Современные криминологические концепции, определяющие практику воздействия на преступность в западной Европе

Современные криминологические концепции, определяющие практику воздействия на преступность в Западной Европе

 

К 70-м гг. криминология в западных странах достигла определенной зрелости, показателями которой можно считать:

— во-первых, значительный уровень теоретического осмысления сущности преступности. Западные криминологические теории раскрыли различные стороны этого явления, выявили его причины, показали возможные направления воздействия на криминальный феномен;

— во-вторых, государственные структуры стали серьезно относиться к криминологическим исследованиям: на их проведение начали выделять значительные денежные средства, во многих странах были созданы криминологические учреждения (институты, исследовательские центры и т. п.), немало рекомендаций криминологов реализовались в практической деятельности по воздействию на преступность.

Огромное число преступлений, увеличивавшееся из года в год, парализовало страхом немалую часть населения стран Западной Европы. Преступность инициировала недовольство капиталистической государственной системой не только У беднейших слоев "общества всеобщего благоденствия", но также у представителей среднего класса и даже элитарных групп, которым не удавалось найти безопасность за высокими стенами собственных замков и в бронированных автомобилях. Радикалы взяли на вооружение марксистский тезис о том, что в условиях капиталистического общества государство никогда, ни при каких условиях не сможет справиться с преступностью. Все больше и больше людей стали сомневаться в жизнеспособности капиталистической системы. В этих условиях поиск эффективных мер обуздания чреступности стал одним из условий выживания буржуазной государственности. Политики решились на проведение достаточно радикальных социальных реформ — благоприятным политическим фоном для таких реформации было то, что в ряде стран Европы к власти пришли социалисты,

а в Португалии президентом стал коммунист Алваро Куньял. Самые смелые и достаточно дорогостоящие рекомендации криминологов находили поддержку.

Социальное реформирование как инструмент воздействия на преступность в Западной Европе

В 70-е годы в большинстве стран Запада акцент в воздействии на преступность делался на общественные преобразования и на перевоспитание преступников. Первое направление обслуживали социологические теории преступности, второе — клиническая криминология.

Социальные реформы были направлены на уменьшение разрыва в экономическом положении бедных и богатых, на ограничение безработицы, усиление социальной поддержки безработных (увеличение материальной помощи, содействие профессиональной переподготовке, национализация ряда производств и создание дополнительных рабочих мест). Значительное место в социальном реформа-торстве занимало решение жилищной проблемы: избавление европейских городов от гетто и трущоб, предоставление бездомным муниципального жилья. Теоретической основой всех этих глобальных общественных преобразований была концепция аномии, социальной дезорганизации. Государственные деятели практически признали справедливость данного диагноза, с помощью которого криминологи констатировали болезненное состояние западного социума. Была предпринята попытка путем указанных реформ гармонизировать капиталистическое общество.

Значительное место среди реформаторских мер воздействия на преступность занимала забота о несовершеннолетних и молодежи. Криминализация подрастающего поколения всегда ведет к росту преступности. В Бельгии был принят Закон о молодежи, который предусматривал ряд организационных мер, направленных на оказание педагогической и материальной помощи юным согражданам. Для рассмотрения уголовных дел в отношении несовершеннолетних стали создавать специальные суды, которые много внимания в ходе судебных разбирательств уделяли выяснению условий воспитания делинквента (такой термин был принят, чтобы не клеймить молодых людей званием преступника), тщательно исследовалась его личность, серьезнейшее внимание уделялось анализу возможности перевоспитания подростка. Практика назначения наказаний в таких судах была мягче, в качестве альтернативных наказаний применялись, например, возложение обязанности участвовать в общественных работах, регулярно посещать воспитательные мероприятия или опреде

ленные молодежные клубы. Аналогичные законодательные акты приняли парламенты и ряда других западноевропейских стран. В Швейцарии по примеру Бельгии создали целую. службу молодежи, включавшую департаменты организации досуга и отдыха, социальной помощи, медико-педагогическую службу и службу опекунства. В некоторых европейских странах возникли оригинальные педагогические службы, состоявшие из уличных воспитателей, которые работали по ночам в общественных местах. Все эти учреждения позволяли находить адекватные подходы для направления в социально полезное русло трудных подростков. В основе всех этих реформ лежали различные теоретические модификации концепции дифференциальной ассоциации.

В конце 70-х интересное исследование молодежной преступности провел криминолог из Геттингенского университета (ФРГ) И. Древенс. Он пришел к выводу, что проведением антиалкогольной кампании можно значительно снизить уровень криминала в молодежной среде. Им была разработана схема соответствующей кампании. И. Древенс предложил систематически проводить социально-психологические профилактические обследования, которые помогли бы выявить молодых людей, попавших в неблагоприятные условия (что обычно ведет к злоупотреблению алкоголем, наркотиками и совершению преступлений). Если таким молодым людям своевременно оказать материальную, психологическую и педагогическую помощь, то вероятность удержания их от преступлений окажется весьма высокой.'

Реформы полицейской системы

Полиция, на материальное обеспечение которой общество тратило значительные средства, оказалась бессильной удержать натиск преступности, несмотря на многократное увеличение ее рядов. Весьма показателен в этом отношении пример Великобритании. После прихода в 1979 г. к власти М. Тетчер правительство во главу угла своей внутренней политики поставило борьбу с преступностью. Причем основной акцент был сделан на укрепление полицейских сил. Расчет строился на создании хорошо оснащенной полиции, наделенной повышенными властными полномочиями. Однако полицейский эксперимент "железной леди" оказался малоэффективным. Рост преступности остановить не удалось. На всем протяжении 80-х гг. расходы на полицию увеличились в три раза, но в то же время количество только зарегистрированных преступлений удвоилось. Полномочия полиции были значительно расширены, а раскрываемость преступлений снизилась. Более того, снизился традиционно высокий авторитет полиции в глазах общественности.² Таким образом, если в 70-е гг. под огнем критики за неуспехи в воздействии на преступность оказывались политики-реформаторы и криминологи, то теперь ответственность за рост преступности возлагали на полицейскую, судебную и пенитенциарную системы. Уровень раскрываемости был невысок, судебные приговоры казались недостаточно строгими, а уровень рецидива, напротив, был весьма значителен. Особую опасность приобрел феномен организованной преступности, которая постепенно приобрела транснациональный характер и стала малоуязвимой для полицейского воздействия. В этих условиях Полицейский фонд Великобритании организовал углубленные криминологические исследования,

основной задачей которых было выяснение возможности полицейских сил влиять на развитие криминальных процессов в обществе. Исследования показали, что полиция может оказывать на динамику преступности в стране весьма ограниченное воздействие. Полицейские могут посадить в тюрьму отдельных преступников, но не в состоянии прекратить, например, ночные грабежи или ограничить рост этих грабежей.' Все больше специалистов в области борьбы с преступностью стали приходить к выводу о справедливости афоризма: "Апеллировать в избавлении от преступности к полицейским мерам и пенитенциарной политике — это все равно, что с помощью зонтика пытаться остановить дождь".²

Горькие реалии вынудили политиков сделать вывод о том, что преступность — крепкий орешек, и избавиться от нее с помощью исключительно карательных мер, какими бы жесткими они ни были, невозможно. Национальные системы воздействия на преступность, многие элементы которых практически работали на холостых оборотах, обрели прежнюю значимость. Наряду с сохранением репрессивных мер вновь стали развиваться различные механизмы социального контроля и ранней превенции.

Серьезным изменениям была подвергнута полицейская деятельность. Реформирование полиции в Европе пошло в двух направлениях. В большинстве стран функции этой организации стали расширяться и изменяться. О том, что полиция должна в большей мере ориентироваться на потребности региональной общины, а полицейские — выполнять функции защитников, воспитателей и опекунов, много говорилось в 60-е и 70-е гг., были предприняты некоторые меры в этом направлении, однако резкое усиление карательной составляющей антикриминальной политики переориентировало развитие полицейских сил, которые взяли на вооружение жесткий стиль. В конце 80-х гг. изменение акцентов полицейской деятельности стало актуальной потребностью. Полицейские во многих западноевропейских странах стали заниматься воспитательной работой с несовершеннолетними, консультировать население по проблемам эффективной защиты от преступников, оперативно решать проблемы межличностных отношений, пресекая развитие конфликтов. Да и структура полицейских органов стала меняться в плане ориентации на решение соци-

альных проблем. Например, на улаживание межэтнических конфликтов, которые нередко выливаются в крупномасштабные преступления. В этих целях в датской полиции были созданы специальные межэтнические отделения.'

Архитектурная криминология

Достаточно интересным является новое архитектурное направление в практике предупреждения преступлений. Еще в 1978 г. в Висбадене состоялся первый международный симпозиум по вопросам планирования городского строительства и связи между архитектурой жилых районов и ростом преступности. В 80-х и 90-х гг. исследования в этом направлении продолжались.

Психологи установили, что высотные дома нередко оказываются источниками депрессии горожан. Городские жилища, в которых концентрируется огромное количество людей (в одном доме подчас можно поселить жителей нескольких деревень), меняют стиль отношений между ними. Такой тип жилищ продуцирует эмоциональную разобщенность людей, способствует развитию безличных, холодных контактов между людьми. В этом мире (который стали называть каменными джунглями), несмотря на многолюдность, человек начинает чувствовать себя одиноким и беззащитным. По данным виктимологических исследований, в различных странах мира в среднем 45% потерпевших становятся жертвами преступлений около дома, 37% — вдали от дома, но в закрытых, недоступных визуальному наблюдению окружающих местах.' Местная община — коллектив соседей, которые готовы оказывать поддержку друг другу, чьим мнением люди могли бы дорожить и взаимоотношения с которыми (одобрение-осуждение) могли бы оказаться эффективным механизмом социального контроля — практически нежизнеспособна в каменных джунглях. Исследования криминологов архитектурного направления установили, что нередко образование общины соседей зависит от того, огорожен ли жилой массив забором, имеется ли непроходной двор. В замкнутых жилых зонах люди привыкают друг к другу, и появление там чужака не проходит незамеченным. Преступники стараются избегать таких жилых комплексов.

Растущее сосредоточение людских масс в промышленных центрах значительно снижало эффективность деятельности полиции, возможности предупреждения преступлений и оперативного реагирования на них. Нередко проходят многие недели, прежде чем одинокие люди, умершие или убитые в своей квартире, будут обнаружены. В высотных жилых домах регистрируется в семь раз больше преступлений, чем в малоэтажных жилищах. Причем чем больше этажность дома, тем больше вероятность преступлений. Дома выше семи этажей в четыре раза чаще подвергаются разбойным нападениям и ограблениям, чем дома с шестью и менее этажами. 32% всех разбойных нападений в домах совершаются в лифтах. В этой связи в ряде стран лифты стали оснащать телекамерами, с помощью которых портье может видеть, что происходит в кабине.² Оказалось, что архитектурный стиль больших городов нередко ини

циирует преступления и облегчает их совершение. Эти аспекты стали учитывать в практике градостроительства:

при проектировании новых районов (приоритет стал отдаваться малоэтажным коттеджам) и реконструкции старых. Например, в одном из районов Лондона (Стоунбридже) особенности застройки весьма затрудняли действия полицейских по задержанию преступников: узкие улочки исключали использование автомобилей, наличие большого количества тупиков,закоулков, проходных дворов, подвалов и подземных проходов делали неуязвимыми преступников, и полицейские погони всегда оканчивались неудачно. Там открыто торговали наркотиками, кражи со взломом стали практически нормальным явлением, прохожий, случайно оказавшийся в этом районе, почти гарантированно подвергался нападению. В целях избавления английской столицы от этого рассадника преступности по ходатайству правоохранительных органов муниципалитет принял решение о сносе ряда домов и перепланировке Стоунбриджа. Архитектурные особенности, создававшие криминогенный ландшафт, были устранены. Жителям Стоунбриджа министерство жилищного строительства выделило по 1 тыс. фунтов стерлингов для оборудования каждой квартиры этого квартала системой сигнализации и иными средствами защиты (бронированными дверьми с полицейскими замками, оконными решетками и т. п.).¹

Этот опыт был перенесен и за океан. Когда полицейские потерпели фиаско в контроле преступности в некоторых районах Нью-Йорка, на помощь им пришли архитекторы: "По разработанному плану реконструкции района дома, где жили бандиты, были снесены. Теперь на этих пустырях будут строить двухэтажные коттеджики".²

Современные криминологические концепции, определяющие практику воздействия на преступность в Западной Европе

 

К 70-м гг. криминология в западных странах достигла определенной зрелости, показателями которой можно считать:

— во-первых, значительный уровень теоретического осмысления сущности преступности. Западные криминологические теории раскрыли различные стороны этого явления, выявили его причины, показали возможные направления воздействия на криминальный феномен;

— во-вторых, государственные структуры стали серьезно относиться к криминологическим исследованиям: на их проведение начали выделять значительные денежные средства, во многих странах были созданы криминологические учреждения (институты, исследовательские центры и т. п.), немало рекомендаций криминологов реализовались в практической деятельности по воздействию на преступность.

Огромное число преступлений, увеличивавшееся из года в год, парализовало страхом немалую часть населения стран Западной Европы. Преступность инициировала недовольство капиталистической государственной системой не только У беднейших слоев "общества всеобщего благоденствия", но также у представителей среднего класса и даже элитарных групп, которым не удавалось найти безопасность за высокими стенами собственных замков и в бронированных автомобилях. Радикалы взяли на вооружение марксистский тезис о том, что в условиях капиталистического общества государство никогда, ни при каких условиях не сможет справиться с преступностью. Все больше и больше людей стали сомневаться в жизнеспособности капиталистической системы. В этих условиях поиск эффективных мер обуздания чреступности стал одним из условий выживания буржуазной государственности. Политики решились на проведение достаточно радикальных социальных реформ — благоприятным политическим фоном для таких реформации было то, что в ряде стран Европы к власти пришли социалисты,

а в Португалии президентом стал коммунист Алваро Куньял. Самые смелые и достаточно дорогостоящие рекомендации криминологов находили поддержку.