Чистая культурная деятельность

Уровень К-2, на котором культура представляется своими формами, также нуждается в сохранении и трансляции, поэтому в культуре должен возникнуть механизм, обеспечивающий такое сохранение, т.е. уровень К-3 (см. Схему 3).

 

Схема 3.

Уровень К-3 в культуре – это работа с культурными формами, в процессе которой культурные формы выделяются или создаются, упорядочиваются и систематизируются, тем самым становятся осознанными в культуре. В ходе этой деятельности культурные формы сохраняются сами и благодаря этому сохраняют и передают накопленный в культуре опыт, который в свою очередь позволяет воспроизводить нужную сообществу деятельность.

Уровень К-3 – это уровень собственно культурной деятельности, которая направлена на выделение и осмысление культурных значений, на утверждение их как значений, на их определение. Тогда, когда кто-нибудь говорит: «Делай, как я», и демонстрирует свое действие, это указание – «Делай, как я!» – и становится культурной деятельностью по выделению такой культурной формы как образец и одновременно осмыслением значимости для сообщества той деятельности, которую индивид демонстрирует.

Несомненно, что уровень К-3 разнообразен и сложен по своему конкретному проявлению в системе культуры. Но если выделить главное во всякой культурной деятельности, то можно сказать, что, в конце концов, культурной деятельностью выступает всякое определение значимости чего-то в жизни человека, которое выражается в способности выделить, определить, отделить, значимое от не значимого, провести границу между приемлемым и неприемлемым, между «ДА» и «НЕТ», в конце концов, в способности отрицания (отказа) и утверждения (принятия). Результатом культурной деятельности как таковой («чистой» культурной деятельности или «чистой» культурной способности, которая априори предшествует всякой конкретной культурной деятельности) является выделение из нерасчленности чего-то определенного, разделение неопределенности на значимые и различающиеся феномены. Культурная деятельность о- предел -ивает нечто, вы- дел -яет нечто, проводя границы между ним и иным, и тем самым о- предел -яет его, указывает его пределы, дает ему определенность. Отделить, выделить, провести границу – предполагает узрение небытия данного бытия, выступает «утверждением как отрицание», по выражению Гегеля. Культурное явление всегда отличается от всех других явлений, оно существует в поле отрицания, «отталкивания», которое придает ему его неповторимую определенность, так как каждое культурное явление всегда уникально (см. § 11.1.). Культурная деятельность и организует это «отталкивание», ограничение, в процессе которого определяется и конституируется феномен культуры. Поэтому всякое культурное бытие (сама культура как бытие) держится, говоря языком онтологии, благодаря преодолению небытия, или ограничению.

Абстрактными формами проявления культурной деятельности как такой выступают вопрошание-ответствование и утверждение-отрицание. Вопрос возникает в ситуации недостаточности и выявляет, осознает эту недостаточность, которая должна заполниться ответом: в простейшем случае недостаточность означает незнание, а в более сложных – прозрение нового. Вопрошание – форма постижения небытия и форма существования незнания. Ответ заполняет пропасть ничто бытием, за которое отвечающий ответственен. Так культурная деятельность вопрошания-ответствования конституирует значимое бытие.

В этом же процессе порождения значимого бытия участвует и другая форма культурной деятельности – утверждение-отрицание. Ут­вер­жде­ние пред­по­ла­га­ет от­ри­ца­ние не толь­ко как свою про­ти­во­по­лож­ность, но как свое ло­ги­че­ское обос­но­ва­ние: ут­вер­жде­ние оп­ре­де­лен­но­го бы­тия тре­бу­ет ос­мыс­ле­ния его не­бы­тия, что и про­яв­ля­ет­ся в ак­те от­ри­ца­ния на­лич­но­го бы­тия, от­ка­за от не­го. Имен­но в аффирмации-не­га­ции об­на­ру­жи­ва­ет­ся зна­че­ние, поэтому способность отрицания-утверждения – «Аffirmo ergo est; negito ergo valet» («Утверждаю, следовательно, есть; отрицаю, следовательно, значит [имеет значение, смысл]») – можно рассматривать как универсальную культурную способность, благодаря которой возможна культура и культурные феномены. Это трансцендентальное начало культуры. Чтобы любой культурный феномен явил свое бытие, должен свершиться, исполниться человек утверждающий. Я-культурное, affirmo-negito (я утверждаю, я отрицаю) составляет субстанциальный акт культуры. Он должен быть присоединен к любому объективированному культурному явлению, чтобы это явление стало культурным феноменом. Конечно, культура существует в измерении произведений человеческой деятельности и тех институтов, которые обеспечивают их трансляцию во времени и пространстве. Конечно, нет культуры без книг, картин, театральных постановок, кино-телефильмов и шоу, без библиотек, театров, оркестров, издательств и т. д. Но книга и картина, концертное исполнение и театральный спектакль и т. д. для своего появления, и для своей реализации (актуализации) требуют деятельной активности человека, принятия-непринятия их людьми.

Уровень К-3 завершает уровневое членение культуры, он не требует особых механизмов своего воспроизводства, так как, яв­ля­ясь дея­тель­но­стью, ис­поль­зу­ет все те ме­ха­низ­мы вос­про­из­вод­ст­ва, ко­то­рые име­ет уро­вень Д. Здесь про­ис­хо­дит как бы возвращение, замыкание всей системы культура-деятельность на саму себя, возвращение ее к исходному началу, но на другой основе – на основе личностной деятельности.

§ 28.1. Конкретные виды культурной деятельности

Негация-аффирмация и вопрошание-ответствование представляют абстрактную культурную деятельность, в которой обнаруживается чистая логика культурной способности как таковой. Эта логика реализуется во всем многообразии конкретных видов культурной деятельности – в творчестве художников и ученых, в религиозных деяниях, в нравственных исканиях личности, в различных проявлениях продуктивной деятельности, в деятельности обучения и воспитания и т.д. Эти конкретные виды культурной деятельности утверждают конкретные области культурного бытия.

Наличие в культуре данных видов культурной деятельности имеет свои онтологические основания в структуре чистых культурных форм (§26). Логика культурных форм порождает принципы организации всего многообразия культурных образований. Она указывает на логику развития основных культурных образований, которые обычно выделяются, в так называемой, духовной культуре – искусство, религия, мораль и т.п. Содержательные и формальные возможности каждой из основных категорий культуры позволяют увидеть в них культурные зародыши морфологии культуры.

Остенсивная культурная форма как форма демонстрации, требующая непосредственного контакта индивида с содержанием явления, представленного в этой формой, дает начало мифу и искусству. Художественная форма искусства, его образность вырастает из демонстрации. Конечно, искусство не сводится только к демонстрации (показу, представлению и т.п.), оно как целая область культуры знает и нормы, и ценности, и принципы, но в основе его сущности все-таки лежит либо подражание, мимезис, о котором говорил еще Аристотель, либо некая демонстрация – хотя бы демонстрация какого-то языка или изобретательности художника. Эстетическая ценность вещи, поступка, ситуации и эстетическая значимость художественного реализуется только через слияние воспринимающего и воспринимаемого, только через непосредственное чувствование воспринимающим (зрителем) содержания, которое в эстетическом явлении дается. Нельзя красоту только знать, ее нужно чувствовать, в нее нужно вжиться. А это и есть модальность (требование) остенсивной категории культуры. Французский эстетик-феноменолог М. Дюфренн писал в этой связи о существовании a priori аффективного, которое позволяет человеку входить в непосредственный чувственный контакт с предметом, эмоционально переживать его, что составляет обязательное условие эстетического восприятия[95]. Это a priori аффективного, которое имеет свои корни также и в природных характеристиках человека (инстинкт подражания – импринтинг), входит в структуру сознания человека как результат интериоризации опыта непосредственного контакта с культурой в остенсивных формах ее существования. Сам смысл эстетического восприятия мира заключается в том, что мир раскрывает человеку его неповторимость и индивидуальность. Способность увидеть данное (предмет, ситуацию, человека) как неповторимое и в то же время как явление мира, как целый мир, реализуется в эстетическом восприятии мира. А конкретность, неповторимость, данность единичности, но в ее отношении к общности, – это и есть свойство остенсивных форм культуры. Поэтому, возникая в поле возможностей демонстрации, искусство культивирует в культуре саму способность переживания конкретности и контакта с ней, развивая все аспекты эстетического (чувственно-конкретного) восприятия мира.

На уровне императивной категории развивается такая важнейшая сфера культуры как религия. И снова следует отметить, что религия в своем культурном функционировании использует и остенсивные формы, и ценности, и принципы, но сама культурная природа религии коренится в императивности – в признании абсолютности требования Абсолюта (отсюда догмат как основное формообразование религии). Идея Абсолюта – одно из фундаментальных достижений культуры и одно из фундаментальных оснований культуры. Нет культуры без признания Абсолюта, ибо культура, основывающая свое бытие на способности человека утверждать значимое для себя бытие, т.е. на свободе человека, способного заявить «Да будет!», должна иметь внутри себя «ограничитель» воле «Да будет!». Он и возникает как развертывание абстрактного содержания императивности в представление об идеальном всепроницающем Начале и Завершении всякого человеческого деяния. Религия как культурное образование разрабатывает, развертывает все возможные смыслы идеи Абсолюта, делая ее достоянием культуры и каждого человека.

На ветви аксиологической категории культуры вырастает мораль. Конечно, и в морали действуют все основные культурные формы для передачи ее содержания. Но именно ценность конституирует мораль как самостоятельную область культуры. Для сферы морали важно противопоставление полюсов добра и зла, справедливого и несправедливого, важно само ценностное решение человека в ситуации выбора. Это особенно ярко проявляется в таких нравственных ситуациях, когда ни одна моральная норма, уже существующая в моральном сознании, не работает. Вспомним эпизод из романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина», где Левин на вопрос Кознышева – убьет ли он насильника, если окажется свидетелем нападения на беззащитную женщину – отвечает: «Если бы я увидел это, я бы отдался своему чувству непосредственному; но вперед сказать не могу». Нравственное решение исходит из определенных ценностей, но определяются эти ценности в зависимости от конкретности ситуации самим человеком. Ценности существуют и реализуются в выборе человека. Они возникают в ситуации альтернативности. Дж. Мур убедительно показал, что содержание ценности Добра нельзя свести к чему-то вне этой ценности – к удовольствию, к пользе, к сохранению жизни и т.д., ценность выводится из самой себя[96].

Этот «вывод» возможен только как выбор человеком данной ценности и ручательство за ее содержание поступком, действием. М. Бахтин отмечает: «Не содержание обязательства (ценностей) меня обязывает, а моя подпись под ним, то, что я единожды признал,... мое признание, утверждение – ответственный поступок»[97]. Выбор утверждает ценность, и ценность вызывает выбор. Поэтому тогда, когда в культуре возникает обсуждение альтернативности добра и зла, в культуре формируется представление о ценности. Именно с обсуждением природы добра и выбора в истории античной культуры появляется само понятие ценности. Сократ не только содержанием своих диалогов формировал в культуре античности идею блага как ценности[98], но он утвердил ее и своим выбором смерти.

На ветви культурной категории принципа развивается теоретическое мышление, представленное сначала философией, затем наукой. Философия зарождается тогда, когда мысль находит за видимыми чувственными проявлениями сверхчувственное, умопостигаемое начало – сущность вещи, сущность бытия. Вслед за этим наука, постигая сущностные законы, открывает человеку принципы организации его практической деятельности. Конечно, принципы важны не только, а, может быть, даже и не столько, для культурного функционирования теоретического сознания, сколько для любой иной сферы в культуре (можно говорить о принципах эстетического или художественного сознания, о религиозных принципах, о принципах морали и т.д.), но осмысление принципов в любой деятельности требует работы ума, рефлексивной работы разума, и поднимает сознание данной сферы культуры до уровня мудрости.

Таким образом, логика формальных категорий культуры позволяет увидеть культурную необходимость и собственно культурные корни системы основных видов духовной культуры. Логика культурных форм находит свое проявление в принципах организации всего многообразия культурных образований. В том-то и сила культуры, что, несмотря на все многообразие своего содержания, которое порождается на уровне К-1 многообразием человеческой деятельности, оно на уровне К-2 и К-3 приобретает, благодаря логике форм трансляции культурного (значимого) для человека содержания и культурной деятельности, единый принцип своей компоновки, что придает культуре компактность, обозримость, целостность и эффективность в историческом действии. И здесь еще раз становится видно, что существует взаимосоответствие объективированного и личностного измерения культуры: логика культурных форм объективируется в виды культуры, существующие объективно в форме их произведений (искусство, религия, мораль, философия), и эта же логика обнаруживает себя в упорядоченности духовной жизни личности, определяя ее основные состояния – любовь, вера, надежда, мудрость. Логика культурных категорий и культурного содержания определяет структуру бытия духа, что обнаруживает новое тождество – тождество духа (духовности) и культурного бытия.

 

§ 29.

Культура и система образования

Вся культура нацелена на формирование человека, способного своими действиями реализовать накопленный сообществом опыт жизнедеятельности, в этом заключена сущность культуры, этим определена ее структура. Но эту свою сущность культура выражает еще и тем, что она формирует специальную деятельность, самой сутью которой становится выражение sensus stricto предназначения культуры. Этой деятельностью стала деятельность педагогическая (от др. греч. paidagоgeо – вести детей, воспитывать детей). Она занимает особое место среди всех видов культурной деятельности, так как она оказывается по своему содержанию и принципу ближе всего к «чистой» культурной деятельности, ибо она, во-первых, строится на тех же самых содержательных элементах, что и культурная деятельность (на вопросах и ответах), во-вторых, она направлена на систематизацию культурных содержаний и на работу с культурными формами, и, в-третьих, она имеет своей конечной целью формирование способности человека «оживлять» культурные смыслы, давать им бытие. Носителем этой деятельности выступает учитель. Он – распорядитель культурными значениями. Он призван организовать их понимание и тем самым обеспечивать культурную коммуникацию и преемственность, а, следовательно, он должен придавать этим культурным значениям определенную упорядоченность, так как только заданный порядок обеспечивает правила понимания и доступ к значениям. Поэтому в сфере образования, как правило, наиболее четко обнаруживает себя та системность культуры, которая ее характеризует.

Педагогическая деятельность организует внутри культуры канал образования, через который проходит, если не все, то самое существенное и основное для данной культуры содержание, чтобы стать достоянием конкретного индивида и его деятельности, а через них снова вернуться в культуру. Канал образования специфичен тем, что он находится внутри культуры и через него культура пропускает себя, чтобы снова вернуться к себе. Работа канала будет эффективной тогда, когда его архитектоника, его строение будет соответствовать строению культуры, логике организации ее материала. Иначе культурное содержание «не пройдет» через канал образования, так как форма, строение, способ действия этого канала будут не соответствовать требованиям содержания. Архитектоника педагогического пространства проявляется в строении коммуникации учитель – ученик и объективируется в структуре и элементах системы образования, в конце концов, даже в элементах школьного пространства. Архитектоника образования должна быть подобна логике культуры, должна быть калькой с нее.

Каковы главные элементы в структуре современного образования?

Главная фигура педагогической деятельности – учитель-предметник. Главный элемент в архитектуре педагогического пространства – урок. Это выражается прямо и в архитектуре школьного здания – классы-кабинеты выступают главными школьными помещениями. Вторая фигура педагогической деятельности – ученик, ранжированный по уровню знаний. Это приводит к появлению второго элемента в педагогическом пространстве образования нового времени – класса. Классно-урочная система, как известно, была создана на заре нового времени усилиями великих педагогов (Коменский, Песталоцци, Гербарт и др.), затем она видоизменялась, модернизировалась, но ее архитектурный модуль – предметное содержание (знание), разделенное на уровни сложности, оставался неизменным.

Такой модуль образовательного пространства порожден характером культуры нового времени, логикой организации культурных значений.

Культура нового времени формируется как культура «отраслевая», что было обусловлено прогрессирующим разделением труда в обществе. В новое время разделяются промышленность и сельское хозяйство. Внутри промышленности выделяются различные отрасли, даже внутри одного производства обособляются операции и возникает масса профессий. После универсализма Возрождения наука и искусство оформляются в особые специализированные деятельности. Философия отделяется от теологии, мораль от религии. Сама наука дифференцируется по отраслям знания: основатели философии нового времени Френсис Бэкон и Рене Декарт уделяют особое внимание классификации наук, а просветители во главе с Дени Дидро создают «Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел». Отраслевая структура культуры отражается в поурочной структуре процесса обучения. Предмет, специализированный урок – представитель той или иной содержательной стороны культуры. В идеале система образования хотела бы каждой культурной отрасли поставить в соответствие свой «урок». С этим связано разделение школ по специализациям, с этим связано постоянное расширение «учебных планов» учебных заведений, с этим связана дифференциация высших учебных заведений (вместо единого университета появляются специализированные институты) и т.п.

Культура нового времени формируется как культура рационалистическая. Каждая из отраслей культуры выступает рационально организованной системой со своими исходными принципами и правилами перехода от одного состояния к другому, от одного знания к другому. Логика последовательности операций в научном мышлении или в любой другой деятельности становится определяющей при их планировании и организации. Поиск исходных оснований, которые удовлетворяли бы требованиям логики и разума, становится важнейшей задачей науки и философии (вспомним Декарта, который доходит до очевидности «Мыслю, значит существую»). Разделение содержания знания в науке на исходное, фундаментальное и производное знание становится основанием иерархии знания и разделения его на «порции», которые подаются в последовательности классов. Так рождаются «ступени лестницы» классов как организация педагогического пространства школы нового времени.

Культура нового времени – это культура монологическая, культура одного голоса – разума. Cogito правит бал в этой культуре. Разум оказывает уважение только тому, «что может устоять перед его свободным и открытым испытанием», – провозглашает Кант. «Что разумно, то действительно, и что действительно, то разумно», – формулирует Гегель принцип новой культуры, которая объявляет себя царством разума. Разум, и только он знает Истину, или, по крайней мере, путь к ней. Он всех может просветить, он подлинная основа просвещения. Отсюда доминантная роль учителя в педагогическом действии, ибо он представитель разума и знает ответы на все вопросы. Учитель несет свет истины и просвещает своего темного ученика, а потом он же проверяет, насколько этот ученик постиг истину и соответствует ей. Поэтому урок превращается монолог, где сначала говорит учитель, а потом говорит (повторяет) ученик. Асимметрия пространства взаимодействия учителя и ученика выражается в односторонности оценки – только первый может оценить второго (во всяком случае, принимается только эта оценка). Оценка вводит в архитектуру педагогического пространства экзамен и прочие формы «испытания» соответствия действительного человека требованиям разума.

Наконец, культура нового времени – это культура утилитаристская. Идея пользы, полезность, применимость чего-либо к делу стала культурной доминантой и определяет логику осмысления любого культурного значения. Отсюда ориентация системы образования на подготовку своего выпускника для... вуза, производства, жизни и проч., что завершается аттестацией человека на зрелость (maturitas) и соответствующим его украшением. Академическая шапочка, мантия, диплом и проч. выступают необходимыми архитектурными украшениями современного педагогического пространства.

Таким образом, можно сформулировать основной принцип просвещенческой системы образования – это образование, ориентированное на передачу истинного знания.

Отмеченные принципы строения канала образования в культуре нового времени соответствовали принципам организации этой культуры, и поэтому эта система образования хорошо справлялась со своими задачами – образовывать знающего и готового к функционированию в рационально организованном обществе индивида – до тех пор, пока эта культура сохранялась.

Современная культура перестала быть культурой отраслевой. Социальное и культурное развитие нашего времени идет под знаком все углубляющейся интеграции и разрушения всяких перегородок. Идет интеграция наук – все чаще новые открытия возникают на их стыке, все чаще для решения каких-либо задач требуются усилия ученых разных специальностей и выработки для этого единого языка. Идет интеграция науки и производства, о чем свидетельствует научно-техническая революция. Идет интеграция искусств – возникают синтетические искусства кино, телевидение, цветомузыка, эстрадные шоу и т.п. Идет интеграция типов и стилей жизни – стираются различия между городским и сельским образом жизни, возникает общий стиль и общий ритм жизни для многих стран и регионов. Вместо отраслевой культуры возникла культура «мозаичная», как выразился французский исследователь А. Моль, которая складывается из множества соприкасающихся, но не образующих конструкций (отраслей) фрагментов, где нет строгих границ между одним понятием и другим, между одним содержанием и другим. Прообразом этой культуры выступает телевизионный экран, на котором в любом произвольном по­ряд­ке мо­гут по­яв­лять­ся раз­ное со­дер­жа­ние: но­во­сти, му­зы­ка, спек­такль, пуб­ли­ци­сти­ка, фи­ло­со­фия, ре­ли­гия и т.д. и т.д., – по­ря­док их по­яв­ле­ния оп­ре­де­ля­ет щел­чок пе­ре­клю­ча­те­ля. А реальным проявлением этой новой культуры становится Интернет, где в отсылках гипертекста задействована информация самого различного типа.

В связи с этим в современной культуре формируется новый тип рациональности, принципы которой еще только стремится выяснить современная философия. Если классическая рациональность вела мысль через ряд жестко связанных между собой понятий, этапов, суждений и т.п., то мысль в современной культуре движется по «случайным» траекториям, ассоциативность становится доминирующей чертой мышления. Случай, прецедент приобретает огромное значение в логике новой рациональности. Умение ухватить, понять новое, появившееся здесь и сейчас, умение вписать это новое в свою деятельность, сразу отказавшись от уже существующего стереотипа, составляет особенность мышления современной культуры. Способность не только видеть типичное в явлениях и событиях, но и замечать и понимать особенное и индивидуальное, не отбрасывая его в ходе размышления и познания, также входит в стиль нового мышления. Логика движения мысли определяется не отнесением к некоему исходному и фундаментальному определению или понятию, а отнесением к интересу и ценностям, из которых исходит мыслящий субъект и которые он утверждает. Это логика «участного мышления» (М.М. Бахтин). Современная культура – это культура диалога, а не монолога. Подробно идея диалогичности культуры разработана в отечественной философской литературе В.С. Библером[99]. Философ отмечает, что культура по своей природе вообще, а современная культура это обнаруживает наиболее ярко, несет в себе энергию и силу диалога, благодаря которым актуализируются любые смыслы культуры, а также возникает и формирует себя личность. Поскольку «участное мышление» личностно, то культура неминуемо должна включать в себя многообразие личностно ориентированных мыслей, каждая из которых не только имеет право на существование, но и приобретает свою определенность только в отношении к таким же другим мыслям, т.е. через диалог. Диалогичность современной культуры обнаруживает себя в самых различных внешних феноменах: и в развитии культурного туризма, когда люди знакомятся с культурами других народов, и в музейном буме, и во внимании к историческим памятникам и их охране, и в постмодернистском пристрастии к цитатам, аллюзиям и столкновению различных голосов.

Современная культура – это культура, ориентированная на настоящее, культура, живущая a recentiori («из настоящего», «от настоящего», «наново»). Если для нововременной культуры время выступало, прежде всего, как развитие по пути прогресса, который рассматривался почти как однозначно заданный, то современная культура (постнововременная культура) делает акцент на настоящем. Это не означает, что культура исходит из принципа: «После нас, хоть потоп», это означает, что культура осознает, что только настоящее является реально существующем бытием, что ни прошлого, ни будущего нет, а потому всякое свершение реально только в настоящем времени, именно оно определяет и будущее, и прошлое как историю. Решая нынешние проблемы, мы устраиваем будущее, а будущее никогда не может решить никаких проблем. Отсюда вытекает один из важнейших принципов современной культуры, сформулированный Альбертом Швейцером – благоговение перед жизнью.

Современная культура – это культура ориентированная не на пользу, а на самоценность человека как уникальности, как личности, как единственного источника продуктивного деяния. Хотя еще Кантом был провозглашен принцип, что человек всегда должен быть целью и никогда не должен быть средством, но именно для современной культуры он все больше становится регулятивной идеей, а не просто гуманистическим мечтанием.

Если суммировать отмеченные особенности современной культуры, то можно сказать, что в отличие от культуры просвещенческого типа, ориентированной на знание-информацию, современная культура ориентирована на мысль, на рождение живой мысли в сознании конкретного человека, а не в поле трансцендентального (всеобщего) сознания. Мысль в отличие от знания-информации возникает в ситуации незнания, которая может быть преодолена только активностью человека, ибо если наличное сущее постигается через всеобщее: бытие как необходимость законосообразно, то небытие (то, что не знаем) постигается как нужда, как требование выхода из ситуации незнания. Поэтому образование должно формировать мысль, а не знание, формирование же мысли как живого состояния сознания возможно только через становление личности. Вот почему вся структура образования адекватного современной культуре должна быть ориентирована на становление личности. Жизнь и развитие современной культуры базируется не на познавательной способности, не она сейчас выступает культуроформирующей способностью, а на способности определять границу значимого и незначимого, эта способность стала культуроформирующей. И эту культурную способность должна формировать в человеке система образования.

Как эта цель образования может быть объективирована в строении педагогического пространства?

Современное школьное образование не должно быть утилитарным. Школа не должна готовить для жизни, она сама должна быть особой жизнью, в которой живет человек как становящаяся личность. В.С. Библер говорит, что «в школе совершается некое культивирование и развитие культуры деятельности как до-деятельности», когда ученик ориентирован не на результат деятельности, а на саму деятельность, когда он осваивает, по выражению философа, канун непосредственной деятельности[100]. Можно с ним спорить или соглашаться, но важно то, что школа должна быть в определенный период жизни человека самодостаточной. Однако при определении цели образования, когда воспитательный момент образования выходит на первый план, важно подчеркнуть, что школа должна ориентироваться не на воспитание личности, не на непосредственное воздействие на жизнь личности, ибо личность рождается только усилиями самого человека, а, как справедливо отмечает Библер, на формирование «человека культуры», способного работать со знаниями, т.е. осмыслять их, мыслить, способного работать с разными типами мышления, с идеями различных культур. Формирование «человека культуры» означает формирование в нем культурной способности, о которой говорилось выше, а реальное использование ее будет вести ученика и к формированию себя как личности. Не может и не должен чужой человек, даже если он педагог, без спроса, ведома и желания человека «лезть» в душу, касаться личности. Личность это безраздельное достояние самого индивида (см. § 33.2).

Ори­ен­та­ция пе­да­го­ги­че­ско­го дей­ст­вия на фор­ми­ро­ва­ние «че­ло­ве­ка куль­ту­ры» долж­на вве­сти в ар­хи­тек­ту­ру пе­да­го­ги­че­ско­го про­стран­ст­ва, по край­ней ме­ре, два но­вых эле­мен­та.

Первый новый элемент – современные технические средства обу­че­ния, пре­ж­де все­го, ком­пь­ю­тер со все­ми его при­ло­же­ния­ми. Пер­со­наль­ный ком­пь­ю­тер, вклю­чен­ный в ком­пь­ю­тер­ную сеть, дол­жен стать при­над­леж­но­стью ка­ж­до­го сто­ла уче­ни­ка, студента (и в шко­ле, и до­ма). Это сра­зу по­тре­бу­ет из­ме­не­ния ар­хи­тек­ту­ры школь­но­го по­ме­ще­ния, так как современная классная комната не имеет места для технических средств обучения. Там есть место ученика, там есть место учителя, но нет места для компьютера, дискет, принтера, телевизора, видеомагнитофона, видеокамеры, синтезатора музыки и пр. Может быть, потому и не чувствуется необходимость в компьютерах в школе, что никто не видит пустующего места, на котором он должен стоять. Дело не только в том, что оснащение школы компьютерами сейчас наталкивается, и еще долго будет наталкиваться на финансовые трудности, но даже при наличии финансовых средств современное пространство школы не способно ассимилировать новые средства обучения. Здесь необходима в прямом смысле работа архитекторов и дизайнеров, которые бы ввели компьютер и технические средства в пространство школьного здания. Сейчас же пока компьютер вписан в структуру классно-урочного пространства и существует в школах как компьютерный класс-кабинет.

Введение же компьютера и других технических средств в повседневный обиход школы изменяет сам процесс обучения. Компьютер заменяет учителя-предметника в его роли транслятора информации. Необходимость передачи знания-информации в современной школе не отпадает, более того возникает необходимость интенсификации этого процесса. Новые технологии обучения, основанные на применении компьютера, использовании информации на лазерных дисках, информации в сетях и т.д. позволяют во много раз интенсифицировать процесс овладения учебной информацией. Причем разноплановая информация, получаемая благодаря компьютеру, не оставляет, как известно, реципиента (получателя) пассивным, а вовлекает его в работу по ее обработке, компоновке, установлению связей и т.п. В ре­зуль­та­те по­доб­ной ра­бо­ты в соз­на­нии уче­ни­ка не­из­беж­но воз­ни­ка­ют во­про­сы, об­су­ж­де­ние ко­то­рых и дол­жен ор­га­ни­зо­вать учи­тель, а, воз­мож­но, од­но­вре­мен­но и ряд учи­те­лей, спе­циа­ли­стов по раз­ным от­рас­лям зна­ния. То­гда урок, а точ­нее ква­зи-у­рок, так как он не бу­дет ограничен одним предметным содержанием, превращается в диалог ученика и учителя, диалог учащихся и учителей друг с другом. Таким образом, исчезает асимметрия педагогической коммуникации, ибо в диалоге все стороны равноправны, и исчезает однопредметность урока. Одновременно сохраняется, хотя и резко изменяется, функция учителя-предметника, который теперь должен работать не с учащимися непосредственно, а с тем предметом, той дисциплиной, которой он владеет, разрабатывая обучающие программы для компьютера, подбирая соответствующие материалы для мультимедиа и т.д.

Технология использования мультимедиа в обучении превращает моно-урок старой системы образования в поли-урок новой системы, который своей симфонией голосов, сочетанием различных смыслов и значений калькирует «мозаичность» современной культуры. Таким образом, нормальное использование современных информационных средств в учебном процессе приводит архитектуру педагогического пространства в соответствие со строением современной культуры и ставит каждого участника педагогического действия в новые отношения с культурной средой.

Второй важный элемент новой архитектуры образовательного пространства, который должен в ней появиться – учитель-тьютор. Это учитель не предметник, это педагог, или Учитель в собственном смысле слова и с большой буквы, который работает не со знанием-информацией, а с культурной ситуацией, в которой у ученика рождается знание-мысль.