В которой профессор челленджер

ВЫСКАЗЫВАЕТ СВОЕ МНЕНИЕ

Мелоун уже садился вслед за Энид в кэб, когда его окликнули. По улицебежал высокий мужчина средних лет. Он был хорошо одет, тщательно выбрит идержался достаточно самоуверенно, как и подобает преуспевающему хирургу. - Привет, Мелоун! Подожди! - Аткинсон! Энид, позволь представить тебе профессора Аткинсона изгоспиталя Св. Марии, о котором я рассказывал твоему отцу. Подбросить вас?Мы едем на Виктория-гарденс. - Отлично! - Хирург последовал за ними в кэб. - Очень удивился,увидев вас на собрании спиритуалистов. - Мы были там по делу. Ведь мы с мисс Челленджер - журналисты. - Как же, помню. Все в Дейли газетт? Считайте, что получили ещеодного подписчика, - интересно будет узнать, что вы насочиняете осегодняшнем вечере. - Придется подождать следующего воскресенья. Материал идет вопределенную рубрику. - Нет, столько ждать не могу. Хочу знать сейчас же. - Все не так просто. Завтра я внимательно перечитаю свои записи,обдумаю их, сопоставлю с наблюдениями коллеги. У нее очень развитаинтуиция - важнейшая вещь, когда дело касается религии. - Ну и что же говорит вам интуиция, мисс Челленджер? - Больше положительного. И все же - что за причудливая смесь! - Вы попали в самую точку. Был там несколько раз и всегда уходилполный противоречивых чувств. Не обходится без разных нелепостей,допускаю, что возможен и просто обман, но есть там и нечто поистинечудесное. - Но вы-то не журналист? Зачем вам туда ходить? - Интересно. Видите ли, я уже несколько лет изучаю спиритизм. Не могусчитать себя его убежденным сторонником, но к числу сочувствующихпринадлежу, и у меня хватает ума задавать себе вопрос: может, не только яизучаю это явление, а его субъекты, существа с той стороны, тоже изучаютменя. Мелоун понимающе кивнул. - Спиритизм неисчерпаем. Это понимаешь, когда начинаешь егопостигать. В нем десятки разных, достойных изучения областей. И всемзанимаются только вот эти честные, нищие духом люди, которые, несмотря навсе преследования и потери, несут этот груз уже более семидесяти лет. Онинапоминают первохристиан. Ведь христианство вначале распространялось средирабов и низших слоев населения. К господину свет пришел на триста летпозже, чем к его рабу. - А тот проповедник? - запротестовала Энид. - Вы говорите о нашем друге из Атлантиды? Жуткий зануда! Не знаю, чтои думать об этом. Полагаю, самообман или временное высвобождение дремавшейранее части личности. Единственное, в чем я убежден: все эти банальностине имеют ни малейшего отношения к жителю Атлантиды. Не стоило отправлятьсяв столь долгое путешествие, чтобы нести такой вздор. А вот мы и приехали! - Я дал обещание отцу этой девушки доставить ее домой в полнойсохранности, - сказал Мелоун. - А почему бы вам, Аткинсон, не подняться снами? Профессор будет рад с вами познакомиться. - Уже поздно. Он спустит меня с лестницы. - Вижу, вам наболтали об отце всякой чепухи. На самом деле все нетак. Некоторые люди его действительно раздражают, но вы к их числу неотноситесь. Может, рискнете? - После ваших слов - конечно. И все трое направились по ярко освещенному коридору к лифту. Челленджер, в роскошном голубом халате, с нетерпением ожидал их. Онсмерил Аткинсона взглядом боевого бульдога, увидевшего другую собаку.Однако беглый осмотр, видимо, умиротворил его, и профессор прорычал, чторад знакомству. - Слышал ваше имя, сэр, и знаю о вашей блестящей карьере. Вашарезекция позвоночника в прошлом году заставила меня поволноваться. Неужеливы тоже ходили к этим лунатикам? - Если вам угодно так их называть... - засмеялся Аткинсон. - А как еще прикажете? Помнится, мой молодой друг (Челленджер иногдавеличал Мелоуна так, словно тот был подающим надежды школяром) говорил,что вы изучаете этот феномен. - Он оглушительно расхохотался, не скрываясвоего презрения. - Изучая человечество, начнем с духов, так, что ли,мистер Аткинсон? - Не обижайтесь на отца, он ничего в этом не понимает, - вмешаласьЭнид. - Уверяю, папочка, тебе было бы интересно. - И она представила емуподробный отчет об их приключениях, который профессор то и дело прерывалнедовольным ворчанием, хмыканьем и язвительными замечаниями. Когда же Эниддошла до эпизода с профессором Саммерли, Челленджер взорвался, не скрываябольше своего возмущения. Старый вулкан заклокотал, и слушателей оглушилогненный поток отборной брани. - Гнусные негодяи! - рычал он. - Даже в могиле нет покоя беднягеСаммерли. У нас с ним возникали расхождения, я был, сознаюсь, не оченьвысокого мнения о его интеллекте, но поверьте, если бы он действительновосстал из мертвых, то сказал бы что-нибудь повразумительнее. Все этогалиматья, неприличная и злая выходка! Это возмутительно - моего другавыставляют на посмешище перед кучкой невежд! Ах, никто не смеялся? Какможно не смеяться, слыша, что образованный человек, с которым даже яобщался на равных, несет такую чушь? Нет, чушь! Не спорьте, Мелоун! Яэтого не потерплю. Его слова напоминают приписку в письмешкольницы-малолетки. Ну, разве можно нести такой бред, находясь в другомизмерении? Вы со мной согласны, мистер Аткинсон? Нет? Я думал о вас лучше. - А подробное описание его внешности? - Боже праведный, что у вас с головой? Разве вы не помните, что нашис профессором имена соседствовали в одной слабенькой беллетристическойкнижонке, которая почему-то понравилась публике? И думаете, никто незнает, что два молодых идиота болтаются по разным церквям уже нескольконедель подряд? Совершенно ясно, что раньше или позже вы должны былизабрести и к спиритуалистам. Прекрасный шанс заполучить себе сторонничков.Приманка заброшена, и простодушный Мелоун клюнул на нее! Крючок и сейчасторчит в его глупом языке. Что, Мелоун, правда глаза колет? Но все равноее надо говорить. - Черные как смоль волосы профессора встали дыбом, глазаметали искры, перебегая с одного участника беседы на другого. - Но нужно выслушать и другую сторону, - сказал Аткинсон. - Своюточку зрения, сэр, вы выразили блестяще. Позволю себе процитироватьТеккерея, сказавшего своему оппоненту: Я понимаю вас. Но если бы вы зналито, что знаю я, вы изменили бы свое мнение. Может, и вы, профессор,найдете время получше ознакомиться с предметом; это было бы замечательно:ваше мнение необычайно ценится в научном мире. - Потому что я занимаюсь полезными делами, а не всякой чепухой. Мойразум, сэр, не виляет и не петляет, он идет прямым путем. Здесь жеочевидный обман и мошенничество. - Думаю, не без этого, - сказал Аткинсон. - Но все же... все же...Послушайте, Мелоун, уже поздно, а ехать далеко. Простите, профессор. Дляменя было большой честью познакомиться с вами. Мелоун тоже откланялся. На улице друзья остановились немногопоболтать, прежде чем разойтись в разные стороны: Аткинсон жил наУимпл-стрит, а Мелоун в Саут-Норвуд. - Великолепный старик, - одобрительно сказал Мелоун. - На него нельзяобижаться. В сущности, он никому не желает зла. Потрясающий человек. - Согласен. Но именно такая нетерпимость может заставить меня статьубежденным спиритуалистом. Обычно она принимает форму издевки, реже -громоподобного разноса. Мне больше импонирует последнее. Кстати, Мелоун,хотите помогу вам получше разобраться во всем этом. Вы слышали о Линдене? - Профессиональный медиум? Говорят, величайший мошенник в мире. - Слышал такие отзывы. Но лучше один раз увидеть, чем сто разуслышать. Прошлой зимой я вправил ему коленную чашечку, и у нас завязалисьдружеские отношения. Его трудно заполучить, и билет будет стоить не меньшегинеи, но, если хотите, я постараюсь организовать сеанс. - Лично вы ему верите? Аткинсон пожал плечами. - Ну, что тут скажешь! Во всяком случае, за руку я его не поймал.Разбирайтесь сами. - Я готов, - сказал Мелоун. - Меня это забрало. Да и материал можетполучиться отличный. Решено: немного разберусь с делами и дам вам знать,Аткинсон. Надо ковать железо, пока горячо.

Глава IV

В КОТОРОЙ ОПИСЫВАЮТСЯ СТРАННЫЕ ЗАНЯТИЯ

В ХАММЕРСМИТЕ