Метафоры вместо геббельсовского молотка

 

Когда базовые формулировки утверждены, надо придумать способ, позволяющий легко транслировать их всем, кто составляет кадровый костяк компании. Никто не любит, когда идеология в голову забивается геббельсовским молотком. Тут хорошо работают метафоры, например:

кубик Рубика – многогранность интересов, их взаимная поддержка, идеологическая связанность между ними;

деревня староверов – сохранение неизменной внутренней ценности;

мафиозная семья – стопроцентное соответствие ценностям клана;

волчья стая – мобильность и самонастраиваемая командная игра;

пчелиная пасека – горизонтальное развитие, ограничение роста структуры;

сказочное животное «Тяни‑Толкай» – пара‑тандем, совмещение двух функций, базовая рабочая модель бизнеса;

конфедерация соломенных островов – формирование жизненной среды вокруг себя;

партизанская бригада Ковпака – автономность, действие по ситуации;

Голливуд – «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!»;

английская рок‑баржа 60‑х – создание мобильной бизнес‑среды, умение справляться с внешними факторами.

Имеет значение и знание прототипов компаний и брендов, обнаруживающих сходство с вашей компанией и вашим брендом.

Если говорить о «Руяне» и «Экспедиции», то с ними коррелируют:

Harley Davidson, Camel Trophy – бренды‑легенды, бренды образа жизни, формирующие глубоко приверженные клубы;

Oakley, Diesel – яркие бренды, с уникальным внешним имиджем и способами его продвижения;

3 М, Google – система мотивации сотрудников, степень их вовлеченности в бизнес компании, инновации и нестандартность в работе с людьми, инвестиции в интеллект и хорошее настроение;

Этномир – горизонтальное развитие бизнеса, содружество бизнес‑единиц и взаимное продвижение, главенство масштабной общей идеи, в основе которой – нематериальные общечеловеческие ценности.

Так вот о ценностях.

 

Как крепло наше доверие к другим…

 

В 1996–1997 годах мы стремительно открывали филиалы, пробовали ими управлять и их контролировать. И скоро нам стало понятно, что это отнимает больше сил, времени и радости, чем мы могли себе позволить для того, чтобы работать дальше так же легко и весело. И была создана технология: Оксана Капустина, будучи управляющей (а ей было только 24 года), выезжала в город, регистрировала в нем компанию, арендовала помещение и тщательно искала кандидата на пост директора.

Понятно, что филиалы нам нужны были в самых сильных городах, дающих максимальный объем сбыта. И понятно, что в России это 15 городов‑миллионников. Кандидат, выбранный Оксаной, приезжал в Москву и имел со мной долгую беседу. После нескольких часов общения с ним, если я чувствовал, что кандидат вызывает у меня доверие, мы ему говорили примерно следующее: «Ты становишься владельцем этого бизнеса. Вся маржа и прибыль, которую ты получаешь внутри филиала, это все твое. Мы тебя всему научим. Единственный контролирующий инструмент, который мы оставляем себе, – физический объем денег, полученный в этом месяце, умноженный на полтора, – это объем твоего товарного кредита на следующий месяц. Плюс к этому – ты не имеешь права торговать аналогичным ассортиментом в сфере обувной косметики и средств от комаров».

Если мы договаривались, то на следующий день в адрес этой компании выходила фура с товарами стоимостью от 50 ООО до 100 ООО долларов. Без предоплаты, под доверенность этому человеку. Несомненно, условия были сказочными для кандидатов, и я горжусь тем, что трое из этих ребят в итоге стали физическими долларовыми миллионерами. Но сама схема, конечно, оставляла возможность нас обманывать и воровать деньги, иногда в особо крупных размерах.

Сознательное и тщательно подготовленное «кидание» произошло в Санкт‑Петербурге – мы потеряли примерно 200 000 долларов. И буквально через пару месяцев сложилась острейшая ситуация в Краснодаре. Там директором был сильный, честный человек с армейским и спасательным прошлым – Корнеев. А коммерческим директором у него работала красивая, изящная женщина, которая, как выяснилось позже, спланировала и организовала пять разных схем воровства. Самой изощренной схемой была следующая: она продавала в филиале наш товар, брала деньги, с этими деньгами отправляла человека в Москву. Тот на оптовых московских рынках покупал наши товары, привозил с собой в город и сгружал на наш же склад, а разницу они клали себе в карманы, все документы вычищались.

Мы долго не могли понять, что происходит, наблюдая, как филиал терпит убытки. Наступил момент, когда стало ясно, что Корнеев не в состоянии рассчитаться за товарный кредит. Он разводил руками: «Я не понимаю, в чем дело…» А женщина, коммерческий директор, мурлыкала: «Ну что же вы ожидаете от филиала, которым руководит бывший военный?» Слава Богу, у нас хватило терпения и интуиции вычислить, у кого из них было рыльце в пуху. Но после срочного прощания с этой женщиной на Корнееве все равно висел долг примерно в 60 000 долларов. Вернуть нам долг и при этом сохранить филиал ему было совсем не просто.

Мы дали ему год. Он смог рассчитаться за пять месяцев. И когда он привез в Москву эти деньги в конверте, мы на радостях напились. Не потому, что того стоили 60 000 долларов, а потому, что Корнеев по сути спас нашу веру в придуманную технологию. Если бы сразу после питерского «кидания» произошла вторая такая же ситуация, вероятно, мы отказались бы от нашей ценности – доверия к людям и отсутствия контроля над ними. Тогда мы не смогли бы так быстро затоптать всех наших московских конкурентов. А так, когда мы входили в регион и строили там филиалы, этот рынок для конкурентов просто закрывался. У них не оставалось шанса, ведь они не могли себе позволить строить бесконтрольные филиалы, а контроль хотя бы над двумя‑тремя филиалами уже отбирал у них все силы. Мы же не утруждали себя тогда, не утруждаем и сейчас.

 

…и как росло доверие других к нам

 

Подобное притягивает подобное – это известный принцип. Когда ты склонен доверять людям, тогда и люди склонны доверять тебе.

Это был период, когда в быстро выросшей компании «Руян» сформировалась своя организационная бюрократия. Я отвечал за людей и маркетинг, а Илья Красильников, старейший из акционеров, с которым мы вместе создавали компанию с нуля, отвечал за службу безопасности, логистику, финансовые потоки и остальные операции.

На тот момент нашей безопасностью занималась компания «Гранд 93» под началом Валерия Петровича Литвинова. В орбиту деятельности его компании входил ряд силовых подразделений, в которых очень часто сотрудничали бывшие и действующие офицеры спецслужб. И наш руководитель службы безопасности также находился в их орбите, будучи при этом подчиненным Красильникова. В течение двух лет он добросовестно искажал действительность, создавая у Литвинова и его окружения представление, что сдержанный, ответственный и мудрый Красильников противостоит дикому и разнузданному Кравцову, не разборчивому в контактах с партнерами. Поскольку я с Литвиновым общался всего несколько минут, когда мы заключали договор, у него не было оснований не доверять получаемой информации. Естественно, я всего этого не знал.

Окрепшая бюрократия уже воевала со всем самым живым и талантливым, что было в компании. У нас появились финансовые директора, IT‑менеджеры, директор по логистике – в общем, целая шобла внутренних чиновников, которые ничего не создавали, но считали своим долгом самоутвердиться. А самоутвердиться они могли только за счет тех, кто что‑то создавал. И руководитель нашей службы безопасности был одним из главных таких чиновников. Собственно говоря, подобное зачастую происходит и в государстве.

Все директора филиалов поделились на тех, кто таскает коньяк в службу безопасности, но не умеет работать, и на тех, кто умеет работать, быстро добивается результатов и плевать хотел на нашу московскую бюрократию. Руководителя службы безопасности эта ситуация раздражала. Ребята из силовиков и из чиновников сначала пели в уши Красильникову, потом своим шефам: «Кравцов уже не тот. Да, он гениален, но непредсказуем – компания в опасности. Надо что‑то делать, надо что‑то спасать».

В общем, ситуация вышла из‑под контроля, никто не мог принимать окончательные решения. А время было такое, что без силового прикрытия в нашей разводной ситуации с Красильниковым шансов выжить у «Руяна» не было. В посткризисное время у нас было много кредитов, ответственность, естественно, лежала на нас и снимать ее с нас никто не собирался.

В итоге мне удалось организовать встречу с Валерием Петровичем Литвиновым. Мы проговорили с ним около трех часов. После этого он вызвал своих подчиненных и сообщил им о радикальном изменении своей позиции. Они сказали: «Валера, ты знаешь нас не один десяток лет, мы твои боевые друзья, мы несколько лет наблюдаем за Кравцовым в увеличительное стекло. И что, ты хочешь сказать, что ты с ним три часа пообщался и разбираешься в этой ситуации лучше, чем мы?» «Именно это я вам и хочу сказать», – ответил Литвинов.

Благодаря тому разговору ситуация вскоре была разрешена цивилизованным способом. Конечно, если не считать прожженных окурками дырок во флаге «Руяна», стоявшем на столе в покинутом Красильниковым кабинете.

 

Не переходя черту

 

У компании «Руян» было несколько войн с бандитами, и я задавался вопросом: почему, если мы умнее, если у нас больше денег и мы во всем лучше, почему бандиты могут взять за горло и победить нас и тысячу других российских предпринимателей? И в какой‑то момент я пришел к простому очевидному ответу: единственное, чем бандиты сильнее нас, это тем, что они готовы умирать, а мы нет. Но если ты становишься с ними в готовности умирать на равных, но при этом у тебя больше ресурсов, тех же денег, то они всегда проигрывают.

То, что 26 октября 2002 года произошло в «Норд‑Осте» – освобождение заложников, даже при тех людских потерях (ведь могло погибнуть намного больше), стало очень позитивным моментом для всех, кто определялся – с уважением или нет относиться к государственной власти. Ведь до этого в подобных ситуациях с захватом заложников и демонстративным насилием у власти была принципиально другая позиция – договариваться с бандитами и террористами.

А бандиты (неважно, какого уровня – международного или местечкового) всегда работали по одной схеме. Они приходили к тебе и говорили: «Ты, такой‑то, будешь платить нам потому, что ты боишься за свою жизнь, а мы не боимся». – «А я вот тоже не боюсь, не буду вам платить и задействую все ресурсы». Понятно, что это путь по тонкой грани. Но тем не менее я не вижу другого выхода в этой ситуации. И этот выход всегда нас приводил к победе. Ресурс сколачивали, в итоге все войны были выиграны.

Что касается мира криминала, услугами которого мы никогда не пользовались, расскажу такую историю.

1997 год. Один наш сотрудник попал в бандитскую группировку, которая решила нас уничтожить и получить контроль над компанией. У нас в руках оказались записи телефонных разговоров, в которых они обсуждали, как это с нами будут делать. Мы экстренно собрали совет директоров, нас было восемь акционеров: шестеро мужчин и две женщины. И одна из женщин сказала: «Нет человека – нет проблемы. Он первым пошел на это». Предлагалось действовать на опережение. Я и Красильников – два главных акционера – сидели и молчали. Паузу прервал Марат Шарипов: «Мы не должны наносить удар первыми, потому что, однажды перейдя эту черту, мы навсегда за ней останемся». На какое‑то время мы предпочли уйти на нелегальное положение. И мы никогда за эту черту не переходили.

 

Выращивание традиции побед

 

Я думаю, что сильное первое лицо, каждый сильный человек в какой‑то момент понимает, что он может практически все. Но для того, чтобы он в это поверил, у него должен быть опыт успешного свершения невозможных проектов. А еще лучше – их многократного повторения.

В истории нашей компании большую роль сыграли две книги: «Технология жизни: книга для героев» В. Тарасова и «От хорошего к великому» Д. Коллинза. Тарасов считает, что своих солдат надо регулярно помещать в местность смерти. «Это территория, откуда нет дороги к жизни, кроме победы, или она не видна».

Много лет спустя Марат Шарипов, проживший в «Руяне» как топ‑менеджер и акционер 12 лет, сказал: «Местность смерти для команды – это то, что у Кравцова получается строить лучше всего». А я‑то думал, что у меня лучше всего получается работать с женщинами ©.

Пока, слава Богу, все мы живы и в большинстве случаев физически здоровы. И не беда, что не все человеческие структуры, проектные группы, отдельные компании из бизнес‑прошлого можно сейчас найти на карте нашего бизнес‑настоящего.

Когда я начал читать лекции молодым предпринимателям, как‑то сам собой придумался исторический кейс. Идет по пустыне войско Александра Македонского – 40 тысяч человек. Против них идет сражаться персидское войско Дария – 300 тысяч и еще боевые слоны. Формально ситуация абсолютно предсказуемая. Но каждый воин македонцев знает: хоть и страшно, но все предыдущие сражения Александр выиграл. Поскольку каждый воин персов тоже об этом слышал, исход сражения предрешен.

Теперь о книге Коллинза «От хорошего к великому». Она попала в наш круг примерно в 2001 году. У нас была уже стойкая идеология и понимание того, как надо и как не надо строить структуру. Но мы считали себя исключением в мировой бизнес‑истории. И когда мы узнали, что последовательность шагов, описанных Коллинзом для великих компаний, создана нами самостоятельно, это вызвало позитивный эмоциональный шок. Выращивать в группе традицию побед по Коллинзу – это «раскачивать маховик».

«Представьте тяжелый металлический диск, укрепленный на оси. Вам надо вращать его вокруг оси как можно быстрее и как можно дольше. Толкая изо всех сил, вы сдвинулись всего на дюйм, и кажется, что все напрасно. Вы продолжаете толкать, и после двух‑трех часов настойчивых усилий удается сделать один полный оборот.

Вы продолжаете, и диск движется немного быстрее; затратив огромные усилия, вы завершаете второй оборот. Три оборота, четыре… пять… шесть… скорость растет… Семь… восемь… вы толкаете… девять… десять… скорость еще больше… одиннадцать… двенадцать… Быстрее с каждым оборотом, двадцать… пятьдесят… сто.

Затем в какой‑то момент – прорыв! Инерция достигла такой силы, что начинает тащить маховик, оборот за оборотом…

А кто‑то придет и спросит: „А что было тем самым первым толчком, который заставил маховик вращаться с такой скоростью?“

Вы не можете ответить. Это бессмысленный вопрос. Был ли это первый толчок? Второй? Пятый? Сотый? Нет! Это были они все, вместе взятые, совокупные усилия в определенном направлении. Некоторые из толчков были сильнее, чем другие, но каждое отдельно взятое усилие – неважно, насколько значительным оно было, – лишь малая доля общего стремления разогнать колесо».

Помните метафору с «пропеллером»? Иногда мне кажется, что выдающиеся компании подобны самолету, набирающему высоту. Рискованный отрыв от земли, потом турбулентность облачного слоя, но вот появляется бескрайнее голубое небо. Отсюда видны уже совсем иные горизонты. Весело поют двигатели, руки уверенно сжимают штурвал.

Вырастите собственную традицию побед, и через несколько лет ваши топ‑менеджеры посмотрят на тех, кто решит потягаться с ними на рынке, как на странных потенциальных бизнес‑самоубийц. Тогда хватит, наконец, косить тайгу в России как в перефирийной мировой бизнес‑провинции. Отправьте своих орлов в дальнее зарубежье – там есть с кем пободаться.

 

Космос занят частично

 

Глава 8

Люди‑оркестры и раскрытие потенциала

 

Революцию придумывают гении, осуществляют фанатики, а плодами ее пользуются проходимцы.

Бисмарк