Февраля – День тридцать девятый.

И только тогда, когда я вошёл в помещение, где располагался боулинг, и увидел Гарри, Найла и Зейна, сидящих на потрёпанных бирюзовых диванчиках, я понял. Это место было каким-то грязно-гламурным. Будто бы когда-то оно было стильным и красивым, но всё погрязло в грязи: драный линолеум, заляпанные ковры, подтекающие потолки и грязные светильники с их тусклым светом.

Там почти никого не было. Из трещащих динамиков «лилась» какая-то знакомая попсовая мелодия. Я двинулся вперёд, а Лиам и Даниэль так и замерли за моей спиной.

Гарри заметил нас первым и тут же замахал рукой, приветствуя. На нём был ярко-красный свитер, рукава которого он закатал чуть выше локтей, белый воротник чуть вылезал у горловины, и узкие синие джинсы.

Я постучал себя по бедру двумя пальцами, когда мы подошли ближе, и сказал:

- День узких штанов, а?

Он криво улыбнулся.

- Почувствуй себя счастливчиком.

- Это даже лучше, чем лотерея, - я ответил, заметив Лиама и Дани позади. Они держались за руки и будто бы ждали, что их пригласят в разговор. – Лиам, Даниэль, это Гарри, Зейн и Найл.

Начались бесконечные рукопожатия и приветствия, а Даниэль даже обняла Гарри.

- Понравился торт, который я поставила в холодильник, пока вы вдвоём дрыхли на полу в пекарне? – она спросила, снимая куртку и садясь рядом с ним.

Он закивал.

- Я никогда не ел такого вкусного ванильного крема.

- Гарри, у тебя был торт, и ты не поделился им с нами? – Найл сказал откуда-то сбоку. Он сам лежал на диванчике, упираясь локтями в мягкую подушку, а его ноги были на коленях у Зейна.

Гарри вскинул руки в притворном отчаянии.

- Смотри, Даниэль, что ты наделала! Теперь Найл хочет меня убить! Это всё твоя вина.

- Чёрт возьми, конечно, я собираюсь убить тебя. Сначала был парень, теперь торт…

- Ты встал на скользкую дорожку, Стайлс, - Зейн неодобрительно покачал головой, постукивая пальцем по колену Найла.

- Это был ужасный торт, - я уточнил, садясь между Гарри и Зейном. – Поверь мне, ты бы вряд ли захотел иметь с ним дело.

Зейн наклонился к Найлу и громко зашептал ему на ухо.

- Не знаю, не знаю, Найл… Но, похоже, они хотят отнять у нас десерт.

- Нет, что вы, он был прав. Если это «что-то» явилось из пекарни Даниэль, то это совершенно точно нельзя есть, - сказал Лиам, дёргая свою подругу за кудряшку.

Она легко ударила его по руке.

- Грязный лгун.

Он принял свой самый невинный вид.

- Не правда!

Она закатила глаза и наклонилась к двум парням.

- Я пошлю кексы с Лу, тогда-то и узнаем, кто из нас врун.

Найл замотал головой.

- Нет! Ты не можешь передать их через Гарри! Он же съест их!

- Я почти уверен, что это не так! – Гарри запротестовал и по-детски скрестил руки на груди.

Я наклонился и похлопал Найла по голове.

- Не переживай, милый, я обещаю, что не подпущу его близко.

Он положил руку себе на грудь.

- Ты мой герой, приятель.

После этого разговор как-то быстро перетёк к теме боулинга, и это дало мне возможность взглянуть на Гарри. Когда наши глаза встретились, он чуть улыбнулся и дёрнул головой в направлении наших друзей, которые в это время старались настроить аппарат, который будет считать очки. У всех всё хорошо.

Я кивнул. Это просто удивительно, как мои и его друзья быстро сошлись. То, как притяжение между Найлом и Зейном сделало из них чудесную команду, как Даниэль сразу же постаралась отвлечь Гарри, веселье Лиама, которое спасало всю ситуацию, и мания Найла к еде… Это всё так подходило друг к другу. Всё лучше, чем я мог ожидать.

Гарри кивнул в ответ на мои невысказанные мысли. Потом его взгляд несколько рассеялся, и мне показалось, что он не здесь и не сейчас.

Я осторожно поднял его подбородок пальцем так, чтобы он, наконец, посмотрел на меня. Ты снова думаешь об этом, так ведь…

Он пожал плечами и попытался улыбнуться. Какая-то пародия на улыбку. Да.

Я покачал головой, указательным пальцем приподняв уголки своих губ, подавая пример. Не сегодня, хорошо?

Он кивнул и улыбнулся снова. Ну вот, куда более искренне. Хорошо.

Я потянул его за руки, чтобы он встал на ноги. Он так и сделал, но это было как-то неустойчиво, неуклюже, косолапо. Но, тем не менее, он стоял прямо, когда я его отпустил. Боулинг, да?

Он подошёл к аппарату, считающему очки, и склонился над блондинистой головой Найла. После он что-то зашептал ему на ухо, и послышалось хихиканье. Я закатил глаза, понимая, что совершенно не хочу знать, над чем они там смеются, и поймал взгляд Зейна, который смотрел на меня ну очень странно.

Его взгляд будто бы пригвоздил меня к месту. Он не был враждебным, вовсе нет. Скорее, изучающим и, может, самую малость грустным. Я уже открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, хоть что-то, но в это время Лиам толкнул Зейна в плечо, и эта «связь» оборвалась.

- Как нам записать тебя, Зейн? – он спросил, прислонившись к аппарату.

Темноволосый парень сначала раздумывал, а потом его лицо как-то сразу осветилось, и он ответил:

- Ди-джей Малик.

Найл вдруг оказался у него за спиной и запрыгнул на его спину, обхватив талию ногами.

- Ди-джей Малик! Встречай Фреш принца из Маллингара!

Гарри обернулся ко мне.

- Видишь, с чем мне приходится иметь дело?

Я кивнул.

- Ну, они развлекаются.

Улыбка появилась на его лице вместе с маленькими морщинками в уголках глаз.

- Мы не сможем от них избавиться, да?

***

Мы сыграли два раунда перед тем, как уселись на диванчики в круг. Лиам и Найл активно обсуждали футбол, Даниэль и Гарри спорили по поводу лучшей части пирога, а Зейн периодически вставлял комментарии и туда, и туда.

Когда я допил свою колу, Зейн отлепился от Найла и встал, потягиваясь.

- Я пойду покурю. Найл, не будь шлюхой, пока меня нет.

Найл улыбнулся так, что разве что солнышко не засияло.

- Не дождёшься, Зейникейкс.

Зейн снисходительно ему улыбнулся и чуть поманил меня пальцем за собой. Я встал, перешагнув через вытянутые ноги Гарри.

- Я тоже выйду.

Брови Гарри исчезли где-то в его волосах.

- Ты куришь?

- Нет, просто хочу воздухом подышать, - я ответил, сказав, в общем-то, полуправду. Мне на самом деле не помешало бы вдохнуть чистого воздуха, но также очень хотелось узнать, что же означал этот взгляд Зейна, которым он одарил меня в начале вечера.

Он медленно кивнул, и у меня появилось странное чувство, что он точно знает, куда и зачем я иду.

- Не потеряйся там, Бу.

Я показал ему язык, не особенно заботясь о том, как он меня назвал, и пошёл наружу за Зейном.

Было довольно холодно, зима всё-таки. Я засунул руки в карманы и пошёл за парнем прочь от двери. На улице было тихо и темно, только небольшие ресторанчики и кафе бросали тёплый свет изнутри на тротуар, да какие-то люди бежали по своим делам.

Зейн вытащил сигарету и сунул её между зубов, доставая зажигалку.

- Ты знаешь, что он влюблён в тебя? – он спросил, наконец.

Я хотел всё отрицать, сказать, что не понял, что он сказал, а сам всего лишь пожал плечами, чувствуя, как живот скручивает от какой-то тихой грусти. Наверное, я просто пока не задумывался над тем, что же Гарри на самом деле ко мне чувствует, я был слишком занят своими ощущениями и восторганием этим мальчиком. Это было так эгоистично – предполагать, что я смогу и дальше вот так любить его без всяких последствий.

- Я не знал, - я ответил, но почувствовал, что это, вроде как, ложь.

- Нет, ты знал, - он выдохнул, позволяя дыму пройти через его лёгкие. Его взгляд был строгим, но всё же дружелюбным.

- Да, наверное, я знал, - я признал, стараясь игнорировать то счастье, что тут же разгорелось внутри из-за того, что я подумал о том, как он улыбается и как засыпает у меня на руках. – Но ничего не будет. Он не хочет никого любить.

- Ты ничего не можешь сделать со своими чувствами, - он сказал это тем тоном, что всегда сопутствует тому, кто говорит правду. – И это пугает его до смерти.

- Я знаю, - если бы я мог выбрать, в кого мне влюбиться, это точно бы не был этот восемнадцатилетний мальчишка, но всё случилось именно так.

- Я тоже его люблю, знаешь, - Зейн сказал, глубоко вдыхая. – И я думаю, ты - лучшее, что может быть у него. Ты даже не представляешь, как это было… Весь прошлый год, когда он просто падал и отдалялся от всего. Он был лучшим другом, которого только можно было пожелать. Я не думаю, что он даже представлял, насколько он хорош. Насколько… особенным он был. Я думаю, он никогда и не поймёт этого. Но… ты возвращаешь его обратно.

- Это моя работа, - я ответил, желая, чтобы был какой-нибудь другой способ, чтобы я мог успокоить его. Я неплохо справлялся с чужими эмоциями, но когда те начинали касаться меня самого, всё становилось несколько запутанным.

Он покачал головой, что-то проскользнуло по его губам. Неужели, улыбка?

- Но не он.

Он пожал плечами. В этот самый момент я готов был забросить всё своё притворство к чертям собачьим. Гарри больше не был просто моим пациентом. Но грань между другом и любимым человеком всё ещё была очень нечёткой.

- Он стоит того, так ведь?

На лице Зейна появилась улыбка, но в уголках я чётко ощущал грусть, которая была так мне знакома.

- Конечно, он стоит этого.

- Это нечестно, правда? То, что это должен быть он. Это мог бы быть кто угодно из нас, но… это случилось с ним, - я сказал тихо, в то время, как Зейн снова затянулся.

- Я много думал об этом, когда ему только поставили диагноз, - он сказал, постукивая по сигарете и сбрасывая пепел на тротуар. – Так много раз я мечтал о том, чтобы это случилось со мной, а не с ним. Гарри такой хрупкий… Я имею в виду, что он такой большой и саркастичный, но при этом он как стекло внутри. Это не должен был… - он сделал паузу и закрыл глаза, затянувшись в последний раз и докурив сигарету до самого фильтра. – Это не должен был быть он.

- Это не должен был быть никто из нас, - я ответил, думая о том, что прошёл ПЭТ * сегодня утром. Угроза рецидива нависла над моей головой. Гарри не должен был переживать всё это, я не должен быть, Олли не должен был, но силы свыше остались равнодушны к нашим страданиям. Они просто смотрели на то, как мы боремся, стараясь не задохнуться.

Он кивнул и бросил сигарету на тротуар, позволяя ей истлеть там, на асфальте.

- Пойдём обратно? – я спросил, отходя от стены, около которой я стоял.

Зейн кивнул. Мы простояли вот так ещё некоторое время, пока вдруг его руки не оказались вокруг моих плеч, а мои – вокруг его талии. Он пах дымом, какими-то средствами для волос и чем-то цитрусовым. Это совсем не должно было меня успокаивать, но почему-то это было не так.

- Я просто хочу сделать так, чтобы ему было хорошо, - я пробормотал Зейну в плечо, закрывая глаза.

- Ты уже делаешь, - он ответил, и его голос задрожал. Я подумал о том, сколько раз в этом году Зейн сдерживался, чтобы не заплакать. – Спасибо тебе.

- Я бы хотел делать больше.

- Я знаю, - он ответил. Так и было. Наверное, он знал лучше, чем кто-либо другой. Если и было что-то, что Зейн хорошо понимал в этом мире, так это то, как тяжело любить Гарри Стайлса.

Это была долгая минута перед тем, как мы вернулись обратно внутрь.

* ПЭТ (позитронно-эмиссионная томография) - томографический метод исследования внутренних органов человека или животного. Используется в онкологии: диагностика рака, диагностика метастазов, контроль эффективности лечения рака.

Глава 10

Дело близилось к полуночи, когда мы, наконец, решили, что пора заканчивать. Мы смеялись (все) и были чертовски пьяными (Зейн, Найл и Даниэль). Я согласился довезти Гарри до больницы, несмотря на его активные протесты, суть которых была в том, что он вполне может добраться сам.

Мы забрались в такси, и я зевнул, когда пристёгивался ремнём безопасности. Пока Гарри называл адрес, я старался как можно плотнее завернуться в куртку.

Он криво улыбнулся мне, когда откинулся на сидение. Ну, вот и всё, мы ехали обратно к вечному дому Гарри – в больницу.

- Тебе когда-нибудь надоедало спать на этой больничной койке? – я задал вопрос, который беспокоил меня некоторое время. Многие пациенты принимали меня на дому, потому что хотели умереть там, а не в больнице.

- Это моя кровать теперь, - он ответил мне с широкой улыбкой.

- То есть… тебе нравится жить там? – я любил свою кровать, пусть и не очень удобную, но всё же. Сложно было представить себе сон в больнице с её вечной суетой. Моей любимой частью дня всегда был этот ритуал, когда я мог поднять занавески и посмотреть за окно, понимая, что в этом месте никто не сможет меня достать. Я в безопасности.

- Ты себе даже не представляешь, сколько раз я разговаривал с мамой по этому поводу.

- Кажется, мы говорили о твоей маме не достаточно много, - я сказал, полушутя.

Он печально вздохнул.

- Если бы я только знал, что ты захочешь обсуждать мои чувства, я бы пошёл домой.

Я засмеялся как-то не слишком трезво.

- Пошёл? Скорее, поехал.

- Итог был бы таким же, - он раздражённо бросил, прислоняясь к двери и искоса глядя на меня. – Моя мать – хорошая женщина. Она ничего не понимает, но, по крайней мере, старается.

- А ты пытался ей объяснить? – я спросил, наслаждаясь тем, как тихо бренчало радио, как вибрация мотора заставляла меня засыпать, и как запах Гарри перекрывал все остальные запахи.

Он пожал плечами, постукивая ногой по полу.

- Я не знаю. Я не уверен, что хочу, чтобы она знала. Так лучше.

- Почему? – мне хотелось понять, но это всё никак не удавалось. То, что он так усиленно старается оттолкнуть её от себя, действует на него куда хуже, чем всё остальное.

- Потому что для неё лучше знать, что она может мне помочь, - он ответил, смотря в ковёр. По его лицу плыли тени, из-за чего было совершенно невозможным прочитать его.

- Может быть, она на самом деле могла бы, если бы ты позволил ей, - я ответил, но всё-таки подумал, что он, возможно, прав. Может, она просто не понимала, что такое рак. Может, он просто хотел защитить её, заставляя верить в то, что она может купить ему ещё немного времени.

- Нет, - его голос оборвался.

Я протянул руку и сжал его пальцы в своих. Всё в порядке.

- Да, я знаю.

- Так о чём Зейн хотел поговорить? – он спросил, моментально вернувшись к типичному образу Гарри Стайлса.

- О метафорическом резонансе поедания крема на пирожных, - я ответил, переводя разговор на более безобидную тему. – Он думал, что это символ беззаботного детства, но это никак не может применяться сейчас. Я же всегда был сторонником теории Carpe Diem * и считаю, что есть крем перед тем, как всё остальное, - это самое важное. Нужно наслаждаться жизнью, пока можешь.

Он фыркнул, сжимая мою руку.

- Ты такой придурок.

- Стал бы я врать тебе? – я засмеялся прежде, чем понял это. Я не был таким раньше. Таким смешливым и постоянно хихикающим. Мне кажется, я вообще не делал многих вещей до того, как встретил Гарри. Я не могу сказать, что был несчастен, просто если говорить о том, что смерть – это падение, то моя жизнь была… плаваньем. Это было так, будто бы я просто дрейфовал, не двигаясь особенно никуда, и ждал чего-то, что подтолкнёт меня и заставит почувствовать хоть что-то.

- Может, мне просто нравится крем, идиот.

- Не выбирая манеры своего поведения для метафорических резонансов? Я разочарован в тебе, Гарри. Очень.

Он сначала посмотрел на меня, а потом качнулся и прислонился головой к моему плечу.

- Я бы мог объяснить отсутствие этих твоих метафор избытком своих кудрей.

Я задумался и после сказал:

- Может быть. Я подумаю об этом.

Он прижался ближе.

- Луиии…

Он отстегнул ремень безопасности и положил голову мне на колени, после чего его глаза закрылись. Что-то, похожее на любовь, свернулось у меня в груди. Я положил руку на его голову и начал перебирать волосы.

- Разве это не опасно?

- Может быть, - он ответил, не открывая глаз. – Знаешь, что ещё опасно?

Чувствовать что-то?

- Нет, не знаю.

- Злокачественная опухоль мозга, - он усмехнулся, и мне показалось, что он выпил слишком много, пока я не смотрел за ним. Хотя, пропуская его волосы через свои пальцы, я понял, что это просто Гарри, который… Гарри.

- Хотя сегодня всё было хорошо, - он сказал после долгой паузы, придав голосу серьёзности. – Это то, что мне нравится в тебе, Луи. Ты всё делаешь хорошо.

- Тебе же практически всё равно, Хаз, - я ответил. Пальцы запутались в волосах, а щёку приятно холодило стекло окна, к которому я прислонился.

- Я пытаюсь сказать спасибо, - он сказал, немного растянув последнее слово. Усталость очень даже чувствовалась. Мы просто возвращались в место, где можно было построить крепость из одеял и подушек. Где мы были только Гарри и Луи. И всё было просто. – За то, что ты милый.

- Спасибо, - я сказал искренне. Мне бы хотелось сказать ему, как много он значит для меня, но было так страшно. Зейн был прав: Гарри такой хрупкий. И я просто не могу переложить это бремя моих чувств на него. Я должен был быть рядом с ним для него самого, а не для того, чтобы любить его.

- Ты куда-нибудь сводишь меня завтра? – он спросил, ковыряя моё колено указательным пальцем.

- Куда бы ты хотел пойти? – я спросил.

- Нью-Йорк, - он ответил без колебаний. – Нью-Йорк, Нью-Йорк.

- Ты заплатишь за наши билеты на самолёт? – я немного дразнил его, теребя за ухо. А в голове уже зарождался план. Я не мог отвезти Гарри в Нью-Йорк, но я мог принести немного Нью-Йорка для него. Большие города довольно легко перевезти через океан, если немного подумать.

- Ага. Международные перевозки не очень дорогие в эти дни.

Я согласился и проследил глазами, как наш кэб притормаживает около больницы.

- Мы приехали, милый.

Гарри поднялся и потряс головой, широко зевая.

- Сон побеждает рак, - я напомнил ему, открывая дверь.

- Как я мог забыть? – он вылез наружу и оглянулся. Одной рукой опёрся на дверь, а другу засунул глубоко в карман. – Я увижу тебя завтра?

- Я заберу тебя в 10 вечера, - я улыбнулся. – Выспись хорошенько. Если ты уснёшь посреди моего сюрприза, я тебе никогда этого не прощу.

- Мне уже интересно, - он ответил, немного улыбнувшись. Его щёки как-то странно светились в голубом свете, исходящем от больницы. Я всё ждал, когда он попрощается, но он молчал, будто что-то удерживало его на месте.

- Напиши мне, как дойдёшь до палаты, - я сказал. Отчасти это было потому, что мне хотелось быть уверенным в том, что он нормально доберётся, а отчасти и из-за того, что просто хотелось нарушить эту тишину, которая высасывала силы изнутри.

- Если я не умру по дороге, конечно, - он усмехнулся и поёжился от холодного февральского ветра.

- Это совсем не смешно, - я покачал головой, стараясь быть серьёзным, но всё-таки не смог сдержать улыбки.

- Нет, это смешно, - он сказал. Он был похож на ангела, как бы смешно это ни звучало. В своём чёрном расстёгнутом пальто, из-под которого вылезал красный свитер. С копной кудрей на голове и бледной кожей, которая сияла во флуоресцентном свете. Я ничего не говорил, все предложения просто застряли где-то посередине груди. Я люблю тебя. Я хочу прикоснуться к тебе. Мне нравится, как ты ешь кексы.

- Хорошей ночи, Луи, - он, наконец, сказал, выпрямляясь, но всё ещё не отводя своего взгляда от меня. Его зелёные глаза сверкали даже в темноте.

- Хорошей ночи, Гарри, - я ответил и посмотрел ему в след, когда он исчез в свете больницы.

***

11:10 Гарри
Я дошёл и не умер.

11:11 Луи
Хорошо справился!

11:11 Гарри
Это 11:11, скорее загадывай желание!

Я уставился на экран, понимая, чего хочу пожелать, даже без всяких раздумий.

11:11 Луи
Готово.

11:12 Гарри
Что ты загадал?

11:12 Луи
Если я скажу тебе, оно не сбудется.

11:12 Гарри
Как грубо.

11:12 Луи
Разве ты не должен спать?

11:13 Гарри
Вообще-то ты мешаешь мне сделать это.

11:13 Луи
Спокойной ночи, Хаз.

11:13 Гарри
Спокойной ночи, Лу.

Я положил телефон в карман. Правда прожигала дыру в том месте, где должно быть моё сердце. Некоторые желания, как бы сильно мы не желали их исполнения, никогда не сбудутся.

Но это не остановит меня от того, чтобы продолжать загадывать их каждый раз.

* Carpe diem - латинское выражение, означающее «наслаждайся моментом» или «будь счастлив в эту секунду» (дословно «лови день»), часто переводится как «лови момент».

Глава 11

Февраля – День сороковой.

Когда я услышал слабый звонок сотового, я не придал этому особого значения. Я был в душе, и хоть мои пациенты всегда были очень важны для меня, я решил, что они могут подождать 5 минут, пока я домою свою голову и вытрусь.

Когда через минуту или чуть больше я услышал звонок домашнего телефона, я также даже не задумался об этом. И только когда я вышел в своих старых спортивных штанах и увидел Лиама на кухне, сжимающего телефон в руке и глядящего взглядом подбитой собаки, я вспомнил, что ожидал одного вполне конкретного звонка сегодня.

Когда я вошёл, он поднял на меня глаза, полные какой-то нежности и утешения. От этого стало только хуже. Люди никогда не смотрят так, когда у них хорошие новости. Никогда.

- Почему ты не сказал мне, что у тебя снова появились симптомы? – он спросил очень мягко, будто бы я вот-вот должен был развалиться.

Я старался избегать его взгляда и водил рукой туда-обратно по мокрым волосам.

- Я думал, это ничего не значит, - я сделал паузу, глядя ему в глаза. – Но это не так, да?

Он покачал головой и сжал губы.

- Нет, это не так.

Я глубоко вдохнул и почувствовал, как воздух распирает мои лёгкие, после чего выдохнул и ответил:

- Чёрт.

- Всё будет хорошо, - он выглядел так, будто бы хотел обнять меня и никогда не отпускать. – Ты со всем справишься.

- Я не уверен, что смогу, - я ответил и почувствовал всё: чистую белую кухню вокруг нас, грязную плитку и мои влажные ноги на ней, то, как растёт дыра в моём сердце. – Просто… скажи мне, насколько всё плохо.

- 4-ая стадия *. Там говорили ещё какие-то вещи, но я не очень понял… - он ответил и шагнул вперёд, вытянув руку так, будто бы он нуждался во мне так же, как и я в нём. Он никогда не выглядел таким хрупким, мой сильный спокойный Лиам.

- Это довольно плохо, - я сказал, сжимая и разжимая пальцы и чувствуя, как внутри растёт отчаяние. – А точнее, это совершенное грёбанное дерьмо.

Он кивнул, соглашаясь.

- Но тебе не обязательно проходить через всё это одному, ты же знаешь, - я видел, насколько сильно это всё ранит его, по его тону голоса, в котором было столько нежности. Он наверняка хотел бы всё исправить с помощью объятий и чашки горячего чая.

Я кивнул и подвинулся так, чтобы взять его за руку, такую тёплую и родную.

- Я знаю.

Он грустно улыбнулся.

- Я люблю тебя, Лу.

Я кивнул, и мой взор резко затуманился, отчего я почти упал на Лиама и уткнулся носом ему в шею. Я был таким маленьким в его руках, чувствовал, как его сильные руки прижимают меня к нему, пытаясь защитить от всего мира. Обнимать Лиама было так, как обнимать большого плюшевого медведя. Медведя, который обнимает в ответ и прижимает так сильно, что ты совсем не уверен, что что-то сможет заставить тебя отцепиться.

- Я люблю тебя, Ли.

Он провёл рукой по моим волосам, потирая большим пальцем кожу.

- У нас всё будет хорошо. Я позабочусь о тебе.

Я прижался носом к его ключицам и постарался поверить в то, что я на самом деле смогу со всем справиться.

- Спасибо.

- Ничего страшного.

Но стоя здесь, на кухне, я понимал, что растущая опухоль у меня в груди – это как раз всё.

***

Гарри сидел с одной стороны своей кровати, когда я вошёл, и выглядел чересчур самоуверенным, учитывая обстоятельства. На нём были тёмно-зелёная куртка и белый шарф, обмотанный вокруг шеи. А ещё он так улыбался, когда пинал ногой кровать…

- Хороший день был? – я спросил, подходя ближе и беря его за руку. После я дёрнул её на себя, заставляя Гарри встать на ноги. Всего тридцать секунд в его компании – и я уже чувствую себя лучше, чем за весь день до этого, хотя дело может быть и в стероидах, что я принял перед этим. Я всё думал, как сказать ему, что у меня случилось. Я ломал над этим голову целый день, раздумывая, что, может быть, лучше было бы просто сказать и покончить с этим, или отправить ему сообщение, или прошептать ему это перед уходом. Но, в любом случае, я не хотел, чтобы он вообще знал об этом.

- О, просто отличный, - он сказал, поправляя шарф и надевая белые перчатки, что он достал из карманов. – У меня был приступ около девяти. Довольно впечатляюще.

Я приложил все усилия для того, чтобы удержать открывающийся рот.

- Господи, Гарри, ты серьёзно?

- Это не было так уж плохо, просто небольшой приступ, - он пожал плечами, чуть улыбаясь. – Дерьмо случается. Я на стероидах сейчас, они хотят немного подавить рак, прежде чем начнётся химиотерапия.

Ну, что же, теперь это касается нас обоих.

Я потрепал его по голове и направился к инвалидному креслу в углу комнаты.

- Я рад, что это был не большой приступ.

- Ну, не знаю, это могло бы быть довольно весело, - он засмеялся. – Немного похоже на американские горки от моего любимого рака мозга.

Я тоже немного засмеялся.

- У тебя очень странные представления о веселье, Гарри.

Он сел на синее сиденье инвалидного кресла, немного вздыхая.

- Это было достаточно страшно на самом деле. Они уже были у меня раньше, но к этому невозможно привыкнуть.

- Но ты же готов к моему сюрпризу, так ведь? – я спросил, немного постукивая по его плечу пальцами вместо того, чтобы крепко обнять и никогда не отпускать.

Он обернулся ко мне, поджав губы и подняв брови.

- Не будь глупым, я бы не стал спать целый день не из-за чего.

Я улыбнулся и толкнул его.

- Отлично, тогда пойдём.

Гарри всю дорогу выспрашивал у меня цель нашего путешествия и предлагал обменять серенады на детали этого всего. Четыре ужасных песни спустя я всё-таки не сдался, но мой живот уже болел от смеха. Мои руки уже болели, но я был куда менее уставшим, чем в прошлый раз, что можно было расценивать как победу.

Лестница была лишь незначительным препятствием на нашем пути. Гарри держался за перила позади меня и громко смеялся, наблюдая, как я стаскиваю кресло вниз, и кричал «осторожнее, Бу».

- Тебе легко говорить, когда ты держишься за перила! – я поддразнил его, когда мы, наконец, спустились вниз на холодную тёмную станцию. Было довольно тихо, а Гарри всё пытался выспросить у меня все детали. Его голос отражался от стен, порождая эхо. Мы сидели на скамейке и ждали нашего поезда, а я незаметно пытался выровнять сбившееся дыхание.

- Может, мы будем распространять наркотики? Кокаин для больных раком? – он спрашивал, показывая мне свою самую раздражающую улыбку.

Я положил руку на его голову и начал перебирать кудри. Я знаю, что не должен был так делать, потому что рано или поздно он начнёт что-то подозревать, но я просто не мог остановиться.

- Ага. Только я думал о героине. Так можно получить больше прибыли, я думаю.

Он замотал головой, чем сместил мои пальцы.

- Нет, Луи! Ты упускаешь аллитерацию! Аллитерацию!

- Не дай Бог мне забыть это! – я сказал, наблюдая, как подъезжает поезд, мигая своими бледно-жёлтыми огнями.

- Ты вообще когда-нибудь скажешь мне, куда мы едем? – он снова спросил, когда я затолкнул его внутрь и усадил на места для инвалидов, сев рядом.

- Как насчёт того, чтобы я почитал тебе перед тем, как испорчу твой сюрприз? – я спросил, поглядывая на него.

Он показал мне язык.

- Нет ничего плохого в том, чтобы намекнуть, - я вытащил книгу и ударил его по колену. – А теперь ты бьёшь больного раком пациента, Боже мой, Луи, следи за собой!

- Я не буду тебе читать, если ты будешь так себя вести, - я сказал, убирая книгу. Но он сделал резкое движение и вырвал её из моих рук, открывая её на той странице, где мы закончили.

- Тогда я тебе почитаю, - он сказал это, и мне показалось, что он выглядит слишком радостным. Его голос, как и всегда, был тихим, медленным и успокаивающим. Время пролетело почти незаметно, поезд был пустым, не считая пары пьяных парней, которые не обращали на нас внимания.

- Это грустная история, так? – Гарри спросил, отдавая мне книгу, когда мы приехали.

- Я думаю, что большинство хороших историй такие, - я ответил.

- Тогда мы, наверное, чертовски хороший рассказ, да? – он сказал. У меня перехватило дыхание, что-то в его тоне заставило меня прерваться. На миг мне показалось, что Гарри хочет этого так же сильно, как и я, но у нас никогда этого не будет.

- Просто называй меня Ромео. И давай вместе устроим ритуальное самоубийство, - я ответил, представляя всё это.

Почти весь снег на улицах уже расчистили, но там всё ещё было много соли и грязи, оставшиеся после той бури, когда мы с Гарри ели клубничные кексы. Я думаю, я теперь тоже начал отсчитывать дни, оставшиеся у Гарри.

- Ритуальное самоубийство? – он хмыкнул. – Не так уж это и весело, как ты думаешь.

У Гарри была невероятная способность путать меня так, что я не понимал, когда нужно смеяться, а когда плакать.

- Ловлю на слове.

Это был не очень длинный путь до моей квартиры. Всего-то чуть-чуть по зимней снежной улице и на лифте на чётвёртый этаж.

- Привёз меня в свою квартиру? – он спросил, поднимая брови.

- Что-то вроде того, - я щёлкнул его по уху. - Вытащи свои руки и закрой глаза, - я скомандовал, когда мы подъехали к двери. После я достал два билета из заднего кармана. Они были вырезаны из ярко-красного картона, и на них были наши имена и слово «Нью-Йорк», написанные чёрным маркером. – В общем-то, настоящий город немного выходит за грань моего ценового диапазона, но я старался, как мог.

Гарри открыл глаза, когда я положил на его руку билет. Я жадно рассматривал его лицо, стараясь понять реакцию и надеясь на то, что ему понравится.

Он не двигался некоторое время. Только поднял на меня взгляд, и я увидел очень странное выражение лица. Маленькая улыбка появилась на его губах, а глаза заблестели так, будто бы у него за сетчаткой жили светлячки. Если бы я не знал его лучше, я бы подумал, что это страх.

- Это… нормально? – я спросил после какого-то времени.

Он кивнул, бегая взглядом от меня к билету и обратно, будто бы боялся, что если он не посмотрит, то мы исчезнем.

- Конечно. Это… - казалось, он забыл все слова. – Это идеально.

Теперь была моя очередь смотреть в пол.

- Это… ничего, - я сказал, положив руку на звонок. – Зайдём?

Я нажал на кнопку и услышал какие-то звуки драки внутри перед тем, как Даниэль распахнула дверь и сказала:

- Добро пожаловать в Нью-Йорк! Ваши билеты, пожалуйста.

Я усмехнулся, встретив её энтузиазм. Однажды я пришёл со своей встречи с врачом и увидел, что она ходит по дому с пылесосом. С тех пор мне кажется, что она всегда куда больше взволнована, чем я.

- Я говорил ей, что не обязательно было переодеваться, но, по-моему, она перестала меня слушать где-то после того, как я сказал ей, что ты придёшь, - я прошептал Гарри на ухо.

Он улыбнулся, что просто скрутило мои внутренности в узел.

- Мне кажется, она выглядит очень мило.

Даниэль усмехнулась и взяла кресло Гарри под свой контроль.

- Видишь, Лу, вот почему я люблю его больше тебя.

- Больше меня? Это вряд ли.

- Он более милый, чем ты. Извини.

Я показал ей язык и сел на диван, похлопав по месту рядом с собой, приглашая Гарри присоединиться.

- Окей, мы с Луи выбрали несколько фильмов о Нью-Йорке для развлечения на борту.

Голос Лиама послышался где-то сзади, а потом и он сам вылез с кухни:

- Я помогал!

Я недоверчиво хмыкнул и посмотрел на него, обернувшись. Лиам никогда не был особенно хорошим актёром, но, тем не менее, он очень старался сохранить наш маленький секрет. Мы обсуждали это и решили, что дадим всем ещё одну спокойную ночь без всякого рака. Даниэль могла случайно узнать, но нужно было сначала точно узнать, что меня ждёт, и как плохо всё может закончиться.

- Ты не помогал. Ты отвлекал Дани, а потом посоветовал фильм «Чикаго» на том основании, что это тоже американский город.

- Я бы не отказался съездить в Чикаго, - вставил Гарри, садясь рядом со мной и кладя ноги на журнальный столик.

- Ну, ты не можешь поехать сейчас, Гарри, мы уже на пути в Нью-Йорк, - я сказал, снимая куртку и кидая её на подлокотник.

- Конечно, я должен был знать, - он ответил, прижимаясь к моему плечу.

- Выберите фильм, господа, - Даниэль показала нам 3 диска.

Гарри лениво указал на диск в середине.

- «Когда Гарри встретил Салли»! – он повернулся ко мне и прошептал заговорщицки. – Там есть моё имя.

Я сделал растерянное и недоумённое лицо.

- Тебя зовут Салли?

Он ударился своей головой в мой висок.

- Нет, Гарри!

Я повернулся, слегка сталкивая нас лбами.

- Правда?

Он сначала смотрел оскорблено, но потом захихикал.

- Конечно.

- Сегодня вы будете пить какао, - Лиам громко воскликнул и принёс две кружки, прерывая нашу «драку». – У нас также есть чай, но Луи наорал на меня, когда я взял его банку. Так что только какао.

Я взял кружку в руки, и по телу распространилось тепло. Я был просто невероятно счастлив, что у меня есть такие друзья, как Лиам и Даниэль. Без них я бы уже давно сдался.

- Спасибо, Ли.

Даниэль уже вставила диск и прошла через всю комнату, чтобы сжать руку Лиама в своей.

- Желаем приятного полёта вам обоим.

- Спасибо, - Гарри ответил, высовывая нос из-под шарфа, который он так и не удосужился снять.

- Спасибо, что делаете это, - я сказал, поднимая одеяло с пола.

- Мы рады помочь, - Лиам ответил.

Они вышли из комнаты, обняв друг друга за талии, и выключили свет.

Когда Лиам вышел, я подумал о той грусти, что скрывалась в его улыбке. И не только в его… У Найла и Зейна было то же самое. В этом-то и вся проблема. Каждый пытается скрыть свою грусть и думает, что он один-единственный в мире, кто умирает.

Я обнял Гарри и укутал нас получше одеялом, потому что наша отопительная система совсем не справлялась с возложенным на неё. Когда только фильм начался, Гарри вдруг заговорил. У него на губах было какао, что несколько затрудняло положение.

- Я думаю, это даже лучше, чем Нью-Йорк.

Я ущипнул его за руку через свитер.

- Эй, мы вообще-то в Нью-Йорке, дурачок.

Он немного засмеялся и поставил чашку на пол, после чего свернулся на моей груди.

- Да, но если мы просто смотрим фильм на твоём диване, то это тоже идеально.

Я улыбнулся, взяв его за руку.

- Я думаю, так и есть.

* Рак 4 степени - это последняя стадия развития раковой опухоли, когда происходит самый активный и необратимый процесс развития раковых клеток. Чаще всего это неутешительный диагноз и сроки жизни определяются самыми короткими периодами, начиная от нескольких недель, до нескольких месяцев.

Глава 12

После того, как мы посмотрели фильм, я забрал Гарри поесть блинов. Было уже за полночь, но в закусочной было немного шумно, тёплый оранжевый цвет покрывал всё вокруг, и ещё эти поцарапанные пластиковые столики и винтажные кабинки… Там были несколько рабочих, которые пришли, чтобы вдоволь насытиться беконом и вафлями, а также группа подростков, явно из какой-то театральной студии, если судить по раскраске их лица. Были и несколько парочек, которые уже завтракали, хотя было немного рановато. Мы, наверное, как раз подходили под эту категорию.

- Блины? – Гарри спросил, когда мы прошли через двери. Пухленькая официантка отправилась за нами в дальний угол.

- Я должен тебе сказать, что блины – это очень по-американски, - я ответил, опускаясь на сиденье напротив него. Свет от низкой лампы очень красиво освещал его лицо. Я снял куртку, потому что уже кожей чувствовал невероятное тепло заведения.

Он улыбнулся и тоже снял куртку. Теперь он был лишь в тёмно-синей футболке с напечатанными на ней парой цифр. Я понял, что мне действительно нравится, как Гарри выглядит. Ему шло большинство вещей. Хотя, если честно, мне просто нравился Гарри.

- Могу я принести вам что-нибудь выпить? – спросила официантка с широкой и искренней улыбкой.

- Кофе, пожалуйста.

- С кофеином или без? – она ответила, что-то записывая в её блокноте.

- С кофеином, - я повернулся к Гарри. – Не хочу заснуть прямо на тебе.

- Как будто ты не делал этого раньше, - он ответил, а я подумал о том, как бы это было, если бы я мог засыпать рядом с ним каждую ночь. Держать его в своих руках.

- А вы? – она спросила Гарри, глядя на нас с плохо скрываемым весельем.