О бедственном положении тех, кто пребывает в неведении.

Такуан Сохо

Письма мастера дзэн мастеру фехтования

 

 

Предисловие

Такуан Сохо был дзэнским монахом, каллиграфом, художником, поэтом, садовником,

мастером чайной церемонии и изобретателем рецепта квашения редиски, который

носит его имя и популярен в Японии вплоть до настоящего времени. Сочинения

Такуана на японском языке составляют шесть томов. В наши дни их читают с таким

же интересом, как и три с половиной века назад, находя в них источник

вдохновения для изучения боевых искусств, а также для любой другой деятельности,

в которой важна целостность восприятия, решительность и спонтанность. Предание

гласит, что Такуан был учителем непобедимого мастера меча Миямото Мусаси,

написавшего на исходе жизни широко известный у нас и на Западе трактат о

стратегии "Книга пяти колец".

Трактаты были написаны собственноручно Такуаном. Два из них представляют собой

письма, обращенные к мастерам боевых искусств того времени. Так, "Тайное

писание о непоколебимой мудрости" (Фудотисинмёроку) было адресовано наставнику

сёгуна Иэмицу, мастеру меча Ягю Мунэнори Тадзима-но-ками, а "Хроники меча Таиа"

(Таиаки) были написаны для Оно Тадааки, возглавлявшего школу фехтования Итто.

Трактаты и наставления обращены к представителям сословия самураев. В них

известный дзэнский мастер прослеживает глубинное единство дзэн и меча.

Характеризуя трактаты в целом, можно сказать, что в "Тайном писании о

непоколебимой мудрости" говорится не столько о технике, сколько о состоянии

сознания воина, о том, что он должен делать, чтобы сохранить целостность в

тяжелых условиях реального поединка. В "Хрониках меча Таиа" делается акцент на

психологических аспектах поединка. И наконец, трактат "Ясное звучание

самоцветов" посвящен исследованию фундаментальной природы человека, умению

различать подлинное и иллюзорное, ответу на вопрос, когда и как следует умирать.

 

"Тайное писание о непоколебимой мудрости", несомненно, занимает центральное

место среди сочинений Такуана. Непоколебимой мудростью в данном случае

называется спокойствие воина, достигшего совершенства в своем искусстве.

Отметим, что речь идет не о бесчувственности, а об освобожденности,

пространственности восприятия, о невербальном присутствии в сознании всего

происходящего одновременно без фиксации внимания на отдельных его деталях и

сопутствующих им мыслях. Несколько упрощая проблему, можно сказать, что Такуан

призывает воина избавиться от привычки искать выход из затруднения на

мыслительном уровне и научиться в критический момент проявлять спонтанность.

Искусство меча существовало в Японии в течение многих веков, тогда как дзэн был

привезен из Китая в XII веке, но только в мировоззрении Такуана искусство меча

и просветление дзэн впервые сходятся воедино. "Путь меча и Путь дзэн — одно" —

эта мысль содержит в себе квинтэссенцию всего учения Такуана. Можно сказать,

что основное в трактатах Такуана — это не искусство побеждать противника и даже

не умение оставаться бесстрастным при любых обстоятельствах. В центре внимания

автора, который пишет о боевых искусствах, находится просветление, другими

словами, достижение таких уровней восприятия, на которых человек выходит за

пределы расхожих интерпретаций реальности и постигает ее такой, какая она есть.

Прозрения в тайны человеческого духа, изложенные Такуаном, оказывали и

продолжают оказывать существенное влияние на практику боевых искусств, в

частности, на кэндо — искусство поединка на мечах, которое в значительной мере

отражает отношение японцев к жизни в целом. Трактаты Такуана в настоящее время

считаются классическими как в дзэн, так и в кэндо. Они породили целую традицию

литературы по боевым искусствам.

 

"Тайное писание о непоколебимой мудрости"

О бедственном положении тех, кто пребывает в неведении.

 

Слово неведение подразумевает отсутствие просветления, другими словами,

заблуждение. Слово пребывать означает место, в котором ум останавливается.

Практика буддизма включает пятьдесят две стадии, и в пределах каждой из них

место фиксации ума называется местом пребывания. Пребывание означает остановку

ума, а остановка ума подразумевает, что сознание задерживается на каком-либо

объекте.

Выражаясь в терминах боевого искусства, рассмотрим такую ситуацию. Вы внезапно

замечаете меч, занесенный над вами. Если вы задумаетесь о том, что произойдет,

когда этот меч вонзится в вас, ваш ум остановится на приближающемся мече, ваши

движения будут скованы, и противник одолеет вас. Вот что такое остановка ума.

Предположим теперь, что вы видите меч, движущийся в вашем направлении, но ваше

сознание не задерживается на нем, а следует за движением меча. Вы не думаете о

том, как сразить противника. В вашем уме вообще отсутствуют какие-либо мысли и

суждения. Если в тот миг, когда противник замахивается мечом, ваш ум ничем не

скован, вы сможете быстро подскочить к противнику и выхватить меч у него из рук.

В этом случае вы не только овладеете мечом, который чуть было не сразил вас;

вы сможете сразить им противника.

 

О том, кто действует так, в дзэн говорят "Он перехватил копье и пронзил им

нападающего". Копье -- это также оружие. Суть здесь в том, что меч, который вы

отнимаете у врага, становится мечом, который сражает его. Вот какой меч в вашей

традиции называется не- меч. Что бы вы ни осознали -- нападение противника или

ваш выпад в его сторону, движение человека, наносящего удар, или меч,

занесенный над вами, положение вашего тела или ход поединка -- если ваш ум хоть

каким-то образом задержался на этом, ваши движения будут скованы, а значит,

противник может вас победить. Когда вы видите перед собой противника, он может

приковать к себе ваше внимание, и тогда ваш ум остановится на нем.

Не следует также фокусировать внимание на себе. Воин сознательно следит за

своим телом только в самом начале обучения, изучая новые движения. Внимание

может оказаться прикованным к мечу, и тогда ваш ум остановится. Если вы следите

за ритмом поединка, это также может сковать ум. Если вы замечаете движения

своего меча, ваш ум может привязаться К ним. Стоит лишь вашему уму остановиться

на чем-то одном, как вы утрачиваете ловкость и становитесь пустой ракушкой.

Подумав, вы обязательно припомните такие случаи. Эти вопросы тесно связаны с

буддизмом. В буддизме мы называем такую остановку ума заблуждением.

 

Предания о Такуане

Суть дзэн.

Третий сегун Иэмииу изучал технику фехтования хаявадза под руководством мастера

меча господина Ягю Тадзима-но-ками.

Однажды Такуан посетил сегуна в замке Эдодзё и застал его за странным занятием.

Шел дождь, но сегун находился в саду и прыгал по каменным ступеням.

— Что вы делаете, господин? — спросил Такуан.

— О, Такуан Осе! С некоторых пор я учусь выполнять движения хаявадза и уже

кое-чего достиг. Посмотрите, хотя я прыгаю под дождем уже давно, мои движения

такие быстрые, что я до сих пор не намок, — гордо сказал Иэмицу.

— Прекрасно! — ответил Осе.

— Для этого нужно быть очень быстрым и выносливым, верно?

— Верно. Вы выполняете технику хаявадза с быстротой молнии. Но если сравнить

вашу технику с моей, окажется, что она не самая быстрая.

Услышав такое, гордый сегун возмутился:

— Вы хотите сказать, что можете выполнить хаявадза быстрее меня?

— Да, моя хаявадза быстрее вашей.

— Правда? Тогда продемонстрируйте, пожалуйста, вашу технику.

— Хорошо, — сказал Такуан, спускаясь в сад в деревянных туфлях. Иэмицу

озадачено смотрел на Такуана и не мог понять, как тот собирается выполнять

хаявадза в этой обуви. Тем временем Такуан уже успел изрядно намокнуть под

дождем.

— Это и есть моя хаявадза. Иэмицу недоумевал.

— Намокнуть под дождем — это есть ваша хаявадза? — озадаченно спросил он.

— Совершенно верно. Человек естественно намокает под дождем, если у него нет

зонтика. О хаявадза нельзя сказать, что она подлинна, если тот, кто ее

выполняет, не намок. Вы должны много и настойчиво тренироваться, — сказал

Такуан, и в это мгновение Иэмицу достиг просветления.

Такова подлинная суть дзэн. Подвержен иллюзии тот, кто пытается двигаться так

быстро, чтобы не намокнуть под дождем. Истина в том, чтобы намокнуть всякий раз,

когда вы оказались под дождем без зонтика.

 

Доброта.

 

У Такуана было много последователей от Иэмицу, третьего сегуна сёгуната

Токугава, до простых крестьян. Среди них был старик, имени которого никто не

помнил. Он был немного чудаковат. Однажды этот старик послал к Такуану своего

слугу, чтобы после окончания церемонии пригласить мастера на трапезу.

— Как бы скромна ни была моя пища, я хочу, чтобы Осе в моем доме отведал

вареный рис с ячменем, — сказал старик слуге.

Осе, любивший это блюдо, с готовностью принял приглашение и отправился в гости

к старику. Там ему предложили большую тарелку, полную каши из риса и ячменя.

Никаких приправ к каше у старика не было. На столе не было даже квашеной

редиски такуан-дзукэ, приготовленной по рецепту Осе.

Обычно неприхотливый, Такуан в этот раз подумал: "Неужто старик не подаст к

рису никакого соления?", но задавать вопросы было некогда, поскольку рот был

занят вкусной кашей. Старик спокойно сидел перед гостем, ожидая конца трапезы.

Когда живот Осе наполнился, он поднялся, чтобы уйти, но старик остановил его и

спросил:

— Осё-сан, я угостил вас вареным рисом, а вы уходите, даже не поблагодарив меня.

Разве монахи так поступают?

— Вы пригласили меня отведать вареного риса с ячменем. Вы не приглашали меня

говорить вам "спасибо", — без промедления ответил Осе и быстро вышел из дома.

Этот ответ задел старика, и он решил когда-нибудь отыграться на Осе. Однажды

старик задумался, как ему поймать Осе на слове. В этот самый миг к нему в дом

вбежал Осе и воскликнул:

— На улице льет, как из ведра! Одолжите мне, пожалуйста, зонтик и гэта

(деревянные туфли).

Старик обрадовался возможности отыграться на Осе и очень вежливо предложил ему

то, что тот попросил. Старик был уверен, что на этот раз Осе поблагодарит его,

но этого снова не случилось. Осе быстро вышел из дома и вскоре прислал молодого

монаха, чтобы вернуть взятые вещи. Монах был похож на своего мастера — он не

поблагодарил старика, а только оставил вещи и ушел восвояси.

Через несколько дней Осе и старик встретились за чаем. Старик решил, что пришло

время поговорить обо всем, и начал издалека:

— Вам не повезло в тот день, когда дождь застал вас на улице, правда?

— Да, не повезло. Надеюсь, молодой монах вернул вам зонтик и гэта!

— Конечно, вернул. Это было очень мило с вашей стороны, — сказал старик,

заметив, что невольно сам благодарит Осе. Как он мог допустить такую

оплошность?

Осе сидел напротив старика и улыбался. Старик не мог больше сдерживаться и

выпалил:

— Осё-сан, вы плохо воспитаны. Вы могли бы по крайней мере сказать мне

"спасибо"!

— Если я скажу вам "спасибо", тем самым я выплачу вам свой долг, — сказал

Такуан спокойным голосом. — Я всегда про себя благодарю вас и никогда не

забываю вашу доброту. Если же человек ожидает благодарности за свою доброту,

это не настоящая доброта. Вы не должны рассчитывать на то, что станете

свидетелем радости других и услышите их похвалу. Добрые дела сами по себе

должны доставлять вам удовольствие, и при этом, давая что-то другим или помогая

им, вы не должны ожидать награды. Такова настоящая доброта.

Вы обманываете себя, если делаете что-то доброе из тщеславия или самодовольства.

При этом вы позволяете заблуждению войти в вас. Люди склонны к корыстолюбию.

Делая одолжение другим, они стремятся получить что-то взамен. Ничего не

понимает в людях тот, кто не видит различия между добротой и

заинтересованностью.

Если вы делаете добро, руководствуясь только своими личными интересами, вы

совершаете ошибку. Если же вы каждым своим действием стараетесь помогать другим,

вас никогда не постигнет разочарование.

Несокрушимый дух.

Одно время у Иэмицу, третьего сегуна сёгуната Токугава, была любимая обезьянка.

Она была очень шустрой. Однажды Иэмицу велел своим слугам попытаться ударить ее,

но ни одному из них не удалось это сделать. Тогда Иэмицу попросил мастера меча

Япо сделать то же самое, но обезьянка была такой подвижной, что даже Япо не мог

настичь ее.

— Поскольку она прыгает быстрее молнии, лишь Такуан Осе из храма Токайдзи

сможет опередить ее, — сказал Япо, и Иэмицу отправил посланца, чтобы тот

доставил Такуана в замок.

— Осе, попытайтесь ударить эту обезьянку, — сказал сегун прибывшему Такуану.

Осе посмотрел, как она лежит на руках у сегуна и поднял свою палку священника.

Только он поднял ее, чтобы ударить обезьянку, как она вскрикнула и простерлась

перед Осе, словно умоляя о пощаде. Иэмицу и его свита была поражены и начали

прославлять Такуана. В ответ Такуан рассмеялся и сказал:

— Здесь нет ничего особенного. Поскольку господин Япо и другие подданные

беспокоились о том, что, целясь в обезьянку, сидящую на коленях у сегуна, они

могут задеть самого сегуна, в их движениях недоставало духа. Но я был исполнен

решимости если нужно, ударить самого сегуна. Обезьянка почуяла мой дух и

испугалась.

Учение Такуана несложно. Нанося удар, просто наносите удар. При этом в вашем

уме не должно быть ничего другого.

 

 

Холодная или горячая?

Это история о детстве Такуана. В наши дни золотых рыбок можно купить на рынке

очень дешево, но во времена Осе они были редкими и дорогими.

Однажды летним днем, выполнив какое-то поручение своего наставника, молодой

монах Такуан возвращался в монастырь и увидел, что у ворот храма остановился

торговец золотыми рыбами.

— Эй, мальчик, видишь этих красивых золотых рыбок? — обратился к нему торговец,

— Эти золотые рыбки привезены из Нанбана (Португалии и Испании). Они очень

редкие.

— Неужели эти рыбки привезены из Нанбана? — не поверил Такуан.

— Да, оттуда, — ответил торговец.

Рыбки были очень привлекательны, и молодой монах засмотрелся на них, забыв о

том, что возвращается в храм. В это время торговец, измаявшись на летней жаре,

задремал в холодке. Мальчик долго смотрел на рыбок, а затем ему стало интересно,

сколько их в сосуде.

Он попытался сосчитать рыбок. Это было нелегко, потому что они постоянно

плавали. Как он ни старался, ему не удавалось сосчитать рыбок, но он не

сдавался. В конце концов он все-таки СМОГ их пересчитать. Оказалось, что всех

рыбок в сосуде двести пятьдесят восемь. Проснувшись, торговец увидел, что

молодой монах по-прежнему стоит рядом и смотрит на рыбок.

— Монах, ты что, хочешь купить несколько золотых рыбок?

— Да, хочу, но они слишком дорогие для меня.

— Ты действительно хотел бы приобрести рыбок? Что ты будешь делать с ними? —

поинтересовался торговец, покуривая трубку.

— Выпущу их в пруд.

— Прекрасная идея. В таком случае, если ты сможешь сосчитать, сколько рыбок

плавает в этом сосуде, я тебе подарю их всех. Ну что, по рукам?

"Тут он и попался!" — подумал молодой монах, но не подал виду, а лишь нахмурил

брови и спросил:

— Если я сосчитаю рыбок, вы что, и правда отдадите их мне?

— Торговец золотыми рыбками никогда не обманывает, -ответил торговец.

— Но если вы мне их не отдадите, я вам этого никогда не прощу.

— А ты, молодой монах, что ты мне дашь, если ошибешься?

— Погодите, дайте подумать... Я отдам вам свое пирожное! Затем монах сделал вид,

что считает рыбок, хотя и знал заранее, сколько их в сосуде.

— Пересчитал! — воскликнул он.

— И сколько же рыбок в сосуде?

— Всего в сосуде двести пятьдесят восемь рыбок.

— Что ты говоришь?! Двести пятьдесят восемь рыбок? Нет, этого не может быть! —

воскликнул торговец, побледнев с волнения.

— Что, я ошибся? — спросил монах. Торговец закатил глаза к небу и воскликнул:

— О шустрый мальчишка! Как тебе удалось их сосчитать? Наверное, ты сосчитал их,

пока я спал?

— Да, я сосчитал их, пока вы спали. Почему бы и нет? Teперь я забираю их себе,

ведь вы мне пообещали.

— О дорогой мой! Если ты заберешь всех моих рыбок, с завтрашнего дня мне нечего

будет есть, потому что я зарабатываю себе на жизнь, продавая их ежедневно.

Прости меня! Я совершил ошибку!

— Возможно, это так. Но обещание есть обещание.

— О какой ужас! Сжалься надо мной, — умолял торговец, сняв шляпу.

— Пока вы спали, я сосчитал рыбок в вашем сосуде. "Беспечность — величайший

враг". Разве вы не знали об этом?

— Я знал, я знал.

— В таком случае дайте мне хотя бы одну золотую рыбку, - настаивал монах.

— Одна рыбка стоит одну монету, — быстро ответил торговец.

— Одну монету? Но я ведь могу забрать у вас всех рыбок до последней, не так ли?

Тогда торговец дал монаху одну рыбку. Тот побежал в монастырь и поместил рыбку

в сосуд для мыла, который стоял на веранде. Затем он взял сосуд в руки и

направился к мастеру.

— Ты опоздал. Где ты был все это время? — спросил мастер.

— Я выполнял ваше поручение, — спокойно ответил монах. Но тут мастер заметил,

что в мыльнице, которая находится в руках у монаха, что-то движется.

Присмотревшись, он разглядел в ней прелестную золотую рыбку.

— Что это? Золотая рыбка? — спросил он. Молодой монах объяснил ему, как он

раздобыл ее. Мастер от души рассмеялся и неожиданно спросил:

— Скажи мне, эта золотая рыбка живая или мертвая?

— Какая милая рыбка. Смотрите, она прыгает! — ответил монах, который в это

время смотрел на рыбку.

Мастер приблизился к нему и хотел заглянуть в сосуд, но монах выплеснул на него

воду вместе с рыбкой и воскликнул:

— Скажите мне, эта вода холодная или горячая?! Даже у дзэнского мастера не

нашлось слов, чтобы ответить на эту дерзкую выходку Такуана.

Такуан и разбойники.

Осе путешествовал по дороге Танбадзи и пришел в местечко Иваяма. Было около

трех часов пополудни. Он зашел в придорожную харчевню и спросил:

— У вас найдется что-нибудь поесть?

— Добро пожаловать! Из вегетарианских блюд сейчас есть только баклажаны и

сладкий картофель.

— Не беспокойтесь, я буду есть рыбу. Овощи не утолят мой голод.

— Разве монахи едят рыбу?

— Я ем все. Если у вас есть осьминоги, это будет еще лучше. И налейте мне сакэ,

пожалуйста.

Пока Такуан ел рыбу, осьминогов и пил сакэ, он подслушал разговор за соседним

столиком. Двое похожих на торговцев говорили с серьезным видом:

— Ты что-нибудь слышал о бандитах? Их поймали?

— Если бы поймали! Пять или шесть мужчин скрываются в горах и время от времени

выходят на дорогу, чтобы грабить путников. Путешествовать становится опаснее с

каждым днем.

— Господин этой местности должен разработать какой-то план, чтобы поймать их.

Почему же он медлит?

— Это не так просто, как может показаться. Разбойники хорошо вооружены и

скрываются глубоко в горах. Из-за них люди боятся путешествовать по этой дороге.

Это плохо сказывается на торговых делах.

— Простите, вы можете сказать мне, где появляются эти разбойники? — спросил

Такуан.

— На ближайшей горе, — ответили торговцы.

— В древности считалось, что на этой горе живут демоны, а теперь на этой же

самой горе поселились разбойники?

— Это не шутка. Я слышал, что там живут пять или шесть ренинов (самураев без

хозяина), которые нападают на беззащитных путников.

— Мне очень неприятно об этом слышать. Должно быть местным жителям приходится

нелегко. Хорошо, я поймаю их.

— О достопочтенный монах! Вы обещаете сделать великое дело, но скажите, как вам

это удастся? Вы владеете боевыми искусствами?

— Нет, я не знаю ничего о боевых искусствах.

— Это плохо. Если вы отправитесь к разбойникам, не владея боевыми искусствами,

вас сразу же убьют.

— Не бойтесь, мне ничего не угрожает. Разбойники ведь тоже люди. Я пойду туда и

поговорю с ними.

— Вы говорите правду? — недоверчиво спросили торговцы. Такуан одним залпом

допил свое горячее сакэ и сказал:

— Я всегда говорю правду. А вам стоило бы лучше разобраться в том, что вы

делаете, покупая и продавая товары. Небеса дают нам деньги, чтобы мы не

накапливали их. Если у вас есть сострадание, вы должны тратить заработанные

деньги. Если же вы оставляете их у себя или покупаете одежду и не носите ее,

разбойники найдут вас и заберут у вас все. Не разбойники в этом виноваты, а вы

сами. Вы поступаете несправедливо, накапливая больше, чем вам нужно.

— Достопочтенный Осе, оказывается, вы великий защитник разбойников. Вы как-то

связаны с ними?

— Не говорите глупостей. Я никак с ними несвязан. Хозяин! Можно мне уплатить за

еду? — позвал Такуан, и когда хозяин харчевни подошел, он заплатил за съеденное,

купил у него еще две бутылки сакэ и вышел, сказав торговцам: — Я пойду к ним и

одолею их!

Гора была покрыта густым лесом. В лесу было темно даже в дневное время. Осе

уходил все дальше в лес в сопровождении одних лишь звуков своих шагов и криков

птиц. Вскоре начали сгущаться сумерки. Была середина марта, и вокруг царила

такая тишина, словно на горе не было ни одной живой души.

"Здесь я чувствую себя прекрасно. Лесная тишина делает мой ум кристально чистым.

Но лес такой густой, что в нем впору жить демонам. Скоро я уже встречу

разбойников", — думал Такуан, углубляясь все дальше в горы. Наконец он увидел

двух грубо одетых мужчин, сидящих у костра возле небольшой часовни.

— Здравствуйте! Это вы здесь разбойники? Мужчины подскочили от удивления.

— Кто ты? — спросили они.

— Кто я? Я человек, — ответил Осе.

— Без тебя знаем, что ты человек. Скажи нам лучше, какой ты человек? Чем ты

занимаешься?

— Чем я занимаюсь? Я нищий монах.

— Нищий монах! Почему же ты бродишь в этом лесу в столь поздний час?

— Нет, сначала вы, разбойники, скажите мне, что вы делаете в этом лесу?

— Заткнись, нищий монах! Если у тебя нет денег, проваливай отсюда

подобру-поздорову, — сказали разбойники.

— И не подумаю! Жизнь не настолько важна для меня, чтобы я убегал. И кроме того,

хотя я и нищий, у меня есть с собой деньги, — ответил Осе.

— Что? У тебя есть с собой деньги?

— Да, есть. У меня с собой много денег. Они такие тяжелые, что мне хотелось бы

где-нибудь их оставить.

— Он сошел с ума.

— У вас наверняка есть главный. Мне бы хотелось поговорить с ним. Отведите меня

к нему.

— Это всего лишь сумасшедший нищий! Зарубить его! — воскликнули разбойники, но

как только они собрались обнажить мечи, Такуан ударил их посохом. Разбойники

упали, и Такуан успел их связать, воспользовавшись их замешательством. Все было

сделано так быстро, что разбойники не успели и глазом моргнуть.

— Пожалуйста, сжалься над нами! — попросили они.

— Я монах, и поэтому я не возьму ваших жизней. Отведите меня к своему

предводителю.

— Хорошо, монах, — сказали разбойники и повели Такуана еще дальше в горы. Через

некоторое время они привели его к лесной хижине.

— Сколько там человек? — спросил Такуан.

— Вместе с нами всего шесть. Сегодня утром двое отправились в деревню и еще не

вернулись, стало быть, сейчас в хижине два человека.

— Добрый вечер! — сказал Такуан, заходя в хижину. Предводитель разбойников был

очень удивлен таким поведением незнакомца и спросил у него:

— Кто ты?

— Я нищий монах, у которого нет дома под небесами, — ответил Такуан.

— Зачем ты пришел сюда?

— Я пришел сюда, чтобы поймать тебя и тем самым помочь людям.

— Что?! Ты пришел сюда, чтобы поймать меня? Ты смелый человек! Но остерегайся,

я сейчас покажу тебе свое искусство, — сказал он и вышел из хижины, прихватив с

собой длинное копье. Осе не спеша последовал за ним.

Разбойник поднял копье и принял боевую стойку. Осе сжал в руках свой монашеский

посох. Некоторое время они стояли, прислушиваясь к дыханию друг друга, стараясь

улучить момент для атаки. "Как удивительно! — думал Осе. — Этот разбойник

выглядит как мастер копья. Если мне удастся поймать его и наставить на путь

истинный, он будет полезен людям". "Какой бесстрашный монах! — думал разбойник.

— В том, как он смотрит на меня, есть что-то жуткое".

Через некоторое время разбойник с криком атаковал Осе. Осе сделал вид, что

копье пронзило его, хотя на самом деле он увернулся от удара. Хотя Осе никогда

не изучал боевые искусства, он достиг состояния непоколебимой мудрости за

пределами жизни и смерти. Он легко подался вперед телом, ударил разбойника

посохом по рукам, и тот уронил копье на землю. После этого разбойник сделал шаг

назад и схватился за рукоять меча, но тут подоспел Осе и, не дав противнику

обнажить меч, свалил его на землю. Разбойник пытался продолжить борьбу, но Осе

прижал его к земле и воскликнул:

— Эй, друзья-разбойники! Подайте мне веревку, которой я вас сегодня связывал!

Разбойники были потрясены. Монах победил их главаря прямо у них на глазах и

теперь просил подать веревку, чтобы связать его. Им ничего не оставалось, как

выполнить его приказ.

— В обращении с копьем ты слишком искусен, чтобы быть обычным разбойником, —

сказал Осе, связав предводителя веревкой. — Назови свое настоящее имя.

— Мне стыдно называть свое настоящее имя, — сказал предводитель. — Я

зарабатываю себе на жизнь тем, что нападаю на людей, но в прошлом я служил

семье Оромо на острове Кюсю. Мой отец — великий мастер копья Онода Кагэю Гэнсин,

а я — его преемник. Меня зовут Когоро Ёсимицу. Много лет я изучал искусство

копья под руководством своего покойного отца.

— Значит, ты — Когоро, единственный сын Онода Кагэю, которого называли еще

Львиным Сердцем. Вот так встреча! — удивленно воскликнул Осе. У него были

основания для удивления, потому что школа копья мастера Онода была широко

известна.

— Как жаль, что ты стал разбойником! Но прежде чем продолжить разговор, давай

вернемся в хижину, — предложил Осе.

Осе велел разбойникам приготовить ужин и поставил на стол сакэ, которое сам

принес.

— Давай выпьем за наше знакомство, Когоро! Позволь мне наполнить твою чашу, —

сказал Такуан, но Когоро был так посрамлен, что стыдился поднять на него глаза.

— Когоро, расскажи мне, почему ты стал разбойником, если ты родился в такой

знаменитой семье?

— Мне стыдно отвечать на твой вопрос. По правде говоря, после смерти отца я

обучал искусству поединка на копьях господина Отомо из провинции Бунго (ныне

провинция Ойта). Я получал от него хорошее жалование и был вполне доволен своей

жизнью. Но затем господин Отомо связался с шайкой негодяев и начал сторониться

своих преданных слуг. Он целыми днями гулял, предаваясь разврату, и я был

обеспокоен судьбой клана. Я начал высказываться об этом вслух, за что в конце

концов мне запретили видеться с господином Отомо. Я не мог оставаться в этом

доме и два года назад покинул Кюсю. По случаю мне предложили возглавить

разбойников, и с тех пор я веду эту постыдную жизнь.

— Предки предупреждали: лучше умереть от жажды, чем украсть воды из чужого

родника, — сказал Осе. — Поскольку ты родился в прославленной семье, ты

совершил нечто большее, чем простое преступление, когда стал разбойником. Ты

должен вернуться на истинный путь и в ратных подвигах восстановить честь своей

семьи.

— Спасибо вам за ваше наставление, но я слишком далеко отклонился от истинного

пути. Как я теперь буду смотреть в лицо людям? Лучше покончить с собой, чем

жить в позоре! — Тут он выхватил короткий меч и собирался совершить харакири.

— Подожди! — велел Осе.

— Нет, Осе, я хочу умереть, как самурай, — сказал Когоро, исполненный решимости.

 

Осе увидел, что Когоро раскаивается и, если не покончит с собой, станет

безупречным самураем. Поэтому Осе предстояло отговорить его от самоубийства.

Задача была не из легких.

— Не торопись, неверный сын! — произнес Осе громовым голосом и, увидев, что

Когоро немного расслабился, продолжил: — Нет ничего удивительного в том, что ты

хочешь покончить с собой после того, что ты совершил. Но ты знаешь одно, и не

знаешь другого. Даже разбойник, чтобы стать предводителем, должен иметь пять

добродетелей. Прежде чем совершить нападение, ты думаешь о тактике; это

мудрость. Несмотря на опасность, ты врываешься в дом и похищаешь казну; это

смелость. Ты заботишься о своих людях; это следование долгу. Твои люди

подчиняются тебе как предводителю; это уважение. Ты делишься награбленным с

бедными; это щедрость. Без этих добродетелей невозможно стать даже разбойником.

Таким образом, ты уважаемый человек, наделенный пятью добродетелями. Связавшись

с разбойниками, ты совершил ошибку и отошел от истинного пути. Раскайся в своих

недобрых делах и верни себе былую честь, Когоро.

— Достаточно, Осе! Я понял, — сказал Когоро. — То, что было, больше не

повторится.

Осе любил подробно объяснять свои решения. Благодаря ясности своих рассуждений

ему удалось отговорить Когоро от совершения харакири. Говорят, что впоследствии

Когоро занимался под руководством господина Ягю Тадзима-но-ками и вошел в

историю как знаменитый мастер боевых искусств.

Вмешательство Такуана всегда было спонтанным. Его намерение помочь человеку

естественно вытекало из жизненных обстоятельств подобно тому, как из-под камня

бьет чистый родник.

 

Безмолвное понимание.

 

У сегуна Иэмицу был любимый китайский пес. Это был очень большой кобель. Иэмицу

заботливо ухаживал за своим псом и всегда брал его с собой на прогулку.Однажды,

как водилось, сегун прогуливался с псом во дворе. Внезапно пес чего-то

испугался и начал лаять на Иэмицу. Что сегун ни делал, чтобы успокоить его, тот

продолжал лаять еще громче. Невозмутимый по своей природе, Иэмицу окончательно

вышел из себя.— Что с тобой, противная собака? Почему ты лаешь на своего

хозяина? Ты что, забыл, кто твой хозяин?Иэмицу решил, что пес лает потому, что

у него слишком длинные уши.— Эй, есть кто-нибудь поблизости? Принесите ножницы

и отрежьте ему уши!Один из прислужников бросился за ножницами, но тут к сегуну

подошел Осе. Он плюнул себе на ладонь и протянул ее в сторону разъяренного

зверя. Вскоре пес унялся и, виляя хвостом, принялся лизать его руку.Иэмицу был

удивлен и спросил: — Что такого особенного в вашей руке, дзэнский мастер? Как

вам удалось так легко успокоить взбесившуюся собаку?— Это результат действия

высшей мудрости. Я успокоил его, направив в его сторону ум, исполненный

безмолвного понимания.— Вот это да! — только и смог сказать пораженный сегун.

 

Последние дни Такуана.

 

Говорят, что выдающиеся монахи знают, когда наступит их последний час.

Наступило одиннадцатое декабря 1645 года. Такуану тогда было семьдесят три года.

Ему нездоровилось, хотя он ничем не был болен. Монахи и родственники собрались

возле его постели. Осе посмотрел на них и сказал: — Кажется, моя жизнь подходит

к концу. Я пришел в одиночестве и ухожу в одиночестве. Пожалуйста, не сожалейте

о моем уходе. Когда меня не станет, ешьте и пейте, веселитесь и танцуйте.Все

были удивлены. Господин Ягю Тадзима-но-ками вышел вперед и сказал:— Осе,

разрешите мне задать вам один вопрос?— Какой вопрос?— Мастер, вы знаете, когда

наступит ваш последний час?— Прошлой ночью Амида явился мне и спросил: "Такуан,

когда ты хочешь уйти, сегодня или завтра?" Я ответил ему; "Я не хочу уходить,

но я знаю, что должен. Я приду через несколько дней". Сегодня я счастлив, что

все вы собрались здесь проводить меня.Затем монахи - прислужники принесли

рисовые пирожки и чай. Увидев это, Такуан сказал:— Не жалейте для собравшихся

ничего. Угощайте их рыбой и сакэ. Пейте сакэ, ешьте рыбу и будьте здоровы.

Продлевайте свою жизнь. Если вам пятьдесят лет, живите, пока вам не исполнится

шестьдесят. Если вам шестьдесят, живите, пока вам не исполнится семьдесят.Затем

Такуан сам совершил омовение. Он оделся в черную ткань и пурпурную мантию

поверх нее. Он побрил себе голову, вышел к присутствующим и сказал им:—

Похороните мое тело в горах за храмом. Просто засыпьте его землей и уходите. Не

читайте сутр, не сооружайте алтаря, не принимайте поминальных приношений. В

день похорон одежда и еда монахов пусть будут такими, как обычно. Не требуйте

присвоения посмертного титула. Не возводите надгробия и не ставьте доски с

надписью. Не собирайте моих изречений и не пишите моей биографии.Состояние

Такуана ухудшалось, и тогда сегун Иэмицу прислал посланца, чтобы записать его

последние слова.— Я не хочу умирать, — сказал Такуан.Услышав эти слова,

посланник был очень удивлен и сказал:— Можно вас попросить сказать какие-то

другие слова, мастер?— Я не обманул тебя. Я сказал правду. Я действительно не

хочу умирать. Нет хороших предзнаменований, нет падающих цветов.Сказав эти

слова, Такуан нарисовал большой иероглиф "Сон" и спокойно ушел в Нирвану.

Решимость

Не бойтесь ничего. Того, кто боится, преследуют неудачи. Страх иногда допустим

в обыденной жизни. Но в ответственный момент гоните страх прочь. Усомнившись

хотя бы на мгновение вы потерпите поражение.

 

 

Первородный ум

Все, что вы делаете, делайте от всей души. Это и есть хансин (первородный ум).

Если же вы сомневаетесь, действовать или не действовать, это какки (эмоции).

Прилежно делайте то, что вы желаете делать, и не делайте того, в чем вы не

уверены. Глубоко осознанные желания исходят от первородного ума, тогда как

неуверенность - это проявление эмоций.

 

Три типа плохих действий

Действия совершает каждый. Действия бывают хорошими и плохими. Плохие действия

бывают трех типов - действия тела, уст и ума. Убийство, воровство и

прелюбодеяние - действия тела. Ложь, оскорбление и бессмыслица - действия уст.

Алчность, гнев и досужие жалобы - действия ума. Тело и уста не могут сделать

что-то без участия ума. Поэтому наибольшую опасность таят в себе недобрые

действия ума.

 

Три яда

Действия ума содержат три яда - алчность, гнев и досужие жалобы. Три яда

являются источником всех порочных действий. Алчные люди поджигают дома, убивают

людей и крадут имущество других. Так происходят многие плохие действия. Гнев

приводит к ссорам в семье и вражде между братьями и друзьями. Люди убивают Друг

друга и совершают другие предосудительные поступки. Люди, жалующиеся на свою

жизнь, невежественны и не видят подлинного состояния вещей. Они действуют

предвзято и не могут выносить людей, предрассудки которых отличаются от их

собственных. Предвзятость в суждениях рождает ссоры. Кроме того, жалобы на