Игорь ёрзает под хмурым взглядом Тимофеева.

 

С т е п а н о в а (заметив это, Игорю): Да не боись. Это он так – для фасону. (Тимофееву) Ну, чё на гостя уставился-то, ровно осьминог? Док у менты видел, чё тебе еще-то? Ешь, пей давай, хватит бдительность разводить!

 

Тимофеев хмыкает, степенно берет стакан и в одиночку выпивает.

 

Селезнёва (смеётся): Ну ты глянь на него! Без тост а!

 

Степанова: Да он там про себя, наверное, сказал какой-нибудь, особо секретный!

 

Все, кроме Тимофеева, смеются.

 

Тимофеев (закусив): Смейтесь-смейтесь. Всё смехуёчки вам.

 

Селезнёва (поёт):

Ой, как молода была –

Всё я веселилась!

Как без мужа родила –

Тут и прослезилась!

Йи-и-их!

(смеётся)

 

Степанова: Да ладно врать – родила она…

 

Селёзнева: А вот потому и веселюсь еще! (Хохочет)

 

Антонов (наливает Тимофееву, поднимает свой стакан): Давайте выпьем, так сказать, чтобы рыбы в море не убывало.

 

Степанова: Да куда она денется, та рыба…

 

Все чокаются, выпивают, закусывают.

 

И г о р ь (грозит Ане пальцем): А вот я смотрю, у вас, госпожа альголог, в стаканчике-то не убавляется!

 

А н я: Я так… Чисто символически. Мне много нельзя.

 

И г о р ь: Всем много нельзя. А надо! Давайте-ка, Анюта, до дна. До дна! До дна!

 

С т е п а н о в а (грубо): Ты чего пристал? Сказано же – нельзя ей.

 

С е л е з н ё в а (старается сгладить возникшую неловкость): Вы лучше, Игорёк, про Москву нам эту расскажите.

 

Тимофеев: Москву? Какую это Москву?

 

Антонов: Столица, говорит.

 

Игорь: Что же вам рассказать про неё? Вы спрашивайте.

 

Тимофеев: Да чего там спрашивать, когда никакой такой Москвы и нету?

 

Игорь: В смысле?

 

Антонов: Ты не напирай, Михал Тарасыч, не напирай.

 

Тимофеев: А чё «не напирай»-то? Будет он тут щас мне водоросли на уши вешать! «Москва»!

 

Игорь: Да как же?.. Я… я вам паспорт с пропиской могу показать!

 

Степанова: Чего?

 

Игорь: Паспорт. С пропиской. Москва, Шипиловский проезд… Всё написано.

 

Антонов: Да вот, так сказать, на баркасе тоже написано «Ракета», но это ж баркас.

 

Игорь: Господин Антонов, вы что, тоже не верите, что я из Москвы?

 

Аня: Нет, мы верим…

 

Степанова: …Просто никакой Москвы нету, да и всё.

 

Игорь сидит, изумлённо хлопая глазами.

 

Селезнёва: Ну вот, чё вы влезли? Так хотелось послушать, посмеяться!

 

Антонов: А тебе бы только, так сказать, поиздеваться над человеком.

 

Игорь: Не, это что, шутки у вас тут такие, в этой глухомани?

 

Степанова: Ты, милый, не сердись. Мы по-простому.

 

Игорь: А, всё-таки шутка?

 

Тимофеев: Шутка – это Москва твоя.

 

Игорь: Ну ладно, ладно. Типа развели московского лоха. Ладно. Я не из Москвы, потому что Москвы нет. Ладно. Смешно.

 

Антонов: Вот за это и выпьем. (Разливает)

 

Аня (Игорю): А вы вот еще это не пробовали.

 

Игорь: Тоже водоросль?

 

Аня: Да. Ал а рия.

 

Игорь: Сколько ж их тут у вас…

 

Степанова: И все вкусные!

 

Игорь: Да. Не поспоришь.

 

Антонов (поднимает стакан): Ну, давайте за гостя нашего. Редко тут кто новенький у нас появляется.

 

Селезнёва: Да еще симпатичный такой!

 

Игорь: Ну, спасибо на добром слове.

 

Чокаются, выпивают.

 

Степанова: Давай рыбки ещё.

 

И г о р ь: Спасибо.

 

А н т о н о в: Что ж вы, бабоньки, мяска-то не приготовили? Прям пустой стол.

 

С т е п а н о в а: Тю! «Пустой»! Чтоб всегда такой пустой был! Брезгует гость нашим мясом-то!

 

Антонов: Как это?

 

Игорь: Я? Я ничего такого…

 

Степанова: Глаза, говорит, у тюленей.

 

Антонов: Чего?

 

Игорь: А, ну если вы про тюленье мясо, то я да… Я не хочу, спасибо.

 

Селезнёва: А чего так? Мясо как мясо.

 

Степанова: Собачатина, говорит.

 

Игорь: Нет! Вы не так поняли! Я… ну я просто не могу.

 

Антонов: А-а. Ну, это с непривычки, так сказать. Потом привыкните.

 

Игорь (со смешком): Боюсь, не успею.

 

Аня: Он баркаса послезавтра ждёт.

 

Антонов: Это которого?

 

Игорь: Который привёз меня сюда.

 

Антонов: «Ракету», что ли?

 

Игорь: Ну да.

 

Антонов: Скоренько вы от нас, так сказать.

 

Игорь: Да за два дня материала выше крыши можно собрать. Я сегодня отличные фотографии сделал.

 

Тимофеев: Это куда он собрался?

 

С е л е з н ё в а: Да в Москву, видать! (Смеётся, за ней все остальные)

 

И г о р ь (с неуверенной улыбкой): Ну да…

 

Смех становится громче.

 

Селезнёва: Ой, я с него балдю!

 

Игорь: Нет, а чего такого-то?

 

Аня: Всё, всё, хватит смеяться над человеком. Ну, хватит. (Смех стихает) Вы извините нас, Игорь.

 

Игорь: Да нет, я просто не понимаю…

 

Антонов: Ладно, мужички, айда покурим. (Встаёт)

 

Степанова: Идите, идите. Проветриться – оно полезно.

 

Антонов выходит, за ним Игорь и Тимофеев.

Аня молча протягивает руки Степановой и Селезнёвой, те берутся за них.

Женщины закрывают глаза, опускают головы и замирают.

Свет становится всё тусклее, наконец гаснет, но по углам комнаты появляется какое-то голубоватое свечение, в котором начинают извиваться тени, очень похожие на водоросли, колышущиеся под водой.

 

Аня: О, великая мать моря…

 

Степанова и Селезнёва: Жизнь и пищу дающая…

 

Аня: Мы молили тебя…

 

Степанова и Селезнёва: И ты дала…

 

Аня: Спасибо за твой дар…

 

Степанова и Селезнёва: За все твои дары…

 

Аня: Будет новая жизнь…

 

Степанова и Селезнёва: И будет вечность…

 

Аня: И мы вечно прибудем…

 

Степанова и Селезнёва: Благодаря милости твоей…

 

Аня: Дай новую жизнь этой земле…

 

Степанова и Селезнёва: Молим тебя…

 

Аня: Возьми свою жертву…

 

Степанова и Селезнёва: Оставь нам твой дар…

 

Аня: О, великая мать Водоросль!

 

Степанова и Селезнёва: Не покинь своих дочерей.

 

Пауза. Лампочка мигает и загорается, тени в углах исчезают.

Женщины расцепляют руки, глубоко вздыхают, поднимают головы, переглядываются.

 

Степанова: Услышала ли она нас?

 

Аня: Она всегда слышит.

 

Селезнёва: Я чувствую её великий холод в своём сердце…

 

Аня: Она с нами.

 

Заходят мужчины, рассаживаются.

 

Антонов: А там ведь, бабоньки, шторм начинается.

 

Женщины переглядываются, Аня чуть заметно кивает.

Степанова: Вот напасть-то!

 

Селезнёва: Надо красавчику нашему залётному одеяло, что ли, еще одно принести. Как бы не змэрз! (Смеётся)

 

Игорь: Да тут вроде и так толстое.

 

Селезнёва: Ну, смотри сам. Наше дело предложить – ваше дело отказать!

 

Антонов: Тут вот он щас на улице интересовался, так сказать, как мы без телевизора живём тут. (Разливает)

 

Степанова: Тю! А что нам телевизор?

 

Игорь: Н-ну… Новости... Фильмы какие-нибудь. Концерты.

 

Селезнёва: О-ой, та какие нам тут концерты? Я вот заспив а ю – никакого концерта не надо! (Поёт)

Как я песню запою –

Мужики все падают!

Обжиматься обжимают,

Только всё не сватают!

Йи-и-их!

(Хохочет, все смеются)

 

Игорь: А сколько же вас здесь живёт, на Рикоту?

 

Антонов: Да немного, так сказать. Мы вот, да ещё десять человек. Ну, как если большой улов, то его на соседний остров везут. Они, так сказать, на своём острове большой цех по заморозке имеют. А мы тут вроде как на подхвате. Маленький цех у нас.

 

Игорь: А в отпуск вы куда обычно ездите?

 

Антонов: Отпуск? Да никуда не ездим.

 

Игорь: То есть как? Вот так и сидите круглый год здесь?

 

Степанова: А чё не сидеть-то?

 

А н я: Места у нас тут хорошие, отдыхать – одно удовольствие.

 

Игорь: Так я ваш остров за три часа весь обошел. Это ж с катушек можно съехать – всю дорогу тут сидеть!

 

А н я: А мы дома. Нам хорошо.

 

Игорь: Ну вы же все приезжие здесь. Неужели на родину не хочется съездить, родных повидать? Климат тут тоже, между нами…

 

Антонов: Ну, какая-такая родина, так сказать? Поживёшь тут – она и забывается, родина-то.

 

Селезнёва: Забывается.

 

Степанова: Совсем забывается.

 

Аня: Мы и так на родине.

 

Игорь: Ну, если смотреть в общем, то, конечно, да. Родились в России, остров России принадлежит, так что вы на Родине, конечно. Я про малую родину говорил… Города ваши, откуда вы там?..

 

Тимофеев: Это что ж за Россия такая?

 

Аня: Рикоту нам принадлежит.

 

Игорь (растерянно смеётся): Как «что за Россия»? Это вы что, старую песню начинаете, что ли? Москвы нет, а сейчас скажете, что и России нет?

 

Аня: Главное, Рикоту есть.

 

Игорь: Э, э, э! Господа! Что за бред вообще? (Поднимает стакан) Так, я прошу всех выпить за Россию. За страну, в который мы живём. (Остальные переглядываются) Я настаиваю!

 

Антонов (берет стакан): Ну, слово гостя – закон, так сказать.

 

Все чокаются и выпивают. Игорь опрокидывает свой стакан махом.

 

Селезнёва: Ты глянь, разволновался прям!

 

Игорь: Дважды повторённая шутка – уже не шутка. Не смешно уже.

 

П а у з а.

 

А н т о н о в: Говорено ж тебе было, Михал Тарасыч – не напирай, так сказать.