Кибернетическая традиция: коммуникация как процесс обработки информации

Мы решили назвать всю область управления и коммуникативной теории, касается это механизмов или животных, кибернетикой (Wiener, 1948. P. 19).

Современная теория коммуникации возникла из союза кибернетики, статистики и теории управления (Krippendorff, 1989. P. 444).

Теория коммуникации, изучение и изложение принципов и методов, с помощью которых передается информация (Oxford English Dictionary, 1987).

Теория коммуникации. См. ТЕОРИЯ ИНФОРМАЦИИ (Audi, 1995).

Современная теория коммуникации ведет происхождение от кибернетической традиции и трудов таких мыслителей середины XX в., как Шеннон Винер, фон Нейман и Тьюрин (Heims, 1991; Krippendorf, 1989). Эта кибернетическая традиция вошла в современные теории различных областей знания: теория систем и информатика, когнитивные теории и исследование искусственного интеллекта, функционалистская социальная теория, сетевой анализ, бейтсоновская школа межличностной коммуникации и др. (например, Watzlawick, Beavin and Jackson, 1967).

Коммуникация в кибернетической традиции рассматривается как процесс обработки информации, что позволяет объяснить, каким образом все виды сложных систем, живых или не живых, макро или микро, способны функционировать и почему часто возникают функциональные нарушения. Если изложить кратко суть трансмиссионной модели, то кибернетика представляет собой проблемы коммуникации как сбои в потоке информации, являющиеся следствием шума, информационных перегрузок или несоответствия структуры и функции, а в качестве ресурсов для решения проблем коммуникации предлагает различные технологии обработки информации и соответствующие методы системного дизайна и анализа, управления и, в более «мягком» варианте, терапевтического вмешательства.

Кибернетика как способ теоретического анализа коммуникации вызывает доверие отчасти потому, что обращается риторически к привычным положениям бытового материализма, функционализма и рационализма. Для кибернетики различие между мыслью и материей лишь функционально, как различие между программным обеспечением и оборудованием. Мысль — это не более чем процесс обработки информации, поэтому вполне логично сказать, что индивидуальная мысль выступает как «внутриличностная» коммуникация, что группы и организации также мыслят, целые сообщества мыслят, и со временем будут мыслить роботы и искусственные организмы. Так, кибернетика вызывает к себе доверие мира, в котором Управляющая Информация может стать воистину самым «человечным.» членом Управленческой Команды; утверждать обратное — значит проявлять глупую сентиментальность (в Данном случае — это обоюдоострая критика.

Кроме того, кибернетика интересна, а иногда неправдоподобна, с точки зрения здравого смысла, потому что проводит вызывающие удивление аналогии между живыми и неживыми системами, подвергает сомнению устойчивые представления о значении сознания и эмоций и оспаривает наши обычные разграничения мысли и материи, формы и содержания, реального и искусственного.

Кибернетика подвергает сомнению упрощенные понятия линейного соотношения причины и следствия, обращаясь к более привычному представлению, что процессы коммуникации могут быть невероятно сложными и тонкими.

Хотя корни кибернетики уходят в технологичную функционалистскую научную мысль, она придает особое значение проблемам тех­нологического контроля, сложности и непредсказуемости процессов обрат­ной связи и всегда присутствующей вероятности того, что коммуникатив­ные акты, несмотря на наши благие намерения, будут иметь неожиданные последствия. Замечательный практический урок, который преподает кибер­нетика, состоит в том, что целое больше, чем сумма его частей, поэтому для нас, как коммуникаторов, важно переступить индивидуальные границы, по­смотреть на процесс коммуникации с более широкой, системной точки зре­ния и не считать индивидов ответственными за системные результаты, кото­рые ни один из нас не может контролировать.

В определении ценности технологий и изобретений у кибернетики об­щие позиции с риторикой; низведением человеческой деятельности к про­цессу обработки символических систем она напоминает семиотику; делая акцент на формировании значении по ходу взаимодействия между элемен­тами системы, она становится похожа на феноменологию. Кибернетика, однако, резко отличается от каждой из этих традиций. Коммуникация как риторика представляет собой искусство речевого воздействия, формирую­щее практические решения, но коммуникация как процесс обработки ин­формации — это просто механизм, выполняющий определенные функции. У семиотики возникают проблемы с понятием «информация», используе­мым в кибернетике, поскольку последняя редуцирует семантическое содер­жание (что сообщение означает) до простой функции (такой, как обратная связь или уменьшение неопределенности). Феноменолог считает, что под­линная коммуникация требует согласованности (конгруэнтности) опыта и выражения, поэтому искренность является существенным моментом диало­гических отношений Я — Ты. Однако кибернетик, подобно семиотику, под­черкивает, что мы никогда на самом деле не узнаем, искренен ли другой человек (или даже сам говорящий). С точки зрения кибернетики, есть более надежные способы оценки достоверности информации, чем пытаться уга­дать, искренен ли кто-то.

В общем, кибернетика, по контрасту с другими традициями теории ком­муникации, культивирует практический подход, который принимает во вни­мание сложность проблем коммуникации и подвергает сомнению многие привычные положения о различиях между человеческими и нечеловечески­ми системами обработки информации.