Память неизвестного по имени инока, удостоившегося явления архангела Гавриила

В похвальном слове просиявшим на Святой Горе Отцам^[144] блаженной памяти Никодим Святогорец упоминает и того, не известного по имени блаженного инока, который, живя в подчинении у своего старца, сподобился странноприять в своей келье самого Архангела Гавриила и услышать от него умилительный гимн Богоматери: «Достойно есть яко воистину блажити Тя, Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную, и Матерь Бога нашего…» и проч. Явление это совершилось в царствование братьев-царей Василия и Константина, называемых порфирородными, сыновей Романа Младшего, в патриаршествование Николая Хрисоверга (984–995 гг.), а повесть о явлении Архангела написана протом Святой Горы иеромонахом Серафимом Фииполом в 7056 (1548) году^[145]:

Недалеко от Кареи, на отлогом месте между иноческими хижинами стоит одна келья с небольшой церковью Успения Божией Матери. В этой келье жил некий священноинок с послушником. Случилось так, что старец, пожелав выслушать всенощное бдение на воскресный день в Карейском храме, отправился туда, а благочестивый ученик, получив от него заповедь совершить службу дома, остался стеречь келью. При наступлении ночи он вдруг услышал стук в двери кельи и, отворив, увидел незнакомого инока, которого и принял с приветливостью и почтительностью. Когда настало время совершения службы, они оба начали со страхом и благоговением возносить к Господу Богу молитвенные песнопения: ночная служба текла своим порядком. Оканчивая канон, став пред иконой Божией Матери, они начали воспевать Честнейшую Херувим и Славнейшую Серафим. Домашний инок, полный сердечного благоговения ко Всепетой, пел обычную древнюю песнь св. Косьмы, епископа Маиумского: «Честнейшую Херувим» и проч. до конца, но дивный гость его, давая умилительному гимну иное начало, ангельским голосом пел так: «Достойно есть яко воистину блажити Тя, Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную, и Матерь Бога нашего», – и к этому прибавлял: «Честнейшую Херувим» и проч.

– Чудно! – воскликнул домашний певец, растроганный до слез новой песнью и вместе с тем удивленный необычайностью слышанного в первый раз гимна, – чудно! Но мы поем только: «Честнейшую», а такой песни: «Достойно есть» ни мы, ни предки наши не слыхали до этого времени. Впрочем, – говорил он дивному незнакомцу, – прошу тебя, напиши мне эту песнь, чтобы и я мог таким же образом величать Богородицу.

– Хорошо, – отвечал незнакомец, – дай мне бумаги и чернил, я напишу тебе для памяти эту песнь.

– Прости, брат! – говорил в духе смирения и простоты домашний инок. – Мы, занимаясь молитвой и рукоделием, редко нуждаемся в бумаге и чернилах, а потому теперь нет ни того, ни другого.

– Так принеси мне, по крайней мере, какую-нибудь каменную плиту, – сказал явившийся.

Когда инок подал ему плиту, то незнакомец перстом своим начал писать на ней всю вышеупомянутую Богородичную песнь. Начертав на камне четко и ясно все слова песни, он подал его иноку и сказал:

– Отныне навсегда так пойте и вы, и все православные христиане, – и мгновенно стал невидим.

Это был Архангел Гавриил. Радостный трепет объял смиренного инока при виде чудесно исписанной каменной доски. Несколько раз перечитывая слова священной песни, он вытверживал их, и на рассвете новая песнь звучала в устах благочестивого отшельника. Старец, возвратившийся домой, был поражен новостью песни и спрашивал своего послушника: откуда он научился так петь? Тогда он рассказал старцу все случившееся, показал и самую доску с чудесным начертанием. Старец внимательно выслушал необычайный рассказ ученика своего о явлении в келью незнакомого посетителя, долго и с изумлением рассматривал исписанную Архангелом плиту и несколько раз перечитывал чудесные письмена. Потом оба они, взяв камень, показали его собору старцев и известили их о подробностях чудного события. Тогда все едиными устами и единым сердцем прославили Господа и Пречистую Матерь Его и воспели Ей новую песнь. С этой поры Ангельская песнь «Достойно есть» вошла в православной Церкви в общее употребление, а та икона, пред которой она была воспета Архангелом, перенесена в соборный Карейский храм, где она и доселе видима в алтаре на горнем месте. Каменная плита, на коей начертана была Ангельская песнь, доставлена была в Константинополь патриарху и царю, при донесении о случившемся. Келья в память этого чудесного события и поныне известна на Святой Горе под именем «Достойно», а самое событие воспоминается и празднуется на Афоне 11 июня^[146].

 

ИЮНЯ

Житие преподобного и богоносного отца нашего Петра^[147]

Святой Петр был родом из Царьграда. О имени и звании его родителей нет достоверных исторических сведений, а сам он был одним из схоластиков^[148] византийской столицы, и вместе имел чин полководца. Так как он был искусен и опытен в воинском деле, то царь многократно посылал его на войну. В один из таковых походов в пределы великой Сирии, лежащей на границе Вавилона и Финикии, попущением Божиим случилось Петру потерпеть совершенное поражение. Он со многими другими воинами взят был в плен, и варвары отвели его в одну из сильных в Аравии крепостей, Самару, находящуюся на берегах Евфрата. В Самаре они обложили пленника тяжкими оковами и ввергли в смрадную темницу, под крепкую стражу, запретив к нему всякий вход и таким образом лишив его всякого утешения^[149]. Неся столь горькую участь, благоразумный схоластик вместо ропота стал безпрестанно испытывать себя: не был ли он сам причиной такого своего несчастья? – И вспомнил, что когда-то, не один раз, обещал он Богу оставить мир и вся яже в мире и быть иноком, а между тем, и доныне не исполнил своего обещания. Поэтому, вполне сознавая себя достойным своего злополучия, он много и жестоко обвинял себя и, таким образом, с благодарением терпел ниспосланное ему от Бога наказание.

Много уже провел времени Петр в этом горьком своем заключении и, не чая никаких человеческих средств для освобождения себя, решился просить помощи свыше, у всесильного Бога, могущего освободить его от этих тяжких уз неведомыми судьбами, как извел Он апостола Петра из Иродовой темницы. Вспомнил тогда Петр о великом чудотворце Николае, к которому всегда питал великую веру и любовь и глубоко благоговел пред его чудесами, какие творил святой для всех, с верой призывавших его в своих нуждах. Посему со многими слезами стал он вопиять к скорому помощнику всем сущим в бедах, святителю Николаю.

– Знаю хорошо, святой чудотворче, – говорил он, – что я недостоин получить от Бога прощение и свободу от этого горького плена, ибо многажды оказывался пред Ним лжецом, знаю, что праведно нахожусь в этой смрадной темнице, и потому не дерзаю молить Его Самого о своем освобождении, чтобы не прогневать Его еще более, но святость твою призываю, отче святой, ибо ты имеешь святое обыкновение утешать тех, которые претерпевают великие нужды, и облегчать скорби и страдания их, когда они призывают тебя от полноты души своей. К тебе, всесвятый Николае, ныне прибегаю и я с горькими слезами и мольбой о себе; тебя полагаю ходатаем о мне и поручником моим от нынешнего дня пред благоутробным Господом в том, что если Он восхощет устроить мое освобождение посредством твоего прошения, я оставлю все попечения и заботы мирские, даже не зайду и в отечество свое, а отправлюсь прямо в великий Рим и там, в церкви верховного апостола Петра, приняв иноческий образ, в иночестве проведу всю остальную мою жизнь, чтобы по мере моих сил служить Создателю моему и всещедрому Благодетелю Богу и благоугождать Ему.

Это говорил человек Божий со многой горестью и скорбью в молитвах своих к святителю и чудотворцу Николаю. К сим теплым своим мольбам святой Петр приложил также и пост, и бдение, так что один раз в продолжение целой седмицы не вкусил никакой пищи. По окончании столь напряженной молитвы узника является ему во сне великий Николай, скорый помощник всем призывающим его, и говорит:

– Брат Петр! Прошению твоему я внял и скорбь сердца твоего знаю, и человеколюбивого Бога о тебе молил, но за твою прошедшую медлительность в исполнении твоих обетов и Он медлит исполнением моего о тебе ходатайства, а может быть, и иным образом устрояет спасение души твоей. Но так как мы имеем заповедь: просите и дастся вам (Мф. 7, 7), то будем терпеливо толкать в двери Его милосердия и человеколюбия, в той надежде, что Он непременно исполнит наше прошение, если только служит оно к нашей пользе.

Итак, великий Николай заповедал тогда святому Петру иметь терпение в трудах и, приказав ему подкрепиться пищей, стал невидим. После сего Петр еще более усилил подвиги поста и молитвы, и святой Николай вскоре вторично является ему, но теперь уже с некоторым видом печали.

– Поверь мне, брат мой Петр, – говорит он, – что с того времени не преставал я молить Бога и утруждать человеколюбие Его о тебе, но не знаю, по каким судьбам Он не соизволяет освобождению твоему отсюда. Иногда многоблагоутробный наш Господь, промышляя о нашей же пользе, благотворит нам медленно, чтоб мы долее на забывали благодати, с трудом и чрез долгое время от Него принятой, а может быть, Он хочет, чтобы умоляли Его другие, более достойные други, потому наше прошение оставляет без исполнения. В этом случае я укажу тебе на одного Его друга, достойного и сильного к Нему молитвенника. Примем сего угодника в помощь в наших молитвах к Богу, и я уверен, что Бог исполнит совокупное наше с ним прошение о тебе, если только ты дашь решительное слово устоять в том, что обещаешь.

Тогда Петр в недоумении говорит святому Николаю:

– Владыко мой пресвятый! Ужели есть кто-нибудь, чье моление было бы скорее твоего услышано Богом, если в твоих молитвах находит утешение и отраду весь мир!

– Знаешь ли ты, Петре, – сказал ему тогда святой Николай, – праведного Симеона, названного Богоприимцем, потому что он в иерусалимском святилище принял в объятия свои Христа Бога нашего, нас ради вочеловечившегося, когда он был сорокадневным младенцем?

– Как не знать, святче Божий, того, о котором написано во святом Евангелии! – сказал ему в умилении души Петр.

– Так его-то оба мы с тобой будем просить, – прибавил великий Николай, – да походатайтствует он со мной о тебе пред Христом Богом, и я уповаю, что всеблагий Человеколюбец услышит тогда нас, ибо святой Симеон, предстоя престолу Владычнему с честным Предтечей и Крестителем Иоанном и Пресвятой Божией Матерью, имеет великое дерзновение ко Господу Богу и силен у Него.

С сими словами видение кончилось и Петр, пробудившись, от души благодарил святителя Христова Николая. После сего он стал еще более поститься и усерднее просить Бога и Святых Его угодников, Николая и Симеона.

Наконец, как бы с торжествующим видом, является блаженному Петру св. чудотворец Николай, уже наяву, и говорит:

– Дерзай, брат Петр, и воздай славу Богу: наконец услышал Он наше о тебе моление, и вот великий Симеон, которого я предлагал тебе в помощники в наших к Богу молитвах, пришел освободить тебя от уз.

Когда Петр взглянул и увидел идущего к себе великого подзаконного праведника, тогда от чудного вида небесного посетителя объял его невольный страх и трепет. Священнолепный старец Симеон имел в руке своей златой жезл и был облечен в полное ветхозаветное архиерейское облачение. Дошедши до Петра, он стал возле него и говорит ему:

– Ты ли стужаешь брату нашему Николаю об освобождении тебя от этого заключения?

Петр от объявшего его страха едва мог отвечать:

– Да, святче Божий, я тот окаянный, который споручником моим к Богу положил сего великого Николая, а ходатаем пред Ним о мне и молитвенником – твою святыню.

– Но если ты полагаешь нас споручниками к Богу, – спросил св. Симеон, – то исполнишь ли, что обещаешь, – т.е. будешь ли иноком и проведешь ли остальную твою жизнь в постничестве, с усердием?

– Я раб ваш, – отвечал блаженный Петр с глубоким смирением, – при помощи Божией исполню все это и в истине моего обещания вас же самих полагаю достоверными свидетелями пред Богом.

– Если так, – продолжал праведный Симеон, – то выходи из этой темницы безпрепятственно и иди куда хочешь.

Петр показал ему ноги свои, которые были забиты в дерево. Но Богоприимец коснулся жезлом своим оков, и они в мгновение ока распались, как воск от огня. Освободив таким образом Петра от уз, святой Симеон пошел вон из темницы и велел ему следовать за собой, и тотчас же они все трое – святой Николай, Богоприимец Симеон и Петр – оказались идущими вне крепости самарской. Петр от удивления и изумления это совершившееся с ним преславное чудо почитал в мысли своей сновидением.

– Не сновидение видишь ты, – заметил тогда праведный Симеон, – а истинное свое от уз освобождение; что еще колеблешься в своих мыслях?

Затем, поручив святому Николаю иметь о Петре попечение, он удалился. После сего великий чудотворец Николай велел блаженному Петру укрепиться пищей и взять оной с собой на путь.

Уверившись таким образом в истине чудного своего избавления и воздав благодарение Богу и небесным своим ходатаям Симеону и Николаю, Петр начал в точности исполнять свои обеты, данные им Господу Богу во время своего злострадания, – т.е. из Аравии, достигнув пределов греческих, не отправился в свою отчизну, но направил стопы свои прямо в древний Рим. Святитель же Христов Николай, однажды взяв его под свой покров, уже не оставлял своей помощью на всем пути, но, как сострадательный и чадолюбивый отец или как благой детоводитель, руководил его видимо и невидимо и скоро привел в Рим в совершенной безопасности и благополучии. Когда Петр достиг пределов Рима, святой Николай заметил ему так:

– Время, брат Петр, исполнить тебе без отлагательства свое обещание Богу; если же по-прежнему замедлишь исполнением, то знай, что поведут тебя связанным в самарскую темницу.

Желая удостоверить святого Николая в непременности своего намерения, Петр сказал ему:

– Святче Божий! Я и теперь еще боюсь гнева Божия за прежнюю медлительность; нет, во второй раз не буду изменником Христу, Владыке моему, – не будет сего, не будет вовеки! Я и в дом мой никогда не пойду и не явлю себя никому из своих, чтобы они не воспрепятствовали мне во святом стремлении моей воли.

Затем вошел он в Рим, где решительно никто не знал его. Пред вшествием Петра в Рим святитель Христов Николай явился во сне папе, которому, держа Петра за руку и указывая на него, рассказал все подробно, причем объявил ему и самое его имя и вместе с тем повелевал ему представляемого им немедленно облечь в иноческий ангельский образ, при гробе святого верховного апостола Петра. Папа, встав от сна, долго размышлял о виденном им ночью. Когда же настало время Литургии, он отправился в церковь. День был воскресный. В числе многих других богомольцев в церковь верховного Апостола пришел и Петр. Папа прилежно рассматривал собравшихся молитвенников, желая узнать человека, виденного им во сне, и лишь только среди множества народа распознал его, тотчас подал ему знак, чтобы он подошел к нему. Папой сделано было это два или три раза, но Петр не понимал его. Заметив наконец, что Петр невнимателен к его помаваниям, папа начал звать его по имени:

– Тебе говорю, Петр, пришедший теперь из Греции, которого изъял из темницы самарской великий чудотворец Николай! Почему не хочешь ты придти ко мне, когда я зову тебя?

Петр изумился – как папа столь скоро мог узнать его, никогда прежде не видев, и со многим смиренномудрием отвечал:

– Я раб твой, преблаженный владыко!

– Не дивись, брат Петр, – говорит ему тогда папа, – что я зову тебя по имени: великий отец наш Николай в прошлую ночь явился ко мне во сне и подробно рассказал о твоих страданиях в темнице самарской и об освобождении тебя из оной, и объявил мне твое имя и твое желание принять на себя в Церкви верховного апостола Петра иноческий ангельский чин.

Засим папа тотчас же, пред всем народом, облек Петра в иноческий чин. По принятии этого святого образа Петр пробыл у папы несколько времени, слушая душеполезные и спасительные его наставления. А потом папа, следуя открытой ему воле Божией, отпустил его из Рима и напутствовал святительским своим благословением. Итак, святой Петр, испросив себе у отца своего, преблаженного папы, святых молитв и, со своей стороны, пожелав ему вечного спасения и приветствовав весь его клир, вышел из ветхого Рима с усердной молитвой к Богу, да сопровождает Он его всюду всесвятой Своей волей, и скоро явился на берегу моря. Строением Божиим случился тогда корабль, идущий на восток, – и Петр, предавая себя Промыслу Божию, вошел в него. Скоро затем подул попутный ветер, и корабль понесся по своему направлению.

После нескольких дней плавания корабельщики пристали к берегу, чтобы запастись свежим хлебом. В доме, в который случилось им войти, они нашли и хозяина, и всех домашних его страдавшими горячкой. Корабельщики, изготовив хлебы, остановились здесь покушать; заботясь же и об оставшихся у них на корабле, то есть о своем шкипере и об авве, они поручили одному из своих товарищей снести им свежих хлебов. Услышав, что корабельщики в своих разговорах упоминают об авве, хозяин дома обратился к ним с вопросом, кто такой этот авва. Узнав же о св. Петре, стал усиленно просить их:

– Братья мои! – говорил он, – прошу вас ради любви Божией, приведите сюда вашего авву, чтобы он благословил нас прежде нашей смерти, ибо и я, и сын мой, и все мои домашние от великой обдержащей нас болезни, как это видите вы и сами, находимся уже при смерти.

Корабельщики, умилившись слезной просьбой хозяина, пошли на корабль и рассказали святому Петру о бедствии того дома и о прошении хозяина. Святой, по смирению своему, не хотел было идти, но когда сказали ему, что больные находятся при смерти, он, помня будущее на Страшном Суде наказание жестокосердым (Мф. 25, 43) и движась чувством человеколюбия, склонился на просьбу корабельщиков, решился посетить больных и пошел к ним вместе с корабельщиками. Лишь только святой вошел в дом и произнес: «Мир дому сему и живущим в нем», – как тотчас – о чудо! – больной домохозяин встал, как бы ото сна, – совершенно здоровым и, притекши к святому, пал к ногам его и со слезами лобызал их. Святой поднял домохозяина с земли, а тот, взяв его за руку, повел ко всем кроватям своих больных, чтобы он благословил их. Обходя больных, святой над каждым из них творил знамение честного креста, и все, молитвой его и помощью Божией, вставали здоровыми и прославляли Бога, опечалившего их на некоторое время, но потом пославшего им такого скорого целителя. После сего корабельщики вместе с Петром возвратились на корабль, рассказали о чуде святого Петра кораблеправителю, и все, воздав славу Богу, пали к ногам святого и просили у него молитв и благословения, в чем он и не отказал им. А исцеленный хозяин дома, взяв с собой хлеб, вино и масло, со всеми исцелившимися, вслед за Петром, пришел на корабль и просил святого своего благодетеля взять от него малые сии дары. Но человек Божий похвалил доброе их произволение, а даров брать не хотел, повелевая быть благодарными не ему, а Богу, и только уже после усильной просьбы как исцелившихся, так и корабельщиков, принял малую часть из принесенного ему, и это скудное, но усердное приношение отдал корабельщикам, чтобы они разделили его между всеми, находившимися на корабле. Дароносцы, отдав дары свои святому, возвратились с неизреченной радостью домой, прославляли Бога и благодарили преподобного. После того корабль снова двинулся в путь, и все плывшие в нем, полные радости, с благоговением рассказывали друг другу о чуде, какое совершил святой Петр, причем много дивились безмерному его воздержанию, ибо он целыми сутками вкушал хлеба только по одной онгии^[150], а воды пил по одной малой чаше.

В продолжение плавания корабельщики для исправления своих нужд снова где-то пристали к берегу. Святой Петр восхотел здесь немного уснуть, и лишь только легкий сон смежил его очи, как явилась ему, осияваемая небесной славой, Царица неба и земли, со святым Николаем, который, предстоя Ей со многим страхом и благоговением, умолял Ее так:

– Владычице, Богородице и Госпоже мира! Если предстательством Своим пред Сыном Твоим и Богом нашим Ты освободила сего раба Твоего от горького того плена, то покажи ему и место, где бы он удобно мог творить волю Божию во всю остальную его жизнь, как сам то обещал.

– Для свободного служения Богу, – сказала Пресвятая Богородица святому Николаю, – нет другого более удобного места, как Гора Афонская, которую Я прияла от Сына Моего и Бога в наследие Себе, дабы те, которые хотят удалиться от мирских забот и смущений, приходили туда и служили там Богу безпрепятственно и спокойно. Отныне Гора эта будет называться Моим вертоградом. Много люблю Я место сие, и придет время, когда оно от края и до края, на север и юг, наполнится множеством иноков. И если иноки те от всей души будут работать Богу и верно сохранять заповеди Его, то Я сподоблю их в великий день Сына Моего великих дарований: еще здесь, на земле, будут они получать от Меня великую помощь; Я стану облегчать болезни и труды их и дам им возможность при малых средствах иметь довольство в жизни, даже ослаблю вражескую против них брань и имя их сделаю славным во всей подсолнечной.

Проснувшись, преподобный мнил еще зреть бывшее ему во сне Божественное видение, а потом, успокоившись немного, от всей души славил и благодарил Бога, сподобившего его видеть Божественное сие чудо. Было тогда около третьего часа дня. Корабельщики, как только подул благоприятный ветер, подняли ветрила и благополучно поплыли. Когда же плыли они против св. Афонской Горы, корабль их каким-то чудом остановился близ места, называемого ныне Каравастаси, и стал так как вкопанный. Корабельщики, видя это неожиданное ими чудо, недоумевали о причине остановки корабля, потому что и ветер был довольно силен, и глубина моря в том месте почти неизмерима. «Может быть, – говорили они со слезами, – мы в чем-нибудь согрешили против Бога и Он хочет погубить нас здесь». Когда они с плачем и стенаниями таким образом рассуждали, святой Петр спросил их:

– Чада мои о Господе! Скажите мне, как называется эта гора, – и, может быть, я утешу вас и разрешу ваше недоумение.

– Афоном называется гора эта, честной отче, – со слезами отвечали ему корабельщики.

– Так знайте, чада мои, что из-за меня сделалось препятствие в плавании вашему кораблю, и если вы не высадите меня и не оставите в этом месте, то далее отсюда не двинетесь ни на шаг.

Нерадостны были корабельщикам сии слова святого, но делать было нечего: воле Божией противиться они не дерзали – и нехотя высадили святого на берег горы.

– Горе нам! Великого сокровища, сильного покрова и крепкой помощи лишаемся мы! – с плачем говорили корабельщики, высаживая святого с корабля своего. А святой утешал их в скорби молитвой о них и, наконец, преподав им потребные наставления, благословил всех их и, трижды ознаменовав знамением честного креста даже корабль, простился с ними.

Оставшись один на берегу горы, святой Петр принес там прилежную ко Господу Богу молитву, а потом, сотворив знамение честного креста на всем своем теле, начал восходить на гору по некоей узкой, стремнистой тропинке, едва пробитой в страшной густоте леса не стопой человеческой, а дикими зверями, – в намерении найти место, совершенно соответствующее влечениям души своей, то есть во всех отношениях удобное для глубокого безмолвия. С великим трудом и со многим потом восходил он на верх горы. Обозрев многие горы и юдоли, расселины и пропасти афонские, святой нашел наконец одну глубокую и весьма темную пещеру, так как вход в нее загромождался сгустившимися деревьями, но очень удобную для помещения. В этой пещере гнездилось безчисленное множество змей и ядовитых гадов, а еще больше демонов. Лишь только демоны увидели святого, приближавшегося к их гнездилищу, как восстали против него со всей своей злобой, но он, презирая злобу их, решился водвориться в этом богосозданном убежище, потому что находил его во всем соответствующим святой своей мысли. Итак, призвав многомощное имя Иисуса и Пречистой Его Матери и вооружившись всесильным оружием креста, он дерзновенно вошел в эту пещеру – и все множество бесов и гадов как дым исчезло. Однако ж много еще предстояло борьбы святому против изгнанных им злых духов из их гнездилища: того, что потерпел он от них, не может ни язык человеческий высказать, ни ухо наше выслушать. Впрочем, коснемся несколько этой жестокой брани своим рассказом.

Поселившись в пещере, бывшей обиталищем бесов, святой начал с горячей любовью и с великим усердием день и ночь воссылать свои молитвы и благодарения Господу Богу; телесная же пища ему и на мысль не приходила. Но к таким ангельским подвигам святого мог ли долго быть равнодушным уничижаемый им и низлагаемый враг всякого добра, отец преисподней? Не прошло еще и двух недель от поселения святого в пещере, как древний завистник не мог более сносить пребывания его там. Для лучшего же успеха, в своей злобе против святого поднял он на брань всю адскую свою силу. Толпы демонов в виде многочисленного воинства со всевозможным оружием явились к пещере добровольного мученика.

Окружив пещеру святого, одни из демонов производили разного рода стрельбу, другие устремлялись с копьями или мечами, те метали огромные камни, эти мечтательно потрясали самой горой – и все, производя неистовый шум, кричали страшными голосами:

– Уходи немедленно из нашего жилища, иначе мы сейчас убьем тебя!

Видя и слыша это демонское смятение и против себя восстание, святой уже отчаивался в самой своей жизни, ибо видел ясно, как бросали в него стрелы и камни. Но премилосердный Бог сохранил верного Своего раба невредимым от злодейства диавольского.

– Впрочем, выйду, – сказал сам себе святой Петр, – и посмотрю, кто восстает на меня, смиренного и безсильного, с таким бешенством.

Вышел святой и увидел, что безчисленное множество бесов окружило его пещеру. Бесы же устремились на него с дикими воплями, свирепо взирали на него и готовы были поглотить его живого, а пещеру разрушить до основания. Тогда святой, возведши на небо душевные и телесные свои очи, громогласно возопил:

– Пресвятая Богородице! Помоги рабу Твоему!

Демоны, услышав страшное для них, вожделеннейшее же нам, имя Пресвятой Богородицы, тотчас сделались невидимы, а святой, возблагодарив Пренепорочную, снова начал подвизаться подвигом добрым, от глубины души прося Христа Господа не оставить его, грешного и недостойного раба, на поругание диаволу.

Прошло не более пятидесяти дней, и демоны снова восстали против святого, вооружившись теперь уже другим образом. Они собрали всех зверей, обитавших в горе, змей и гадов и сами, приняв вид гадов и змей, явились к его пещере и устремились на него с остервенением. Одни из них наводили страх ужасным своим свистом и шипением, другие ползали при ногах его, те старались уязвить его, устремляясь на самое лицо, а эти, зияя своей пастью, покушались поглотить его живого. Зрелище было ужасное! Но святой Петр знамением честного креста и именем Господа Иисуса и Пресвятой Владычицы Богородицы уничтожил всю силу бесовскую, как паутину.

Впрочем, демон всегда злобен, лукав, хитр и безстыден. Испытав поражение от святых, он не оставляет своей злобы против них и не прекращает брани. После нескольких поражений, кроме сказанных, он чрез год после поселения святого на Афоне изобрел новое средство к низложению великого сего подвижника, и средство самое хитрое, – а потому тем горше посрамился в своих злоухищрениях. Окаянный демон, приняв на себя вид одного из слуг святого Петра, явился в пещеру его и с крайним безстыдством стал обнимать и лобзать своего господина, потом сел и начал прикрытую самой ловкой и безстыдной лестью беседу, сопровождая ее даже слезами.

– От многих слышали мы, господин мой, честь моя и свет мой, – говорил бес плачевным тоном, – что варвары и безбожники, схватив тебя на войне, увели пленным в крепость самарскую и, оковав тяжкими железами, окаянные, заключили там в самой гнусной и смрадной темнице. Поверь, скорби нашей об этом твоем заключении я не могу и выразить. Но вот скоро Бог благоволил и утешить нас в нашей скорби, и возвеселить сердца наши неизглаголанной радостью. Вдруг мы слышим, что Он, Всеблагий, по молитвам и предстательству преблаженного Николая, извел тебя из той гнусной темницы и под Своим руководством привел в древний Рим. Слыша такие благие вести, мы от радости, кажется, не чаяли в себе и души, и все, кто ни есть в славном твоем доме, а особенно я, верный твой раб, возжигались пламенным желанием видеть нашими глазами любезное, ангельское твое лицо и насладиться мудрейшей и сладчайшей твоей беседой. Но Богу снова было угодно повергнуть нас в глубокую печаль и неутешный плач о лишении тебя: нам неизвестно было, куда ты скрылся из Рима. Посему, желая найти тебя, мы ходили по многим крепостям, селениям и пустынным местам. Когда же не могли не только найти тебя, но даже и слышать, что с тобой делается, – начали усердно просить великого чудотворца Николая, молясь ему так: «Пресвятый Николае! Ты много уже благодеяний оказал миру, да и теперь не перестаешь оказывать их; ты и возлюбленного нашего господина освободил от горького того плена: вонми же нашему молению, яви нам его, – смиренно просим тебя». Святой Николай, теплый помощник всем, с верой призывающим имя его, не презрел нас, недостойных, и скоро открыл нам тебя, сокровенное и многоценное наше сокровище, – и вот я, любящий тебя сильнее всех твоих рабов, предварил их и пришел к тебе, господину моему. Само собою ясно, что теперь тебе, господин мой, ничего другого не остается делать, как принять на себя труд отправиться со мною в наш славный дом и явлением своим в кругу домашних своих и друзей неизреченно обрадовать их. Послушав в этом деле меня, верного твоего раба, ты не меня послушаешь, а великого Николая, который открыл нам тебя. Сим и приснославимый Бог сугубо прославится. А о безмолвии не заботься: ты знаешь, и в нашем месте есть много монастырей, и внутри, и вне города, и даже немало мест отшельнических; можешь поместиться, где тебе угодно, – и там, уповаю на Бога, проведешь всю свою жизнь совершенно безмолвно. Впрочем, и сам ты посуди, и скажи мне истину по чистой совести: чем из двух более благоугождается Бог – принесением ли пользы многим душам человеческим или заботою всякого из нас о спасении одного себя? Если ты чрез сладчайшее твое учение спасешь и одну какую-нибудь душу, обольщенную диаволом, то дело твое далеко превзойдет труды не одного, а многих пустынных подвижников. Бог мне в том свидетель. Он Сам говорит чрез Пророка: аще изведеши честное от недостойнаго, яко уста Моя будеши (Иер. 15, 19). А ты сам знаешь, как много в нашем месте людей, преданных страстям, которые для обращения своего к истинному богопознанию от лести диавольской, после Бога, имеют нужду еще и в другом каком-либо наставнике. Значит, великая тебе от Бога будет награда, если ты этих обольщенных диаволом возвратишь от него к законному Владыке Богу. И нас, твоих рабов, для чего столько презираешь, удаляясь от нас и скрываясь в этих каменных расселинах? Итак, о чем еще думаешь? В чем недоумеваешь? Почему нейдешь с искренним и преданнейшим тебе рабом, который любит тебя от полноты души и есть благой твой советник?

Это и подобное сему говорил демон. Святой, не постигая сам причины внутренних своих волнений, во время безстыдной демонской беседы начал смущаться и невольно чувствовал неприятный трепет сердца. Но иначе и быть не могло: при демонских явлениях человеку душа его всегда смущается; в присутствии же Ангела Божия она радуется и чувствует неизъяснимое удовольствие^[151]. Находясь в этом принужденном состоянии, святой плакал и, орошая лицо свое слезами, говорил демону:

– Знай, человече, что в это место привел меня не Ангел, не человек, а Сам Бог и Пресвятая Богородица, и потому без воли Их я не могу выйти отсюда.

Демон, лишь только услышал пресвятое имя Божие и Пренепорочной, вдруг исчез, как призрак. Святой Петр не мог надивиться злоумышлению, коварству и дерзости демона и, от всей души возблагодарив Бога и Царицу Небесную, начал снова подвизаться со смирением и сокрушением сердца в молитве, воздержании и посте, так что достиг в меру истинной любви и чистоты ума. Расседался демон от злобы, зависти и неудач и не прекращал ухищрений своих против святого, стараясь всевозможным с его стороны образом сокрушить крепость его добродетели и силу его преданности Богу.

Спустя после помянутого искушения семь почти лет, сын тьмы, коварный и многокозненный демон, снова искусился низложить святого, преобразившись уже в Ангела света. Дерзко и нагло похитив не принадлежащий ему образ, демон явился во образе Ангела с обнаженным в руке мечом и, став близ отверстия пещеры святого, говорит ему:

– Петр, искренний служитель Христов! Изыди вне, выслушай от меня некие таинства Божии и душеполезные наставления.

Святой сказал на это демону:

– А ты кто и откуда пришел, и с какими полезными для меня назиданиями явился сюда?

– Я архистратиг силы Божией, – отвечал демон, – Всемогущий послал меня возвестить тебе некие пренебесные тайны. Мужайся же, крепись и радуйся, ибо уготован тебе неувядаемый венец и Божественная слава. Ныне ты должен оставить это место и идти в мир, чтобы от добродетельного твоего жития и высокого учения восприяли пользу и другие души человеческие. В намерении переселить тебя отсюда Господь иссушил и источник воды, из которого ты пил.

Для лучшего обольщения святого прехитрый изобретатель зла, злокозненный враг спасения человеческого, попущением Божиим, действительно тогда воспрепятствовал течению воды. Но святой Петр падшей гордыне на злую его лесть отвечал самым смиренным образом:

– Ужели я, смердящий и нечистый, стою того, чтоб пришел ко мне Ангел Господень?

А лжеангел на это сказал ему:

– Не удивляйся, святе! Ты в нынешние времена своими подвигами превзошел древних святых и пророков: Моисея, Илию, Даннила и Иова; великим ты признан на небесах за превеликое твое терпение. Илию и Моисея ты превзошел постом, Даниила – вселением со смертоносными змиями, а Иова – совершенством терпения. Но выйди сюда и собственными твоими очами уверься в оскудении воды, и потом, без всякого сомнения, иди в монастыри мирские. Там – так глаголет тебе Господь Вседержитель – там я всегда буду с тобой и многих тобой спасу. Вот прямая о тебе воля Божия!

Но святой явившемуся самозванцу отвечал:

– Знай, что если не придет сюда Госпожа моя Богородица, которая послала меня в это место, и помощник в нуждах моих, святой Николай, я не выйду отсюда.

Диавол, как только услышал имя Пренепорочной, тотчас исчез. Тогда блаженный Петр увидел и крайнее злоумышление врага, и безпредельную вражду его против рабов Божиих, а вместе с тем, при державном защищении их всемогущей десницей Божией, – и все его против них безсилие.

– Христе Иисусе, Боже и Господи мой! – произнес святой Петр из глубины души, по удалении от него диавола, – вот, враг мой диавол, яко лев рыкая, ходит, ища поглотить меня, грешного, но Ты, Господи, не оставь меня, во все дни живота моего, всемощной Твоей помощью.

В ту ночь святой Петр сподобился небесного утешения: во сне явились ему скорая Помощница всех христиан, Богородица, и святой великий Николай.

– Петр! – изрекла ему тогда Владычица, – отселе уже не бойся злоумышлений врага, ибо Бог с тобой: завтра послан будет к тебе истинный Ангел Господень, с Небесной пищей и, по повелению Божию, всегда будет являться с ней через сорок дней; он покажет тебе и манну, которая будет твоей пищей во всю жизнь^[152].