Сравнительно-сопоставительный анализ текстов

Басен И.А.Крылова и С.В.Михалкова

В лингвистическом аспекте

Целью нашего исследования является выявление динамики лингвистического оформления жанра басни. Для этого мы проводим сравнительно-сопоставительный анализ текстов басен И.А.Крылова и С.В.Михалкова.

Заглавие басен И.А.Крылова и С.В.Михалкова при лингвистическом анализе следует обратить внимание на заглавия художественных текстов, так как одним из важнейших компонентов текста является именно его заглавие. Находясь вне основной части текста, оно занимает в нем абсолютно сильную позицию. Это первый знак произведения, с которого начинается знакомство с текстом. Заглавие активизирует восприятие читателя и направляет его внимание к тому, что будет изложено далее.

Заглавие вводит читателя в мир произведения. Оно в конденсированной форме выражает основную тему текста, определяет его важнейшую сюжетную линию или указывает на его главный конфликт. Заглавия басен И.А.Крылова и С.В.Михалкова в структурном отношении разнообразны. Они выражаются:

одним словом, преимущественно именем существительным в именительном падеже или других падежных формах: «Булат», «Купец», «Ягненок» И.А.Крылова (всего 32%), «О дураке», «Арбуз», «Руки» С.В.Михалкова (всего 20%). Реже встречаются слова других частей речи: «Неупомянутый», «Ку-ка-ре-ку» С.В.Михалкова, «Скупой», «Любопытный» И.А.Крылова;

сочинительным сочетанием слов: «Орел и Крот», «Огородник и Философ», «Хозяин и Мыши» И.А.Крылова (всего 52%), «Король и Шут», «Муха и Слон», «Гусеница и Бабочка» С.В.Михалкова (всего 30%)

подчинительным словосочетанием: «Дикие Козы», «Свинья под дубом», Стыдливый игрок» И.А.Крылова (всего 16%), «Зарвавшийся Петух», «Бешенный Пес», «Две подруги» С.В.Михалкова (всего 50%). [См.Приложение 3]

Таким образом, если говорить о процентном соотношении вышеперечисленных видов заглавий басен И.А.Крылова и С.В.Михалкова, можно сделать следующий вывод:

У И.А.Крылова преобладают заглавия, выраженные сочинительным сочетанием слов (104 заглавия – то есть 52%). Автор соединяет сочинительным союзом две противоположности, о которых пойдет речь в басне, то есть уже в заглавии обозначен конфликт.

У С.В.Михалкова преобладают заглавия, выраженные подчинительным словосочетанием (88 заглавий – то есть 50%). Автор дает качественную характеристику предмета.

Следует отметить, что И.А.Крылов и С.В.Михалков с помощью заглавия устанавливают контакт с читателем, вызывают у него интерес, используя при этом выразительные возможности языковых средств разных уровней.

Например, С.В.Михалков использует антонимические связи слов: «Толстый и Тонкий», «Форма и содержание», «Голова и Ноги». И.А.Крылов пользуется явлением оксюморона: «Бедный богач».

С.В.Михалков преобразует названия уже известных произведений: «Преступление без наказания», в качестве заглавия использует идиомы: «Курам на смех», «Сбоку припеку»

Рассмотрим суффиксы субъективной оценки в баснях И.Крылова и С.Михалкова. Словообразование в русском языке является ярким источником речевой экспрессии и формирования стиля благодаря богатству и разнообразию оценочных аффиксов. Суффиксы субъективной оценки служат для изменения функционально-стилистической и эмоционально-экспрессивной окраски слов, так как имеют собственно стилистическое назначение. Образования с суффиксами субъективной оценки приобретают разговорную или просторечную окраску и могут дополняться различными оттенками: фамильярным, шутливо-ироническим, грубо уничижительным.

Суффиксы субъективной оценки – наиболее яркое средство речевой экспрессии и передачи эмоций, они используются преимущественно в разговорной речи. Поэтому мы можем говорить о том, что слова с суффиксами субъективной оценки участвуют в лингвистическом оформлении жанра басни.

Обратимся к басне И.А.Крылова «Демьянова уха». Какое в ней неистощимое обилие ласкательных и уменьшительных суффиксов, придающее речи действующих лиц такой неповторимый национальный колорит!

«Соседушка, мой свет!

 

 

Пожалуйста, покушай».

«Соседушка, я сыт по горло». – Нужды нет,

Еще тарелочк у; послушай:

Ушица, ей-же-ей, на славу сварена!»

«Я три тарелки съел». – «И, полно, что за счеты.

Лишь стало бы охоты…»

[«Демьянова уха» Крылов 1985: 111]

У Крылова есть басни, в которых уменьшительные суффиксы определяют их стилевую тональность, придавая им особую лиричность. Так, в басне «Добрая Лисица» (Крылов 1985:106) уменьшительные слова – сиротки, зернышки, бедняжки, гнездышко, постелька, малютки, песенка, крошки — придают чувствительный характер этой басне.

С.В.Михалков также оценил стилистические возможности аффиксации, используя её для выражения иронии и насмешки. Например:

Красиво ты живешь,

Любезная сестрица!»

«Ах, если б, душенька, ты знала, —

Со вздохом крыса отвечала.

Вот волос из турецкого дивана!

Вот лоскуто к персидского ковра!

Мы знаем, есть еще семейки,

Где наше хают и бранят.

[«Две подруги» С.Михалков 1985: 21]

Раз в тихом бочажке, под бережком, чуть свет,

Рыбешка мирная собралась на совет.

[«Рыбьи дела» С.Михалков 1985: 31]

Одних загрыз, другим порвал бока

И насмерть ранил пастушонка.

[«Бешеный пес» С.Михалков 1985: 32]

В данных примерах экспрессивное словообразование выступает, прежде всего, как средство создания иронической, сатирической окраски речи (см. Приложение 7).

Говоря о стилеобразующих функциях суффиксов, мы должны упомянуть и индивидуально-авторский стиль. Эмоционально окрашенные слова в текстах исследуемых басен выделяются благодаря тому, что в них номинативные значения осложнены оценочно-характеристическими смысловыми оттенками. Эти слова не только сохраняют заложенные в них смысловые и экспрессивные качества, но и усиливают их. Популярность этих речевых средств в баснях объясняется близостью языка и слога, близостью последних как к живой разговорно-бытовой речи, так и к произведениям устного народного творчества.

Далее для выявления динамики лингвистического оформления жанра басни следует обратить внимание на лексику художественных текстов И.А.Крылова и С.В.Михалкова, т.к. лексика — наиболее подвижная, изменчивая часть языка. Она чутко откликается на се изменении во внешней, неязыковой действительности: в материальной и культурной жизни общества, в социальном укладе, в отношениях между людьми.

И.А.Крылов писал басни в начале XIX века, а С.В.Михалков – в середине XX века. Что же изменилось за эти полтора столетия?

С исторической точки зрения мы отметим, что произошли существенные перевороты в общественном устройстве, в укладе жизни, в быту русских людей. С лингвистической же точки зрения мы обнаружим, что в русском языке середины XX века и начала XIX века большие сходства, чем различий. Дело в том, что язык по природе своей консервативен: он сильно отстает в своем развитии от развития внешнего мира. И все-таки изменения в лексике происходят. За конкретными примерами обратимся к текстам басен С.В.Михалкова. Например:

1) Поскольку в коммунизм мы держим путь сейчас,

Нам следует отныне на века

Искоренить деревни

[«Проблема ишака» С.Михалков 1985: 144]

Речь идет о политическом режиме, который господствовал во времена написания басни. Осуждаются необдуманные решения, принятые исполнительной властью. То есть в басне Михалков С.В. затрагивает актуальные проблемы своего времени.

За космонавта выдал замуж дочь?

Стал зятем самого товарища Министра

[«Бедный Зябликов» С.Михалков 1985: 152]

Двадцатое столетие отмечено не только социальными событиями, которые повлияли на судьбу России, но и великими научными открытиями и техническими изобретениями, о которых не забывает упомянуть С.В.Михалков в своей басне.

3) За хворостом ему ходить не надо в лес —

Тепло и свет дает в избытке ГЭС

[«Проблема ишака» С.Михалков 1985: 144]

Таким образом, в ходе исследования нами обнаружено 53 языковых единицы (см. Приложение 4), обозначающих новые предметы и понятия, характерные для XX века. Это говорит о том, что басни С.Михалкова писались «на злобу дня». Большое количество новых слов появилось в связи с необходимостью именовать социальные и экономические отношения людей, различные явления общественной жизни, а также науки, культуры, искусства и быта.

В параграфе 1.2. нами уже говорилось о том, что И.А.Крылов сделал основой своего басенного творчества живую народную речь. И.А.Крылов сумел показать, хотя и в пределах одного литературного жанра, что простонародный язык обладает огромными изобразительно-выразительными возможностями. Обратимся к текстам басен С.В.Михалкова, который продолжил традиции И.А.Крылова, приведем цитаты, в которых просторечие играет незаменимую роль средства изображения и выражения:

1. Не подойдет. Стихи – мура,

Сегодня те же, что вчера!

[«Кладовая поэта» С.Михалков 1985:78]

2. Жрал то, что должен был стеречь!

А этаких котов, не ловящих мышей,

Из кладовых пора бы гнать взашей!

[«Коты и мыши» С.Михалков 1985:89]

3. Я узнаю его:

Очковтиратель – он!

[«Данное обязательство» С.Михалков 1985:127]

Просторечия выделяются из массы других слов. В баснях С.В.Михалкова выявлено нами 35 случаев употребления просторечия, объясняется это самим стилем повествования (см. Приложение 5). Общее, что роднит эти просторечия, – это признак сниженной речи, отличающейся непринужденностью, фамильярностью и иногда грубоватостью выражений. Употребляется просторечная лексика в целях стилизации.

Сопоставляя тексты басен И.А.Крылова и С.В.Михалкова, мы видим, что они насыщены различными фразеологическими единицами. В параграфе 1.2. говорилось о том, что из произведений И.А.Крылова в современный русский язык вошло немало фраз и выражений, которые стали афоризмами и пословицами (см. Приложение 2). С.В.Михалков же использует в текстах басен уже имеющийся в языке пласт фразеологических единиц.

Особенности актуализации фразеологической семантики в баснях С.В.Михалкова различны: наибольшую часть их составляют фразеологические единицы в узуальной форме. Несмотря на наличие у писателя своего почерка, своего слова, на прекрасное владение стихией живого русского языка, он обращается к нормативному употреблению фразеологизмов, хотя и мастерски подчеркивает, усиливает их значение контекстом бытования. Подобное функционирование узуальных фразеологических единиц подчеркивает способность автора творчески осмыслить статичную номинативную единицу и, не меняя ее форму и содержания, предать ей высокий эмоциональный заряд.

Например:

Собаку съел он по портновской части.

[«Портной на лаврах» С.Михалков 1985: 67]

Иной, как тот Петух, с трибуны призывает,

Шимит, кричит, приказы отдает,

Работы требует. А сам баклуши бьет

[«Петух-болтун» С.Михалков 1985: 87]

Подать его сюда! Пора с ним рассчитаться!

Да я семь шкур с него спущу.

И голым в Африку пущу!

[«Заяц во хмелю» С.Михалков 1985: 25]

Итак, природа фразеологических единиц, использованных С.Михалковым, обладает яркой образностью, стилистической окраской, экспрессией. Объясняется это канонами басни как жанра. С.Михалков расширяет возможности применения фразеологических ресурсов. Под его пером оживают фразеологические богатства русского языка, с которыми он обращается как с сырьем, подлежащим творческой обработке. Его творческая обработка придает фразеологизмам новую экспрессивную окраску, усиливая их выразительность. Всего нами зафиксировано 37 случаев употребления фразеологических единиц в текстах басен С.В.Михалкова (см. Приложение 6).

Вывод:

Подводя итог вышесказанному, отметим, что С.В.Михалков следует за И.А.Крыловым и творчески продолжает его традиции, соблюдая каноны жанра басни.

Басенный стих С.В.Михалкова приближен к живой, разговорной речи, он отбирает самые простые, но богатые смысловыми оттенка и слова и выражения общенародного языка. В ходе исследования нами были выявлены следующие особенности лингвистического оформления его басен:

Использование слов с суффиксами субъективной оценки;

Использование просторечных слов;

Использование фразеологических единиц.

Это все роднит басни С.В.Михалкова и И.А.Крылова. Но динамика лингвистического оформления жанра басни все же налицо.

Каждый из баснописцев затрагивает проблемы своего времени. И.А.Крылов писал басни в начале XIX века. Крестьяне, пастухи, мельники, извозчики, купцы, богачи, приказные, баре, вельможи – словом, русские люди разных званий, классов, сословий и положений в натуральном виде или в зверином маскараде – выступают героями его басен. С.В.Михалков пишет басни в середине XX века, когда происходит изменение социального строя, развитие производства, науки и культуры. Эти изменения порождают новые слова. В ходе исследования нами обнаружены 53 языковые единицы, обозначающих новые предметы и понятия, характерные для XX века.

В XX веке объектом сатиры становятся коммерсанты, правительственные чиновники, бюрократы, бракоделы, тунеядцы. Таким образом, басни С.В.Михалкова обладают новизной и актуальностью для своего времени.

Вывод:

Басня отличается краткостью и всегда носит нравоучительный характер, что роднит ее с притчей. В начале или в конце произведения сформулирован вывод, основная поучительная мысль – мораль. В основе сюжетного строения и шире – в структуре басни заложена антитеза, сопоставление. Через «реальный», сюжетный строй просвечивает аллегорический – моралистический или сатирический план.

Басня – наиболее традиционный жанр, сохранивший свою основу до нашего времени, — от Эзопа до Михалкова.

Однако это отнюдь не означает, что сам жанр басни оставался неизменным. На протяжении своей многовековой истории басня менялась, приобретала новые черты и свойства, происходила динамика ее лингвистического оформления.

Жанр по-своему непрерывно развивается в каждой стране и в каждую эпоху. И.А.Крылов сделал основой своего творчества живую народную речь. Он сумел показать в пределах одного жанра, что простонародный язык обладает огромными изобразительно-выразительными возможностями.

Основоположником современной басни можно считать С.В.Михалкова, который творчески продолжает традиции И.А.Крылова. Динамика лингвистического оформления жанра басни объясняется, прежде всего, экстралингвистическими факторами. Каждый баснописец затрагивает, прежде всего, проблемы своего времени. Реальная действительность обуславливает подбор речевых средств для лингвистического оформления текста басни.

Список использованной литературы.

Аристотель. Об искусстве поэзии. – М.: «Правда», 1957 – 240 с.

Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. – М.: «Просвещение», 1988 – 380 с.

Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. – М.: «Просвещение», 1998 – 659 с.

Бабенко Л.Г., Васильев И.Е, Казарин Ю.В. Лингвистический анализ художественного текста. – Екатеринбург, 2000 – 390 с.

Вежбицкая А.Б. Речевые жанры. Жанры речи. – Саратов: Колледж, 1997 – 354 с.

Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. – М.: «Просвещение», 1981 – 320 с.

Гаспаров М.Л. Литературные эпохи и типы художественного сознания. – М.: «Наука», 1993 – 208 с.

Голуб И.Б. Стилистика русского языка. – М.: «Айрис-пресс», 1997 – 448 с.

Коваленко С.А. Крылатые строки русской поэзии. – М.: «Современник», 1989 – 480 с.

Коровин В.И. Поэт и мудрец. Книга об Иване Крылове. – М.: «Просвещение», 1994 – 297 с.

Кузьмичев И.А. Литературные перекрестки. Типология жанров, их историческая судьба. – Горький: Волго-Вятское книжное издательство, 1993 – 208 с.

Лейдерман Н.Л. Движение времени и законы жанра. – М.: «Просвещение», 1982 – 215 с.

Надеждин Н.И. Литературная критика. Эстетика. – М.: «Правда», 1972 – 409 с.

Пронин В.А. Теория литературных жанров. – М.: Издательство МГУП, 1999 – 196 с.

Рогова К.А. Анализ художественного текста: Русская литература XX века. – М.: «Агар», 1997 – 420 с.

Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. – М.: «Правда», 1974 – 297 с.

Чернец Л.В. Литературные жанр: проблемы типологии и поэтики. – М.: «Наука», 1992 – 380 с.

Словари и энциклопедии

Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. – М., 1966.

Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н.Ярцева. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия». – 2000.

Литературоведческий энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.Н. Кожевникова, П.Н. Николаева. – М.: «Советская энциклопедия», 1987.

Русский язык: Энциклопедия / Гл. ред. Ю.Н.Караулов.-2-е изд. – М., 1997.

Приложение 1

Примеры просторечия в баснях И.А.Крылова:

1) Пыхтела да пыхтела,

И кончила моя затейница на том,

Что, не сравнявшийся с Волом,

С натуги лопнула – и околела.

[«Лягушка и Вол» И.А.Крылов, 1985: 9]

2) Запели молодцы: кто в лес, кто по дрова,

И у кого что силы стало.

В ушах у гостя затрещало

И закружилась голова.

[«Музыканты» И.А.Крылов, 1985: 7]

3) Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом

Здесь чистое мутить питьё

Мое

С песком и с илом?

[«Волк и ягненок» И.А.Крылов, 1985: 17]

4) Вещуньина с похвал вскружилась голова,

От радости в зобу дыханье сперло –

И на приветливы Лисицыны слова

Ворона каркнула во все воронье горло:

Сыр выпал – с ним была плутовка такова.

[«Ворона и Лисица» И.А.Крылов, 1985: 5]

5) Свинья под дубом вековым

Наелась желудей досыта, до отвала,

Наевшись, выспалась под ним;

Потом, глаза продравши, встала

И рылом подрывать у дуба корни стала

[«Свинья под дубом» И.А.Крылов, 1985: 173]

6) Однажды Лебедь, Рак да Щука

Везти с поклажей воз взялись,

И вместе трое все в него впряглись;

Из кожи лезут вон, а возу все нет ходу.

[«Лебедь, Рак и Щука» И.А.Крылов, 1985: 92]

Приложение 2