образ моего мёртвого, изуродованного тела, валяющегося на полу; кровь алыми ручейками растекалась по мрамору, впитываясь в землю сада и удобряя скрюченные лозы...

Я тряхнула головой, прогоняя картинку. Этого не случится. Не допущу. Может, я и не такой хороший боец, как остальные, но я буду защищаться изо всех сил, даже если заведомо знаю, что в конце концов проиграю. Против стольких противников у меня не было шанса.

Жаль, что я задвинула сумку с Виком под стол. Я видела только ремешок от нее, выглядывающий из-под белой скатерти с другой стороны стула, рядом с которым стояла. У меня сердце в пятки ушло. Мне не успеть добраться до меча, но я должна хотя бы попытаться. Больше вариантов не было.

Я шагнула в сторону, дабы обойти стул, но налетела на парня, стоящего сзади. Я развернулась, а парень со старшего курса, ухмыляясь, замахал мечом у меня перед носом. Я попыталась переместиться влево, чтобы ускользнуть от него, но там меня остановила одна из амазонок. Я снова шагнула вправо, но там с кинжалом в руке стояла Хелена.

– Действительно думала, что тебе все сойдёт с рук? – прорычала она. – Убийство наших друзей в Колизее; освобождение Локи? Всё это твоя вина, Гвен, твоя. Из-за тебя погибли люди: наши друзья и члены семьи. Ну, так я скажу, что мы собираемся отомстить – здесь и сейчас.

И вновь все одобрительно забормотали, а кольцо вокруг меня продолжало смыкаться. я бросила еще один взгляд на Алексея, но тот, как и прежде, стоял неподвижно, на лице никаких эмоций, руки висят по бокам. От него ждать помощи бессмысленно. Всё выглядело так, будто я должна спасти себя сама – или же умереть, пытаясь.

Хелена сделала ещё одни угрожающий шаг ко мне, кинжал в ее руке блестел. Я схватила со стола вилку. Не такое уж эффективное оружие, но я надеялась, что смогу удивить её, оттолкнуть в сторону и выбраться из толпы прежде, чем они все вместе набросятся на меня.

– Оставьте её в покое, – прорычал глубокий голос.

Логан протиснулся сквозь толпу и встал рядом со мной. Спартанец держал в одной руке тарелку с омлетом, в другой – смузи со льдом в высоком стакане. Один только вид ярко-оранжевой жидкости позаботился о том, чтобы мой желудок взбунтовался.

– Отойди, Квинн, – набросилась на него Хелена. – Это между нами и Гвен.

Хелена и парень с мечом снова шагнули вперёд, а Логан сделал шаг в сторону, загораживая меня от всех них. Его голубые глаза сузились, а пальцы сжались вокруг стакана и на тарелке.

– Предлагаю вам сейчас же исчезнуть, – угрожающе начал Логан. – Прежде чем я покажу, какими смертоносными могут быть спартанцы.

Все замерли. Абсолютно все студенты Мифа знали о спартанцах и их инстинкте убийцы. Спартанцам достаточно было лишь взять в руки оружие или же любую вещь, оказавшуюся под рукой, и они уже автоматически понимают, как этим убивать. Поэтому Логан редко брал с собой оружие. Оно просто-напросто было не нужно: он мог схватить первое, что под руку попадется, и сражаться с помощью этого. В руках он держал лишь тарелку и стакан, но мог размахивать ими точно так же, как мечами.

Хелена с шипение втянула воздух. На мгновение мне показалось, что она всё-таки бросится и попытается заколоть меня кинжалом, но она медленно засунула кинжал обратно в сумку, висевшую на плече. Парень с мечом тоже опустил клинок. Алексей отступил, скрестил руки на груди и снова прислонился к стене.

– Это ещё не конец, Гвен, – выплюнула Хелена. – Если Протекторат не заставит тебя заплатить за содеянное, тогда это сделаем мы. Сделай себе одолжение: покинь Миф, пока ещё можешь. Или же сделай одолжение нам и останься здесь, чтобы мы могли позаботиться о тебе. Мы будем рады в любом случае, независимо от твоего решения.

Амазонка одарила меня напоследок насмешливой улыбкой, после чего, развернувшись, зашагала обратно к своему столу. Один за другим её друзья последовали за ней; остальные студенты тоже отвернулись. Тем не менее, шепот наполнил столовую, и многие продолжали глазеть на меня. Казалось, они ждали моих действий, как я поступлю дальше.

– Пошли. Давай убираться отсюда, – сказал Логан, поставив еду на стол. Я прикусила губу, кивнула и вытащила сумку из-под стола. Спартанец взял меня за руку, и мы направились к двери. К моему удивлению, вместо того, чтобы как обычно наступать мне на пятки, Алексей присоединился к нам, прикрывая меня с другой стороны.

Прежде чем мы вышли на улицу, что-то ударило меня в спину. Я замерла. В меня пустили стрелу? Но для этого боль была недостаточно сильной. Секунду спустя вещь сползла по моей спине вниз и с грохотом упала на пол. Тогда я поняла: кто-то бросил в меня тарелку с едой.
Я бросила взгляд через плечо на грязь. К моему серому пуловеру с капюшоном прилип омлет Логана, расползаясь по всей спине, как краска на двери моей комнаты, в то время как тарелка разбилась на десятки осколков. Протянув руку назад, я обнаружила, что к волосам прилипли несколько кусочков сыра. Фу.

– В яблочко, – голос Хелены эхом разнёсся по комнате, она рассмеялась.

От гнева, разочарования и смущения мои щеки запылали, но я не предоставила Хелене такого удовольствия – не обернулась и не посмотрела на неё. Она лишь громче засмеялась бы и укрепилась в своем решении мучить меня.

Вместо этого я вышла из столовой с высоко поднятой головой, пока жестокий смех студентов звенел в ушах, еще больше усиливая мои страдания.