Глава 12. То,что способно Всё изменить

Глава 12. То, что способно все изменить

Стоя перед входом в темную и скользкую нору акромантула, Малфой понимал, что жуткий запах, исходящий изнутри, это ничто, по сравнению с тем, что ждет его впереди.
Если Гермионе повезет, то гигантский паук окажется более предприимчивым, менее голодным и расторопным, и отложит «деликатес» на потом, ведь не так часто ему перепадает такая возможность «попировать». Иначе шансы Грейнджер слишком малы. В любом случае, выбора у него не было.
Либо у акромантула будет ужин из двух «блюд», либо он еще пожалеет, что решил полакомиться волшебниками.
Драко спрятал палочку Гермионы в волшебный карман, крепко сжал свою и тихо сказал:
«Люмос».

Яркий свет на конце слегка придал уверенности, и Малфой смело шагнул вперед. Держа палочку в левой руке, освещая себе дорогу, а обнаженный кинжал — в правой, он шагал настолько быстро, насколько мог. Струящаяся с потолка и обвисшая по стенам паутина лишь добавляла проблем и отнимала драгоценные секунды.
Весь путь он судорожно пытался вспомнить все, что читал о пауках. В сущности, все они были похожи. Разница была лишь в размерах и способах охоты. Пауки, особенно живущие в норах, плохо видели, поэтому очень далеко от своего жилища не отходили. Основные органы чувств им практически заменяли волоски на ногах. Поэтому надо было что-то придумать, чтобы снизить их чувствительность. Драться одной палочкой было рискованно, потому что эта мерзкая тварь была слишком многонога и проворна, и, к прискорбию для него, судя по количеству валявшихся сброшенных панцирей, достаточно велика.
Заклинанье могло лишь ненадолго отбросить его, но не убить. Без света драться было вообще невозможно, так что кинжал оказался под рукой как нельзя кстати. Гермиона сейчас явно не могла ему помочь, поэтому стоило попробовать освободить ее как можно быстрее. На более детальный план времени не было. Если акромантул не только укусил ее, но и успел впрыснуть в нее свой пищеварительный сок, он не сможет ей помочь. И Драко упрямо отгонял от себя эту мысль. Проклинать себя за свою вольность, приведшую к ссоре, времени точно не было.
Наконец, он услышал какие-то звуки в конце прохода. Это явно было «сердце» логова акромантула. Слабое приглушенное мычание говорило лишь о том, что Грейнджер еще жива и, уж точно, была в сознании. Акромантул едва успел притащить ее, обмотав сотнями тонких нитей, и пока был настроен растянуть плотоядное «удовольствие».
Драко наставил на него волшебную палочку и крикнул заклинанья одно за другим:

«Араниа экземи! Люмос!»

Тут же услышал глухой удар об стену и бросился к лежащей на земляном полу пещеры, замотанной в кокон, Гермионе. Стараясь не спускать глаз с временно обездвиженного огромного паука, он пытался разрезать липкую паутину, но из-за боязни в спешке поранить Грейнджер, у него это плохо получалось. Драко просто потянул эластичные нити в районе лица и уже яснее увидел испуганные, полные отчаяния глаза Гермионы, и услышал, как она судорожно глотает ртом воздух. От шока она не могла говорить.
Раздался негромкий шум, и Малфой краем глаза заметил резкое движение навстречу. Он успел откатиться в сторону и, перебирая по земле ногами, на локтях отползал назад. Сидя на полу пещеры и размахивая кинжалом, Драко пытался попасть по передним мохнатым лапам. Но мерзкая тварь отступала, ловко избегая его размашистых движений, однако все же не нападала. Яркий свет из палочки раздражал и слепил ее. Выброс адреналина, бесспорно, усилил реакцию Малфоя, но насколько хватит сил, он не мог знать. Ведь нужно было их точно рассчитать. В случае успеха, они ему еще понадобятся.

Поэтому Драко воскликнул: «Агуаменти форсе!»

Палочка погасла и на акромантула обрушилась сильная струя воды. Огромный паук стал похож на мокрое, противное, склизкое создание. «Люмос!» — раздалось в темноте.
Акромантул нервно задвигал ногами, и ему явно стало сложнее ориентироваться, поскольку его движения стали более хаотичными и неточными.
Драко поднялся, но паук, заподозрив неладное, наугад, резко дернулся в его сторону, развернулся и выбил палочку из рук Малфоя. Тот попытался поднять ее, но тут же был сбит мечущимися по норе длинными ногами паука. Парень упал и в темноте сильно ударился обо что-то головой. Сознание помутилось, и он замер на полу, слабея и теряя ориентиры. Дрожащей от оглушения рукой он нащупал палочку, шатаясь, поднялся и вдруг услышал отчаянный крик боли.
Драко направил свет в сторону, откуда послышался этот звук, и увидел склонившегося над частично разрезанным коконом акромантула.
Ясность мысли вернулась почти мгновенно, он вдруг вспомнил, что сердце у паука сверху и, разбежавшись, прыгнул ему прямо на брюхо. Отбросив палочку, Драко, балансируя, всеми силами пытался удержать свои весьма шаткие позиции.
Паук заметался, но Малфой, раскачиваясь на нем, успел нанести несколько точных ударов острым кинжалом прямо сверху вниз в области сердца. Акромантул несколько раз пошатнулся и завалился на бок. Драко тут же скатился на земляной пол.
Ноги огромного мохнатого паука еще нервно подергивались, когда Драко, с пристальным вниманием, встал и, поглядывая в сторону поверженного акромантула, подобрал все еще светящуюся палочку с пола и склонился над телом Гермионы. Острием кинжала он осторожно резал крепкие нити, стараясь не задеть слегка дрожащую девушку. Спрятав оружие в ножны из кармана пиджака, Малфой метался взглядом по ее немного ослабшему и хрупкому телу в поисках вероятного укуса.

— Нога... — наконец, попыталась подсказать Грейнджер.

— Я уже вижу, не разговаривай, и постарайся дышать реже.

— Драко… — тихим голосом позвала его Гермиона.

— Молчи! — оборвал ее тот.

Парень быстро разрезал кинжалом левую штанину прямо до бедра. Гермиона смогла присесть и посмотрела на ногу. Голос вернулся к ней.

— Черт! Черт! Черт! — громко выругался Драко. — Эта тварь все-таки успела тебя укусить. Рана неглубокая, но пока я донесу тебя, твое тело начнет неметь и сердце не выдержит. Прости меня, Гермиона, я был слишком медлительным.

— Заткнись, Малфой! Лучше придумай хоть что-нибудь. Может, перетянуть ногу?

— С обеих сторон? — парень отрицательно покачал головой.— Я не силен в подобных вещах, к тому же, позже токсический шок может убить тебя. Есть одна мысль, но это будет очень больно. Яд паука термически неустойчив, поэтому можно прижечь место укуса.

— Так чего же ты ждешь?

— Я… — неуверенно начал Малфой.

— Давай же! — прикрикнула на него девушка.

Драко вскочил и стал искать хоть небольшой сучок среди огромного мусора, устилавшего местами пол логова. Ему повезло. Направив палочку, он поджег сухую ветку, выждал немного, загасил и тут же прижал ее к ране на ноге Гермионы, немного выше колена. Раздался сильный крик и Гермиона от боли откинулась назад и вцепилась руками в землю. Слезы градом покатились по ее щекам.
Драко быстро снял пиджак и резко оторвал оба рукава на рубашке. Приложил к обожженной ране Грейнджер, поднес волшебную палочку, произнес: «Ферула!», и тут же аккуратный бинт из одежды обмотал ее ногу.
Положив пиджак на колени девушки, протянул ей свою светящуюся палочку, взял Гермиону на руки, и, пытаясь не замечать боль в левой руке, не спеша пошел к выходу.
Как только они снова оказались на свежем воздухе, Драко осторожно поставил Грейнджер одной ногой на траву, помог ей сесть и постарался успокоиться, и, наконец, отдышаться.
Драко никак не ожидал, что Гермиона крепко обхватит его за шею, прижимая его к себе настолько, насколько хватало сил.

— Ты пошел за мной… — услышал он ее голос у своего уха.

Малфой слегка отстранился, посмотрел ей в лицо и разомкнул девичьи руки.

— И что из этого? — спросил он.

— Но я же велела…

— А когда я тебя слушал? Радостные объятия подождут, я должен отнести тебя в школу.

— Нет, нам надо к Хагриду, ему можно довериться. Если узнают про нашу ночную вылазку, мы не сможем продолжить наши поиски.

— Но... — попытался возразить Драко.

— Не спорь, так надо. К тому же, нога хоть и болит, но не немеет, а с ожогом я как-нибудь справлюсь. Сейчас я соберусь с силами, и мы пойдем.

— Никаких пойдем, милочка, — запротестовал Малфой. — Ногу лучше, на всякий случай, не беспокоить. Да и идти тебе сейчас будет нелегко, поэтому мы поплетемся как черепахи. Я быстрее донесу тебя.

— Драко…

— Не спорь!

— Я не об этом. Я потеряла свою палочку, — с огромным сожалением прибавила она.

Вместо ответа Драко привстал, взял с земли упавший пиджак и вернул ей пропажу. Гермиона с изумленным видом в ответ протянула Малфою его палочку и замерла, когда та осветила его.

— Драко, — начала она.

— Что еще? — немного отстранённым голосом спросил тот.

— Метка…

— А-то ты про нее не знала! — быстро набрасывая пиджак, сказал Малфой.

— Но почему она еще при тебе? — недоумевая, произнесла Грейнджер.

— Ты у нас самая умная, сама скажи.

— Я не знаю, — тем же тоном сказала девушка.

— А мне тогда откуда это знать? Хватит разговоров! — немного резко оборвал он разговор, потому как эту тему не хотел даже обсуждать.

И Драко поднял ее на руки. Гермиона обхватила его руками за шею и молча одарила его восхищенным и ласковым взглядом.
Несколько минут между ними царила тишина.

— Спасибо, — вдруг тихо сказала Грейнджер.

— Не за что, — даже не смотря ей в лицо, ответил Малфой.

— Теперь ты не спорь, — рьяно возразила девушка. — Спасибо, что спас меня. Если честно, я думала, что мое положение безнадежно. Я думала, что… — и Гермиона почти заплакала.

— Тсс.. Все закончилось. Не надо, не люблю женских слез, — попытался успокоить ее Драко.

— Почему ты пошел за мной? — негромко спросила Грейнджер.

— А у меня выбор был?

— И все-таки?

— Из ревности!

— Из какой? — с удивлением произнесла Гермиона.

— Только я имею право связывать тебя по рукам и ногам и грязно пользоваться ситуацией. Например, мучать…

— Замолчи, Драко. И, кстати, извини меня… — смущаясь, добавила девушка.

— Так. Это еще за что? — не понимая ее, поинтересовался Малфой.

— Ну, за удар. Прямо туда…

— А, вот ты о чем! Сам напросился, забудем.

— Я все равно переусердствовала, прости. Надеюсь, ты не сильно пострадал?

— Беспокоишься за мое мужское здоровье? — уже с легкой улыбкой спросил ее Драко.

— Немного, — улыбаясь в ответ, сказала Гермиона.

— Ничего, скоро проверишь… — добавил парень.

— Драко…

— Что? Можешь прямо сейчас.

— Драко…

— Знаешь, я сам как-то волнуюсь. Даже не знаю, что буду делать, если что не так…

— Драко…

— Что ты заладила, как попугай? Я помню, как меня зовут. Хотя ты можешь звать меня более интимно. Например…

— Не думай, — перебила его девушка, — что из благодарности я соглашусь на близость с тобой.

— Это было бы слишком пошло и не похоже на тебя. Не разочаровывай меня. Я искренне надеюсь, что ты не обманешь моих ожиданий. Как всегда.

— Это ты говоришь мне про пошлости? Ты? Самый озабоченный из всех, которых я знаю!

— Думаешь, что это новость для меня? И раз у нас тут час раскаяний, ты тоже меня извини. Но, все равно, ты восхитительна во всех смыслах, — улыбаясь все шире, добавил он.

— Драко…

— Да? Позже поцелуешь своего спасителя, не ставь телегу впереди лошади.

— Ты неисправим, — и Гермиона еще раз улыбнулась.

Он, превозмогая усталость и боль в руке, молча нес ее до самой опушки у края Запретного леса. Когда они подошли к небольшой хижине, Гермиона постучала в дверь.

— Кто там? — раздался в ответ грозный голос лесничего.

— Это я, Хагрид. Открой, пожалуйста, — ответила Гермиона.

Дверь распахнулась, и ночные гости увидели его изумленное лицо.

— Малфой.. Гермиона… — удивленно произнес он. — Что вы здесь делаете в такое время?

— Гуляем, — с Грейнджер на руках, немного раздраженно ответил Драко.

— Что случилось? — еще раз спросил великан и отошел в сторону.

Но парень молча зашел внутрь и уложил Гермиону на огромную кровать.

— Меня укусил паук, — ответила вместо парня Грейнджер и, опережая его следующий возглас, быстро добавила: — Нет, нет, я в порядке. Только мне нужно что-нибудь от ожогов.

— Ожогов?

— Хагрид, не спрашивай. Просто помоги, пожалуйста.

— А не лучше тебе обратиться к мадам Помфри?

— А ты не можешь мне помочь?

— Во что ты на этот раз ввязалась, Гермиона? — с волнением и явным беспокойством спросил великан.

— Ну, Хагрид… Прошу тебя, — умоляющим тоном добавила девушка.

Лесничий встал и принялся что-то искать на полках.

— Я прихвачу кое-что с огорода,— сказал он и вышел.

Когда Малфой с Гермионой снова остались одни, та взяла его за руку и
попросила:

— Не уходи, Драко.

— Нет, мне лучше исчезнуть. Я посижу с тобой, пока Хагрид не вернется.

— Извини, — тихо прибавила девушка, — я, глупая, совсем не подумала. Ведь ты, наверное, устал.

— Совсем немного, а вот тебе точно надо поспать.

Дверь открылась. Драко встал, долгим взглядом посмотрел на Гермиону и вышел.

— Вот, возьми это поможет, — начал Хагрид, протягивая ей лекарство, — Я знаю, что ты мне ничего не ответишь, но пообещай мне впредь такого не вытворять. И поспи немного. Ты явно измучена. Потом что-нибудь придумаем.

— Спасибо. Понимаешь, это не моя тайна. Но, поверь, мои намерения чисты.

— Иначе и не могло быть. Только не стоило вам ходить в Запретный лес ночью и без меня.

Грейнджер виновато молчала в ответ.

— Знаешь, Гермиона, — улыбаясь, заметил Хагрид, — кажется, ты сделала невозможное.

— Ты это о чем? — удивленно спросила та.

— Приручила нашего злобного Дракончика, — прибавил он и замолчал, заметив, как смутилась девушка. — Все, отдыхай. И не слушай меня.
Грейнджер предпочла закрыть глаза и немного поспать.

Глава 13. Приглашение

Глава 13. Приглашение

— Гермиона… Гермиона, проснись, — услышала сквозь сон Грейнджер. Это был голос Хагрида. Удивительно, как голос великана мог становиться таким тихим и заботливым. — Проснись, пожалуйста. Через полчаса занятия. Я попросил принести кое-что из твоих вещей. Джинни Уизли была очень любезна, получив от меня сову полтора часа назад.

Девушка с легкостью открыла глаза и немного потянулась. Сон был весьма поверхностным и скорее обрывочным. Проще было встать и разогнать некоторую заторможенность, чем попытаться сопротивляться попыткам разбудить себя.

— Спасибо большое, — с благодарной улыбкой ответила та, присев на кровати. — Джинни умеет не задавать лишних вопросов и держать язык за зубами. Ты — самый лучший великан на всем свете!

— Я приготовил тебе завтрак, — смущаясь, ответил лесничий и провел рукой по мохнатой бороде. — Чай и пару кексов.

Хагрид заметил, как немного задержав дыхание, Гермиона, запинаясь, произнесла:

— Я... я не голодна. Извини, я, наверное, поем попозже.

— Да ладно тебе, Гермиона. Я в курсе насчет моих кулинарных способностей. Десерт я на кухне раздобыл. Так что за зубы не переживай, — Хагрид по-доброму улыбнулся. — Я немного прогуляюсь, а ты живо одевайся и бегом в школу. Хотя, извини, я забыл про твою ногу. Уговаривать тебя не ходить сегодня на занятия, дело, я думаю, бесполезное.

— Это верно, — утвердительно кивнув головой, ответила Гермиона и попыталась расправить свои волосы тонкими пальцами. — Все в порядке, я в состоянии ходить и, тем более, писать. Спасибо, твоя мазь просто превосходна, боли почти не чувствуется. Когда ты научился готовить нечто подобное?

— Совсем недавно, — слегка пряча глаза, ответил тот. — Когда работаешь с таким опасным контингентом, волей-неволей приходится совершенствоваться. Спасибо, Гермиона, за столь лестный отзыв.

— Я всегда знала, что твои способности вне конкуренции, особенно по части магических существ, — с гордостью произнесла Гермиона и откинула заботливо наброшенное одеяло.

Великан ничего не ответил и молча, с довольно-смущенным видом, скрылся за дверью.
Девушка быстро переоделась и накинулась на завтрак с огромным аппетитом. «Хорошо, что меня никто не видит, — подумала она. — Я похожа на одного из подопечных Хагрида».
Помахав великану на прощанье, она, осторожно ступая, отправилась на уроки, не забыв прихватить присланные Джинни тетради и волшебное перо. Гермиона всегда была предусмотрительной, оставляя все необходимое с вечера на тумбочке.
Грейнджер не на шутку удивилась и очень разволновалась, когда не увидела Малфоя на занятиях. Она нервно ерзала на стуле и теребила перо, придумывая в голове всевозможные способы разузнать причину его отсутствия. Но в конце урока сдвоенного зельеварения декан Слизнорт сам разрешил этот вопрос, обратившись к одному из сокурсников с факультета Слизерин:

— Мистер Забини, не могли вы отправить сову с домашним заданием по всем предметам мистеру Малфою, он вынужден был рано утром покинуть нас по семейным обстоятельствам. Но он настоятельно просил известить его, выражая свое сожаление в том, что не сможет присутствовать на моем уроке, ведь сегодняшнее занятие должно было быть посвящено зелью удачи.

Тот молча кивнул и несколько раздраженно принялся записывать за профессором.
Грейнджер втайне порадовалась, что Малфой все-таки нашел способ предупредить ее о своем внезапном отъезде.

* * *
Мэнор был просто восхитителен в это время года. Обилие зелени и цветов приводило в восторг и изумление каждого, кто видел творение живой природы в столь прекрасной форме, состоящей из ландшафтных статуй, благоухающих газонов и фонтанов. Только для Драко все это великолепие стало привычным и незаметным.
Прогуливаясь по саду в столь ранний час, он составлял компанию матери с отцом. Люциус изо всех сил старался сохранять твердую походку и осанку, но временами плечи его опускались, и трость уже служила твердой опорой, а не просто предметом роскоши.

— Драко, — начал он, — я не просто так позвал тебя. Мне нужно соблюсти формальности оглашения завещания.

— Я даже слышать об этом не хочу, — твердо заявил тот и с вызовом продолжал смотреть на дорогу.

— Тебе придется меня выслушать! Я еще твой отец! — воскликнул Малфой-старший, и его рука немного задрожала, светлые локоны упали на лицо от неожиданно резкого движения головой. — Сегодня ночью я плохо себя почувствовал. Молчи, — жестом он запретил сыну перебивать его, — так что изволь присутствовать и подписать бумаги!

— Я не вижу в этом никакого смысла, все будет нормально.

— Ты пытаешься успокоить меня или себя, Драко?

— Ты прекрасно знаешь, — ответил он, — что метка доберется и до меня, — парень заметил, как вздрогнула при его словах мать. — Но я склонен не оставлять попыток справиться с этим.

Люциус и Нарцисса остановились и с явным удивлением посмотрели на сына.

— Поверь, — добавил Драко, не сводя взгляда с родительского лица, — я сделаю все возможное и невозможное, чтобы спасти и себя, и тебя. Ты — мой отец, и сегодня я очень отчетливо ощутил, что боюсь за тебя, и не намерен сдаваться.

Видно было, как сдержанно и немного мучительно улыбнулся Люциус.

— Я не узнаю тебя, Драко, — немного дрожащим голосом сказал он, — раньше ты не говорил подобного.

— Все когда-нибудь бывает в первый раз. Я сейчас неплохо справляюсь с болью, почти привык, и я достал кое-что, что дает мне надежду. Мы как-то говорили об этом, и я повторно готов признать, что в твоих рассуждениях был явный смысл.

Теперь не выдержала Нарцисса:

— Сынок, не хочешь ли ты сказать, что получил доступ к книге? Ведь это невозможно! Мы с отцом обсуждали это не один раз.

— Нет, но мне помогли, — Драко опустил взгляд, предпочитая рассматривать носки собственных ботинок.

— Но кто? — переспросил Люциус. — Разве другие бывшие Пожиратели способны спасать кого-либо, кроме себя?! Наша семья сейчас не в прежнем положении. Нас уже не боятся, нас — жалеют! — в этих его словах было столько сожаления и боли, что Драко почти ощутил эти его эмоции на себе.

— Я не могу тебе сказать. В конце концов, это не столь важно. Рецепт «живой» воды у меня, и я намерен повторить его. Я ничего не теряю, и, поверь, пройдена уже половина пути. Главное, все успеть. Так что, не смей думать о смерти и хоть раз доверься мне полностью. Я все-таки тоже Малфой! — и Драко вдруг положил свою ладонь на отцовскую, крепко сжимавшую верхушку трости.

— Ты рассказал про метку кому-то еще? Не одному из нас? — Люциус явно занервничал.

— Нет, я не говорил, и не намерен этого делать. Рассказав про метку, мне придется сознаться в угрозе для собственной жизни, а я как-то не расположен пока это с кем-нибудь обсуждать. Тем более, с другим волшебником. Меня иногда удивляет тот факт, что это до сих пор не стало достоянием общественности.

— Ничего необычного, Драко. Попробуй хоть раз попытаться заикнуться об этом постороннему и боль доведет тебя до потери сознания. Поэтому это знают лишь Пожиратели и члены их семей, но они не хотят причинять дополнительные страдания обладателю темного наследия. Но почему тебе помогают? — не скрывая удивления, спросил Люциус и тяжело выдохнул, будто какая-то тяжесть сдавила его грудь.

— Ты меня недооцениваешь, отец, — Драко тряхнул головой, отбросив челку с лица. — Тебя это не должно беспокоить, это мой способ решения проблемы. Результат важнее того, как я этого добился.

Нарцисса взволнованно посмотрела на сына, но по-прежнему держала под руку ослабевшего мужа.

— Люциус, — пытаясь не выдавать своих эмоций, обратилась она к нему. — Я знаю, что ты был против, но я договорилась, чтобы на выходных тебя осмотрели в больнице Святого Мунго. Там почти никого не будет, так что тебя не побеспокоят лишний раз. И не спорь со мной. Нам нужно выиграть время для Драко. Это тебя не спасет, но поддержит. Я прошу тебя, Люциус.

— Нет, Нарцисса, я уже десятки раз тебе повторял, — немного раздраженно ответил тот,— что это абсолютно неприемлемо.

— Отец, — тут же вмешался Драко, — пожалуйста. Мама права. Она не раз доказывала правоту собственных действий. Нам нужно выиграть время.

Люциус надолго задумался, молча следуя по дорожке собственного парка и, наконец, сказал:

— Только при условии, Драко, что ты подпишешь завещание и не станешь больше со мной спорить.

— Видно, шантаж — это у нас семейная слабость, — слегка улыбаясь, ответил сын и помог матери отвести отца из сада до кабинета.

Когда все формальности были соблюдены, после позднего ужина Малфой-младший вернулся в Хогвартс через каминную сеть и предпочел сразу отправиться спать.
Проснувшись очень рано, он обдумывал возможность провести выходные в обществе Грейнджер и превратить попытку раздобыть фужер из собственного дома в испытание.

* * *
Драко не без удовлетворения для порой весьма болезненного эго отметил, каким по-новому взволнованным взглядом встретила его Гермиона за завтраком. Поэтому после занятий и повторных размышлений, поздним вечером он отправился в библиотеку следом за ней.
Стоя у книжных полок, Грейнджер, что называется, спиной почувствовала, что за ней наблюдают и, придав своему лицу намеренно равнодушное выражение, повернулась в сторону Малфоя.

— Здравствуй, Драко. Почитать что-нибудь решил? — серьезно спросила она и смерила его взглядом с головы до ног, наблюдая, как тот явно и бесцеремонно раздевает ее глазами.

«Удивительно, как он всем своим видом иногда умудряется выдавать собственные мысли, наказание какое-то», — подумала она про себя.

— Да что ты, дорогая! — ответил тот. — Сегодня я как-то не настроен на подвиги, — в блеске его серых глазах сквозил явный намек.

— А на что ты настроен, позволь спросить? — Гермиона направилась к столу мимо Малфоя, облокотившегося плечом на высокий стеллаж.

— Я хотел обсудить планы на выходные, — ответил парень, весьма лениво развернулся всем корпусом, проследовал за ней и сел строго напротив.

— Говори конкретнее, — произнесла она, садясь за стол и раскладывая листы пергамента. — Я же вижу по твоему хитрому лицу, что ты что-то задумал. Так я тебе сразу скажу: не мечтай!

— Этого запретить ты мне не можешь, так что даже не пытайся. К тому же, за тобой долгов накопилось.

— Опять? — Гермиона в первый раз не злилась на такие намеки, поэтому едва заметно улыбнулась, глядя в его серые глаза.

— За помидор — раз, за спасение — два, в качестве утешения за нанесенные побои — три.

— Никаких компенсаций! Я извинилась, так что… — Гермиона опустила взгляд в книгу.

— Так, милочка, — твердым тоном произнес слизеринец. — Тема не обсуждается. Я все-таки изложу то, зачем пришел, и ответ «нет» мне не понравится.

— Что ты еще задумал? Никаких больше единорогов, не надейся.

— Бог с ними, Гермиона. Разве ты не хочешь на мне отыграться? — и широкая улыбка осветила его красивое лицо.

— Ты это о чем? Не понимаю, — Грейнджер с интересом отметила, что у Малфоя сейчас довольно заговорщический вид.

— В выходные мы оправляемся за чашей в мой дом, — после недолгого молчания, наконец, констатировал парень и слегка откинулся назад, не поднимая рук от стола.

— Ни за что! — возмущенно ответила Гермиона. — Для меня это будет сродни самоубийству.

— Боишься? Приятно. Только ты и я. Родители будут в отъезде.

— Не боюсь, но зачем тебе это нужно, скажи, пожалуйста?

— А затем, что я собираюсь позволить тебе разнести половину мэнора, устроив, как минимум, дуэль, а как максимум — драку, — глаза Драко светились от предвкушаемого удовольствия.

— Убери эту ухмылку с лица. Я все равно не очень понимаю, причем тут чаша.

— Я буду отнимать ее у тебя. И будь любезна, не сдаться мне, поддавшись моему очарованию.

— Вот еще! Я же уложу тебя на лопатки в два счета!

— Интересное выражение, не слышал такого. Магловское? Определенно, оно мне нравится, — и Драко слегка демонстративно потер руку об руку.

— Это значит, что чаши тебе не видать. Придумай что-нибудь попроще для себя.

— Я все уже решил. Согласись, мой дом для тебя страшнее Запретного леса.

— Это еще почему?! — с недоумением спросила она.

Малфой вдруг ловко перемахнул через стол, уселся совсем близко и тихим голосом произнес:

— Я знаю, что ты хочешь меня поцеловать, только сознаться в этом боишься.

— Ни капельки не хочу! Ты выдаешь желаемое за действительное! — быстро возразила Гермиона и слегка покраснела.

— Да? — Малфой слегка вскинул брови. — Так ты поэтому регулярно задерживаешь взгляд на моих губах? Ненадолго, но я заметил.

— Тебе это показалось, — упрямо отрицала Грейнджер.

— Врунья! Я вот, глядя прямо в твое красивое лицо, могу сказать, что эти приоткрытые губы манят меня к тебе. Я просто без ума от их мягкости и мечтаю еще раз ощутить нежные прикосновения, а движения твоего языка способны заставить меня хотеть куда большего.

— Драко! — не слишком громко возразила Гермиона и вспыхнула от смущения.

Но он уже наклонился ближе к ее лицу и, не сводя полного желания взгляда, тихо добавил:

— Я обещаю, что сделаю это с особым трепетом, если ты сама меня попросишь.

Но Гермиона молчала, чувствуя бешеный стук девичьего сердца. От его горячего дыхания ее собственное почти замерло и стало еле слышным.

— Попроси меня… — низким и бархатным голосом произнес Малфой и приблизился на расстояние вдоха.

Девушка закрыла глаза и ждала чувственной атаки. Но она так и не последовала. Грейнджер в недоумении открыла глаза, когда ощутила, что его дыхание у ее губ пропало.

— Сладких снов, — негромко сказал Драко и медленно встал из-за стола. — Помни, в выходные ты — моя…

— Драко! — шепотом запротестовала Грейнджер и огляделась по сторонам в поисках случайных свидетелей разговора.

— Гостья, милая! Гостья… — его руки потянулись за забытой на столе волшебной палочкой, и взгляд серых глаз еще раз пристально задержался на ее губах.

Гермиона не смогла больше произнести ни слова. Вторая, весьма недовольная часть ее натуры, злилась на саму себя и Малфоя одновременно.

«Вот черт! — подумала она. — Теперь он вдруг решил подразнить меня и себя». И как только Драко, даже не оборачиваясь, скрылся за дверью, схватила свои вещи и быстрым шагом отправилась в Гриффиндорскую спальню.