Глава вторая. О том, что само присутствие христианина есть уже исповедание веры

— Геронда, есть ли прок от различных движений протеста со стороны христиан? — Само присутствие христианина — это уже исповедание веры. Возможно, что кто-то больше помог бы молитвой, но его молчанием воспользуются и скажут: "Такой-то и такой-то не выразили протеста, следовательно, они на нашей стороне, они согласны с нами". Если кто-то не начнет воевать против зла — то есть не начнет обличать тех, кто соблазняет верующих, — то зло станет еще больше. А так маленько ободрятся верные. И тем, кто воюет с Церковью, будет потруднее. Церковь — это не их прогулочный катер, она — Корабль Христов. Эти люди заслуживают осуждения. Их единственный интерес — иметь большую зарплату, роскошную машину, бегать по развлечениям... А потом они принимают законы о гражданском браке[27], узаконивают аборты. Конечно, Бог не попустит торжествовать злу, но речь сейчас идет не об этом.

И эти богохульные фильмы они показывают, чтобы осмеять Христа. Они делают это для того, чтобы сказать: "Посмотрите, вот каким был Христос! Мессия придет сейчас!" — и потом явить своего "мессию". Они ведут дело к тому.

— А люди, Геронда, этому верят и портятся!

— Портится испорченный. А верит он в это потому, что хочет оправдать то, чему оправдания нет, и успокоить свой помысл. Всеми этими богохульствами стремятся оправдать нравственные бесчинства. Они перешли уже все границы. Верующие подали иск, потому что фильм "Последнее искушение Христа"[28] оскорбляет веру, а прокуроры говорят: "Ничего страшного!". О таких богохульствах и слуху-то никогда не было! Для нас протест против этой богохульной картины был исповеданием веры. Но, конечно, и что-то хорошее от всех этих богохульств происходит плевела отделяются от пшеницы, мир просеивается как сквозь решето.

— Геронда, не следует ли в одних случаях защищаться, будь то лично или сообща, а в других нет? Например, вы, когда вам сказали, что вы еретик, ответили, а в ответ на другие обвинения промолчали.

— Так святые отцы говорят, а не я. Любое другое обвинение помогает мне в духовной жизни, тогда как обвинение в еретичестве отлучает меня от Христа[29].

 

Народ стараются усыпить

— Геронда, а как людям исправиться при всем том, что происходит в мире?

— Тот, кто хочет исправиться, исправляется от пустяков. Например, качается лампада или же его самого тряхнет как следует во время землетрясения, и таким образом этот человек приходит в себя. А неверующие, слыша, что будет война или какая-то катастрофа, делаются еще хуже и говорят. "А ну давай повеселимся, все равно умирать". И ударяются в полный разгул. А в прежние времена даже и равнодушные люди, узнав, что будет война, приходили в себя и изменяли свою жизнь. Сейчас таких очень мало. В прошлом наш народ жил духовно, поэтому Бог благословлял его, и святые чудесным образом нам помогали. И мы побеждали наших врагов, которые всегда превосходили нас числом. Мы говорим сейчас, что мы православные, однако, к сожалению, часто мы носим лишь имя "православных", но не живем православной жизнью.

Я спросил одного духовника, занимающегося общественной деятельностью с целой кучей духовных чад: "Знаешь что-нибудь о богохульном фильме?" Он мне ответил: "Не знаю ничего". Не знал ничего, а ведь сам в большом городе служит. Они усыпляют народ, оставляют его, как есть, чтобы он не волновался и развлекался. Смотри, ни в коем случае не скажи, что будет война или что будет Второе Пришествие и потому нам надо готовиться, смотри, чтобы люди ни в коем случае не разволновались! Все равно что те старухи, которые, словно их и не ждет смерть, причитают: "Не говори о смерти, только о праздниках да о крестинах" и испытывают таким образом ложную радость. А если бы они задумались о том, что старичок, живший неподалеку, умер вчера, что другой находится при смерти и тоже умрет, что послезавтра будет панихида по кому-то, кто был намного моложе их, то они бы думали о смерти и говорили бы: "Надо мне поисповедоваться, надо мне готовиться духовно, потому что, быть может, и меня скоро призовет Христос в иную жизнь". В противном случае приходит смерть и забирает их неготовыми. А другие от ложно понимаемой "доброты" говорят. "Не говорите еретикам, что они в прелести, чтобы показать нашу любовь к ним" и так уравнивают все. Да живи они в первые годы христианства, мы не имели бы ни одного святого! Христианам говорили тогда: "Только брось ладану на огонь, а от Христа не отказывайся". Христиане этого не принимали. "Сделай лишь вид, что бросаешь". Не принимали. "Не говори о Христе и уходи, куда хочешь, свободный". Христиане и этого не принимали. А сегодня видишь, что народ замешан на воде. Закваска не та.

— Геронда, апостол Павел, говоря: " Плод духовный есть любы, радость "[30], имеет в виду то, что радость есть доказательство правильной жизни?

— Да, потому что есть мирская радость и есть божественная радость. Когда что-то недуховно, нечисто, то в сердце не может быть истинной радости и мира. Радость, которую испытывает духовный человек, — это не та радость, за которой многие сегодня гонятся. Не надо путать разные вещи. Имели ли святые радость в том ее виде, что ищем мы? Матерь Божия имела такую радость? Христос — смеялся ли Он? Кто из святых прожил эту жизнь без боли? У какого святого была такая радость, к которой стремятся многие христиане нашего времени, не хотящие и слышать ничего неприятного, чтобы не расстроиться, не потерять своей безмятежности? Если я избегаю волнений, ради того чтобы быть радостным, ради того чтобы не нарушать своего покоя, ради того чтобы быть мягким, то я равнодушен! Духовная кротость — это одно, а мягкость от равнодушия — это другое. Некоторые говорят: "Я христианин и поэтому должен быть радостным и спокойным". Но это не христиане. Вам понятно? Это равнодушие, это радость мирская. Тот, в ком присутствуют эти мирские начала, — не духовный человек. Духовный человек — весь сплошная боль, то есть ему больно за то, что происходит, ему больно за людей. Но за эту боль ему воздается божественным утешением. Он чувствует боль, но чувствует в себе и божественное утешение, потому что Бог из рая бросает в его душу благословения, и человек радуется от божественной любви. Вот что такое радость, духовная радость — невыразимая и заливающая сердце.

 

Пример говорит сам за себя

— Геронда, должны ли люди, живущие духовной жизнью в миру, показывать перед неверующими, что они постятся?

— Если речь идет о постах, установленных нашей Церковью — среде, пятнице, многодневных постах, то должны, потому что это исповедание веры. Однако другие посты, совершаемые от подвижничества ради любви ко Христу или для того, чтобы была услышана наша молитва о каком-то прошении, должны совершаться втайне.

Цель в том, чтобы православно жить, а не просто православно говорить или писать. Потому и видишь, что если у проповедника нет личного опыта, то его проповедь не доходит до сердца, не изменяет людей.

— А если, Геронда, слушающий или читающий имеет доброе расположение?

— Э, тогда он уже имеет божественную Благодать и пользу получает именно поэтому. Однако тот, у кого нет доброго расположения, станет разбирать сказанное проповедником и никакой пользы не получит. Православно думать легко, но для того, чтобы православно жить, необходим труд.

Как-то раз один богослов в своей проповеди призвал людей идти сдавать кровь, потому что в этом была необходимость. И действительно: многие были побуждены его проповедью и сдали много крови. Сам он, однако, не сдал ни капли, хотя крови у него, прямо скажем, хватало с избытком. Люди соблазнились. "Я, — сказал им тогда богослов, — своей проповедью побудил народ к сдаче крови, и это все равно как, если бы я сдал крови больше всех!" Так он успокаивал свой помысл. Да лучше бы ему было не проповедь произносить, а пойти и без шума сдать немного крови самому!

Достоинство имеет образ жизни. Один человек, совсем не имевший связи с Церковью, сказал мне: "Я из правых". — "Да раз ты себя крестом не осеняешь, что толку в этом?" — ответил я ему. "Что толку в том, что рука считается правой, если она не совершает крестного знамения? Чем она отличается от левой, которая не совершает крестного знамения, ведь, как ни крути, она его тоже не совершает. Если ты из правых, а крестного знамения не делаешь, то чем ты отличаешься от левых? Цель в том, чтобы ты был человеком духовным, чтобы ты жил близ Христа. Тогда ты поможешь и другим".

Если человек ведет правильную жизнь, то его дело говорит само за себя. В одном городе жил протестант, который осуждал всех: и клириков и владык. А в монастыре неподалеку подвизался один монах. Однажды какой-то атеист спрашивает протестанта: "Ну, ладно, вот всех владык, всех попов ты осуждаешь. А вот об этом монахе что скажешь?" — "С этим монахом, — говорит, — я считаюсь, потому что он не такой, как они". Как же помогает другим человек верующий, где бы он ни был, если сам он живет правильно! Помню, один мой знакомый полицейский служил на границе [с Югославией]. [С другой стороны] были сербы-коммунисты, и не простые, а из самых безбожных, из самых доверенных членов партии. Когда границу переходили священники, этот полицейский целовал им руку. Коммунисты это заметили. "Грек-полицейский, а целует руку у сербов-попов!" Это оказало на коммунистов большое впечатление, и они задумались о вере.

А как помогают другим те, кто занимает какой-то ответственный пост и при этом хранит верность христианским принципам! Потому и я, когда приезжают некоторые "большие" люди, стараюсь увидеться с ними, чтобы помочь им, потому что они своим примером могут подействовать на других очень благотворно. Вот один маршал, которого я знаю, — это образец. Что он ни делает, все идет изнутри, от сердца, не внешне. Другие, видя его, задумываются и исправляются.

А в былые времена и поместная знать имела добрые начала, имела веру. Знаете, что в одном городе сказала некая знатная дама какому-то члену Парламента? Она со своим супругом была на обеде. Шел Успенский пост, а подавали мясо, рыбу... Знатная дама постилась и поэтому не ела. Депутат заметил это и говорит "Немощные и путешествующие поста не держат". — "Ну конечно, — ответила она, — и особенно те, кто на колесах путешествуют". Так и не притронулась к скоромному. На обеде среди других был и один клирик, который обратился к ним с приветственной речью: "Для меня великая честь присутствовать вместе с вами" и т.д., говорил-говорил, наговорил целую кучу похвал. Тогда муж этой дамы его прерывает и говорит " Не надейтеся на князи, на сыны человеческая, в нихже несть спасения "[31]. Потому что этот клирик хотел перед ними сподхалимничать. А в другой раз та же самая дама сказала одному университетскому профессору богословия: "Не придирайтесь к мелочам и не заваливайте батюшек на экзаменах. Старайтесь, чтобы они их сдавали, потому что в епархиях не хватает священников!" Я хочу сказать, что раньше поместная знать болела за Церковь, была для народа образцом.

Сегодня положительное влияние на людей окажет наш собственный христианский пример и наша христианская жизнь. Христиане должны отличаться духовным удальством и благородством, жертвенностью. Поэтому я говорю мирянам: "Любите Христа, имейте смирение, выполняйте свой долг — и Христос явит вашу добродетель перед людьми". У добродетели есть правило: "выдавать" человека, где бы он ни находился. Даже если он спрячется или прикроется Христа ради юродством, добродетель выдаст его, хотя бы и позже. И накопленное им сокровище, которое откроется тогда во всей полноте, еще раз поможет многим душам, и, может быть, тогда оно поможет им больше.

 

Бог терпит нас

Сейчас Бог терпит то, что происходит. Терпит для того, чтобы злой человек не смог оправдаться. В некоторых случаях Бог вмешивается Сам и немедленно, в других же случаях Он ждет и не указывает выхода сразу. Он ждет от людей терпения, молитвы, борьбы. Какое же у Бога благородство! Иного человека взять: сколько народу перерезал на [гражданской] войне[32], а до сих пор жив! В иной жизни Бог скажет ему: "Я дал тебе жить больше, чем добрым". Смягчающих вину обстоятельств у такого человека не будет.

— Геронда, а почему иногда такие люди, будучи тяжело больны, не умирают?

— Видимо, у них есть тяжкие грехи, потому и не умирают. Бог ждет, может быть, они покаются.

— А как же люди, которых они мучают?

— Те, кто не виновны и мучаются, откладывают на сберкнижку. Те, кто виноват, погашают долги.

— Геронда, что значит: " Лукавии человецы и чародее преуспеют на горшее, прельщающе и прельщаеми "[33]?

— Гляди: есть люди с неким эгоизмом, и Бог дает им по затылку, чтобы они спустились пониже. У других людей эгоизма чуть побольше, и Бог дает им по затылку, чтобы они спустились еще пониже. Однако тех, у кого есть сатанинская гордость, Бог не трогает. Может казаться, что эти люди процветают, но какое это процветание? Это черное процветание. И потом они падают не просто вниз, но прямо в бездну. Боже сохрани!..

 

Защищение праведного

— Геронда, в одной стихире поется: "Яростию подвигшеся праведнейшею"[34]. Какая ярость или гнев являются праведнейшими?

— Вопиять и гневаться от действительной боли, когда обижают других, — это "праведнейший гнев". Гневаться, когда обижают тебя самого, — это гнев нечистый. Если видишь, что кто-то страдает за святыню, то это значит, что у него есть ревность по Богу. И Христа ради юродивого можно так распознать. Если взять, например, икону и поставить ее перед ним вверх ногами, то Христа ради юродивый сразу подскочит! Такой "тест" на юродивых. Итак, есть и праведное, по Богу, негодование, и только такое негодование оправдано в человеке. Когда Моисей увидел, как народ приносит жертву златому тельцу, он, вознегодовав, поверг на землю скрижали с заповедями, которые дал ему Бог, и они разбились[35]. Финеес, внук первосвященника Аарона, совершил два убийства, а Бог заповедал, чтобы из рода его происходили священники Израилевы! Когда Финеес увидел, как израильтянин Замврий грешит с мадианитянкой Хазви перед Моисеем и всеми израильтянами, то он не удержал себя. Поднявшись от сонмища, он убил их, и гнев Божий остановился. А если бы он не убил их обоих, то гнев Божий пал бы на весь народ израильский[36]. Как это страшно! Я, когда читаю в Псалтири стих " И ста Финеес и умилостиви и преста сечь "[37], много раз лобызаю его имя. И Христос, когда увидел, как в ограде Храма продают волов, овец, голубей, увидел менял, меняющих деньги, взял бич и изгнал их[38].

Когда духовный человек, негодуя, стремится защитить себя самого в чем-то личном, то это совершенно эгоистично, это действие диавола. Такой человек извне поддается бесовским воздействиям. Если же кого-то обижают или над кем-то издеваются, то за него должны заступиться другие, и ради справедливости заступиться, а не ради своей личной выгоды. Негоже ругаться за себя самого. Другое дело — противостать обидчикам, чтобы защитить серьезные духовные вопросы, то, что касается нашей веры, Православия. Это твой долг. Думать о других и противодействовать для того, чтобы их защитить, — это чисто, потому что это совершается от любви.

Когда я уехал на Синай, то раз в одну-две недели спускался в монастырь, чтобы причаститься[39]. Дикеос[40] там был очень простой. Однажды он мне говорит "Ну нет, не каждую неделю. Монахи должны причащаться четыре раза в год". Тогда у них был обычай причащаться редко. Я надевал на камилавку куколь. "И куколя тоже не носи", — говорит он мне. Они надевали куколи только в торжественных случаях. "Как благословите", — ответил я ему и носил куколь переброшенным через плечо как шарфик. Больше этот вопрос меня не занимал. Ругаться из-за этого, что ли? Но ко Святому Причащению я каждый раз готовился и шел в церковь. Когда священник возглашал: "Со страхом Божиим и верою приступите..." — я преклонял голову и говорил: "Ты, Христе мой, знаешь, какая у меня великая нужда в Твоих Пречистых Тайнах". И я испытывал в себе настолько [ощутимое] изменение, что не могу с уверенностью сказать, довелось бы мне испытывать его в случае, если бы я не причащался. Прошло несколько месяцев, и в монастырь пришло четверо или пятеро ребят, которые подвиглись приехать на Синай из-за меня. Им тоже сказали не причащаться. Вот тогда я заговорил об этом, и вопрос был улажен.