Глава 9 дьявол потирает руки хвостом

Женская логика — это твердая уверенность в том, что любую объективную реальность можно преодолеть желанием.

Фея-крестная

Он решительно не понимал, как такое возможно. То плавится в его руках, как льдинка в натопленной печи, то испуганно шарахается, то ласкает, то царапается. И как она вообще могла уйти, после того как смотрела на него такими глазами?

Зарычав так, что перепугал какую-то парочку, явно ищущую уединения, Рейвар продолжил свой бег по коридорам дворца. Нет, шагом это уже нельзя было назвать, да и не способен он медленно ходить в данный момент. Как говорила Лиса — сейчас пар из ушей повалит. Вот уж правда. Рейвару казалось, еще немного — и он кого-нибудь порвет. Перед глазами так и стояла сцена срывания платья с хвостатой плутовки.

Тут он вспомнил, как Лиска заставила его «в целях эксперимента» дергать ее за хвост, и остановился. Неожиданно это показалось очень странным и важным. Как будто кто-то разорвал книгу на клочки, а он нашел кусочек нужной ему страницы. Только куда его приладить? Как понять?

Играет с ним, как лиса с крольчонком. А он и сам не знает, куда себя деть. Хочется, чтобы рыжая бестия была рядом с ним, такая же веселая, как раньше, нежная, ласковая… и в то же время Рейвару чудится опасность в подобной близости. Ничего хорошего от вертлявых девок ждать не стоит. Такие вот с виду простушки и доводят мужчин до преступлений и загробной черты.

Всю душу истрепала, мелкая пакость!

Рейвар вошел в залу, где играла музыка и пары выводили замысловатые танцевальные фигуры, уже не в том бешенстве, с каким покидал маленькую гостиную, а наполненный каким-то отрешенным гневом, свившим в груди гнездо. Люди и некоторые нелюди, продолжавшие веселиться, шестым чувством ощущали его потревоженную внутреннюю сущность и отходили с дороги.

Бросив взгляд в одно из зеркал, которыми щедро украсили залу, чтобы зрительно увеличить пространство и устроить потайные ниши для милых шалостей, Рейвар усмехнулся — Лиска неплохо постаралась над его внешностью: растрепала тщательно зачесанные назад волосы, исполосовала шею, обагрив кровью воротник белой рубашки, зажгла лихорадочный румянец на смуглых щеках. Одним усилием мысли он прикрыл царапины и пятна иллюзией, способной обмануть людей и большинство нелюдей в этом зале. А вот с волосами поступил иначе — запустил в них пятерню и хорошенько взлохматил, отчего некоторые пряди упали на лицо, скрыв столь спорные уши. Да и легкие морочные краски тоже снял. Это хвиса умудряется видеть его таким, каков он есть, а вот большинство присутствующих даже не подумали бы искать сходство между Рейваром и молодым графом.

Последний вовсю флиртовал с какой-то блондиночкой. Заметив в толпе своего отца, он округлил лазоревые глаза и дал деру. Глупый мальчишка, бежит от того, чего сам и добивался. Похоже, за эти полгода Рейвару так и не удалось избавить его от жуткой привычки прятаться за женские юбки. Раньше чуть что — сразу к матери бежал, теперь вот Лису подставляет. Интересно, он хоть подумал о том, что ни Даянире, ни хвостатой не доставляет никакого удовольствия общаться с отцом этого дурачка?

Рейвар сделал чуть заметный кивок ближайшему полукровке, и тот, бросив свою даму, отправился вылавливать мальчишку, взяв себе в помощь еще пару таких же бедолаг, в вихре танцев и женского внимания давно позабывших свой долг и миссию. И уже через несколько минут загнанный Нейллин угодил как раз в его руки, просто вылетев из-за колонны. Схватив мальчишку едва ли не за шкирку, Рейвар потянул его в сторону небольшого подиума, в то время как музыкантам затыкали трубы и укоризненно стучали по рукам.

— Прошу минуту внимания! — громко рявкнул он, дожидаясь, когда к нему повернутся лица многочисленных приглашенных на этот балаган. — Я, лэй’тэ Рейваринесиан Илисса рэ’Адхиль, хочу сделать заявление и признать Нейллина, графа Сенданского, своим сыном.

Мальчишка рядом с ним удивленно прихрюкнул и обвис. Сам напросился. О том, как трудно им теперь будет находиться рядом друг с другом, он, разумеется, не подумал. И рыжая не подумала.

В зале зашумели, переваривая эту информацию. Если раньше простые люди считали, что Сенданский маркграф нанял полукровок, то теперь многим стали понятны истинные причины появления отряда с далеких земель. А уж чего они напридумывают!.. Лучше сразу развеять все подозрения.

— Как известно, Нейллин — сын графини Даяниры, чистокровного человека, поэтому не может наследовать от меня ни силу, ни титул. Но вот без помощи и опеки с моей стороны он никогда не останется.

Рейвар широко улыбнулся, демонстрируя клыки.

Затем стащил с подиума по-прежнему безвольного мальчишку и увел подальше от толпы. Поставил напротив себя и положил руки ему на плечи. Нейллин чуть присел, видно, ноги и, правда, его не держали.

— Завтра с самого утра я уезжаю.

— Куда?

— На границу. Ты остаешься здесь.

— Почему? — сразу возмутился парнишка.

— А кто будет защищать город и своих подданных?

— Как будто я что-то могу! Рей… — Нейллин запнулся и с интересом (да и не без доли ехидства) посмотрел на него: — И как мне теперь тебя называть? Папочкой?

Рейвар собрал всю волю в кулак, пообещав себе потом отомстить одной зубастой хвисе за развращение сына.

— Как раньше звал, так и зови. Отчим тебе этого не простит. Ондрий и так меня терпеть не может.

— Хорошо. Но может, я все-таки поеду с тобой?

— Об этом не может быть и речи. А будешь спорить, отправлю в Каменный Грифон вместе с Лиской. — Заметив, как глаза Нейллина вспыхнули, он продолжил: — А сейчас ты присмотришь за ней. От Лисаветы можно много чего ожидать, вечно она везде сует свой любопытный нос.

С этим поспорить было нельзя. Нейллин неприятно поморщился, верно, понимая всю важность данного заявления.

— Кстати, где эта вертихвостка?

— Я думал… ты ее, случаем, не придушил?

— Тебя-то не было рядом, не так ли?

— Я… — Мальчик залился румянцем.

Оставив сына размышлять над своим поведением, Рейвар отправился прямиком в уютную комнатку хвисы. В зале ее не было, это он уже понял. Да и навряд ли после такого она вернулась.

При мысли о «таком» на губах появилась чуть заметная улыбка, а ноги сами понесли в сторону «лисьей норы». У него действительно слишком мало времени, чтобы ждать пока хвиса наиграется в невинную дурочку. Хвостатая к нему далеко не равнодушна, сколько бы ни пыталась показать иное. И даже возраст тут не помеха — Лиса сумела доказать свою взрослость. Наверняка ее воспитывали люди, у которых, возможно, были и свои дети, раз она так ведет себя. А уж то, что он может быть у нее первым, вообще казалось бредовой мыслью.

Поймав себя на очередном витке самовнушения и усыпления совести, он чуть слышно выругался. Из-за этой девицы совсем с ума сошел.

Все тело приятно ныло в предвкушении удовольствия. Слишком давно у него не было женщины, в то время как рыжая хвиса продолжала будоражить воображение, заставляя его кровь разносить по телу горячую слабость. Лукавство хвостатой и злило и заставляло наслаждаться игрой. И ведь с первого взгляда дура дурой, наивная, как овечка, но ведь умудряется такое проворачивать да и его за нос водить. Женщины!

Когда на стук никто не открыл, Рейвар нахмурился и попытался отпереть внутренний замок с помощью магии. Что самое интересное, щелчка задвижки он не услышал, но ручка двери спокойно поддалась, стоило попытаться ее повернуть.

— Лисавета? — позвал он в темноту. Впрочем, его глаза засветились желтоватым светом — наследие матери, — позволяя разглядеть комнату.

Пусто… только кровью пахнет!

Лишь сделав несколько шагов внутрь, он понял, что этот запах никак не может принадлежать хвисе, их кровь слаще для его обострившейся звериной половины, они ведь самки даже по самой своей природе. Так что он погасил в себе первые признаки страха и спокойно огляделся.

Женское тело лежало на полу, скрытое от вошедшего столиком. Из груди торчали колечки ножниц, а на ковре темнело пятно крови.

Достав убранный ранее кулон, Рейвар сдвинул одну из четырех пластинок и произнес:

— Хельвин, возьми пару ребят и Лизина и топайте в комнату Лисаветы. Только тихо.

Вот и развлекся! Все у этой Лисы не как у людей или нелюдей. Ее даже соблазнить нормально не получается. Когда ты не можешь — она само очарование и податливость, как только ты свободен — когтями и гадостями отвадит.

К приходу ребят он уже успел обследовать комнату — хвисы тут не было.

— Что у тебя случилось? Будем девицу воровать? — завалился в гостиную растрепанный Хельвин. Но стоило ему сделать несколько шагов вглубь, как он заметил, над чем склонился его друг, и попритих. — Так, Гайдик, встань в конце коридора. Закрывайте дверь. Маил, охраняешь ее, как собственную ложку!

— Когда? — посмотрел Рейвар на Лизина, уже водящего руками над телом.

— Примерно через полчаса после ужина, — полуэльф нахмурился, — с того времени я как раз Лису больше не видел.

— Это сделала не она, — встал Рейвар.

— С чего ты так решил? — сощурился Хельвин.

Рейвар мог бы найти причину засомневаться в себе и своих доводах, но на этот раз он решил поверить хвостатой без ее оправданий. Хотя бы потому, что ему надоело искать обвинения против нее.

— Лиса была привязана к этой женщине. Портниха специально для нее платье шила.

— Рейвар… понимаешь, тут такое дело… тот предатель, который в прошлый раз выдал сведения по отряду, как раз эта женщина — портниха Ангела. И, стало быть, именно из-за нее Лисе так досталось от тебя тогда.

Его посетило настойчивое желание схватиться за голову. А лучше побиться ею об стену по примеру Лиски.

— Обыщите комнату портнихи, если хотите, можете перевернуть там все, главное — найти хоть какую-то зацепку. И хорошенько проверьте все следы здесь.

Распоряжения он отдавал из небольшой уютной спаленки, отданной Лисе на растерзание. Во всяком случае, рыжие тонкие волоски из ее хвисьей шкуры уже плотно обосновались на покрывале и занавесях, вот горничные обрадуются! Вроде бы ничего не пропало, все, как и при хозяйке, раскидано, на постели, словно непотребствами занимались, и если бы рыжая не была у него под присмотром весь вечер, этот факт мог вызвать довольно неприятное чувство. А так он лишь усмехнулся. Под кроватью обнаружилась пустая тарелка, измазанная сладким соусом, и один белый чулок с кокетливой красной ленточкой на подвязке. Мысок столь деликатной детали дамского туалета оказался испачкан, словно кто-то догадался походить в этом невесомом шелке по грязному полу. И почему он не сомневался, что эта маленькая нахалка вполне способна на подобное отношение к дорогой вещи, в то время как над своим довольно милым, но простоватым платьем тряслась так, что даже ни разу не обкапала, хотя в замке он не раз советовал Лиске надеть слюнявчик.

Хотя ее ножки в подобных чулочках должны выглядеть просто изумительно!

— Ты еще в карман его сунь, — усмехнулся Хельвин, стоящий в дверях. — Вижу, серьезно тебе эта хвиса голову заморочила.

Рейвар искоса глянул на друга, но тот лишь сильнее оскалился.

— Она была здесь уже после. И явно решила сделать еще одну глупость. Туфли, — пояснил Рейвар, кивнув в сторону. — В этих она была на балу, в них удобно танцевать, но никак не убегать. Да еще и в пятнах крови.

 

Передав с помощью слуги записку для Нелли, я со всех ног кинулась на конюшню. Делать-то все равно нечего. Как оказалось, сколько головой ни бейся, только шишка растет и никакого оборота. Нет, этот ушастый таки нарывается на повторное покусание. Кому еще придет в голову лишать меня хвисьей привилегии.

После всего произошедшего платье казалось не просто неудобным и малоприспособленным к нормальной жизни, но и колючим, словно «злая» шерсть. Кто бы знал, насколько мне не терпится стащить его с себя.

Нелли появился довольно быстро, чего я от него не ожидала. Мне даже не удалось нормально поразмыслить о происходящем. А ведь было над чем!

— Лис? — тихо позвал он.

— Чего орешь? — вылезла я из пустого денника.

Мальчишка оглядел меня с ног до головы и хмыкнул:

— Ну и во что ты опять влезла, Лиска?

— Я не виновата! Правда!

Побледнев, Нелли уставился на меня и мой подол в темных пятнах.

— Доигралась. Я еще надеялся, что ты опять с Рейваром поскандалила, не зря он такой злющий был.

От этой новости стало только хуже. Нет, мстить мне таким способом он навряд ли будет — не в его правилах и характере… если я правильно знаю этого полукровку, в чем нет никакой уверенности. А вот обвинить меня только потому, что способна на такое, — запросто.

— Ты принес то, что просила?

— Конечно. Правда, это мои вещи, первое, что успел схватить.

— Какая разница, главное, хвост куда-то деть. Ты знаешь, как еще можно выйти из этого дворца? — с надеждой глянула я на Нелли и начала примериваться к штанам. Ну-с, где тут у нас будет хвост?

— Вообще-то сейчас даже мышиные норы полукровки охраняют. Может, отсидишься?

— Угу, в камере временного содержания. Или в клетке таксидермиста.

— Откуда такие странные мысли? — глянул на меня мальчик, седлая уже знакомого жеребца.

— Так я с твоим отцом неплохо знакома… разносторонне так, — добавила я.

Как спрятать хвост под широкими брюками я, наконец, придумала — привяжу его к ноге с помощью подвязок для чулок. Но вот как проделать это, даже не представляю, хвост-то можно освободить, только сняв платье!

Шнуровка на спине плохо поддавалась, да и я не акробатка, руки себе выворачивать. Пришлось звать на помощь:

— Развяжи, пожалуйста!

Послышались легкие шаги. Но вот только вместо мягких пальцев Нейллина меня коснулись сильные, шершавые руки, от которых по телу вмиг разлилась слабость… и в то же время обдало холодком. Слишком хорошо я помнила эти прикосновения.

— Я бы предпочел услышать такое предложение в спальне, а не на конюшне.

Несмотря на интимный полушепот, эти слова заставили меня испуганно сглотнуть и шарахнуться в сторону. Лошадка, в денник которой я так неожиданно заглянула, всхрапнула и, косясь одним глазом на меня, другим на Рейвара, встала поперек, как статуя, даже хвостом не дергает. Нет, ошиблась, хвостом она ошпарила подошедшего ближе полукровку.

— Х-хорошая лошадка, — поблагодарила я свою заступницу.

— Во-первых, это племенной жеребец, которого Бартоломео подарили пару месяцев назад, — породу улучшать. Во-вторых, ты бы с чарами поосторожнее, а то за лошадку тебя, дурочку хвостатую, примут.

Теперь я смотрела на своего «защитника» куда более опасливо:

— Боюсь, с ним легче договориться, чем с тобой.

— А ты попробуй, может, и получится, — усмехнулся Рейвар. — Вылезай оттуда.

— Где Нелли? — пропустила я его слова мимо ушей.

— Тут! — раздалось страдальческое. — А еще отец… Можно было как-то понежнее?

— Нечего было мух ловить, лягушонок. Если я мог подойти к тебе незамеченным, значит, и кто-то другой сможет.

— Это нечестно! Я был не готов, — послышалось шуршание сена и слабые стоны. Видно, неплохо его Вареник отоварил. — Фу, мне теперь полночи в ванной отмокать придется!

— Мне бы твои проблемы! — обреченно протянула я. Эх, лучше ванна, чем разборки с кареглазым полукровкой.

— Сначала разберись с теми, которые сама создала, потом о чужих мечтай.

— А может, не надо? — с надеждой посмотрела я на Рейвара, активно хлопая глазами и улыбаясь, как дурочка.

— Иди сюда, — протянул он руку, которую тут же попытался укусить злющий жеребец.

Правда, животинка неправильно оценил противника — тот увернулся, похлопав коня по морде. Судя по задумчивому виду коня, тяжесть руки тот оценил.

— Никто тебя, рыжую, не обидит. Если ты, конечно, не виновата.

Я и без того знала, что упираться бесполезно — меня уже поймали. Но тут появился измазанный Нелли, и мне пришлось сдаваться. Мальчишке следовало немедленно вымыться, потому как разило от него!..

Кстати, пока мы шли обратно в жилые комнаты, выяснилось, что Рейвар еще не совсем ополоумел, чтобы бить собственного отпрыска, и мальчишка, пока его не спровадили отмываться, все допытывался, как же новообретенному отцу удалось отключить сознание Нелли, уложив ротозея на кучу грязного сена. Но Вареник стоически хранил секреты, также отказываясь сказать, как нашел меня. И уж тем более молчал о способе, которым блокировал мой оборот. Хотя не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, — подвеска, висящая на моей груди, еще более непростая, чем я могла предполагать, принимая такой подарочек.

Помучившись немного с мудреным замком, я, наконец, сняла цепочку и отдала в хозяйские руки, при этом гордо задрав нос, дескать, мне чужого не надо. Рейвар посмотрел на меня так, будто сейчас этой же цепочкой и задушит. И чего ему опять не нравится?

Заходить в свою комнату ну очень не хотелось, страх спину так и ласкает своей холодной рукой. Правда, в компании полукровок было уже не так жутко, как в первый раз.

— Ну, ты расскажешь, что тут произошло? — сложив руки на груди, посмотрел на меня Рейвар.

— Расскажу. Зная твои методы, молчать уж точно не буду, — не могла не поддеть я. Сев на пуфик перед большим зеркалом, как можно дальше от тела бедной женщины, начала рассказ. Он вышел коротким до неприличия: — Когда я вернулась, то была так зла, что, ничего и никого не замечая, вбежала в комнату. Ориентируюсь я здесь еще плохо, шла на ощупь. Вот и споткнулась о… нее. Испугавшись, я сбежала. Все.

— Ты ушла сразу?

— Нет. Я как-то умудрилась в лужу крови наступить, да еще и платье запачкала. Переодеваться времени не было, а вот переобуться успела. И только потом я ушла.

— А чего испугалась-то? — посмотрел на меня Лизин, которого я знала еще с горных приключений.

— Как чего? Того, что я снова окажусь без вины виноватой. Это, знаете ли, старая схема — кто первый под руку попал, тот и виновник. Ау меня хвост длинный, за него ловить удобно, — насупилась я, пряча глаза за этим самым меховым помелом.

— Хвост долог, ум…

— Кхе-кхе, — напомнила я о своем присутствии неизвестному типу с растрепанной шевелюрой. Нет, я его помнила, но вот с именем и прочим у меня проблемы. К тому же он никогда в моих поклонниках не ходил, все время держался в стороне, вот я и не разобралась, кто такой и можно ли с ним дело иметь. Видно, зря.

Он усмехнулся и пристально, так что я снова перепугалась, посмотрел на меня:

— Значит, ты уверяешь, что когда пришла, она уже была мертва?

— Я не делала этого.

Да уж, поверят они, пожалуй. Хорошо еще, сразу в подземелье не утащили да Нелли знает, что я вляпалась в очередную неприятность, не бросит… Хотя опытным путем было доказано — некоторым друзьям лучше не верить. К тому же в этой семейке!

— Никто тебя не обвиняет, — легонько коснулся моего плеча Рейвар, чем удивил до онемения.

— Да? Не обвиняем? — В зеленоватых глазах полукровки с всклокоченной шевелюрой было нечто такое, отчего по моим щекам начал растекаться румянец.

— В течение часа после ужина Лисавета была под присмотром. Сначала с Нейллином, потом со мной.

Убить его мало, защитничек! Это ж надо такое про меня сказать! Куда бы мне спрятаться от этих насмешливых, всепонимающих взглядов, которыми смотрели на меня присутствующие мужчины. Где тут ближайшая стенка, пойду головой постучусь. А потом возьму что-нибудь тяжелое и постукаю Вареника, чтобы впредь за словами следил.

— А у вас тут практикуется кастрация… языка? — добавила я чуть позже, когда народ оценил и прочувствовал.

Мужчины как-то автоматически прикрыли ладонями самое дорогое. Футболисты, чтоб у них ширинка не расстегнулась в самый ответственный момент!

— Потом ты удивляешься и называешь меня неблагодарной сволочью. Я, между прочим, правду сказал. А мог бы и промолчать. Зачем же я тебе буду нужен без… языка.

— Все! Где здесь были ножницы?

— Ты мне и с ним не очень-то нужен, — пробурчала я.

И сама удивилась, как неубедительно звучит мой голос.

Да с таким придыханием надо кричать: «Ну, возьми же меня!» Интересно, это кто-нибудь заметил?

Поднимать глаза и проверять я не стала.

Вместо этого отвернулась. Раз моя невиновность доказана, да не кем попало, а самим Рейваром, то можно передохнуть в преддверии новой гадости, подкинутой мне этим дурацким миром, его ненормальными жителями и богом-раздолбаем.

Хотя… законы жизни в обоих мирах весьма схожи, и если в первое время я считала, что попала в фэнтезийную сказку, где эльфы добрые и заботливые, люди суровые и теплые, то сейчас уже не знаю, что и думать. Все три раза перевернулось с ног на голову и наоборот. Впрочем, это же совершенно нормально — белое и черное в чистом виде существует только на зебре, в обычной же жизни смешивается, как заблагорассудится. Например, Рейвар — та еще скотина… по отношению ко мне. А сына любит и заботится о нем, не жалея себя, своего авторитета и армии.

Вот и получается — полосочка белая, полосочка черная, полосочка белая, полосочка черная, а потом жо… жесткий хвост.

Я сидела на низком пуфике, поджав под себя ноги. Зеленая ткань платья свешивалась с одной стороны, выставляя ножки в тонких белых чулочках и туфлях на низком каблуке на всеобщее обозрение. Но если честно, мне не было до этого дела. Я смотрела в большое зеркало, как в телевизор.

И происходящее в нем казалось мне чем-то уж совсем нереальным.

На переднем плане сидела странная девица с рыжими, уже порядком растрепавшимися волосами, из-под которых торчали кончики неприлично длинных, заостренных ушей с беличьими кисточками. На ее коленях лежал пушистый лисий хвост с едва подрагивающим ухоженным белым кончиком.

Но это лишь первый план. Второй показался мне куда интересней, как в любимых мной детективных сериалах, где следствия велись с помощью новых достижений науки и криминалистики. Женщина лежала на полу, странно раскинув руки. Ее юбка немного задралась, демонстрируя самый краешек панталон. Каштановые волосы, когда-то явно собранные в высокую, тугую прическу, сейчас оказались растрепанными. Каре-зеленые глаза остекленели. Из груди торчит рукоятка ножниц, над которыми в прямом смысле слова колдовала пара нелюдей.

Тут картинка смазалась… Или это поплыло у меня в глазах?

Помрачнение усилилось, и отражение исказилось, оставляя лишь передний план…

Я склонила голову набок, наблюдая за своим зеркальным отражением. Молодая женщина в золотой курточке и джинсах. Рыжие волосы собраны в хвост, привычно съехавший на правый бок. В ушах поблескивают вензелями любимые сережки. Такое привычное лицо, хитрая улыбка, зелено-желтые глаза, скрытые за стеклышками очков. Из-под воротника куртки выбивается левый наушник.

Перед глазами снова поплыло. Я чуть качнулась, для уверенности упираясь в пуфик рукой.

Подняла взгляд на гладкую, чуть дрожащую поверхность зеркала. Наваждение прошло. Там сидела все та же рыжая хвиса с потерянным взглядом. За ее спиной пара нелюдей суетилась возле тела мертвой Ангелы. И лишь один застыл, впившись взглядом в то же стекло, что и я. Огромные карие глаза, напоминающие капли молочного шоколада.

Как я любила эти глаза — переменчивые, злые, ласковые. Но они были здесь, в этом мире.

Комната снова поплыла. Руки ослабли, и я начала медленно сползать… куда-то.

 

Очнулась я, уже лежа на кровати. Под нос совали жуткую вонючку, но не угадали с моими реакциями, и от резкого взмаха руки склянка покатилась по полу.

— Очнулась твоя хвостатая, — хмыкнула леди Елна. — И сразу буянить. Что с этих хвис взять.

Не успела старуха закончить свою отповедь, как в комнату буквально ворвался Рейвар и, подойдя к постели, склонился надо мной:

— Лис?

У него было такое серьезное выражение лица, что я просто не удержалась. Резко бросилась вперед и щелкнула зубами прямо перед его носом. В первые секунды у него округлились глаза, но, к моей радости, душить меня на месте никто не стал. Вместо этого Рейвар улыбнулся, да так, что я даже хихикать перестала от шока. Давненько не видела у него такой искренней светлой улыбки.

Раньше он частенько смеялся вместе со мной. Но ведь раньше была всего лишь маска… или нет?

— Ну и что с этой неженкой? — Вареник распрямился и теперь разглядывал Елну.

Что не могло не послужить поводом для облегченного вздоха.

— Переутомление, — пожала она плечами. — И без меня очнулась бы. Чего было панику разводить, спрашивается.

— Ты все равно сюда шла, так что не ворчи.

— Зачем тогда меня пугали? Сначала прибежали, говорят: «Надо труп осмотреть». А потом ты с горящими глазами на меня кидаешься и тянешь к Лисе. Дурак, — шлепнула она его по заду, отчего я чуть снова сознание не потеряла, — так меня перепугал, я же сразу не поняла, что она живая, просто малахольная! Так, показывайте, где ваш труп.

Тело ей показали без дальнейших проволочек типа обморочной хвисы.

Вообще-то после всего произошедшего мне стоило забраться под кровать и не вылезать оттуда, пока полукровки не найдут настоящего убийцу или, по крайней мере, не унесут Ангелу из моей комнаты. Но любопытство оказалось сильнее любой осторожности, и я высунула нос из комнаты, едва меня оставили одну.

Гнев и страх давно прошли, оставив после себя щемящую тоску. Присев рядом с телом портнихи, я бережно провела рукой по ее блестящим волосам. Несмотря ни на что, мне было жалко ее. Так странно: я одновременно обижена и чувствую горечь от еще одного предательства, но смерть… Кто-то злой внутри меня шепчет: «Слишком легкая смерть». И ему вторит другой голос: «Все ошибаются. А смерть — слишком жестокая плата». Как странно переплетаются чувства…

Интересно, а каково было Ангеле, зная, через какие испытания мне пришлось пройти по ее вине, спокойно смеяться над нашими с Нелли выходками, между тем расставляя выточки платья?

Я коснулась его зеленой ткани.

Значит, откупилась?

Встав, я вытерла руки о подол (а мама раньше удивлялась, почему домашние брюки и халаты у меня так специфично рвутся). Ангела хотя бы извинилась и попыталась загладить вину.

— Ты знаешь, что это была она, верно?

Подошел он очень тихо, я его почувствовала только благодаря запаху.

— Знаю. Она письмо мне написала.

— И где оно?

— Сожгла. — Я скосила на него глаза, так и не решившись посмотреть прямо. — Откуда я знала, поверите ли вы в мою невиновность. И не станет ли письмо лишь еще одним доказательством моего неслыханного коварства. Ну и способности поднять ножницы на бедную, беззащитную женщину, сделавшую мне столько добра, что шкура чудом цела осталась.

— Как она у тебя с таким языком цела, вот что интересно! — чуть улыбнулся Рейвар. — Что еще было в том письме?

Я фыркнула и отвернулась. Мне не хотелось пересказывать ему все. Извинения Ангелы, которая, видите ли, даже не подумала, что подозрения падут на кого-то другого. Ее уверения в нежных чувствах и искренних переживаниях. Тем более я не буду говорить о причинах, толкнувших портниху на такое дело. Ну, кроме тех великолепных камешков, которыми ей заплатили. О том, что Ангела сегодня ночью собиралась бежать, они наверняка и сами догадались. Сюда она пришла, чтобы оставить прощальное письмо. Лучше бы ушла тихо.

— Ты бы ее простила, расскажи она тебе обо всем лично?

Странный вопрос.

— Нет. Я много чего могу простить. Но не предательство.

Ах, вот оно что, поняла я. Только ему-то это зачем?

Хорошо, Елна вовремя влезла и прогнала меня отдыхать, иначе бы я не удержалась и ляпнула лишнее.

Меня отправили к Нелли, он все равно свежевымытый больше никуда не пойдет, а мне нужна компания и охрана. Притом Рейвар казался таким недовольным, что мне захотелось переехать к Нелли на пожизненное обитание, лишь бы его отец еще побесился — опасно, но душу греет. Доводы типа того, что мы весь горный путь спали в обнимку, кажется, вообще едва не вывели его из себя, как ни странно. Лизин хитро улыбался, но почему-то помалкивал о том, что по ночам я превращалась в крылатую лису, которая и места занимает меньше, и греет лучше.

Скучающий Нелли был только рад моей компании. Мы попросили принести нам в комнату всякой вкуснятины, чтобы не так обидно было. С тортиком жизнь по-любому слаще будет.

Я, наконец, смогла стянуть с себя это проклятое платье. Нелли, знавший, насколько оно мне было дорого, смотрел удивленно. Как ему объяснить, что я не люблю подачки, что такой ценой оно мне не нужно? Тем более в зверином теле гораздо комфортнее и отчего-то чувствую себя в большей безопасности.

Сидя на широком подоконнике, мы смотрели на празднично украшенный сад. Сотни фонариков из металла и радужной слюды озаряли магическим светом небольшую аллею, заканчивающуюся круглой площадкой с фонтаном в центре. По плитам, осыпанным разноцветной каменной крошкой, прогуливались парочки. Даже отсюда я видела шикарные платья и слышала шелест юбок прекрасных дам. Праздник продолжается.

Эх, с каким удовольствием я бы и сама побегала по этим полутемным аллеям. А ведь можно было затеять потрясающую игру в салочки. Или в «догони меня кирпич», вспомнила я о Варенике.

Нелли рассказал, каким образом обзавелся отцом, я старалась помалкивать и думала о произошедшем. Особенно о зачарованном зеркале. Что это было — лишь игра моего воображения, стертая грань или призыв вернуться домой?

Ответить на этот мог только Кай, но взбалмошного божества поблизости не наблюдалось. Вот засада!

Хочу ли я домой? Когда сидишь вот так, в теплой комнате, рядом с Нелли, вроде бы и здесь неплохо. Там, около окровавленной Ангелы, читая злосчастное письмо, я бы многое отдала за возможность вернуться в свой мир. И только посмотрев в карие глаза полукровки, стало понятно — ни здесь, ни там мне не будет покоя. Дома я изведу себя сожалениями о потерянных возможностях, тут — и надеяться ни на что не смею. Мне уже определенно указали на место, которое я могу занять в его жизни. Где-то между головной болью и развлечением на одну ночь.

— Не грусти, Лисочка. Все образуется. Неужто полукровки какого-то убийцу не найдут?

— Кстати, а Вареник кто? Я его эльфом раньше называла. Из-за ушей.

— Догадалась тоже. Судя по тому, что мне рассказывали, по отцу у него сильная ветвь истинных вампиров. Вроде бы какой-то знатный клыкастый в свое время не от той потомство завел, а детишки не захотели участи отщепенцев, смотались в степи и организовали первый город полукровок. С тех пор линия вампиров у их правителей считается чуть ли не главной. И уши у него вампирьи, не тонкие и длинные, больше твоих, а помясистей.

— А мать? — продолжала любопытствовать я.

— Не знаю. Мне рассказали только об этом. Рейвар, хоть и лэй’тэ, но королевских кровей. А я — его сын.

— Почему «хоть»?

— Так лэй’тэ у них не имеет никаких прав на трон. Это мне разъяснили.

— А это лэй’тэ что означает? — допытывалась я.

— Лис, ты у него самого спросила бы, а? Меня, знаешь ли, тоже не во все посвящают. — Похоже, такое обращение с собой мальчишке не очень нравилось, и он дулся на всех подряд. Но вскоре оттаял и начал делиться соображениями: — Вообще лэй’тэ у некоторых рас называют полководцев или командира личной гвардии правителя. И со временем я остановился на втором варианте. Только вот странная у него гвардия — по кустам шныряют, во все дыры носы суют. При этом не повелительская, а его личная. В общем, если я правильно понял, они занимаются поиском полукровок в других странах и их изъятием.

— Зачем?

— Повышают этот… прирост населения. Да и о таких же, как они, заботятся.

— Ой, как все сложно, — уткнулась я носом ему под коленку.

Нейллин потрепал меня между ушками.

Тут раздался стук в дверь и донесся голос служанки, принесшей нам угощение. Мальчик лихо соскочил с подоконника и пошел открывать. Не желая оставаться одна и надеясь поскорее сунуть нос во все тарелочки, отхватив себе самое вкусное, я потрусила за ним, стараясь особо не мешаться под ногами.

Засмотревшись на молоденькую симпатичную служанку, Нейллин распахнул дверь на всю, делая широкий приглашающий жест. Хорошо хоть я смотрела не на ее личико, а на желанный поднос, который уж слишком дрожал в руках девицы. Так что когда она с шумом полетела вперед, гремя посудой и визжа, особого удивления я не испытала. Нелли тоже успел сделать пару шагов назад, так что блеснувший металл его даже не задел.

Мужик, ввалившийся в комнату, оказался высоким, худым, но заметно гибким, как змея. У меня промелькнула ассоциация с ниндзя. В одной его руке был зажат длинный тонкий меч, а во второй — кинжал.

Пнув перепуганную служанку сапогом, он заставил ее лежать, а сам тем временем закрыл нам путь к отступлению.

Убить Нелли не дам!

Именно с этой мыслью я и кинулась на руку нападавшего. Правда, у него тоже реакция нехилая, чуть крылья мне не оттяпал!

— Убери свою шавку или девке конец!

Кто тут шавка?!

Но противиться я не стала, уж слишком угрожающе блестел клинок, направленный в спину лежащей служанке.

— Где рыжая девчонка? — рыкнул ниндзя, оглядываясь.

О! Меня за меня не признали. Если тут, конечно, нет еще одной рыжей дурищи.

— В спальне, — кивнул мальчишка на дверь. А сам семафорит, мол, беги отсюда.

Нет уж, чтобы мне этот поганец парня попортил? Я ради его спасения столько старалась. Нам теперь только выиграть войну — и вот он, мой обратный билет до дому!

— Зови сюда!

— Нет, — нахмурился Нелли. Дурачок безоружный.

— Ну, как хочешь, — оскалились кривые черные зубы.

Мерзавец ткнул распростершуюся на полу девушку кончиком меча, отчего та взвизгнула и, кажется, потеряла сознание. Нелли же схватил первое, что попалось под руку, и кинул. «Гость» одним взмахом меча превратил вазочку в мелкое крошево и, противно улыбнувшись, пошел к мальчику. Тут уж меня удержать не удалось. Прыгнув из-за спины Нелли, я впилась в… куда дотянулась — туда и впилась, сжимая зубы до предела. А что? Он удачно так встал, ноги на ширине плеч, кусай не хочу!

Мужчина (что уже сомнительно) взвыл так, что уши заложило. Испугавшись этого звука, я сжала челюсти еще сильнее.

Оторвалась же, только когда меня тюкнули по голове кулаком. Потому как лисьей челюстью кусать за такие места еще как-то можно, а вот так — не очень. Все же человеческие зубы, которые появились после случайного оборота, не предназначены для нанесения тяжелых травм. Я свалилась на пол, а рядом, согнувшись, визжал убивец.

— Нелли, быстро за отцом!

Тот вроде дернулся бежать, потом головой покрутил. Пришлось обозвать его упрямым бараном и гнать чуть ли не пинками. Если этот гад охотится за Нелли, мальчишке нечего тут делать — с Рейваром ему будет куда безопасней. А мне спокойней.

Вытолкав свое сокровище, я сдернула с окна занавеску, чтобы хоть во что-то завернуться. Витой шнурок был заготовлен, чтобы связать бандюгу.

Подходить хоть и к покусанному, но все еще опасному мужику, я опасалась. Так что, приготовив веревку, подкрадывалась сзади. Он стоял на коленях и, держась за поруганное место, подвывал. Но стоило мне накинуть ему на плечи веревку, подскочил, аки молодой горный козел, пытаясь сбросить путы. Тут я догадалась, что неплохо было бы его оглушить перед связыванием. Только поздно опомнилась, объект моей внеплановой охоты вознамерился отомстить за возможное оскопление. Я, держащаяся за концы веревки, полетела ему на спину. Не ожидавший такой подлости бандит снова согнулся… что-то там себе прищемив. Взвыли мы вместе — я от страха и неожиданности, он от боли.

То, что происходило дальше, напоминало страшный сон или кадры из плохой комедии. Ну, честно, сама не поняла, как это произошло, но встав на четыре кости, мужик лихо проскакал круг, а я, лежащая у него на спине, мертвой хваткой вцепилась в веревку, сползшую ему на шею.

Не знаю, до чего бы это все дошло, если бы предприимчивый убийца не решил взбрыкнуть, заваливаясь на спину и подминая меня под себя. Испуганно крякнув, я больше не смогла издавать приличных звуков — грудную клетку словно трехпудовой гирей придавили. Да еще и руку правую зажал меж нами, шкаф без ключика. От шока я сделала первое, что пришло в голову. А так как кислород в мозг уже не поступал, впилась зубами в шею, наверняка не мытую. Эх, придется зубы чистить минут пять.