Герой нашого часу» М. Лермонтова як соціально-психологічний роман. Розкрийте проблему «зайвої людини», особливості композиції.

Герой нашего времени (1837—40), роман Михаила Юрьевича Лермонтова, его вершинное творение, первый прозаичный социально-психологичный и философский роман в русской литературе.

 

Образ Печорина как героя времени имел предшественников и в русской литературе. Особое место в этом ряду занимают «Горе от ума» (1824) Александра Грибоедова и «Евгений Онегин» (1823—31) Александра Пушкина. И вместе с тем «Герой нашего времени» — совершенно новое слово в русской и мировой литературе.

 

Композиция. Роман строится как две взаимосвязанные и противостоящие одна другой части. В первой преобладает «объективный» способ подачи героя, «со стороны», в повествовании странствующего офицера и Максима Максимыча о внешних проявлениях личности Печорина; во второй — «субъективно-исповедальное» раскрытие изнутри. Множественность субъектов повествования придает его образу объёмность, рождает своего рода стереоскопич. эффект. Роман состоит из отд. повестей, связанных единством героя и авт. мысли, но обладающих внутр. целостностью и самостоятельностью. Эпизоды из жизни Печорина смещены во временном отношении. Композиц.-сюжетная прерывистость, отсутствие цельности и хронологич. последовательности в повествовании по-своему отражают метания Печорина в поисках смысла жизни, отсутствие в ней удовлетворяющей героя единой цели. Начинается роман с «середины» и доводится до бесцельно-трагич. смерти героя, после чего события развертываются от их начала к середине. Сначала идут главы углубляющегося трагич. финала («Бэла», «Максим Максимыч», «Предисловие» к «Журналу Печорина»), затем даются события более раннего, духовно более позитивного этапа в жизни героя («Тамань», «Княжна Мери», «Фаталист»). В последней новелле как бы подводится филос. итог исканий героя-идеолога. В то же время, как бы ограничивая возможности своего героя, Л. искусно использует прием «кольцевой» композиции: действие начинается в крепости («Бэла») и в ней же завершается («Фаталист»); фабульно Печорин покидает крепость навсегда, уезжая в Петербург, затем в Персию; сюжетно он вновь в неё возвращается. Подобный прием, использованный и в поэме «Мцыри», видимо, не случаен: в этом блуждании по кругу — своего рода композиц. «образ» судьбы героя и его поколения.

 

«Герой нашего времени» —новый этап в развитии романного жанра. Поэтому не вполне точно определение его жанра как первого «личного», психологического романа в русской литературе (Борис Эйхенбаум). Роман Лермонтова неизмеримо богаче и сложнее не только авантюрного, но и «нового» французского «личного» романа. Творчески переплавляя их лучшие стороны, используя достижения реалистичного романа в стихах Пушкина, Лермонтов создал новый и емкий тип романа. Социально-психологическая и философская насыщенность всех его уровней органически сочетается в нём с острой сюжетностью и новеллистичной динамикой повествования.

 

При необычайной сжатости роман отличается исключительной насыщенностью содержания, многообразием проблематики — социальной, психологической, нравственно-философской. Проблема личности — центральная в романе. Личность в её отношении к обществу, в её обусловленности социально-исторических обстоятельствами и в то же время в противодействии им — таков двусторонний подход Лермонтова к проблеме. Человек и судьба, человек и его назначение, цель и смысл человеческой жизни, её возможности и действительность, свобода воли и необходимость — эти вопросы получают в романе образное воплощение; богатство проблематики сочетается с органическим единством основной художественной идеи, которая развита в главном герое — Печорине.

 

Образ Печорина — одно из художественных открытий Лермонтова. В нём получили концентрированное выражение особенности последекабрьской эпохи.

 

Онегин, и Печорин, несомненно, «лишние люди», и «лишними» они становятся потому, что в своем развитии идут дальше большинства, развиваясь в личность, что в условиях обезличенной действительности николаевской России было одним «из самых трагических положении в мире». Вместе с тем, при всей близости к Онегину, Печорин знаменует новый этап в развитии русского общесва и русской литературы. Если в Онегине отражен мучительный, но во многом полустихийный процесс становления человека, то в Печорине запечатлена трагедия уже сложившейся развитой личности. В условиях, когда личность была всесторонне ограничена и «запрещена», осознание ею своего человеческого достоинства приводило к столкновению со всеми устоями современного общества.

 

Исследуя личность Печорина прежде всего как «внутреннего» человека, Л., как до него никто другой в рус.лит-ре, много внимания уделяет отображению не только сознания, но и высшей его формы — самосознания. От своего предшественника Онегина он отличается не только темпераментом, глубиной мысли и чувства, силой воли, но и степенью осознанности себя, своего отношения к миру. В этом отношении особый интерес приобретает печоринская «рефлексия». Сам Печорин говорит о самопознании как о «высшем состоянии человека». Однако оно для него не самоцель, а предпосылка к действию.

 

В представлении Печорина, страсти — не единственный и не гл. источник человеческих поступков; «сам я больше неспособен, говорит он, безумствовать под влиянием страсти». Движущим началом его действия является воля, на к-рую воздействуют как страсти, так и разум. Аффективно-волевым, импульсивным по своему характеру поступкам «детей природы» (Казбич, Азамат) противостоит интеллектуально-волевое действие Печорина, регулируемое его рефлексией; как убедительно свидетельствует сам Печорин и все его поведение, «это расположение ума не мешает решительности характера...».

 

На протяжении романа мы так и не видим его в сфере непосредственно социальной (например, службы), зато он необыкновенно активен в сфере частной жизни, где есть возможность проявления своего «всеобщего» человеческого содержания, не ограниченного его социальным преломлением. Время поставило его перед альтернативой: «или решительное бездействие, или пустая деятельность». И хотя в итоге активность Печорина сводится к «действию пустому», надо иметь в виду, что «не домогаться ничего, беречь свою независимость, не искать места — все это, при деспотическом режиме, называется быть в оппозиции»

 

Несмотря на то, что у него нет ясной цели в жизни, — и в этом один из источников трагизма его судьбы, — было бы неверным утверждать, что у него вообще нет значит.жизненных целей. Одна из них — постижение природы и возможностей человека. Отсюда — нескончаемая цепь его нравственно-психол. экспериментов над собой и другими.

 

Печорин не дает себе ни малейших преимуществ в организуемых им жизненных «сюжетах»; в дуэли с Грушницким он преднамеренно ставит себя в более сложные и опасные условия, стремясь к «объективности» результатов своего смертельного эксперимента.

 

Давно поняв призрачность счастья в об-ве «всеобщего неблагополучия», отказываясь от него сам, Печорин не останавливается перед тем, чтобы разрушить счастье сталкивающихся с ним людей (или, вернее, то, что они склонны считать своим счастьем). Вторгаясь в судьбы других людей со своей сугубо личностной меркой, Печорин как бы провоцирует дремлющие в них до поры до времени глубинные конфликты и становится для них источником страданий. Все эти качества героя наглядно проявляются в его «романе» с Мери, в его жестоком эксперименте по преображению за короткий срок юной «княжны» в человека, прикоснувшегося к противоречиям жизни. После мучительных «уроков» Печорина её не будут восхищать самые блестящие грушницкие, будут казаться сомнительными самые непреложные законы светской жизни; перенесенные ею страдания остаются страданиями, не извиняющими Печорина, но они же ставят Мери выше её преуспевающих, безмятежно-счастливых сверстниц.

 

Лермонтовская концепция личности расширяла и углубляла возможности худож. типизации. Печорин — типич. характер, но особого рода. С одной стороны, он порождение определ. социальных обстоятельств, с другой, как личность, с её внесословной ценностью, его образ шире, избыточнее того жизненного содержания, к-рое вмещается его социальным статусом.