Попытки устроения отдельной Митрополии в территориальных пределах Литовского княжества.

Этап 1317-29гг. При патриархе Иоанне Глике открыта митрополия в Литве, находившаяся в Новогрудке. В августе 1317 г. отдельный литовский митрополит Феофил присутствует на заседаниях собора в Константинополе. Такие заседания были в 1327 и 1329 гг. Эта митрополия прекратила свое существование опять-таки по стараниям митрополита Феогноста.

2 этап 1352-53 гг. некий Феодорит в Константинополе ищет митрополичий престол в Литве. Ему покровительствовал литовский князь Ольгерд, но какой-то обман при участии Феодорита вскрыт и он бежит в Болгарию, где и получает поставление на Литовскую кафедру, в Тырнова. Он прибывает в Киев, но епископы его не признали. Ольгерд хотел перенести митрополичий престол и княжеский в Киев из Москвы.

3 этап. 1354-61 гг. Ольгерд рекомендует на Литовскую митрополию (называл ее Киевская и всея Руси – Киев в его власти). Кандидат, родственник по жене – некий Роман из Твери. Роман едет в Константинополь, а Ольгерд при случае избрания Романа принимает православие и оно станет государственной религией. Если бы избрали Романа, то могла бы стать серьезная конкуренция Москве. Романа могли бы поддержать многие князья, которые восставали против возвышения Москвы. Святитель Алексий прибыл раньше Романа, и если бы Роман приехал раньше, то история могла бы быть совсем другой. Роман все же поставлен митрополитом Литовским и сразу возвращается на Русь и говорит о своих притязаниях на Киев. Романа в Киеве не приняли. В 1355 г. надежды Романа и Ольгерда вновь ожили и в 1356 г. Роман вновь едет в Константинополь и туда же вызван Алексий. Алексий признан митрополитом Киевским и всея Руси, а Роман получает епархии Туровскую и Владимирскую, Луцкую, Холмскую, Галицкую и Перемышльская. В 1356 г. Роман в Киеве совершает пышные богослужения, а когда Ольгерд захватывает и другие территории, то Роман присваивает себе те завоеванные епархии. Роман хочет захватить и город Алексин – вотчину митрополита Алексия. На Романа Алексий написал жалобу, но разбирательств не было, так как умер Роман +1361г.

Ольгерд выдвинул условие, при котором он согласен примириться с Алексием. Он просил, чтобы митрополит согласно титулу жил в Киеве.

4 этап 1415-20гг. Когда Казимир 3 поставляет себе митрополита Антония. Поэтому активизировались попытки поставления митрополита в Киев. В 1373 г. патриарх для примирения Ольгерда с митрополитом Алексием посылает на Русь некоего иеромонаха Киприана, который при поддержке Ольгерда стал митрополитом Киевским и всея Руси (но он только претендовал на всеобщее признание). Киприан выдвигает тяжкие обвинения на митрополита Алексия, Ольгерд также как и Казимир говорит, что если не поставлен будет митрополит Киевский из Константинополя, то он пригласит из Рима. Поэтому был поставлен Киприан, но только тогда он станет митрополитом всея Руси, когда будут подтверждены все обвинения против Алексия. Но обвинения не были доказаны, митрополит оправдан. Поэтому получилось, что Русь разделена на 3 части: митрополит Алексий с центром в Москве, Киприан с центром в Киеве и Антоний в Галицком княжестве.

2). Легализация Православной Церкви по смерти Польского короля Сигизмунда III. В 1631 г. умер король Сигизмунд III, 45 лет угнетав­ший православную веру. После смерти короли Сигизмунда был назначен избира­тельный сейм, который должен был провозгласить королем сына Сигизмунда Владислава. Пользуясь обстановкой, православные вновь подняли вопрос о восстановлении прав Православной Церкви во всем их объеме, вплоть до уничтожении унии. Дворянским послам отправляющимся на сейм, было наказано прежде всего ста­раться, чтобы Православной Церкви были возвращены епис­копские кафедры, церковные владения отнятые униатами, и, чтобы Православная Церковь была вполне удовлетворена во всех своих правах; без этого не приступать к избранию короля.

Специальная правительственная комиссия под предсе­дательством самого королевича Владислава постановила прекратить разногласия и борьбу на основании законов, но исходя из существующего положения. Незаконно отнятое уни­атами у православных комиссия постановила им вернуть, однако во многих случаях комиссия признавала законным то, что, с точки зрения православных, было нарушением их прав. Владислав разрешил православным выбрать нового митрополита, восстановил православные епископии и велел в каждом городе Литвы возвратить православным по одной церкви. Бы­ло постановлено уравнять церковные и гражданские права униатов и православных, предоставив тем и другим одина­ковую свободу веры и богослужения. Православные получи­ли Львовскую, Луцкую, Перемышльскую и вновь открываемую Мстиславскую (с кафедрой в Могилеве) епархии, а также пра­во заводить типографии, школы, больницы и т.д.

Что касается свободы веры,то всем было предоставлено полное право переходить из унии в православие, из униат­ской епархии в православную и наоборот.

Обе стороны должны жить в мире и покое, не наступая одна на другую. К крайнему прискорбию католиков и униатов, не взирая на их протесты, королевич Владислав утвердил проект согла­шения 1 ноября 1632 года.

13 ноября Владислав был избран королем Польши и по­клялся выполнить все статьи и тем самым успокоить людей греческой веры. Так совершился государственный акт вели­чайшей важности для православных в Литве и Польше. Пра­вославным дана была полная свобода вероисповедания и вос­становлена православная западно-русская митрополия. Воз­вращены те права, какими православные пользовались до унии, хотя и не во всем объеме.

 

Билет № 26

1). Дело дьяка Висковатого. Параллельно многовековому критическому в духе сектантского рационализма течению русской религиозной мысли, было ей типично свойственно и другое, противоположное. Разумеем очень острый и искренний интерес к вопросам церковного культа и обряда. Оба течения диалектически были полярно далеки друг от друга и однако оба парадоксальным образом совмещались в "широком русском человеке".

Парадный момент единодержавия Ивана IV выявил во внешних актах и государственной и церковной власти стремление к упорядочению и возможному великолепию созданного православного царства, III Рима. Как это было и раньше, Москва свое благолепие готова была без страха и предубеждений брать отовсюду, и от Востока и от Запада. У самого Грозного были дерзновенные вселенские помыслы. Еще в юные его годы Москва пережила тяжелое испытание, ее пожар 1547 г. Погорел отчасти даже Кремль и выгорел в нем даже придворный Благовещенский Собор. Для реставрации иконописи прибегли к искусству новгородско-псковских иконописцев, прославившихся в это время своей виртуозностью и новизной иконных комбинаций. Источник последних история русского искусства без труда открыла в образцах иконописи и живописи германской. Доступным средством ознакомления наших пограничных с Западом псковских мастеров явилась тогдашняя уже печатная немецкая гравюра. Псковичи набросились на новинки и не без творческой оригинальности внесли много новизны в графику, в краски и особенно в самые иконные сюжеты в стиле богословских аллегорий. До сих пор сохранившаяся иконостасная живопись Благовещенского собора, хотя и правленная, бросается в глаза своей непривычной для старой Москвы вычурностью. Наблюдал за работой авторитетный цензор, царский духовник протопоп Сильвестр. Может быть, заглядывал на работу и сам митр. Макарий. Но не эти передовые московские консерваторы заметили непривычную новизну псковских икон, а светский человек, думный дьяк Иван Михайлович Висковатый. Он поднял шумный протест. Всенародно и громко критиковал иконописную работу. "Вопил", как выражается обвинительный акт. Обвинял в неправославной новизне и нарушении норм VII вселенского собора. "В правилах писано святого VII собора, кроме плотского смотрения Господня и распростертия на кресте, и образа Пр. Богородицы и свв. угодников, иных образов не писати, кроме тех образов, и заповедью утвердили кроме соборного уложения не мудрствовати". Висковатый правильно подчеркнул эту самоограничительную черту вероопределения VII Всел. собора. Под давлением иконоборческой критики, отцы собора в защите иконопочитания вообще оперлись на непотрясаемую основу. А именно: — на догмат боговоплощения, на веру в реальность (а не монофисистскую призрачность) человеческой природы во Христе. Христос евангельский и вся его видимая земная история есть бесспорный предмет наглядного изображения в формах пластических искусств. В 52 правиле Трулльского собора (692 г.) этот "исторический" реализм иконописания заостряется даже до прямого запрещения изображать Христа в образе агнца, ибо символ агнца относится к "сеням и прообразам" минувшего "закона". Мы уже должны "предпочитать исполнение закона, благодать и истину", и потому Христа "на иконах представляти по человеческому естеству, вместо ветхаго агнца". Таким образом, придирчивая критика Висковатого права в ссылке на букву древних правил. Но предпосылка последних — зримый исторический факт — может толковаться и более расширенно. Напр., явление Св. Троицы Аврааму в виде трех странников, которых он угощал обедом. Хотя это было и видение, но для Авраама оно было осязательным ярким фактом. И знаменитый инок Андрей Рублев, пиша свою знаменитейшую Троицу, ни минуты не колебался, что будто бы он этим нарушает запреты вселенских соборов. Следовательно, и в восточной иконографии была тенденция широкого истолкования соборной директивы. Но все-таки вопрос об иконном изображении библейских сновидений и апокалиптических видений являлся новым, исторической практикой непредвиденным. Здесь художество западных христиан пошло дальше привычек Востока. И протест Висковатого становится понятным, не только как симптом русской склонности к обрядоверию, но и как чуткая ревность о чистоте православия в атмосфере XVI века, насыщенной электричеством протестантизма и свободомыслия. Псковичи, как показали новейшие розыски историков русского искусства, действительно полукопировали новооткрытые плоды печатного станка в виде западных гравюр и иконных иллюстраций, и полутворили, под впечатлением их, свои собственные иконографические комбинации, сбиваясь на произвольный аллегоризм. Таковы были их, смутившие Висковатого, новые концепции: "Предвечный Совет", "Почи Бог от дел своих", "Приидите людие, Триипостасному Божеству поклонимся", "Верую во Единаго Бога..." Во встревоженной атмосфере Москвы даже друг митр. Макария, протопоп Сильвестр, мог показаться подозрительным для Висковатого, потому что Сильвестр внешне дружил с Артемием. А Благовещенский Симеон долго возился с Башкиным. Как только коалиция упрощенных московских консерваторов подняла шум и около Башкина и около Артемия, Висковатому даже искренне могло показаться, что попустительство Сильвестра иконографическому новаторству псковичей может быть связано с еретической отравой, идущей с Запада.

На соборе, судившем в конце 1553 г. Башкина, Висковатый воспользовался поводом и сделал свои заявления о росписи Благовещенского собора, очевидно, ставя их в связь с еретическими заразами Москвы. Но митр. Макарий, самолюбие которого было задето крикливой критикой Висковатого, оборвал последнего за неправильные мудрования, ибо иконы писаны по древним образцам, и потому сам Висковатый может попасть в положение противника церкви. Почуяв опасность, Висковатый сформулировал свои соображения письменно и подал митрополиту с просьбой вразумить его соборно, а в чем погрешил — простить. Митр. Макария, ради пущего воздействия на Висковатого, испросил у царя специальную резолюцию на то, чтобы записку Висковатого "иссвидетельствовать соборно". Собор в январе 1554 г. имел по этому делу целых два заседания и составил пространные ответы на недоумения Висковатого. С некоторыми из последних он даже тактически согласился. Напр., осудил западную реалистическую манеру изображения Христа Распятого, не с спокойно вытянутыми по кресту прямолинейно руками, а с болезненно повисшим на руках телом.

Осуждение Висковатого было не милостивым. И мотивировалось не существом дела, а просто формальной виной перед церковью: — "смущением народа". Раздраженные судьи обрекли его на трехгодичную покаянную епитимию: год стоять вне дверей церкви, другой, внутри, на положении оглашенного и лишь на третий присутствовать и на литургии верных, но без причастия.

Народ в этих спорах своего передового меньшинства пока еще "безмолвствовал". Единство церкви не страдало. Но приближался период "смуты", когда разволновавшиеся низы привыкли к открытой оппозиции, и, после "смуты", первые же случившиеся богословские споры вылились в церковный массовый раскол.

2). Митрополит Киевский Петр Могила: жизнь и деятельность. Хотя сеймом, на котором состоялось избрание короля, и дозволено было православным иметь своего митрополита и епископов, однако сейм не признал законными иерархов, посвященных патр. Феофанам. Православные, поэтому, должны были избрать себе нового митрополита и епископов, кроме епископа Львовского Иеремии, получившего грамоту еще от Сигизмунда III.

Владислав утвердил представленного православными кандидата на Киевскую митрополию Киево-Печерского архимандрита Петра Могилу и двух кандидатов на епископские кафедры.

Петр Могила был сыном молдавского господаря (воеводы). Образование получил он первоначально в Львовском братском училище в строго православном духе, а затем слушал лекции в разных заграничных университетах. После потери его фамилией господства жил в Польше, участвовал в битве поляков с турками под Хотином (1621 г.). Наконец, в 1627 г. под влиянием митр. Иова Борецкого Могила принял монашество, после чего, будучи всего 30 лет, избран был архимандритом Печорским.

Митр. Исаией Копинским Могила назначен был депутатом на избирательный сейм, где он употребил все свое аристократическое влияние и таланты на защиту православия. Будучи избран на кафедру, он испросил благословение и у патр. Константинопольского Кирилла Лукариса. Получив благословенную грамоту от патриарха, Петр Могила в 1633 г. принял посвящение во Львове от Иеремии Тиссаровского и отправился в Киев, где первосвятителя встретили очень торжественно и радостно.

Митр. Исаия Копинский не без борьбы оставил кафедру и остаток своей жизни провел в монастырских подвигах (+1640).

Во время своего святительства Петр Могила оказал Православной Церкви величайшие заслуги. Он неоднократно заступался за православных, богато украсил Печорскую Лавру, отнял у униатов многие монастыри и храмы, в там числе и Софийский собор, и Выдубецкий монастырь. Восстановил церковь Спаса на Берестове, воздвиг из развалин Десятинную церковь, под обломками которой нашел гроб кн. Владимира. Кроме этого, писал и издавал сочинения в защиту православия, исправлял церковные книги, заботился о развитии просвещения (см. "Ж.М.П.", 1951, 1-3.).

Преобразование Петром Могилой Киевской школы. Для успешной борьбы с латинством необходимо было поднять уровень образования в Западно-Русской Церкви. Петр Могила прекрасно это понимал, а поэтому, будучи еще архимандритом Печерским, он учредил в 1631 г. отдельно от существовавшей в Киеве братской школы свою новую школу в монастыре. Кроме этого, Могила основал школу и в Виннице при братском монастыре. Петр Могила собрал также около себя кружок ученых, отчасти из молодых людей, получивших на его,счет образование на Западе. Таких, например, как ИННОКЕНТИЙ ГИЗЕЛЬ, СИЛЬВЕСТР КОССОВ и др.

Когда в 1632 г. братчики признали Могилу блюстителем и своей школы, то он соединил свою лаврскую школу с братской и прообразовал эту школу в коллегию, устроив ее по образцу латинских коллегий. Для процветания этой школы он положил много забот: переименовав ее в коллегию, расширил в ней преподавание философских и богословских наук, обстроил ее новыми зданиями, обогатил, лаврскими вотчинами. Эта коллегия, называвшаяся Киево-Могилянской, сделалась образцом для всех духовно-учебных заведений не только на Украине, но и во всей Руси.

По примеру иезуитских коллегий, Киево-Могилянская коллегия разделялась на школы или классы: фару, инфиму, грамматику, синтаксиму, пиитику, риторику, философию и богословие. Господствующее значение в школе имел латинский язык. Славянский язык стоял на втором вместо, а греческий на третьем (тогда как в Острого была славяно-греко-латинская школа).

Ученики должны были даже между собой говорить по-латински, а кто проговорился на своем языке, тому на грудь вешали (лист в деревянном футляре), если виноватый не подслушал товарища, говорящего не по-латыни, и переночевал у виновного, то там писалось - переночевал у господина такого-то, и бедного пороли. Но не в этом заключались главные трудности учеников Киево-Могилянской школы. Могила желал, чтобы школа приготовила просвещенных пастырей и ревностных защитников православия в борьбе с унией и латинством. Литературная борьба с латинством была невозможной без знания латинского языка. Но народная масса, а также и многие священники этого не понимали и обвиняли школу в уклонении в латинство. Народ до того взволновался, что грозил разорить школу, а латинщиками начинить днепровских осетров. Бедные ученики стали исповедываться и готовиться к смерти.

Однако большой опасности нужно было ожидать со стороны униатов и латинян, от которых действительно студенты не только терпели поругание и обиды, но даже смерть. Латино-униатская партия о митр. Рутским начала клеветать на православную Коллегию, обвиняя ее учителей в протестантизме. Король, поверив этой клевете, требовал от Могилы упразднения Киевской и Винницкой школ вместе с состоящими при них типографиями. Сильвестр Коссов написал и издал "ЕКТЕЗИС", в котором опроверг латино-униатскую клевету и доказал православное направление школ.

Католики, видя влияние Киево-Могилянской коллегии на укрепление православия на Украине, основали в Киеве иезуитскую коллегию в 1645 г., в противовес православной школе. Но успехи Киево-Могилянской коллегии превосходили, успехи иезуитов. Коллегия отстояла свою самостоятельность и быстро стала развиваться.

Ученые труды Петра Могилы и его коллегии. Митр. Петр Могила заботился не только об упорядочении Киево-Печерской лавры, на которую жертвовал и свои личные средства, и обращался за помощью к московскому царю, но благодаря заботам митрополита были обустроены и другие монастыри, ставшие рассадниками благочестия и просвещения. Кроме того, его стараниями открыты новые монастыри, например, в Пинске, Каменце-Лит., Бресте. В Брестском монастыре игуменствовав известный игумен Афанасий, вкусивший за свою любовь к православию и борьбу с унией мученическую кончину (1648).

Вместе с этим митрополит П.Могила всеми мерами старался улучшить и внутреннее состояние Церкви.

Чтобы удовлетворить духовным потребностям православных, Петр Могила печатал в своей типографии святоотеческие творения. По его благословению в лаврской типографии на общепонятном языке напечатано собрание поучений на воскресные и праздничные дни под названием "Евангелия учительного".

По мысли и повелению митрополита профессором Киево-Могилянской школы (впоследствии преемником Могилы по митрополии) С.Коссовым был составлен "Патерик Печерский". Могилой приготовлено было к изданию "Православное исповедание веры", написанное по поручению митрополита И.Трофимовичем. Это "Исповедание" одобрено было на соборах Киевском (1640 г.) и Ясском (1643 г.). Но напечатан этот труд был в 1662 г. в Амстердаме на греческом языке. Ввиду крайней нужды и задержки/выхода в свет этой книги Петр Могила в 1645 г. издает ее в сокращенном виде на польском и русском языках под названием "Малого Катехизиса" (или "Собрание короткой науки об артикулах веры").

Затем сам митрополит написал "Лифос" ("Камень веры") - резкий полемико-апологический труд против нападений латинян и униатов на православную Церковь. Здесь, отчасти, содержится и православная литургика с объяснением таинств, постов, обрядов, праздников, устройства храмов и проч.

Петр Могила немало заботился об исправлении и издании богослужебных книг, в чем ему помогали ученые члены братства.

Одним из важнейших его изданий было появление в свет большого требника, известного под названием "Требника Петра Могилы". В нем собраны исследования всех таинств и богослужебных чинов из славянских и греческих требников о дополнениями из католических требников или дополнениями, составленными им самим. Чиноследования и обряды в требнике снабжены объяснениями литургического, догматического и канонического содержания.

Кроме этого. Могилой была задуманы две колоссальные работы: "Жития святых" и исправление Библии, что он только лишь начал, так как вследствие понесенных им трудов митрополит преждевременно окончил свою земную жизнь.

После смерти Могилы для Коллегии настали несчастные времена. Лаврские вотчины, выпрошенные Могилой, были отобраны. Лучшие люди уходили под знамена Хмельницкого. Но Коллегия продолжала развиваться и привлекать к себе сотни учеников, несмотря на то, что постоянно терпела крайнюю нищету до самого 1686 года, когда Киевская митрополия присоединилась к Московскому патриаршеству.

Самыми видными представителями киевской богословской науки после П.Могилы были один за другим ректоры Могилянской коллегии: Иннокентий Гизель, Лазарь Баранович и Иоаникий Голятовский. И.Гизель написал "Синопсис" - первый у нас учебник по истории, который остался единственным руководством для учеников до времен Ломоносова.

Следующие два ректора являются замечательными проповедниками. Оставили после себя ряд сборников проповедей, а также много полемических трудов, направленных против латинян и магометан.

Во всех этих литературных трудах киевских ученых господствовало схоластическое направление. Богословская мысль путалась в массе разных схоластических аргументов.

Билет № 27

1). История Киевских духовных школ (могилянский период). Учено-богословское творчество Киево-Могилянской коллегии.

Киевская Коллегия в годы Национально-освободительной войны и Руины. Вторая половина XVII века — время существенных перемен в жизни Украины, которые не могли не затронуть и Киевскую коллегию. Через год с небольшим после смерти святителя Петра началась Национально-освободительная война украинского народа под предводительством Богдана Хмельницкого. В результате подписания Переяславского договора 1654 года Киев стал пограничным городом, над которым в течение нескольких десятилетий постоянно нависала угроза разорения. Период украинской истории, начавшийся после смерти гетмана Богдана Хмельницкого († 1657), в украинской историографии получил устойчивое название «Руина». Действительно, вплоть до начала 1680-х годов история Украины, особенно на правом берегу Днепра, пестрит фактами военных столкновений и массового уничтожения мирного населения.

6 сентября 1658 года гетман Иван Выговский в городе Гадяче подписал договор с представителями польского короля Яна II Казимира. Гадячский договор предполагал создание федерации трех равноправных государств: Польши, Литвы и «Великого княжества Русского» (то есть Украины). Одна из статей документа была специально посвящена Киевской коллегии. Здесь говорилось, что отныне Киевская школа получает все права высшего учебного заведения и становится Академией. Однако договор этот не был реализован. Более того, вхождение Ивана Выговского в союз с Польшей вызвало военное столкновение с Москвой. В 1659 году во время военных действий на территории Киева здания Братского монастыря были практически полностью уничтожены и коллегия закрылась на несколько лет. Работу школы удалось восстановить лишь в 1662 году. Однако уже в 1665 году Киев пережил очередное разорение, после которого ректор коллегии Иоанникий Галятовский, по собственному признанию, три года вынужден был скитаться на Волыни и в Литве, не имея своей обители. Все это привело к полному упадку школы.

Положение Могилянской коллегии в эти годы осложнялось еще и непростыми взаимоотношениями между Киевской митрополией и Московским Патриархатом. Несмотря на подписание Богданом Хмельницким союзного договора с Москвой, Киевская митрополия осталась в каноническом ведении Константинопольского Патриарха. Преемник святителя Петра Могилы на Киевском митрополичьем престоле Сильвестр Косов всячески противился попыткам перевести митрополию из константинопольской юрисдикцию в московскую. Поэтому московский государь Алексий Михайлович весьма сдержанно относился как к митрополиту Сильвестру, так и к находившейся под его покровительством Киевской школе. И хотя в 1659 году Алексий Михайлович специальной грамотой подтвердил все права Киевской коллегии, все же в 1666 году в ответ на просьбу гетмана Ивана Брюховецкого помочь обновить школу после ее полного разорения, Московское правительство неожиданно высказало желание не восстановить, а полностью упразднить Киевскую коллегию. От закрытия школу спасло лишь заступничество киевского воеводы П. В. Шереметьева. Но недоверчивое отношение к коллегии сохранялось в Москве вплоть до самой смерти Алексия Михайловича († 1676). Лишь его сын государь Федор Алексеевич, воспитанник Симеона Полоцкого, стал оказывать Киевской школе явное покровительство. В 1681 году он позволил инокам Киево-Братского монастыря раз в три года приезжать в Москву за милостыней.

Киевская Коллегия после 1686 года. В 1686 году Константинопольский Патриарх Дионисий IV санкционировал переход Киевской митрополии в состав Московского Патриархата. В том же году Московское государство подписало «Вечный мир» с Польшей, который положил конец притязаниям поляков на Киев. Все это привело к новым переменам в жизни Киевской коллегии. Уже в 1689 году ректор Иоасаф Кроковский (впоследствии — митрополит Киевский) впервые прочел в Киевской коллегии полный курс богословия, а в 1691 году депутация, направленная коллегией в Москву, просила утвердить уже фактически существующий в Киеве богословский класс. Но тогда, по-видимому, никаких специальных документов, относительно статуса коллегии в Москве издано не было. Хотя богословие преподавалось в Киеве в полном объеме и в последующие учебные годы.

В 1693 году в Москву отправилось еще одно посольство во главе с самим ректором. Благодаря поддержке Киевского митрополита Варлаама Ясинского и гетмана Ивана Мазепы игумену Иоасафу Кроковскому удалось получить от царей Петра и Иоанна Алексеевичей две важные грамоты (обе они датированы 11 января 1694 года). Первая из них утвердила за монастырем все его имения. Вторая предоставила коллегии право преподавать богословие, принимать на обучение детей всех сословий не только из Украины и России, но и из-за рубежа (прежде всего из Польши) и утвердила за Киевской школой право на внутреннюю автономию. Хотя в этих грамотах слово «Академия» не употребляется, но фактически по объему предоставленных прав Киевская коллегия была полностью уравнена с Академиями.

Однако признание за Киевской школой права на внутреннее самоуправление привело к конфликту с городскими властями Киева. Учителя и студенты коллегии, ссылаясь на царский указ, уклонялись от подчинения каким-либо властям, кроме школьного начальства. Особенно этим прославились иностранные студенты (выходцы из Польши). Устраивая в городе бесчинства, они отказывались отвечать перед городским судом. Все это заставило митрополита Варлаама Ясинского обратиться к царю Петру I с просьбой о даровании Киевской коллегии полных прав Академии. Он также просил митрополита Стефана Яворского, который был тогда фаворитом Петра, способствовать положительному решению вопроса. Воспитанник Киевской школы митрополит Стефан лично попросил об этом царя, и 26 сентября 1701 года Петр I издал грамоту, в которой Киевская школа была официально признана Академией. В перечне прав Киевской Академии содержались в основном лишь те привилегии, которые были даны ей в 1694 году.

Учебный процесс во второй половине XVII века. По образцу польских коллегий процесс обучения в Киевской школе был разделен на три группы классов: низшие, средние и высшие. К низшим относились инфима, грамматика и синтаксисма; к средним — пиитика и риторика; к высшим — философия, а с 1689 года еще и богословие. В преподавании господствовал латинский язык. Характерной чертой всего процесса обучения было широкое заимствование достижений католической схоластики. Так, преподавание риторики базировалось на латинских пособиях по ораторскому искусству, отдававших в публичной речи очевидный перевес форме над содержанием. В философии господствовали категории Аристотеля, а богословие ориентировалось на сочинения Фомы Аквината. Впрочем, несмотря на господство в коллегии латыни, здесь изучался и греческий язык. Об этом, в частности, свидетельствует Иерусалимский Патриарх Паисий, посетивший Киев в 1649 году. Кроме того, Патриарх Паисий писал, что видел в Братском монастыре «искусных, благочестивых и благоговейных» учителей, которые обращали юношей «от ересей к вере православной кафолической своим премудрым учением, святых отец последующее преданиям».

Следуя завету святителя Петра Могилы, учителя и наставники Киевской коллегии стремились не только дать своим ученикам основательные знания, но и взрастить в их сердцах истинное благочестие. В XVII веке из стен Киевской школы вышли иерархи, причисленные Церковью к лику святых и окруженные ныне глубоким почитанием в православном народе. Это святители Феодосий Черниговский, Димитрий Ростовский и Иннокентий Иркутский.

Внутренне устройство коллегии. Во главе Киевской коллегии стоял ректор, который одновременно являлся и игуменом Киево-Братского монастыря. Он избирался братией обители и затем утверждался в должности Киевским митрополитом. Иногда митрополит прежде утверждения ректора испрашивал согласия гетмана. Ректор осуществлял общее руководство учебным процессом, а также ведал всеми делами монастыря. Он просматривал и одобрял учебные программы и подготовленные профессорами курсы лекций, уделяя особое внимание философскому и богословскому классам. Кроме того в руках ректора находился «верховный суд». Он рассматривал все жалобы, поступавшие на студентов от городских властей и простых мещан, а также улаживал конфликты между префектом и преподавателями. Префект был вторым должностным лицом в коллегии. Он наблюдал за образовательным процессом и дисциплиной. Ему принадлежало право проводить собеседования с юношами, желающими поступить на учебу, и зачислять их в тот или иной класс. Он также наблюдал за бурсами (студенческими общежитиями) и домами, в которых квартировались студенты. Помощниками префекта являлись супер-интенданты из числа преподавателей и сеньоры из числа студентов, следившие за порядком в бурсах.

Учителями коллегии становились ее лучшие выпускники. Как правило, они были насельниками Братского монастыря.

Коллегия свято чтила завет своей основательницы Галшки Гулевичевны, которая завещала принимать в школу выходцев из всех сословий. Поэтому в течение XVII века в Киево-Могилянской коллегии обучались не только известные церковные деятели, но и практически вся украинская дворянская аристократия и казацкая старшина. Как писал в 1915 году профессор протоиерей Федор Титов, «едва ли мы преувеличим, если скажем, что вся вообще южно-русская дворянская аристократия и малороссийская войсковая старшина в XVII веке воспитывала своих сыновей в Киево-братской коллегии». Воспитанниками Киевской школы были практически все украинские гетманы, начиная с Юрия Хмельницкого (1657, 1659-68, 1677-81) и заканчивая Даниилом Апостолом (1727-1734).

Количество студентов при жизни святителя Петра Могилы, видимо, исчислялось несколькими сотнями. Однако во время Национально-освободительной войны учебные аудитории опустели. Многие студенты вступили в ряды армии Богдана Хмельницкого. Неоднократные разорения Братского монастыря в 1650-60-е годы еще более уменьшили число учеников. И лишь с 1680-х годов, когда военные действия в Украине прекратились, количество студентов неуклонно растет и к 1700 году достигает 2 000 человек.

Также еще при жизни святителя Петра в Киевской коллегии сложились традиции студенческого самоуправления. Здесь была создана студенческая конгрегация — студенческое объединение со своей структурой и обрядами посвящения. Вступая в конгрегацию, студенты давали клятву поддерживать коллегию до конца своих дней. Поэтому многие выпускники Могилянской школы, заняв важные церковные и государственные должности, оказывали своей alma mater материальную помощь, а также всячески защищали ее интересы. Известно, что святитель Петр, рукополагая в епископский сан выпускников коллегии, брал с них обещание заботиться о Киевской школе. Например, Сильвестр Косов при своей епископской хиротонии обещал «училищам брацким киевским, обители святой Богоявленской, и братиям в ных в учении труждающимся, идеже сам учихся и учих по силе, … быти помощник и заступник вседушно всеми силами, елика мощно будет».

В XVII веке в Киевской коллегии сложились и многие другие традиции, ставшие ее своеобразной «визитной карточкой» и послужившие образцом для других школ как в Украине, так и в России. Поскольку с самого начала своего существования Киевская школа одной из главных своих целей считала защиту православной веры от инославной пропаганды, в ней всегда особое внимание уделялось ораторскому искусству. Поэтому одной из традиций коллегии стало проведение публичных диспутов. Торжественные диспуты между воспитанниками организовывались в конце учебного года и в особые памятные дни. Кроме того могли проводиться диспуты с католическими богословами по наиболее актуальным вопросам (например, об исхождении Святого Духа или о высшей власти во Вселенской Церкви). Впоследствии сложилась традиция издавать богословские тезисы, обсуждавшиеся на публичных диспутах, в виде гравюр. Кроме того в Киевской коллегии силами студентов регулярно устраивались театральные представления, сценарии для которых писали профессора.

Во второй половине XVII века академические здания неоднократно разорялись и затем восстанавливались. К постройкам, имевшимся при жизни святителя Петра Могилы, в конце столетия добавился величественный Богоявленский собор. Он был возведен на средства гетмана Ивана Мазепы в 1693-1695 гг. Собор был одной из лучших барочных построек Киева. К сожалению, до наших дней Богоявленский собор не дожил. В 1933 году он был взорван.

В 1662 году монастырь обрел и свою главную святыню — Братскую икону Пресвятой Богородицы. Эта икона прежде находилась в храме святых Бориса и Глеба в Вышгороде. Однако в 1662 году Вышгород был разорен крымскими татарами, а икона чудесным образом приплыла по водам Днепра к киевскому Подолу и остановилась напротив Братского монастыря. Иноки перенесли святыню в монастырский храм святых Бориса и Глеба.

Икона эта, размером 1 аршин 14 вершков в длину и 1 аршин 6 вершков в ширину (то есть 133,35 на 97,79 см), была написана на холсте, наклеенном на деревянную доску. Впоследствии она была украшена серебряным окладом с многочисленными драгоценными камнями. Вплоть до революции в Киевской Академии сохранялась традиция совершения акафиста перед чудотворной Братской иконой каждую субботу.

Киево-Могилянская Академия в 1701-1760 гг. Период с 1701 по 1760 год по праву считается временем расцвета Киево-Могилянской Академии. В эти годы Академия была наиболее престижным учебным заведением не только на территории Украины, но и во всей Российской империи. В XVIII веке слава Академии распространилась и среди православных народов на Балканах, представители которых стали регулярно поступать сюда на учебу.