Основатель и председатель правления «Charles Schwab Corporation»

Вы не раз видели его в рекламе: симпатичный седовласый джентльмен смотрит с экрана прямо на вас и убеждает стать хозяином своего будущего. А может быть, вы видели карикатуры, в которых один из персонажей на все вопросы людей, озабоченных судьбой своих инвестиций, неизменно отвечает: «Поговорите с Чаком». Этот стиль личного участия и открытости позволяет Чарльзу Швабу на протяжении 40 лет оставаться на вершине индустрии дисконтных брокерских услуг. Именно он помог Швабу построить финансовую империю, которая управляет активами клиентов на общую сумму 2,38 триллиона долларов, ведет 9.3 миллиона брокерских счетов, имеет 1,4 миллиона корпоративных клиентов, реализующих через нее свои пенсионные программы. 956 тысяч банковских счетов и целую сеть из 7 тысяч сертифицированных консультантов.

До того как Чарльз Шваб появился на рынке, инвесторам для покупки акций надо было пробиться через плотные ряды брокеров и брокерских фирм, сдиравших с них за каждую операцию немыслимую комиссию. Но в 1975 году, когда Комиссия по ценным бумагам и биржам вынудила эту отрасль упростить свою работу. Шваб создал одну из первых дисконтных брокерских контор и стал родоначатьником совершенно нового направления бизнеса, до основания потрясшего Уолл-стрит. Он возглавил революцию в стане инвесторов, которые теперь получили возможность непосредственно участвовать в работе биржи. Пока брокерские компании типа «Merrill Lynch» для узкого круга клиентов повышали свои комиссионные, «Charles Schwab» сокращала или вообще устраняла накладные расходы, предлагая целый спектр простых продуктов и услуг без всяких излишеств, что полностью отвечало интересам клиентуры. Так закладывалась модель новой отрасли. Впоследствии эта компания ввела систему электронной торговли и до сих пор продолжает внедрять различные новшества, позволяющие клиентам принимать самостоятельные решения.

В свои 76 лет Чак Шваб по-прежнему подкупает скромностью и честностью. «Люди, похоже, доверяют нам, — говорит он. — Мы стараемся обращаться со всеми так, чтобы ни у кого не возникало сомнений в том. что мы бережно и заботливо обходимся с деньгами клиентов».

Возможно, эта скромность объясняется тем, что Швабу пришлось преодолеть немало трудностей. Взять хотя бы борьбу с дислексией (неспособностью к обучению чтению), которой страдали многие успешные бизнес-лидеры, такие как глава «Virgin Group» Ричард Брэнсон и председатель правления «Cisco Systems» Джон Чемберс. Чак окончил Стэнфордский университет и получил степень МВА в Стэнфордской школе бизнеса. Свою карьеру в мире бизнеса он начал в 1963 году, издавая инвестиционный бюллетень. Чак все время подчеркивал свою независимость от Уолл-стрит и предпочитал работать в своей родной Калифорнии, в Сан-Франциско, где и была основана в 1973 году его брокерская фирма. За 40 лет она пережила множество взлетов и падений рынка, оправляясь от тяжелых ударов в 1987, 2001 и 2008 годах, обходя на поворотах подражателей и конкурентов и всегда находя возможности для инноваций и роста.

Хотя в 2008 году Шваб сложил с себя полномочия генерального директора, он по-прежнему активно участвует в делах компании в качестве председателя правления и крупнейшего акционера. По данным журнала «Forbes», личное состояние Чака Шваба насчитывает 6,4 миллиарда долларов. Вместе с женой и дочерью Кэрри Шваб-Померанц он создал семейный благотворительный фонд, который поддерживает предпринимателей, работающих в сфере образования, социальной защиты и здравоохранения. Кроме того, Шваб является председателем попечительского совета Музея современного искусства в Сан-Франциско.

Несмотря на то что и у Чака Шваба, и у меня очень напряженный рабочий график, мы в конце концов смогли встретиться в его офисе в Сан-Франциско накануне выхода этой книги в печать. Вот несколько выдержек из нашей беседы.

 

ТР: Имя Чарльза Шваба известно каждому. Всем знакома организация, носящая ваше имя. Однако лишь немногие знают историю вашей жизни. Может быть, вы немного расскажете о себе? Насколько я слышал, вы впервые заинтересовались инвестированием еще в тринадцать лет?

ЧШ: Это правда. Тогда мне было тринадцать. Только что закончилась Вторая мировая война, и в мире было не слишком много богатства. Мой отец работал адвокатом в маленьком калифорнийском городке Сакраменто-Вэлли. Семья не относилась к числу зажиточных. Я понимал, что с деньгами жить было бы намного легче и веселее, поэтому меня интересовал вопрос, где можно больше заработать. Я поговорил на эту тему с отцом, и он посоветовал мне почитать биографии известных американцев. Оказалось, что все они в той или иной степени занимались инвестированием. И я сказал себе: «Это занятие как раз для меня!» Поэтому в 13 лет я создал фирму по разведению кур. Потом у меня было много разных других мелких фирм. Таким образом я узнал многое о бизнесе и начал мыслить как бизнесмен.

ТР: Как вы представляли себе свою будущую жизнь? Какими были ваши первые практические шаги? Поделитесь, пожалуйста, тем, как складывалась ваша карьера.

ЧШ: Мне с самого начала везло. Свою финансовую карьеру я начал с должности финансового аналитика, и на этом пути у меня были различные взлеты и падения. Тогда мне было около 35 лет, и я сумел приобрести немалый опыт, прежде чем в 1973 году основал свою компанию. Мне были хорошо известны все препятствия и трудности мира финансов. Знал я и о том, почему финансовые компании не обращаются с людьми так, как они того заслуживают. Просто все они заботились не об интересах клиентов, а в первую очередь о собственных прибылях. Тогда я сказал себе: «Должен существовать какой-то другой путь!»

ТР: В чем заключалось конкурентное преимущество «Charles Schwab»? Ведь, если взять американский инвестиционный рынок, он составляет порядка 32 триллионов долларов, а вы сумели занять в нем весомую долю.

ЧШ: Наша доля в рынке составляет, пожалуй, 5–10 процентов. Видите ли, приходя в этот бизнес, я ставил перед собой цель смотреть на каждый продукт и на каждую услугу глазами клиента. Мы хотели создать нечто вроде взаимного фонда, но без накладных расходов. И нам это удалось в полной мере. Уже несколько лет назад мы дали возможность людям свободно покупать паи фондов без дополнительной нагрузки. Кто-то может спросить: «А как же вы зарабатываете деньги?» Мы убедили взаимные фонды передать нам часть денег, которые они получают за управление активами. Нашим клиентам это только на пользу. Индивидуальные инвесторы получают выгоду, приобретая паи множества взаимных фондов и не неся при этом никаких комиссионных расходов. Создавая «Charles Schwab», мы анализировали его так же, как и все остальные, которые мы предлагаем, то есть оценивали прежде всего с позиций клиентов. Уолл-стрит всегда поступал наоборот. Там в основе принятия решения лежало только одно соображение: «Сможем ли мы заработать на этом продукте? Если да, тогда вперед, парни, продавайте его». Они строили свою работу только так. У нас же полностью противоположный подход.

ТР: Изменилось ли у них что-то в этом плане?

ЧШ: Ничего не изменилось. Вот почему этот рынок представляет для нас большой интерес. Видите ли, у нас неограниченные возможности для роста, потому что во главу угла мы ставим выгоду клиента, делаем все, чтобы в первую очередь соблюдались его интересы. Конечно, мы на этом тоже кое-что зарабатываем. Мы ведь коммерческая организация. Но в первую очередь думаем о клиенте.

ТР: Назовите два-три мифа, на которые вы хотели бы обратить внимание инвесторов, чтобы уберечь их от ошибок.

ЧШ: Это очень просто. Я много раз наблюдал на Уолл-стрит, как выходит такой лощеный брокер и говорит: «Мэм, хотите заработать денег?» А кто же не хочет? Естественно, да. И тут он начинает ей заливать: «Эти парни изобрели такую штуковину, равной которой нет в мире. Это будет почище, чем „Apple“». Клиент развешивает уши и говорит: «Хорошо, я вложу туда деньги».

Я скажу вам: вероятность того, что эта затея сработает, составляет 1:10 000. Так, может, лучше пойти на конные скачки и сделать ставку на лошадь? Или купить лотерейный билет? Возможно, это утолит ваш азарт. А реальные деньги надо вкладывать в индекс-фонды, где результат в большей степени предсказуемый и доходность достаточно высокая.

ТР: Вся беда в том, что, если люди чего-то не знают, они не задают вопросов, а вы были одними из первых, кто говорил им: «Спрашивайте».

ЧШ: Верно.

ТР: Но ведь мало кто знает, какие именно вопросы надо задавать. Человеку попадается на глаза взаимный фонд, и он видит показатели его доходности. Он считает, что весь этот доход достанется ему. Но мы-то с вами знаем, что это не так.

ЧШ: Так не бывает и никогда не было. Любые прошлые результаты не гарантируют, что они повторятся в будущем. Но есть еще одна причина, по которой мы выступаем за индекс-фонды. Акции — это лучшее средство вложения денег в долгосрочной перспективе, поскольку компании растут. Я был членом совета директоров шести или семи компаний, входивших в перечень «Fortune 500», и буквально на каждом заседании правления поднимался вопрос обеспечения роста. Что сделать для того, чтобы компания росла? Если она не растет, надо увольнять руководство и ставить во главе новую команду. Видите красивое здание напротив? Давайте мысленно перенесемся на 100 лет вперед. Это здание будет такого же размера, как и сейчас. Или его снесут. Оно не растет. А компании растут. Вот почему акции — это лучшие инвестиции. Именно поэтому мы призываем людей обращаться в индекс-фонды, чтобы у них был самый широкий спектр компаний и отраслей. В этом случае их расходы…

ТР:…будут самыми низкими.

ЧШ: Вот именно. И они будут уверены, что доходность будет соответствовать индексу. А если посмотреть показатели любой отрасли за последние 100 лет, то они были совсем неплохими, и клиенты сделали на этом хорошие деньги.

ТР: Джек Богл и Дэвид Свенсен выступают за пассивный менеджмент, так как 96 процентов взаимных фондов не в состоянии превзойти индекс по доходности на протяжении десяти лет. А что вы посоветовали бы рядовому инвестору: пассивный или активный менеджмент?

ЧШ: У меня смешанный подход. Я вкладываю достаточно много денег в акции конкретных компаний. Но у меня для этого есть время, опыт и образование. Девяносто восемь процентов людей этим не обладают. Помимо инвестиций у них много других дел. Они не могут посвящать этому столько же времени и сил, сколько я или Уоррен Баффет. Они профессионалы в других областях. Они могут быть врачами, юристами — кем угодно. Обществу нужны люди всех профессий, но лишь 2 процента из них действительно понимают что-то в инвестировании. Остальным в той или иной степени требуется помощь или совет. Этим мы и занимаемся сегодня. Я считаю, что 98 процентов должны пользоваться преимущественно услугами индекс-фондов. Там они будут иметь самые предсказуемые доходы. Во всяком случае, это лучше, чем выбирать активы самостоятельно. Ведь людям еще и работать надо. Невозможно одновременно делать и то и другое.

ТР: Кроме того, люди не понимают, какие расходы они несут. Джек Богл говорит, что каждый процент, который вы выплачиваете фонду за услуги, отнимает в перспективе 20 процентов от ваших будущих доходов.

ЧШ: Да, это так.

ТР: Если вы отдаете фонду 2 процента, то теряете 40. Если 3 — то 60.

ЧШ: Это большие деньги. А если учитывать налоги, то потери становятся еще больше.

ТР: Каждый крупный инвестор, с которым я беседовал, говорит о том что самое главное для вкладчика — правильно распределить активы. Вы имеете дело с самыми разными типами инвесторов. Какой подход к этому вопросу вы и ваша команда стараетесь у них сформировать?

ЧШ: Вообще-то в наше время все стало проще, чем 40 лет назад. Сегодня у нас есть уже упомянутые индекс-фонды, ETF. Поэтому можно выбрать любую часть рынка, и у вас будет достаточная диверсификация Хотите акции энергетических компаний? Обращайтесь в ETF, который специализируется на таких компаниях. Вас больше привлекают фирмы, выпускающие медицинское оборудование? Есть и такие варианты. Разумеется, лучше всего осуществлять диверсификацию между ведущими компаниями и десятью самыми развитыми отраслями. Это вы можете сделать в индекс-фонде общего направления. В данном случае у вас в портфеле будет всего понемногу, потому что никто не знает, как будут развиваться события. Допустим, сегодня лидирует электронная промышленность, а нефть демонстрирует не столь высокие результаты. Но что будет в следующем году? Возможно, спрос на нефть возрастет, и цена на нее поднимется. И это будет продолжаться постоянно. Такой сбалансированный портфель позволит вам пользоваться преимуществами каждого сектора.

ТР: А что вы скажете о соотношении американских и зарубежных активов?

ЧШ: Это уже следующий уровень. Я считаю, что определенная доля в портфеле должна отводиться для иностранных активов хотя бы уже потому, что в настоящее время американская экономика демонстрирует рост в пределах 2–3 процентов в год. Но есть много других стран, таких как Китай, Индонезия и Япония, которые растут быстрее. Честно говоря, если вы хотите больше зарабатывать, то имеет смысл вкладывать деньги туда, где развитие идет быстрее. Но даже если американская экономика в целом растет всего на 2 процента, то в ней есть отдельные секторы, которые развиваются намного быстрее. На них тоже нужно обращать внимание.

ТР: Как вы считаете, в каком направлении будет двигаться мир в ближайшие 10 лет? Какие возможности и риски ожидают инвесторов?

ЧШ: Думаю, что впереди нас ждут огромные возможности. Пусть даже сегодня экономика развивается не слишком быстро, но это развитие, на мой взгляд, приобретет взрывной характер, как только мы вернемся к прежней политике, поскольку невозможно представить себе Америку без роста. Инновационный фактор в нашей стране поистине огромен. Я живу в Сан-Франциско, где этот процесс уже начался, и это можно заметить на каждом шагу.

ТР: Не надувает ли Федеральный резерв очередной пузырь в экономике, контролируя банковские ставки? В чем вы видите риски, сулящие потенциальные выгоды? Ведь рынок — единственное место размещения денег. Сколько это может продолжаться?

ЧШ: Я не являюсь большим поклонником нынешней политики Федерального резерва. Думаю, что манипулирование ставками — это не самое правильное решение. Мне кажется, оно создает потенциал для надувания пузыря. Так не может продолжаться вечно, и нам когда-нибудь придется за это заплатить. Но все проходит. То, что мы сегодня делаем, возможно, приведет к росту инфляции, спаду на рынках или к каким-то иным последствиям, но мы с этим справимся, как справлялись и со всеми остальными неверными решениями политиков.

ТР: Все крупные инвесторы называют в числе своих конкурентных преимуществ асимметричное соотношение риска и выгоды, хотя и используют разные слова для его обозначения. Они рискуют малым в расчете на большее. Способны ли на это рядовые инвесторы? Какими секретами в данном плане вы можете с ними поделиться?

ЧШ: Мне кажется, все опять сводится к одному и тому же вопросу: где можно надеяться на самый большой рост? Понимание фундаментальных причин роста очень важно для получения долгосрочной прибыли. Уоррен Баффет понял это уже в молодости. Он просто скупает активы компаний и никогда не продает их. Почему? Потому, что они продолжают расти. А вместе с ними и он сам становится все богаче и богаче.

ТР: И еще он не платит налоги.

ЧШ: Да, не платит налоги, потому что ничего не продает!

ТР: Достойно подражания.

ЧШ: В этом весь его секрет. Тайна раскрыта! Он ничего не продает!

ТР: Я слышал, у вас пятеро детей.

ЧШ: И двенадцать внуков.

ТР: Двенадцать внуков! Скажите, что вы посоветовали бы своим детям, если бы могли оставить им в наследство только принципы инвестирования и правила формирования портфеля?

ЧШ: Думаю, для начала им надо научиться самостоятельно зарабатывать деньги и добиться в этом успеха, а затем откладывать часть заработанного.

• Необходимо получить хорошее образование, желательно такое, чтобы оно отвечало потребностям рынка, создающего рабочие места.

• Надо получить высокооплачиваемое место, а выбор таких мест в наше время невелик.

• Затем надо переводить деньги в пенсионные программы 401(k) или IRA. Для этого придется кое от чего отказаться, например от покупки новой машины, от поездки в отпуск. Необходимо создать накопления.

• Только после этого можно приступать непосредственно к инвестированию.

Это довольно простая формула. Многие не понимают подобных вещей, но, думаю, вы научите им людей.

ТР: Надеюсь, что смогу!

ЧШ: Видите ли, я убежден, что каждый должен что-то оставить после себя, но лучше дать детям хорошее образование, чем завещать им большие деньги. Нельзя отнимать у них желание добиться чего-то своими силами. Пусть они сами отыщут свое предназначение. Для этого они должны быть любознательными. Постарайтесь развить это качество в детях, причем необязательно в финансовой сфере.

Поскольку я сам вырос в небогатой семье, для меня это совершенно очевидно. Разумеется, в последние 20 лет я многого добился и многое могу себе позволить. Мы отправляемся с женой в отпуск, не заботясь о расходах. Мы развлекаемся. Я занимаюсь спортом, люблю поиграть в гольф. Мы хотим, чтобы все это продолжалось и чтобы следующие поколения могли иметь все, что имеем мы, и даже больше. ТР: Вы общаетесь с многими преуспевающими личностями и анализируете действия людей, обеспечивающих рост компаний. Что, по вашему мнению, их объединяет?

ЧШ: Пожалуй, на 99 процентов это фактор необходимости. Но многим другим, обычным, людям нужны дополнительные ресурсы, поскольку им не хватает знаний, иногда мотивации. Иногда они не видят благоприятных возможностей прямо у себя под носом. Как разглядеть эти возможности? Ведь вокруг столько успешных людей! Вы смотрите на них и думаете: «Я тоже так могу». Но как им это удается? Я не знаю.

ТР: Вам 76 лет, но о том, что у вас дислексия, вы узнали только тогда, когда вам было уже за сорок.

ЧШ: Правильно.

ТР: Многие считают, что это серьезное препятствие в жизни. Почему так получилось, что вам оно не помешало?

ЧШ: Возможно, потому, что я не знал об этом в детском возрасте! Но, когда мой сын пошел в школу, мы повели его на обследование, и оказалось, что у него дислексия. Я подумал тогда: «Господи, да ведь у него те же трудности, которые были и у меня в семь, восемь и девять лет!» Тогда-то мне и стало понятно, что у меня тоже была дислексия. Этим объясняются все мои проблемы в начальной школе. Выучить алфавит было для меня непосильной задачей. А что касается чтения — я до сих пор не читаю романы. Только специальную литературу.

ТР: Подумать только! Но как же объяснить ваши успехи в бизнесе?

ЧШ: Мне хорошо давалась математика, и я умел ладить с людьми. С письмом было хуже, но вокруг меня всегда было много тех, кто умел хорошо писать. Я с детства понял: невозможно все делать самому. Надо окружить себя людьми, которые лучше разбираются в том, чего не знаешь ты. Но их надо убедить сообща работать ради достижения общей цели. Этим я и занимался всю свою жизнь.

ТР: Каково ваше главное желание?

ЧШ: Больше всего я хочу убедить людей в необходимости зарабатывать, экономить и инвестировать сэкономленное, так как каждый человек несет ответственность за то, чтобы обеспечить свою старость. Слава Богу, что нам дарована долгая жизнь. Сейчас мне за семьдесят, и есть все шансы, что я проживу до 90 или 95 лет. Это действительно долго для неработающего человека. Поэтому необходимо что-то откладывать, чтобы старость проходила в достатке.

ТР: Люди, с которыми я беседовал, говорят, что сегодня энтузиазма у вас не меньше, чем 20 лет назад.

ЧШ: Возможно, даже больше. (Смеется.)

ТР: Замечательно. Чем вы это объясняете? Как вам удалось его сохранить и даже приумножить?

ЧШ: Ну, например, я обнаружил, на что способна благотворительность. Почему я могу реально помогать людям? Потому, что добился финансового успеха. Если бы этого успеха не было, я ничего не смог бы. У меня просто не было бы для этого ресурсов. Но оказать помощь можно и другими способами. Взять, к примеру, дислексию. Я могу помогать детям, участвовать в работе независимых альтернативных школ. Если речь идет о музеях, мы можем создать для них лучшие условия, чтобы у людей была возможность наслаждаться искусством. Я считаю, что финансовый успех дает возможность поделиться с окружающими чем-то таким, что доставит им радость.

ТР: Чем вы могли бы помочь человеку, открывающему совершенно новый вид бизнеса? Какие советы помогут ему пройти путь от молодого человека, думающего о благе клиентов, до владельца огромной компании, управляющей триллионами долларов? На что вы обратили бы его внимание в первую очередь?

ЧШ: Для начала необходимо приобрести все возможные знания и практический опыт. А затем терпеливо претворять их в жизнь день за днем. Это нелегко, можете мне поверить. Представьте себе хозяина ресторана, которому каждый день надо подавать гостям роскошный ужин. Это сложно. Но только так можно завоевать репутацию отличного ресторана. Или взять автомобильного дилера. Ему надо каждый день заниматься сервисом. И здесь не должно быть ни малейших упущений. То же самое и с овладением новыми технологиями. Мы видели немало компаний, которые исчезли с рынка, потому что не способны были идти в ногу с новшествами и не смогли разработать новые товары и услуги, которые приносили бы пользу людям. Они потеряли потребителей. А клиентов нельзя терять ни в коем случае. Это очень важно.

ТР: Последний вопрос. Я уверен, что вы проживете еще 20 или 30 лет, поскольку заботитесь о своем здоровье. Но все же каким бы вы хотели остаться в памяти людей? Что останется после вас?

ЧШ: Думаю, много чего. И для семьи, и для других. В профессиональном плане я могу по-настоящему гордиться тем, что внес колоссальные изменения в практику работы финансовых учреждений Уолл-стрит, которая складывалась на протяжении пары сотен лет. Наша маленькая компания с Западного побережья обставила их по всем статьям. Она заставила их по-новому относиться к клиентам. Теперь они работают значительно лучше. Но не лучше, чем мы. (Смеется.) Однако теперь им приходится значительно больше думать о клиентуре.

ТР: Это вы подали им пример.

ЧШ: Большое спасибо.

ТР: Успехов вам. Спасибо за то, что уделили мне время.

 

Глава 6.12