Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Встаёт, ходит по комнате, заглядывает в приоткрытую дверь другой комнаты.
Игорь: Фигасе у них хлама всякого…
Открывается дверь, заходит Антонов, мощный мужик с обветренным лицом, за ним – Степанова. На ней брезентовые штаны, заправленные в высокие резиновые сапоги, свитер, ватник и шерстяной платок, повязанный как бандана.
Антонов: Вот, товарищ журналист, та самая Степанова. Один из старожилов, так сказать.
Игорь: Да-да, жду!
Антонов: Ты проходи, Степанова, садись. Это вот журналист из Москвы, так сказать. Расскажешь ему про работу свою, про житьё-бытьё… В общем, об чём спросит. Всё. Я в цех.
Игорь (закрывающейся двери): Спасибо, господин Антонов. (Садится на кровать, показывает Степановой на табуретку) Да вы проходите, садитесь вот сюда. Будем беседовать.
Степанова, словно набравшись смелости, проходит и садится.
Степанова: Ну чего… Обработчиком морского зверя я, значит, тружусь уже седьмой год…
Игорь: Ой, подождите, плиз, я батарейки в диктофон не засунул ещё. (Возится с диктофоном)
Степанова с недоверием смотрит на цифровой диктофон, хмыкает.
Степанова: И что, в такую вот палочку весь наш разговор уйдёт?
Игорь: И наш, и еще много других разговоров.
Степанова: Вот ведь… Это что ж – такие кассетки маленькие там, что ли?
Игорь: Нет, тут без кассеток. Цифра!
Степанова: Чего?
Игорь: Ну… тут хитрее всё, в общем. Я и сам толком не понимаю, как это всё фунциклирует.
Степанова: А-а…
Она искоса смотрит на Игоря – кажется, авторитет московского журналиста несколько померк в ее глазах.
Игорь: Ну, всё. Можем начинать. Говорите.
Степанова (кашлянув): Ну чего… Обработчиком морского зверя я, значит, тружусь уже седьмой год…
Игорь: Нет-нет, давайте с начала. Как вы вообще попали сюда, давно ли приехали и всё такое. Или, может, родились здесь?
Степанова: Да какой там. Тут никто ведь не рождался ещё – все приезжали только.
Игорь: А приехали когда?
Степанова: Да когда?.. Уж лет десять. Ну да.
Игорь: Чем же привлёк вас этот дикий край, что вы решили сюда переселиться?
Степанова: Привлёк?.. А, так это нет. Не так. Это ж муж мой, Колька, покойничек уже, приходит домой как-то, бумажки какие-то в руке, и всё, говорит, мать, едем на остров Рикоту, деньг у зашибать.
Игорь: И вы, как верная декабристка…
Степанова: Чего?
Игорь: За мужем, в смысле. Поехали за мужем.
Степанова: Так а куда бы я делась-то? Колька у меня был – это ж что-то с чем-то. Его мужики во дворе, с которыми он в домино сидел, знаешь, как прозвали? Пиночет! У него ж нос три раза был сломан, вот такой весь был. Храпел ночью так, что соседи стучали из-за стенки. Там что не по-евойному, то сразу на кулачки, и только свист стоит.
Игорь: Бил вас?
Степанова: Ну как… Это как положено.
Игорь: Сочувствую.
Степанова: Чего?
Игорь: Не понимаю я таких мужчин.
Степанова: Тю. Мужик-то был хоть куда, тут и понимать нечего.
И г о р ь: А почему он принял решение отправиться на этот остров?
Степанова: Так там как было-то? Он в тот день, оказывается, знакомца какого-то своего встретил. Покупал пиво в магазине, ну и тот тоже там покупал, только коньяк. Колька ему: «О, кучеряво живешь», мол. Ну и тот давай про острова эти дальневосточные рассказывать, какие он деньжищи здесь зашибает, и всё такое. А Колька мой – это ж не только подраться, это же шило в жопе... Ой, я извиняюсь…
Игорь: Ничего, ничего.
Степанова: Нельзя, наверное, такие слова в газету-то?
Игорь: Это мы потом уберём, не волнуйтесь.
Степанова: А, ну ладно. Ну, в общем, непоседливый он был, Колька-то. Да всё мечтал в Америку поехать. Хочу, говорит, своими глазами убедиться, что там всё так, как по телеку рассказывают. А я всё смеялась, что с его мордой только, я извиняюсь, в туалете тараканов пугать, а не то, что в Америку. То есть, говорила, Колька, завернут тебя прямо на границе. Нельзя тебя вообще из страны выпускать, чтоб не позорил. Ну, а он всё одно мечтал. Только там же денег-то сколько нужно… А тут, значит, этот вот знакомец. Ну, сманил, получается. Завлёк длинным рублём.
И г о р ь: Понятно…
Степанова: И Колька сразу в контору побежал, где сюда желающих вербовали. И вот так…
Игорь: Наверное, после городской жизни здешние просторы были непривычны?
Степанова: Оооой, да что ты. Это ж не то слово. Целый месяц плакала от страха.
Игорь: Почему от страха?
С т е п а н о в а: Да ну что ты! Ветер гудит, океан шумит, шелестит всё непонятно, бал о к скрепит… Днем на улицу выйдешь – кругом вода, небо щас придавит как будто, серое всё, ой! Долго привыкала.
И г о р ь: А, привыкнув, наверное, даже полюбили?
Степанова: Ну, а куда деваться-то?
Игорь: Ну да. Логично.
Степанова: Ничё. Живём…
Игорь: А жилищные условия тут у вас как? Снабжение и прочее?
Степанова: Ну, как? Жилищные… Вот так примерно. (Обводит рукой помещение) Не хоромы, ясное дело. Уж куда там.
И г о р ь: А в магазине что есть?
Степанова: Да что… Всё, что нужно, есть. То есть магазина-то нет. Тут приезжает раз в месяц баркас, типа автолавка – закупаемся.
Игорь: А если вдруг кончится что?
Степанова: Да где это? Не было такого. Кр у пы там, макароны – вон, еще с прошлого месяца полны закрома.
Приоткрывается дверь, и в комнату заглядывает пожилой седоусый старик в старой военной фуражке. Хмуро и молча смотрит на Игоря.
Игорь: Э-э… добрый день.
Степанова (обернувшись): Ну, чего тебе, Тимофеев?
Старик молчит.
Степанова: Давай, давай, дуй морем, не видишь – беседуем.
Тимофеев (хрипло): Кто таков?
Степанова: Корреспондент. Из Москвы типа. Давай уже. (Машет рукой)
Тимофеев всё так же хмуро смотрит на Игоря.
Игорь: Меня Игорь Воеводин зовут. (Пауза) Станиславович.
Тимофеев: Ага.
Игорь: Э-э… Я и удостоверение могу…
Тимофеев: Давай.
Степанова: Ой, батюшки, ну привязался!
Растерянный Игорь роется в лежащем на кровати рюкзаке, достает корочки, протягивает их Тимофееву.
И г о р ь: Вот.
С т е п а н о в а: Ой, да не обращайте вы внимания на него! Это ж Тимофеев, гос-споди!
Игорь: Да нет… Отчего же…
Тимофеев не спеша заходит в дом, и Игорь теряется еще больше, увидев за плечом старика ружье. Тимофеев берёт корочки, подносит близко к глазам, потом относит далеко, открывает, изучает.
Игорь (приободрившись): Ну что, нормально всё?
Тимофеев молча смотрит на него, возвращает корочки и идет к двери.
Степанова: Иди, иди. Сказано же было тебе, что корреспондент. Всё бдительность разводит.
Игорь (садится): Старой закалки человек.
Тимофеев выходит.
Игорь: Колоритный какой персонаж!
Степанова: Тю. «Персонаж»… Это же Тимофеев! Тут на соседнем острове ж раньше радар стоял – следил за америкашками, чтоб не летали, куда не просят. Ну, и военные были при радаре, конечно. Никого не было больше – радар и военные. А потом-то сократили это всё дело, военные уехали, а радар стоял еще какое-то время. Ну, и Тимофеев сторожил, чтоб там не открутили чего. Хотя кому там чего откручивать, когда пустой остров. А потом и радар сократили, значит, разобрали да увезли. Ну, а у Тимофеева через это дело сдвинулось в головайке-то что-то. Жалко его, между нами-то, потому как год, считай, один на пустом острове сидел. Там же когда радар приехали разбирать, он чуть военных этих не пострелял от бдительности. Такой псих-одиночка – это что-то с чем-то!
Игорь: Да он вон и сейчас с ружьем.
Степанова: Да, перевезли его потом к нам на Рикоту, ходит вот, типа сторож.
Игорь: Ну, смотрит как рентген!
Степанова: Да это он так… А вообще-то безобидный.
Игорь: Ну, ладно. На чем мы там с вами остановились?
Степанова: Да вроде вы про продукты спрашивали.
Игорь: В смысле?.. А! Ну да. Ну, давайте, наверное, теперь о работе поговорим вашей.
Степанова: Ну, значит, обработчиком морского зверя я тружусь уже седьмой год…
Игорь: А что это за «морской зверь» такой?
Степанова: У нас тюлени тут.
Игорь: Ух, ты. И что вы с ними?..
Степанова: Ну, чего? Вот шкуру с него мужички сняли, тушку порубали на куски, тут моя работа начинается. Помыть сначала всё это дело надо, щетками. Отмочить надо мясо, печень, сало и хоров и ну. Потом куски солью натереть, в чаны покласть, опять же солью пересыпать. Это, значит, в чаны мы мясо и сало кладём, а шкуры в ваннах засаливаем. Вон, руки видишь, какие?
Игорь: Н-ну… красноватые…
Степанова: Тю! «Красноватые»! Ты с солью-ка повозись семь годков, посмотрим, какие у тебя «красноватые» будут. Никакие перчатки не спасут! «Красноватые».. Это ж ровно помидорный цвет!
И г о р ь: Ну, в общем, да…
Степанова: Потом, значит, отжимаю я на прессах шкуры те же, еще шел е гу, шкв а ру, батк а к…
Игорь: Ой, ой, сорри, погодите! Это что за звери такие?
Степанова: Да не. Зверь один – тюлень, а от него и шквара, и…
Игорь: Я понял, понял. Что это значит? Это части тела, что ли?
Степанова: Ну, какого тела? Говорю же – тюлень.
Игорь: Ну, я и имел в виду… Тюленьего тела, в смысле.
Степанова: Вот когда водоросль Кольку моего прибрала, вот там из воды тело достали. А то ж тюлень! У него туша.
Игорь: Ладно. Хорошо. Части тюленьей туши.
Степанова: Во-от. А то – «тело». Труп ещё скажи! (Громко хохочет, прикрывая щербатый рот рукой) Игорь улыбается, не очень разделяя веселье. Отсмеявшись, Степанова утирает пальцем глаза, качает головой – вот сказанул корреспондент!
С т е п а н о в а: Шелега, да шквара, да баткак – это всё сало тюленье. Только шелега – это когда оно еще сырое. А пахнет-то оно, милый мой, – это те не французские духи. И топить его надо, чтобы дух этот нехороший вышел. И вот вытопишь то сало, получится шквара – это что в пищу нельзя, отходы. Да и баткак то же самое почти. Вытопки, короче. И возни со всем этим много, потому как сала-то у тюленя – во сколько!
Игорь: В общем, тяжелая работа, насколько я понимаю?
Степанова: Да ничё. Работаем. Вот как только приехали сюда с Колькой, я обработчиком рыбы была, так оно тяжелее как будто было. А может, с непривычки просто…
Игорь: А там что делали?
Степанова: Да что? В основном рыбу мыла-чистила. Вот тоже всё этими самыми ручками. Скребок с утрец а взял, да и погнал на целый день скребсти ту рыбу. Щеткой еще, мочалкой. Чтоб ни чешуи, ни крови там, ни плёнки никакой…
Игорь: Да-а… Наверное, на рыбу смотреть уже не можете?
Степанова: Тю! А что ж нам тут – гольным воздухом питаться? Едим, едим, милый. Мы вот тебе приготовим – пальцы съешь!
Игорь: Спасибо.
Степанова: Тюлен и на, опять же. Ты вот тюленину ел?
Игорь: Нет.
Степанова: Ой, что ты! А вкусно! Приготовим тебе.
Игорь: Ой, вы знаете, я, наверное, откажусь…
Степанова: Чего так?
Игорь: Н-ну… Не знаю. Как-то… ну, я не знаю. Я вот по телевизору видел тюленят маленьких – они такие белые, пушистые, с глазами…
Степанова: С какими глазами?
Игорь: Глаза у них такие… Чёрные, огромные.
|
||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-09-20; просмотров: 266; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.144.113.197 (0.061 с.) |