Гораздо более убедительно выглядит другая точка зрения, согласно которой человек может мыслить как при помощи языка, так и посредством зрительных, слуховых и других чувственных образов.

О том, что человеческое мышление далеко не всегда базируется на языковых знаках, свидетельствуют самые разные аргументы. Одним из них могут служить наблюдения над неподготовленной устной речью. Говоря (в особенности долго) «без бумажки», человек иногда делает паузы, подыскивая нужное слово, нередко заполняет эти паузы звуками э-э…, м-м-м… или даже такими не несущими смысловой нагрузки словами как вот, значит, так сказать, он может перебивать сам себя, заменяя уже произнесенное слово более удачным или обрывая начатое предложение, чтобы построить его по-другому. Означает ли все это, что говорящему нечего сказать? Разумеется, нет. В этом случае он просто испытывает затруднения при попытке подобрать слова для мыслей, которые, по-видимому, представлены в его мозгу совсем не словами или, во всяком случае, не только словами.

Сказанное можно было бы проиллюстрировать многочисленными примерами расшифровок магнитофонных записей устной речи, но мы ограничимся следующим «лингвистическим» анекдотом. Рассказывают, что однажды в кондитерский магазин пришел пожилой мужчина, который попросил продать ему «два склероза». «Какие еще склерозы?» - спросила раздраженная продавщица. «Склерозы – это мои любимые пирожные, - объяснил мужчина. – Я всегда их у вас покупаю». Пирожных с таким названием в магазине, конечно, не оказалось, огорченный покупатель вышел на улицу и задумчиво произнес: «Наверное, я просто забыл, как называются эти пирожные. И какой же у меня эклер!».

Выводы, которые можно сделать из этой истории, вполне очевидны. Разумеется, герой нашего анекдота достаточно хорошо представлял себе и то, какие пирожные он собирается купить, и то, из-за какой болезни страдает забывчивостью. Но только образы и пирожных, и болезни функционировали в его мышлении совсем не в форме слов, а слова, которые должны были соответствовать этим образам, перепутались.

Второй аргумент в пользу того, что человек далеко не всегда мыслит при помощи языка, связан с вопросом о том, способны ли мыслить глухонемые от рождения, т.е. люди, которые, если они не прошли специального обучения, попросту не владеют человеческим языком. Для того чтобы ответить на этот вопрос, достаточно вспомнить глухонемого Герасима из «Муму» И.С.Тургенева. Рассказ свидетельствует о том, что Герасим достаточно хорошо ориентировался в окружающей действительности и вел себя вполне осознанно, т.е. хотя и не владел языком, но, безусловно, мыслил.

И еще один аргумент. Представим себе мыслительную деятельность шахматиста, обдумывающего очередной ход. Можно ли вообразить, что в его мышлении имеется не зрительный образ шахматного поля и расположенных на нем фигур, которые в поисках лучшего хода шахматист мысленно по-разному передвигает, а всего лишь перечень названий этих фигур со словесными обозначениями тех клеток поля, на которых эти фигуры находятся? Представим себе конструктора, обдумывающего, скажем, новую модель автомобиля. Как происходит такое обдумывание: в форме мысленных манипуляций зрительными образами различных частей автомобиля или путем построения громоздких словесных описаний этих частей? Представим себе творческую деятельность художника или композитора. Мыслит ли каждый из них словесными текстами, описывающими в первом случае, как будет выглядеть будущая картина, а во втором – как будет звучать новое музыкальное произведение? По-видимому, нет. Гораздо логичнее предположить, что художник в этом случае мыслит зрительными, а композитор – слуховыми образами.

Все сказанное приводит нас к выводу о том, что во многих случаях люди, возможно, сами того не осознавая, мыслят не с помощью языка, а посредством чувственных (главным образом зрительных и слуховых) образов. Но и языковое мышление, т.е. мышление при помощи непроизносимых вслух слов и предложений, тоже возможно. К этой форме мышления человек обращается тогда, когда он обдумывает что-либо услышанное или прочитанное, мысленно прогнозирует свой будущий разговор с кем-либо, пытается найти лучший способ убедить будущего собеседника в правоте своей точки зрения или представить себе, как бы он ответил на вопрос, который ему зададут.

Наше мышление в большинстве случаев протекает не в словесной форме. Это обстоятельство хорошо объясняет, почему при необходимости передать другим какие-либо достаточно сложные мысли бывает так трудно добиться, чтобы окружающие поняли вас абсолютно правильно. Для того чтобы сделать это, говорящий не может просто произнести вслух те слова, из которых состоит его мысль. Ведь передаваемая мысль состоит не из слов, а из образов, и, следовательно, ему важно подобрать такие языковые средства, под влиянием которых в сознании адресатов возникнут образы, как можно более сходные с теми, которые имеются у говорящего.

Все сказанное не отменяет справедливости утверждения о том, что язык и мышление теснейшим образом связаны друг с другом. Однако главное в этой связи состоит в другом. Являясь орудием человеческого общения, язык представляет собой важнейшее орудие для передачи и накопления знаний и главное средство развития человеческого мышления.

Для того чтобы убедиться, что это так, представим себе человека, который живет среди людей, однако с детства лишен возможности общаться с ними посредством языка. Разумеется, с течением времени он, как и тургеневский Герасим, научится в определенных пределах понимать окружающий мир и ориентироваться в различных ситуациях. Однако знания такого человека будут ограничены жесткими рамками его собственного жизненного опыта, а мышление – способностью решать лишь те конкретные задачи, которые ставит перед ним его жизнь. Не владея никаким языком, такой человек не будет иметь возможности познакомиться ни с опытом окружающих людей, ни тем более со знаниями, которые накопили предшествующие поколения и о которых благодаря языку мы обычно узнаем из книг.

Усложним ситуацию и представим себе человека, не только не владеющего языком, но и живущего вне человеческого общества. И знания, и мышление такого человека будут, разумеется, во много крат беднее, чем у «безъязычного» человека, который живет среди людей. Между прочим, случаи, когда люди с детских лет оказывались изолированными от общества, науке известны. Время от времени ученые получали возможность вести наблюдения над людьми, в детском возрасте украденными у родителей дикими животными, которые не убили их, а стали выращивать, как своих детенышей. Именно такой случай был зарегистрирован и описан в Индии, где в 1920 г. в волчьем логове вместе с волчатами были обнаружены две девочки. Первая из них, которой было около двух лет, вскоре умерла, а вторая, на вид семи- или восьмилетняя, прожила около десяти лет. Первое время девочка (ее звали Камалой) боялась людей и сильного света. Днем она спала, сидя на корточках лицом к стене. Девочка могла ходить только на четвереньках, опираясь на руки и колени, а бегала с опорой на руки и ступни. Пила она, лакая, а пищу принимала только с пола, из рук не брала.

Через два года Камала научилась стоять, а через шесть лет – ходить, но бегала по-прежнему на четвереньках. В течение первых четырех лет она выучила только шесть слов, а через семь лет – сорок пять. Она полюбила общество людей, стала бояться темноты и научилась есть руками и пить из стакана. Однако к семнадцати годам ее умственное развитие было как у четырехлетнего ребенка.

Нетрудно понять, почему интеллект Камалы сохранил столь низкий уровень. Вначале девочка не имела возможности общаться с людьми, и потому ее жизненный опыт ограничивался лишь тем, чему она могла научиться у волков. Когда же Камала оказалась среди людей, она не смогла в достаточной степени овладеть языком, и в результате ее знания и мышление не смогли получить развития.

Впрочем, для того чтобы оказаться в ситуации, похожей на только что описанную, совсем не обязательно попадать в среду диких животных. Время от времени на свет, к сожалению, появляются дети, лишенные не только слуха, но и зрения, - слепоглухонемые. Без специального обучения такие дети не могли бы общаться с окружающими с помощью не только звукового, но и жестового языка. И, разумеется, в этом случае их мышление оставалось бы практически на нулевом уровне. Однако в настоящее время существуют и уже давно используются методики, по которым слепоглухонемых от рождения детей обучают в специальных интернатах звуковой речи, а также чтению и письму с помощью рельефно-точечной азбуки Брайля. Интеллектуальный уровень выпускников таких интернатов не отличается от интеллектуального уровня здоровых людей. Известно, что некоторые из них даже смогли защитить диссертации или стали писателями. Однако такая возможность появилась у них лишь после того, как эти люди овладели языком.

Суть взаимоотношений между языком и мышлением состоит в том, что язык представляет собой не только основное средство человеческого общения, но и важнейшее орудие познания. Он позволяет людям накапливать знания, передавая их от человека к человеку и от одного поколения людей к другому, и поэтому является главным из средств развития человеческого мышления.

 

1.3. Язык и речь.

 

Законспектируйте, особо отметив три подхода к пояснению соотношения языка и речи. Составьте таблицу признаков языка и речи: Признаки языка Признаки речи

 

Язык – особая система знаков – языковых единиц, образующихся, изменяющихся и сочетающихся по определенным правилам. Иначе говоря, языковая система представляет собой сложнейший структурный механизм, предназначенный для выражения мыслей, волевых импульсов и чувств, т.е. для общения людей. Однако чтобы этот механизм привести в действие, чтобы общение осуществилось, необходимы определенные усилия общающихся.

Языковая система реализуется в процессе ее функционирования, т.е. в использовании, в речи.

Речь – это деятельность людей, использующих средства языка для общения, для передачи определенной информации, для побуждения к действию и т.п. Речь, как правило, служит составной частью трудовой, познавательной, бытовой и иных видов деятельности человека. По речи – устной и письменной – судят о степени владения языком, а также об интеллектуальном развитии человека.

Для правильного пояснения соотношения языка и речи необходимо учитывать три возможных подхода к исследуемому явлению: гносеологический (познавательный, философский), онтологический (собств. лингвистический) и прагматический (целевой).

В гносеологическом плане язык следует рассматривать как явление разной ступени абстракции. Язык – это общее, абстрактное, речь – отдельное, конкретное. Находясь в диалектической связи, язык и речь являются относительно независимыми явлениями, об этом свидетельствует то, что они неодинаково изменяются, развиваются. Поскольку структура языка – явление абстрактное, то она отдельно не наблюдается. Исследователю доступна только речь, в которой реализуется языковая система. Если же в какой-то определенный момент языковая система не реализуется в речи, то это не значит, что она исчезает, она просто существует потенциально.

В онтологическом плане язык относится к явлениям психики, а речь к психофизиологическим, доступным восприятию. В определенной мере язык относится к речи, как идеальное к материальному.

В прагматическом плане язык представляет собой что-то стабильное и общепринятое, тогда как речь является окказиональной (случайной, уникальной), подвижной.

Свойства, признаки речи легче всего выявляются в сопоставлении со свойствами языковой системы.

Язык – знаковая система, одно из средств общения (коммуникации), речь же – само общение. Язык – это абстрактная система, речь же материальна, она воспринимается слухом и зрением. Речь – это реализация языка: язык проявляет себя только в речи. Язык дискретен (прерывист) в своих единицах, речь же стремится к слиянию своих единиц в речевом потоке – в тексте.

Язык есть иерархическая, уровневая структура, речь же развертывается линейно, т.е. представляет собой последовательность слов, предложений. Речь зависит от жизненных ситуаций и может быть оценена с точки зрения истинности и ложности. Она всегда преднамеренно направлена к какой-то цели, языку же это не свойственно. Язык статичен, речь динамична. Речь вариативна, вызывается потребностями жизни, зависит от коммуникативной целесообразности, которая и определяет выбор тех или иных языковых средств.

С исторической точки зрения язык вторичен, а речь первична (язык возник из фактов речи). С синхронной (современной) точки зрения язык первичен, а речь вторична (какой-либо речевой акт строится из уже имеющихся в языке элементов).

У речи есть такие признаки, по которым она не противопоставляется языку. Например, речь может иметь две формы: диалогическую и монологическую, характеризуется особым темпом, тембром, длительностью, громкостью, артикуляционной четкостью, акцентными особенностями и т.д.

При всех различиях речь неотделима от языка. Так, Л.В.Щерба не считал возможным отрывать от системы языка речевую деятельность (говорение и понимание) и языковой материал (совокупность всего говоримого и понимаемого).

Нередко используется термин речевая деятельность, подчеркивающий тот факт, что речь – процесс, в котором могут быть выделены отдельные его элементы – речевые действия. В этом смысле можно говорить о быстрой речи и медленной, громкой и тихой, взволнованной и спокойной, почтительной и насмешливой и т.д.

Если речевая деятельность – понятие абстрактное, обобщенное, то речевое действие – понятие конкретное, связанное с конкретной ситуацией и обладающее законченностью.

Термин «речь» шире термина «речевая деятельность» в том смысле, что под речью понимают не только процесс, но и результат: текст, созданный в речевой деятельности (в речевом действии), также называется речью. Поэтому правомерны такие сочетания: речь деловая, речь художественная, речь содержательная, речь правильная, анализ устной речи учащихся и т.п.

Нередко бывает, что человек, хорошо знающий большое количество слов и заучивший все правила грамматики, тем не менее речью владеет плохо, так как речь его не развита: средства языка не активизированы, механизмы речи не освоены. Последние усваиваются только в практической деятельности, т.е. в речи, в коммуникации. Это механизмы восприятия речи (аудирования), выражения собственных мыслей – говорения, механизмы чтения – восприятия графически зафиксированной чужой речи и письма – выражения мысли с помощью графических знаков.