Откуда взялась морская звезда

Дональд Биссет. Сказки

Здесь можно посмотреть мультфильмы по сказкам Дональда Биссета (союзмультфильм)

Дракон и волшебник

Была на свете огненная гора. В этой горе жил волшебник. Волшебника звали Фудзи-сан.

Ему очень нравилось жить в этой горе.

— Здесь уютно и тепло! — говорил он каждый раз, ставя на вершину горы чайник.

Когда чайник кипел, окрестные жители видели, как из горы идет пар, и говорили:

— Смотрите! Фудзи-сан опять чай пить собрался.

И вот однажды, когда Фудзи-сан уселся на вершину горы и посмотрел вниз, он увидел, что к нему в гости идет маленький дракон.

— Никак Эндрью! — подумал он. — Наверное, идет чай пить.

Эндрью звали дракона, жившего со своей бабушкой в пещере у подножия горы.

А надо вам сказать, что бабушка дракона была самой симпатичной из всех драконовых бабушек. Больше всего на свете она любила выпить чашечку чаю. Но она была уже слишком стара и не могла сама подняться на гору. Вот Эндрью и надумал сходить к волшебнику за чашкой чаю для бабушки.

Но чем выше он взбирался на гору, тем горячее становилось под ногами. Наконец стало так горячо, что дальше идти он просто не мог.

Пришлось ему спуститься обратно в долину. Там он наломал толстых веток и сделал себе ходули. Шесть ходулей — для каждой ноги по ходуле. Потом опять полез на гору.

На этот раз он не поувствовал горячее земли под ногами и довольно быстро добрался до вершины.

Волшебник угостил его чаем с пирогом. А Эндрью рассказал Фудзи-сану про свою бабушку и про то, как ей хочется выпить горячего чая.

— Я с удовольствием дам ей чашку чаю, — сказал Фудзи-сан. — Но ведь он остынет, пока ты доберешься до пещеры.

И вместо чашки чаю он дал Эндрью большой чайник, очень милый маленький зеленый чайничек для заварки, две чашки и чай.

— Вот, держи! — сказал он. — Теперь можешь готовить чай, когда тебе только вздумается.

— Большое-большое спасибо! — сказал Эндрью. — Бабушка будет просто счастлива.

И он уже собрался уходить, да вспомнил, что им не на чем кипятить воду для чая.

— Так возьми огня из моей горы — предложил волшебник.

— Боюсь, я все не донесу, — сказал Эндрью. — У меня ведь все ноги заняты чашками и чайниками.

Волшебник на минуту задумался, потом сказал:

— Ладно, сотворю чудо. Закрой глаза, вдохни и считай до десяти.

Эндрью выполнил все в точности.

— Теперь выдохни, — сказал волшебник»

Эндрью выдохнул что было мочи, и из его пасти вырвался огонь. Он чуть не закашлялся. Но в общем ему это понравилось.

— Теперь я настоящий дракон, — обрадовался он. — Настоящий огнедышащий дракон. Спасибо, Фудзи-сан!

Он попрощался и пошел домой в свою пещеру. Тут он налил в чайник воды, дохнул на него огнем, и чайник в два счета закипел. Эндрью заварил чай и отнес бабушке чашку чаю...

— Спасибо, Эндрью, — сказала она. — Я очень люблю чай!

И так до сегодняшнего дня — как только драконы кончают извергать огонь в сказках, они идут домой и кипятят чай для своих бабушек.

Игра в прятки

Однажды Тьма задумала играть в прятки с Луной. Она пряталась то за домами, то за дымовыми трубами и сидела там притаившись, пока Луна потихоньку не подкрадывалась к ней.

А иногда Тьма металась туда-сюда, прежде чем спрятаться за кошку или собаку, перебегавшую через дорогу. В общем-то она очень ловко пряталась от Луны.

Но вот взошло Солнце и все переменилось.

— Ну, теперь погоди! — сказала Луна. — Посмотрим, куда ты от Солнца спрячешься.

— За ребятами, когда они пойдут в школу, — ответила Тьма. — Я стану их тенью.

— Это, конечно, ты ловко придумала, — сказала Луна. — Но когда дети войдут в школу, тогда куда ты денешься? Мой совет тебе, голубушка, лучше уж спрячься на другой стороне Земли, не то Солнце непременно доберется до тебя.

— Не доберется! — ответила Тьма. — Вот подожди, сама увидишь!

Но когда Солнце поднялось выше, Тьма все-таки ушла на другую сторону Земли, и там настала ночь, а здесь, чтобы поиграть с Солнцем, остались только маленькие темные пятнышки.

Им было очень весело, они бегали тенью за людьми, даже за коровами, а некоторые стали тенью птиц и летали за ними через лужайки. Но в конце концов Солнце все-таки отыскивало их, и вот уже осталось одно-единственное темное пятнышко.

— Я и тебя поймаю! — сказало Солнце. — Куда бы ты ни спряталось!

— А вот и нет! — сказало темное пятнышко. — Я знаю такое место, где ты меня никогда не найдешь. Закрой глаза и считай до десяти, а я спрячусь.

Солнце ушло за тучу и считало до десяти. А потом выглянуло опять.

— Наверное, оно спряталось за кого-нибудь и притворилось тенью, — подумало Солнце.

Но Солнце высветило все уголки и закоулки, а Тьмы так и не нашло.

И один день светило, и другой день светило — всё искало Тьму, — но так и не нашло, да и не могло найти, потому что Тьма очень удачно спряталась — в чулане под лестницей.

— Как здесь уютно! — подумала Тьма. — Останусь-ка я здесь навсегда.

Так она и сделала.

Вот почему в чулане под лестницей всегда темным-темно.

Коровы и ветер

Однажды под тенистым деревом на лугу лежали коровы. Они жевали траву и клевер, а вокруг гулял ласковый Южный Ветер, и коровам было так тепло, так приятно.

— Какой милый этот Ветер! — говорили они между собой, пережевывая зеленую траву. — Надо что-нибудь ему подарить. Только вот что?

— Знаю! — сказала рыжая корова. — Давайте купим ему теплую меховую шубу, чтобы укрыть его от злого, холодного Северного Ветра.

— Нет-нет, это ни к чему, — сказали другие коровы.

— Мы лучше вот что сделаем, — сказала белая с черными пятнами корова. — Мы попросим Петушка, что стоит на крыше нашей церкви и показывает, куда ветер дует, чтобы он, как только подует Северный Ветер, повернулся в обратную сторону. Тогда и Северный Ветер повернет в обратную сторону и улетит назад, на Северный полюс. А наш любимый Южный Ветер останется с нами навсегда.

— Прекрасная идея! — согласились все коровы. И они сказали Петушку-на-крыше, который по-ученому называется «флюгер»:

— Дорогой Петушок, очень просим тебя, когда услышишь, что идет Северный Ветер, повернись, пожалуйста, не на север, а на юг, чтобы этот злюка улетел обратно.

— Хорошо, постараюсь, — ответил Петушок-на-крыше. В этот вечер, когда коровы гуляли на лугу, Южный Ветер вдруг стих и с севера через поля потянуло холодом.

Это надвигался Северный Ветер, который решил всех заморозить. Он летел через айсберги, через ледяные моря с далекого Северного полюса и был правда очень холодный.

— У-У-У-УУу! — ревел Северный Ветер. — Я вас всех заморожу-у-ууу!

Но Петушок-на-крыше не дремал. Он улучил минутку, пока ветер трепал и раскачивал деревья, и начал медленно-медленно поворачиваться.

Не так-то легко это было сделать, потому что Северный Ветер дул очень сильно.

Наконец Петушку-на-крыше удалось повернуться к северу спиной.

Как только Северный Ветер заметил, что флюгер показывает на юг, он воскликнул:

— Черт возьми! Ведь я не Южный Ветер, а Северный! Наверно, я сбился с пути.

Он подул в обратную сторону и тут же очутился на Северном полюсе.

— Чудеса! — сказал он. — Что же мне теперь делать: дуть туда или обратно? А может, лучше поспать? — И Северный Ветер лег спать.

Меж тем коровы вернулись домой и получили еще клевера и травы.

А в полях и лугах снова задул ласковый Южный Ветер.

Мистер Крококот

Однажды Человек с Луны посмотрел вниз на Землю — ему, конечно, и раньше случалось смотреть на Землю — и увидел большущего пса, который с громким лаем гнался за маленькой кошкой.

— Вот негодник! — сказал Человек на Луне. — Кто бы это? Похоже вроде на Бульку с Хайстрит. Ну да! Так и есть, Булька! Ну погоди, я отучу тебя гоняться за кошками!

И вот поздно ночью, когда Луна светила над Африкой, Человек с Луны опять посмотрел на Землю, желая непременно повидать одного своего старого друга по имени мистер Крококот.

Одна половина у мистера Крококота была котом, а другая — крокодилом. Он был единственным в своем роде Крококотом и жил очень уедененно в небольшой пещере посредине Африки и ни с кем никогда не виделся.

— А тебе тут не скучно? — спросил его Человек с Луны.

— Нисколечко! — ответил мистер Крококот.

— А я думая, как раз наоборот, — сказал Человек с Луны. — Ведь тебе даже некого поцеловать на ночь и сказать «спокойной ночи».

— Ха! Вот несообразительный! — сказал мистер Крококот. — Я единственное существо на свете, которому всегда есть кому сказать «спокойной ночи». Смотри!

С этими словами мистер Крококот свернулся кольцом, и половинка крокодил поцеловала половинку кота.

— Спокойной ночи, дорогой Крок! — сказал Кот. — Крепкого сна.

— Спокойной ночи, дружище Кот! — ответил Крокодил — Приятных сновидеий!

— Да-а! — сказал Человек с Луны. — Выходит, у крококотов есть свои преимущества.

— Конечно! — согласился мистер Крококот. — Но и свои неприятности тоже.

— Какие же? — удивился Человек с Луны.

— Видишь ли, — сказал мистер Крококот, — я никогда не могу идти только вперед, какая-нибудь моя половина всегда пятится назад. Поэтому я иногда не могу понять, иду я вперед или пячусь назад.

— Да, это неудобно, — согласился Человек с Луны. — Между прочим, не мог бы ты помочь мне? Есть тут один негодный пес, Булькой его зовут, живет он в Англии и вечно гоняется за кошками. Вот бы тебе попасть туда как-нибудь ночью. Ты бы показался ему сначала кошкой, а когда он погнался бы за тобой, ты бы напугал его крокодиловой пастью. Может, это навсегда отбило бы у него охоту гоняться за кошками.

— Согласен! — сказал мистер Крококот. — Сделаем!

Когда он добрался до Англии, Луна ярко освещала соседский двор за домом Бульки. Мистер Крококот лег под тенистое дерево, спрятал свою крокодиловую половинку и выставил на лунный свет только кошачью.

Как только Булька заметил кошку — ему показалось, что это настоящая кошка, — он залаял, перемахнул через забор и бросился на нее. Но вместо кошки его встретил крокодил, да еще ух какой страшный!

Бедный Булька без оглядки помчался домой и перевел дух только в своей корзине на кухне.

— Нет уж, дудки! Больше я за кошками не гоняюсь! — решил он.

Ну и посмеялись же над ним Человек с Луны и его друг мистер Крококот!

Потом мистер Крококот зевнул и сказал:

— Мне бы вздремнуть теперь. — И улегся поудобнее.

— Спокойной ночи, дорогой Крок, — сказал Кот.

— Спокойной ночи, дружище Кот, — ответил Крокодил. — Приятных сновидений!

Под ковром

Тигр и лошадь жили под ковром в гостиной. Они были закадычными друзьями.

Им нравилось жить в гостиной, потому что они любили принимать гостей.

В том же доме жила девочка Шейла. Однажды она спросила их:

— Как это вы умещаетесь под ковром?

— Очень просто, мы ведь воображаемые, — ответили они.

— Я воображаемый тигр.

— А я воображаемая лошадь.

— А где же твое сено? — спросила Шейла у лошади.

— Под ковром, — ответила лошадь. — Это ведь воображаемое сено.

— А твои кости тоже под ковром? — спросила она у тигра.

— Кости? Конечно, — ответил тигр и облизнулся.

А потом он спрятался под ковер. Лошадь последовала за ним, и Шейла осталась одна.

Она достала лист бумаги, нарисовала несколько кусочков сахару и сунула рисунок под ковер.

Чуть погодя она услышала похрупывание и «чам-чам-чам» — лошадь ела сахар с большим удовольствием.

Тогда Шейла написала на клочке бумаги записку: «Что любят тигры?» — и сунула записку под ковер.

Под ковром зашушукались, затем высунулась лошадиная голова и сказала:

— Бутерброды с сеном!

Шейла не поверила.

— Ах ты, гадкая лошадь! — сказала она. — Бутерброды с сеном любят не тигры, а лошади. Пойди и спроси тигра, что он хочет!

Лошадь спряталась, и вылез тигр.

— Я хочу ручные часы, — сказал он. — Чтобы знать, который час.

— Хорошо! — сказала Шейла.

Она нарисовала ручные часы и протянула ему. А потом нарисовала бутерброды с сеном для лошади. Тигр исчез. Но вскоре оба появились опять.

— Большое-большое тебе спасибо, Шейла! — сказали они и поцеловали ее.

— Подумайте, что вам еще надо, и скажите скорей, — сказала Шейла. — А то мне пора уже идти спать.

— Нам бы хотелось еще зонтик! — сказали тигр и лошадь.

— Зонтик? — удивилась Шейла. — Разве под ковром идет дождь? Ах Да! Это воображаемый дождь.

— Ну конечно! — сказали они. И она нарисовала им зонтик.

— Спасибо! — сказали тигр и лошадь. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи! — ответила Шейла и пошла спать. Но потом ей вдруг пришло в голову: «Наверное, ужасно обидно, когда есть новый, красивый зонтик и нет дождя!» И она нарисовала на большом листе бумаги дождь, спустилась на цыпочках в гостиную и сунула дождь под ковер.

Когда утром она вошла в гостиную, то очутилась по щиколотку в воде, а тигр и лошадь сидели в раскрытом зонтике и плавали в нем, как в лодке.

«Наверное, я нарисовала слишком много дождя», — подумала Шейла.

После завтрака она опять пришла в гостиную. Мама в это время как раз подметала ковер. Ни воды, ни зонта, ни тигра, ни лошади — ничего не осталось.

Шейла взяла свой альбом для рисования и нарисовала тигра и лошадь крепко спящими. Скоро мама ушла. А Шейла все сидела и глядела на огонь в камине. В гостиной было тихо-тихо, только из-под ковра доносился громкий храп.

Про лужу и булочку с изюмом

На тротуаре была небольшая лужа. Только что прошел дождь, и с блестящих листьев еще капала вода.

Все, кто проходил мимо, отражались в луже — и люди, и красные автобусы.

«Вот это жизнь! — думала лужа. — Куда веселей, чем на облаках. Но было бы еще лучше, если бы кто-нибудь меня выпил. Ведь в конце концов для того и вода».

Как раз в это время мимо проехал большой фургон, наполненный булочками с изюмом. Одна булочка случайно выпала и шлепнулась прямо в лужу.

— Ой-ой-ой! — сказала булочка с изюмом. — Я вся промокла, и никто теперь меня не захочет съесть. Бедная Я, бедная! — И она горько расплакалась.

— Не плачь, — сказала лужа. — Вот увидишь, все будет хорошо.

— Спасибо на добром слове, — сказала булочка. — Здесь, конечно, тоже неплохо, и людей много, и красные автобусы, и с деревьев вода капает, но для булочки с изюмом тут, пожалуй, мокровато, я могу стать совсем невкусной. А ведь меня везли в привокзальное кафе, чтобы подать к чаю. Вот беда! — и она еще пуще расплакалась.

— Не плачь, — сказала лужа. — Ну-ну, не надо же, милая булочка.

— Больше не буду, — ответила булочка, всхлипывая. — Я так рада, что познакомилась с тобой. Вот было бы хорошо, если бы кто-нибудь захотел есть и пить, а мы с тобой — тут как тут.

— Конечно, — согласилась лужа. — О, смотри-ка! Видишь?

Прямо к ним через улицу шла мама-утка с тремя утятами. Полисмен поднял руку и остановил машины и автобусы, чтобы утка с утятами спокойно перешли дорогу.

— Куда направляетесь? — спросил полисмен.

— Кряк! — ответила мама-утка. — На пруд!

А утята ответили:

— Кря-кря-кря! — И побежали за матерью.

— Уф, как я устала, — сказала утка. — Да и детям не мешало бы отдохнуть и перекусить.

И вдруг в луже она увидела булочку с изюмом.

— Кряк-кряк-кряк! — сказала она. — Смотрите, какая славная булочка с изюмом и какая симпатичная лужа!

Все семейство было очень довольно.

— Кря-кря-кря, — сказали утята. — Какая вкусная булочка! Кря-кря-кря. Какая вкусная в луже вода!

Мимо проносились автобусы, проходили люди, а когда зашло солнце, опять полил дождь, с деревьев закапала вода и на тротуаре появилась новая лужа.

— Гонг-гонг! — прогудел автобус,

— Кряк-кряк! — сказала мама-утка.

— Кря-кря-кря, — ответили утята.

— Кап-кап-кап-кап... — повторял дождь. Вот и вся история.

Точка-мама и Точка-дочка

Жил-был на свете Карандаш. Он очень любил рисовать всякие палочки, закорючки к загогулины. Но однажды он сказал:

— А теперь я буду рисовать точки.

И он нарисовал одну точку большую и другую маленькую.

— Ты будешь Точка-мама, — сказал он большой точке. — А ты — Точка-дочка, сказал он маленькой.

Сначала точки были очень довольны.

— Хорошо быть точкой! — говорили они. — Куда лучше, чем какой-нибудь закорючкой или загогулиной.

— Не задавайтесь, пожалуйста! — сказала Загогулина, их соседка. Подумаешь, какие-то там Точки. Сидите и помалкивайте!

Они сидели и помалкивали, но потом Точка-мама сказала:

— Поиграть бы во что-нибудь!

— Разве тебе полагается играть? — удивилась Точка-дочка. — Ты ведь большая. Мне вот можно играть, я маленькая. А ты должна работать и вообще заниматься только серьезными делами.

— А я не хочу! — сказала Точка-мама, — Играть веселей!

— Э нет, это не по правилам, — сказал Карандаш и обвел большую точку Кругом, чтобы она никуда не убежала.

Точка-мама очень рассердилась.

«Как же мне выбраться из этого Круга? — подумала она. — Может быть, заплакать? А потом по морю слез переплыть через Круг?»

И она попробовала заплакать, но не сумела выжать ни слезинки.

— Слезами горю не поможешь — сказал Круг. — Промокашка их живо высушит.

«А может, поговорить по-хорошему с Кругом? — подумала точка. — Вдруг он меня выпустит? Поздороваюсь с ним и скажу: «Доброе утро, милый Круг! Как поживают в круге маленькие дуги? Все ли здоровы в кругу вашей семьи? А как Полярный Круг, ему уже лучше?»

Но вряд ли и это поможет».

А в это самое время Карандаш решил: «Напишу-ка я рассказ!»

И начал писать.

Маленькой точке он сказал:

— Встань-ка, пожалуйста, над буквой И. Вы, конечно, знаете, что в английском языке буква И пишется с точкой вот так: i.

Карандаш написал букву i, а точка прыгнула на букву и получилось i.

— Прекрасно! — сказал Карандаш и продолжал писать свой рассказ.

Он написал его до конца, оставалось только поставить точку, но тут Карандаш вдруг сломался. И очень огорчился.

— Не плачь! — сказал Ластик. — Я сотру часть Круга, тогда точка сможет выйти из него и стать в конце твоего рассказа.

— Это мысль! — обрадовался Карандаш. — Большое тебе спасибо, дорогой Ластик.

И вот Ластик стер часть Круга, точка вышла из него и стала в конце рассказа, который написал Карандаш.

Вот и вся история... Точка!

Туман

Однажды в день рождения королевы на Лондон опустился Туман. Он хотел посмотреть военный парад. Но как только он опустился на Лондон, королева сказала генералу:

— Сегодня парад придется отменить. Туман!

И так повторялось каждый раз, когда на Лондон опускался Туман. Туману было очень обидно, он давно мечтал увидеть парад, но что делать, если каждый раз, когда он появлялся в Лондоне, королева говорила:

— Парад отменяется!

А в Букингемском дворце под королевским троном жила кошка по имени Смоки. Она пожалела Туман и решила ему помочь. Когда подошел следующий день рождения королевы, Смоки написала Туману письмо:

Во дворце

Под королевским троном

Вторник

Дорогой Туман, жду тебя вечером около дворца.

Искренне твоя Смоки.

В этот вечер, перед тем как лечь спать, королева выпустила кошку с черного хода Букингемского дворца на улицу, а потом поднялась к себе в спальню. И не успела Смоки три раза промяукать, как Туман опустился на Лондон.

— Мне так хочется посмотреть парад, — признался ей Туман. — Но из-за меня его каждый раз отменяют, и мне никак не удается его увидеть.

— Я кое-что придумала, — сказала Смоки. — Завтра ты появись, как только солдаты выстроятся для парада. Увидев тебя, генерал скажет: «Ваше величество, опять Туман. Отменить парад?»

— Да, да, он именно так и говорит, — со вздохом сказал Туман.

— И не успеет королева ответить: «Парад отменяется!», ты мяукни.

— Хорошо! — сказал Туман. — Только я не умею мяукать.

Смоки его научила, хотя это было непросто. На следующее утро, когда солдаты выстроились для парада и генерал спросил королеву:

— Ну как, Bаше величество, отменить парад? Видите, Туман?

— Где? — спросила королева.

— Там! — ответил генерал, указывая на Туман. И тут Туман мяукнул.

— Ах, генерал, — сказала королева, — неужели вы не можете отличить кошку от Тумана? Я своими ушами слышала мяуканье. Ни в коем случае не отменяйте парад!

Так Туман увидел наконец парад. Он остался очень доволен, а потом вернулся в родные горы Уэльса. Правда, там и без него было туманно, но зато не приходилось скучать в одиночестве.

Однажды королева написала ему письмо:

Дворец

1 июня

Дорогой Туман, не спеши к нам возвращаться.

Искренне твоя Королева.

И Туман ответил ей:

Уэльс

Пятница

Ваше величество,

мне и здесь хорошо. А парад мне очень понравился. Благодарю Вас, что Вы позволили мне его посмотреть.

Искренне Ваш Туман.

Передайте привет Смоки.

Королева ничего не могла понять.

— Смоки, — спросила она кошку, заглядывая под трон, — когда же Туман мог увидеть парад?

Но Смоки только замурлыкала: это был секрет!

Ух

Жил-был на свете Ух. Он был очень доволен жизнью, потому что каждый автобус, который проезжал мимо по дороге, говорил ему «ух!». И все пассажиры в автобусе тоже говорили:

— Ух! Вот это ухаб!

И кондуктор автобуса говорил:

— Ух ты, какой ухаб!

«Хорошо, что меня зовут Ух!» — радовался Ух.

А в это время по дороге на велосипеде ехал мальчик.

«Вот, сейчас опять!» — подумал Ух.

Но мальчик объехал ухаб и никакого «ух!» не случилось.

Ух обиделся.

— Выше голову! — сказала дорога. — Едет еще автобус!

Автобус подъехал и ух! — в ухаб. И водитель сказал:

— Ух! Вот это ухаб!

И кондуктор сказал:

— Ух ты, какой ухаб!

Ух опять повеселел.

Но в один из весенних дней пришли дорожные рабочие, перекрыли дорогу красными флажками, принесли кирки и лопаты, починили дорогу и залили ее асфальтом.

— Теперь от ухаба и следа не осталось! — сказал главный дорожный мастер.

Рабочие собрали кирки и лопаты, сняли красные флажки и ушли. Проехал автобус, но никакого «ух!» не случилось. За ним еще несколько автобусов, и тоже никаких «ух!».

— Куда же он девался? — спросила одна сторона дороги у другой. — Такой был славный Ух.

Тут на дороге показалась девочка. Она ехала на самокате, но не смотрела, куда едет, и ух! — на землю.

— Нашелся! — обрадовалась дорога. — Оказывается, он был у девочки.

«Надеюсь, она не ушиблась», — подумал Ух. — Чуть-чуть все-таки ушиблась.

Но мама приложила девочке примочку и от «ух!» опять ничего не осталось.

Ух совсем загрустил и забился в шкаф с игрушками, где лежал старый теннисный мяч.

— Никому я не нужен, — пожаловался Ух. — А мне так хочется заняться каким-нибудь делом.

— Хочешь, оставайся здесь, и я научу тебя бам-бам-бамкать, — сказал теннисный мяч и подпрыгнул.

— С удовольствием! — обрадовался Ух.

Он оказался прилежным учеником. И вот когда вечером маленькая девочка вышла в сад поиграть с мячом, у него прекрасно получилось «бам! бам! бам!». И мяч подпрыгивал выше, чем всегда.

Выше девочки. Выше девочкиной мамы. Даже выше уличного фонаря.

Девочка была довольна, и все были довольны. «Когда тебя зовут Бам, тоже неплохо», — подумал Ух.

Хлебные крошки

Как-то раз в Лондоне на Трафальгарской площади обедали сто голубей. На обед у них, как всегда, было пшено.

Вскоре к ним прилетели еще голуби.

— Что это вы едите? — спросили они.

— Пшено! Урр-урр-урр!

Потом прилетели еще голуби.

— Ура! — обрадовались они. — Сегодня на обед пшено!

А потом прилетел голубь, по имени Артур.

— Опять пшено? — сказал он. — Вот надоело!

Он взмыл вверх и опустился на вершину колонны, на которой стоит статуя адмирала Нельсона.

— Ну что за жизнь, милорд! — пожаловался Артур Нельсону. — Каждый день пшено да пшено. Терпеть его не могу!

— А что ты любишь? — спросил адмирал Нельсон.

— Хлебные крошки! — ответил Артур, — Нет ничего вкуснее белых хлебных крошек!

Адмирал Нельсон взял подзорную трубу и оглядел улицу Уайтхолл.

— Я вижу мальчика, — сказал он. — Он идет по улице и жует белую булку. Вот он поравнялся со зданием Королевской гвардии.

Артур слетел вниз и следовал за мальчиком, пока тот не доел свою булку. Но

Артуру ни крошки не перепало.

Бедняжка Артур даже расплакался. Проходивший мимо полисмен очень удивился.

— Вот так чудо! — сказал он. — Первый раз вижу плачущего голубя.

Огорченный Артур вернулся к нельсоновской колонне.

— Да, дело плохо! — вздохнул адмирал Нельсон. — Что сказал полисмен?

— Он сказал, что никогда еще не видел плачущего голубя.

— Так-так, — сказал адмирал Нельсон.

— Не следовало мне плакать из-за крошек, — сказал Артур.

— Что верно, то верно, — согласился адмирал Нельсон. Все равно не поможет. Но я кое-что придумал. Загляни-ка в карман моего мундира, ты найдешь там трехпенсовик.

Его положил туда рабочий на счастье, когда ставили мою... то есть нельсоновскую колонну. Ты... — и он прошептал что-то Артуру на ухо.

— Блестящая идея! — сказал Артур. — Благодарю вас, милорд.

Он взял трехпенсовик, полетел прямо в булочную на углу Стрэнда и купил себе трехпенсовую булочку. А потом сел на подоконник булочной и начал ее есть. Глядя на него, прохожие говорили:

— Видно, голубю понравилась булка. Значит, она свежая. — И многие заходили в булочную и покупали булочки к чаю.

Булочник был очень доволен.

— Ты можешь каждый день прилетать сюда, — сказал он Артуру, — и я буду давать тебе булочку к чаю. Лучшей рекламы для булочной не придумаешь! А вот тебе еще одна булочка — за сегодняшний день.

Артур схватил в клюв булочку и полетел к адмиралу Нельсону.

— Попробуйте булочку, милорд, — сказал он и отломал адмиралу Нельсону половину.

— Благодарю! — сказал адмирал Нельсон.

— Взгляните на этих голубей, милорд, — сказал Артур. — Они опять жуют пшено. Лично я предпочитаю булочки.

— Я тоже! — ответил адмирал Нельсон.

Под ковром

Тигр и лошадь жили под ковром в гостиной. Они были закадычными друзьями.

Им нравилось жить в гостиной, потому что они любили принимать гостей.

В том же доме жила девочка Шейла. Однажды она спросила их:

— Как это вы умещаетесь под ковром?

— Очень просто, мы ведь воображаемые, — ответили они.

— Я воображаемый тигр.

— А я воображаемая лошадь.

— А где же твое сено? — спросила Шейла у лошади.

— Под ковром, — ответила лошадь. — Это ведь воображаемое сено.

— А твои кости тоже под ковром? — спросила она у тигра.

— Кости? Конечно, — ответил тигр и облизнулся.

А потом он спрятался под ковер. Лошадь последовала за ним, и Шейла осталась одна.

Она достала лист бумаги, нарисовала несколько кусочков сахару и сунула рисунок под ковер.

Чуть погодя она услышала похрупывание и «чам-чам-чам» — лошадь ела сахар с большим удовольствием.

Тогда Шейла написала на клочке бумаги записку: «Что любят тигры?» — и сунула записку под ковер.

Под ковром зашушукались, затем высунулась лошадиная голова и сказала:

— Бутерброды с сеном!

Шейла не поверила.

— Ах ты, гадкая лошадь! — сказала она. — Бутерброды с сеном любят не тигры, а лошади. Пойди и спроси тигра, что он хочет!

Лошадь спряталась, и вылез тигр.

— Я хочу ручные часы, — сказал он. — Чтобы знать, который час.

— Хорошо! — сказала Шейла.

Она нарисовала ручные часы и протянула ему. А потом нарисовала бутерброды с сеном для лошади. Тигр исчез. Но вскоре оба появились опять.

— Большое-большое тебе спасибо, Шейла! — сказали они и поцеловали ее.

— Подумайте, что вам еще надо, и скажите скорей, — сказала Шейла. — А то мне пора уже идти спать.

— Нам бы хотелось еще зонтик! — сказали тигр и лошадь.

— Зонтик? — удивилась Шейла. — Разве под ковром идет дождь? Ах Да! Это воображаемый дождь.

— Ну конечно! — сказали они. И она нарисовала им зонтик.

— Спасибо! — сказали тигр и лошадь. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи! — ответила Шейла и пошла спать. Но потом ей вдруг пришло в голову: «Наверное, ужасно обидно, когда есть новый, красивый зонтик и нет дождя!» И она нарисовала на большом листе бумаги дождь, спустилась на цыпочках в гостиную и сунула дождь под ковер.

Когда утром она вошла в гостиную, то очутилась по щиколотку в воде, а тигр и лошадь сидели в раскрытом зонтике и плавали в нем, как в лодке.

«Наверное, я нарисовала слишком много дождя», — подумала Шейла.

После завтрака она опять пришла в гостиную. Мама в это время как раз подметала ковер. Ни воды, ни зонта, ни тигра, ни лошади — ничего не осталось.

Шейла взяла свой альбом для рисования и нарисовала тигра и лошадь крепко спящими. Скоро мама ушла. А Шейла все сидела и глядела на огонь в камине. В гостиной было тихо-тихо, только из-под ковра доносился громкий храп.

Амур и соловей

Однажды в Лондон прилетел соловей. Он сел на фонтан посреди площади Пикадилли и запел для Амура — крылатого мальчика с луком и стрелами, который стоит высоко над фонтаном.

Была темная летняя ночь, и соловей пел о деревьях и цветах за городом, о море и синих волнах с белыми гребешками, набегающих на рыжеватый песчаный берег, о детях, которые играют, строят песчаные замки, запускают воздушные змеи, едят конфеты, плавают и катаются на лодке по морю.

— Наверное, все это чудесно! — сказал Амур. — А здесь только автобусы и такси, машины и люди, которые вечно спешат на работу или за покупками. Как бы мне хотелось, чтобы здесь было море!

Амур вздохнул, и по его щеке скатилась слеза.

— Милый соловей, попроси море прийти сюда хотя бы на один день.

— Хорошо, попрошу, — сказал соловей и улетел.

На другой вечер, как только начали зажигаться звезды, соловей прилетел на берег моря, сел на пенек и запел о мальчике, который стоит один-одинешенек на верхушке фонтана в далеком Лондоне.

Ветер унес его песню в море, и волны тоже услышали ее. Соловей пел всю ночь и улетел только с восходом солнца.

Однажды, когда лондонцы вышли на улицу, чтобы идти на работу, они не узнали свой город. На площади Пикадилли разлилось настоящее море, по нему ходили волны, бившие о песчаный берег Риджент-стрит и Шефт-сбери-авеню. Светило солнце. А вместо автобусов, такси и машин по улицам плавали лодки.

Люди сбрасывали шляпы и одежду и надевали купальные костюмы, дети приносили ведерки и лопаты и садились играть в песочек. А некоторые верхом на доске неслись по Хаймаркет, взлетали на светлые гребни волн и, проплывая мимо

Амура, обдавали его брызгами, и он смеялся от радости. К вечеру собрались грозовые тучи, небо потемнело и полил ливень. А когда он кончился и небо очистилось, площать Пикадилли выглядела, как и прежде — статуя

Амура посередине, а вокруг автобусы и такси, машины и люди, машины и люди...

Как только стемнело и все разошлись по домам, опять прилетел соловей и сел на фонтан.

— Спасибо тебе, соловей! — сказал Амур. — Это было чудесно!

Скоро опять начался дождь. Соловей нашел себе сухое местечко у ног Амура, спрятал голову под крыло и крепко заснул.

Блэки и Реджи

Жила-была на свете лошадь. Звали ее Реджи.

По утрам Реджи развозила молоко и каждый раз встречала по дороге своего приятеля Блэки — маленькую черную собачонку.

По правде говоря, Реджи не так уж нравилось развозить молоко. Она всегда мечтала быть скаковой лошадью и брать на скачках призы.

Блэки тоже был не очень доволен своей судьбой. Он мечтал научиться бегать, как настоящая гончая, хотя ноги у него, честно говоря, были коротковаты.

Как-то после обеда они сидели у Реджи в конюшне, играли в «крестики и нолики», и вдруг Блэки осенила идея:

— Реджи, мы должны есть уголь! Паровозы потому так быстро бегают, что едят уголь.

И, обсудив все хорошенько, они решили попытать счастья.

Они спустились в подвал, где хранился уголь, но только взяли по кусочку, как вдруг появилась сама хозяйка миссис Прочь.

— Ах негодные! Таскать мой уголь! А ну прочь отсюда!

Она схватила кусок угля и запустила в них. Реджи и Блэки кинулись бежать.

В жизни они так быстро не бегали!

А как раз в это время мэр города выглянул в окно. Мэра звали Уильям.

— Вот это скорость! — воскликнул он. — Держу пари, эта лошадь получила бы на скачках первый приз. А собака-то, собака! Несется быстрее гончей! Честное слово, они заслужили по медали.

И он выдал Реджи и Блэки по медали.

Вниз!

В Лондоне на пятом этаже большого дома жил человек, по имени мистер Уоллингтон.

Каждое утро в половине девятого он уходил на работу. Перед уходом он целовал жену, гладил кошку и раскрывал над головой зонтик.

Он всегда выходил из дому с раскрытым зонтиком.

— На всякий случай! — говорил он.

И никогда не ходил пешком по лестнице, а поднимался или спускался только в лифте — ведь он жил на пятом этаже.

Каждый раз, когда он входил в лифт с раскрытым зонтиком, все удивлялись и спрашивали:

— Почему вы едете в лифте с раскрытым зонтиком? Здесь ведь нет дождя.

— На всякий случай! — отвечал мистер Уоллингтон.

— А если и на улице нет дождя, тогда, выходит, вы зря раскрывали зонтик?

— Легче закрыть зонтик, когда нет дождя, чем открыть, когда идет дождь.

— Это верно, — соглашались все. — Всего вам доброго, мистер Уоллингтон!

Швейцар у подъезда говорил ему:

— С добрым утром, мистер Уоллингтон!

Швейцар носил синюю форму с серебряными пуговицами и следил, чтобы все было в исправности — и лифт, и дверные звонки, и лампочки на лестнице.

И вот однажды, собравшись, как всегда, на работу, мистер Уоллингтон сел в пустой лифт и уже хотел было нажать на кнопку «вниз», как вдруг у него мелькнула мысль: «А что если нажать не «вниз», а «вверх»?

Потом он подумал: «Интересно, а что получится, если нажать сразу на обе кнопки?

Поеду я вверх, вниз или останусь на месте? Конечно, это нарушение правил! Но все-таки попробую, посмотрим, что будет». И он нажал сразу на обе кнопки.

Не успел он это сделать, как раздался ужасающий треск — словно тележка молочника врезалась в паровоз, — лифт разорвался пополам: верхняя половина поехала

ВВЕРХ, нижняя — ВНИЗ. А сам мистер Уоллингтон полетел вниз на зонтике, как на парашюте.

«Ай, ай! — подумал он. — А вдруг швейцар рассердится? Мне еще повезло, что зонтик был раскрыт».

Когда мистер Уоллингтон спустился вниз, швейцар уже ждал его и от волнения переступал с ноги на ногу.

— Так-так, мистер Уоллингтон, — сказал он. — Так-так!

— С добрым утром, господин швейцар! — сказал мистер Уоллингтон. — Ка... какая прекрасная сегодня погода! — И вышел на улицу.

— Ай-ай! — сказал швейцар. — А ведь он шалун!

Жук-философ и другие

Дядя Фред жил на улице Западного Ветра в доме номер восемь. В комнате, где висел его портрет, по правую сторону от него на полке стояла в бокале роза, а слева — часы Тики-Таки.

«Ну что хорошего в часах? — думала роза. — Они ведь совершенно не пахнут. А что не пахнет приятно, не может быть поистине прекрасно!»

А часы про себя рассуждали: «Какая глупая эта роза. Время она не умеет показывать. Не понимаю, за что ее считают прекрасной?»

Тут мимо прополз черный жук. Он бросил взгляд на розу и на часы и подумал: «Бедняжки, они же совсем не черные!» И пополз дальше. Он спешил на день рождения к своей бабушке.

Потом в окно заглянула ласточка и тоже увидела розу и часы.

— Ха! — сказала она. — Что толку тикать и благоухать, если не умеешь летать? Летать! Что может быть прекраснее?

— Плавать! — сказала рыбка из круглого аквариума на подоконнике.

— Мяукать, — сказала кошка и выпрыгнула из окна в сад.

— Чавкать, — сказала свинья, жившая по соседству в хлеву.

— Раскачивать деревья, — сказал ветер.

— Поднимать ветер, — сказали раскачивавшиеся деревья.

Роза и часы все еще спорили, когда домой вернулся дядя Фред со своей женой.

— Ну а что ты считаешь прекрасным? — спросили они дядю Фреда.

— Например, мою жену, — ответил дядя Фред.

— Согласна, — сказала его жена и поцеловала дядю Фреда.