История послевавилонской Иудеи

 

Прежде чем перейти к рассказу о тех, кто был непосредственными участниками гонений на исторического Иисуса, представляется целесообразным напомнить некоторые страницы из истории послевавилонской Иудеи.

С помощью имеющихся у современных ученых источников не представляется возможным распутать весь клубок противоречий в истории евреев, связанных с так называемым «вавилонским пленением». Датировка завоевания Иерусалима сегодня связывается прежде всего с ассирийскими источниками, а не со сведениями, содержащимися в Библии. Нигде, кроме Библии (оригиналы текстов которой в данной части не старше I-II веков до н.э.), ничего не говорится о массовой депортации евреев в Вавилонию (в том числе десяти колен израилевых). Никаких научных подтверждений истории еврейского народа того периода в том виде, как она изложена в Библии, – не существует [445]. Не исключено, что какая-то небольшая группа из Иерусалима и подверглась департации в Вавилон, но также одинаково справедливым может оказаться предположение, что как до, так и во время «вавилонского пленения» некие семитические племена проживали и в Палестине, и в Вавилоне, и что там и там проживало достаточное количество евреев. Где их было больше – об этом пускай судят археологи.

Датирование начала истории Второго Храма 420-м годом до н.э., принятое в раввинской хронологии, может быть объяснено, например, тем, что именно в это время из Вавилонии в Иерусалим переселился Неемия, а затем знаменитый Ездра (Эзра) [446]. Предполагается, что Ездра, отщепенец зороастрийско-халдейского культа, нашел благоволение среди персидских правителей, исповедовавших родственный вере вавилонских евреев поздний зороастризм. Ездра получил от персидских правителей мандат на теократическое правление в Иерусалиме и его окрестностях, бывшими важным стратегическим опорным пунктом присутствия персов в Палестине. Посвященный в древние таинства, о чем свидетельствует содержание написанных им книг, Ездра, согласно Священному Писанию «по памяти» восстановил Библию, выгнал самаритян из Иерусалима, расторг браки иудеев с иноплеменницами, и фактически установил новый культ на базе древней вавилоно-атлантической (аналогичной яхвизму) религиозной доктрине. Лоуренс Шиффман, профессор кафедры иудаики Нью-Йоркского университета, отмечает, что «высшей точкой деятельности Эзры (Ездры) стали, несомненно, возобновление завета и реформирование еврейской религиозной жизни… Его (Ездру) часто считают создателем постбиблейского иудаизма, что представляется явным преувеличением. Но этот лидер и ученый действительно заложил б а з и с (разрядка Л.Ш.) будущего иудаизма: начиная с этого момента канонизированная Тора (Пятикнижие Моисеево) станет основой еврейской жизни» [447].

«Восстановленные по памяти» после «вавилонского пленения» книги иудеев, особенно «Бытие», обнаружили удивительную близость с шумерскими и месопотамскими мифами, с их космогонией. Период нахождения иудеев в этом пленении, согласно раввинистической традиции, длился приблизительно 70 лет, но это явно символическая дата. Невозможно представить, чтобы народ, пробывший в «пленении» всего лишь семьдесят лет, за столь короткий срок полностью забыл национальный (к тому же «священный») еврейский язык, еврейскую письменность, религиозный еврейский календарь, короче, все основы национальный культуры, демонстрируя беспрецедентную в истории забывчивость. Невозможно понять, как мог народ при здравствующих жрецах, пророках и священниках, разом, можно сказать, в миг, отказаться от традиций отцов, от системорганизующих основ существования этноса и целиком стать вавилонцами?

Я.Б.Шницер в энциклопедической «Иллюстрированной всеобщей истории письмен» (1903 г.) пытался следующим образом объяснить кардинальную культурную переориентацию иудеев за период в одно поколение и отсутствие в настоящее время хоть одного подтверждения существования «родного» довавилонского древнееврейского языка (и письменности), на которых, как утверждается, писались ветхозаветные книги: «Когда же Вавилония была покорена персидским царем Киром (VI в. до н.э.), то пленные иудеи получили позволение воротиться в Палестину и возобновить там Иерусалим вместе с храмом. Но за свое, хотя и непродолжительное (семидесятилетнее, – А.В.), пребывание в плену, иудеи до того смешались с общительными и гостеприимными вавилонянами [448], что совершенно забыли свой священный древнееврейский язык и исключительно употребляли язык арамейский, на котором говорили тогда в Вавилонии. В то же время они совершенно забросили свой прежний национальный алфавит и заменили его арамейским письмом, заимствованным у вавилонян, так что, возвратившись на родину, они даже не в состоянии были читать древнееврейский шрифт своего святого писания, и священнослужитель Ездра был вынужден перевести весь Закон Божий на арамейский язык и написать его арамейским письмом. Вот этим и объясняется, почему иудеи, вернувшись из плена, назвали свое письмо арамейским или ассирийским…» [449]. Натянутость объяснений маститого языковеда и историка, скорее похожих на оправдание, нежели на поиск истины – налицо!

А существовал ли древнееврейский алфавит вообще? Никаких вещественных доказательств наука об этом не имеет до сих пор. За век археологических изысканий после сказанного Шницером в отношении языка и письменности, с помощью которой будто бы были написаны «скрижали» Моисея, ровным счетом ничего не изменилось. Э.Тов пишет, что «не сохранилось ни одного библейского текста древнее III века до н.э.»; «Первоначально библейские книги писались палеоеврейским письмом, созданным на основе протоханаанского письма в Х или IX веке до н. э. В талмудических источниках этому типу письма дается название роэц [ ץע (ו) ר ], то есть “ломаный” или “грубый”, в связи с негативным отношением к нему со стороны [законо]учителей; см. Вавилонский Талмуд, Санхедрин 22а.», «а затем квадратным (“ассирийским”) письмом, созданным на основе арамейского письма»; «сохранились многочисленные рукописи самаритянского Пятикнижия, написанные поздней формой палеоеврейского письма» [450]; постепенно, ок. III-II вв. до н.э., происходил переход от протоханаанского «к арамейскому письму, на основе которого возник особый тип письма, свойственный исключительно евреям (в отличии от прочих семитических народов Палестины, – А.В.); его можно назвать “еврейским письмом” (по предложению многих исследователей) или “квадратным письмом” (в связи с характерной формой букв)» [451]. Именно данное квадратное письмо мы используем в нашей книге при написании еврейских слов.

В отношении отсутствия доказательств существования древнееврейского языка мы наблюдаем аналогичную картину, что и с мифическим древнееврейским письмом. Еще Е.П.Блаватская писала, что «древнееврейский язык, или тот язык, ко­торый мы обычно называем ивритом (и выдаваемым за древнееврейский, как данный самим Богом, – А.В.), никогда на самом деле не существовал; это язык, не имеющий единого языка-предка и состав­ленный из элементов греческого, арабского и халдейского происхождения. Мне удалось доказать это профессору Росону [Rawson] из Йельского университета. Возьмите любое сло­во древнееврейского языка, и я докажу, что оно происходит из арабского, греческого или халдейских языков. Иврит напоминает пест­рый, составленный из разноцветных кусков костюм арлекина. Все библейские имена со­стоят из иностранных корней, их структура говорит сама за себя. Это арабско-эфиопский диалект с примесью халдейского языка; халдейский же язык уходит корнями в санскрит» [452].

Таким образом, за 70 лет «вавилонского пленения», согласно Библии, иудеи позабыли свой язык и алфавит, однако, ни языка, ни алфавита этого, как выясняется, просто не существовало. Но если так, то что же из себя могло представлять библейское государство иудеев, которое будто бы захватил Навуходоносор, государство, о существовании которого известно лишь из одной Библии, составленной в канун колонизации Палестины вавилонскими яхвистами?

Даже в мистическом прочтении в указанных Библией семидесяти годах «пленения» усматриваются те же семьдесят седьмин «пленения» (490 лет) [453], или нечто подобное. В таком случае, оказывается понятным, откуда в раввинистической традиции время возрождения, или освобождения от «вавилонского пленения», связывается не со временем освободителя-Кира, а на век позже, с 420 г. до н.э. – ибо, именно в это время произошло переселение из Вавилона группы иудеев во главе с новыми жрецами Второго Храма. Это событие, собственно, и стало датой отсчета исторического образования Израильской государственности как таковой, с чем мы вполне согласны. Именно с этого времени было бы разумно в рамках общепринятых в социологии понятий говорить о рождении еврейского народа [454], т.е. об Израиле.

 

Как известно, после «возвращения из Вавилона», между самаритянами (так называемыми остатками десяти колен Израиля), и вавилонскими переселенцами, ведущими свою родословную от колен Иуды и Вениамина, разгорелось соперничество за первенство над историческим правом на Палестину и сакральным правом на так называемые Книги Моисея. Надо полагать, при поддержке со стороны персов, интересы которых вавилонские переселенцы-левиты взялись представлять в Палестине, победили переселенцы. Однако необходимо отметить, что претензии вавилонских евреев-левитов на моисеево наследство – более чем сомнительны. Судя по всему, самаритяне (потомки хананеев, этнически родственные послевавилонским евреям) как раз и являлись древнейшими наследниками Моисея. Например, М.Грант отмечает, что «Существует гипотеза, что дом Леви постоянно находившийся у Кадеш-барнеа, относился к племенам (коленам), которые вообще не бывали в Египте» [455]. Моисей вывел часть плененных израильтян из Египта (вероятно, ту часть, которая вместе с родственными евреям гиксосами вторглась некогда из Палестины в Египет), которые, соблюдая моисеевы заповеди мира и согласия с окружающими народами, мирно осели и растворились среди семитического населения Палестины (совсем не так, как об этом рассказывает поствавилонская Библия). Но значительная часть еврейского народа со времен Авраама и его предков проживала в Месопотамии. В Талмуде, например, спрашивается:

 

“Почему местом изгнания народа израильского был Вавилон преимущественно перед другими странами?», и отвечается: «Потому, что род Авраама происходил оттуда. Куда отсылает муж согрешившую перед ним жену? – В дом отца её»” (Тосефта. Трактат Бава-Кама) [456].

 

Являлся ли Ездра потомком депортированных в Вавилон евреев Моисея, или же он был коренным вавилонцем и лишь от пришедших из Израиля евреев узнал об учении Моисея, неизвестно, да и не особенно важно. Важно то, что к моменту написания Ездрой Библии, как вавилонские, так и палестинские евреи давно культурно слились с господствовавшим на этой территории месопотамским культом и образом жизни окружающих народов. Только это может объяснить столь феноменальную забывчивость вавилонских иудеев за «семидесятилетний» срок, в чем уверяет Библия.

 

В результате привнесенных Ездрой новшеств, своих родственников, т.е. самаритян, давно проживавших на этой территории, воинствующие теократы превратили в людей второго сорта, в изгоев еврейского общества [457].

Корни самаритян по ряду признаков усматриваются в библейском колене Ефремовом, которое как раз проживало на территории, принадлежавшей во времена Иудеи самаритянам (одни из самых плодородных земель Палестины, объединенные наименованием «Гора Ефрема»). В церковно-славянском словаре (прот.Г.Дьяченко) говорится, что «семя или царство Ефремово: у пророков часто означает израильское царство, в котором колено Ефремово было гораздо сильнее и многочисленнее прочих 9-ти колен» [458].

После того, как вавилонские иудеи согнали самаритян (потомков Иосифа) с занимаемых ими земель вокруг Иерусалима, самаритяне стали оправлять свой культ на священной горе Гаризим [459], называемой у самаритян горой «Мориа» [460], а иудеи культ Яхве стали оправлять в Иерусалиме на Храмовой горе, называемой также гора «Мориа». У тех и других были свои книги Моисея, которые различались и не признавались противоположной стороной.

Согласно версии Библии, окончательно отношения между иудеями и самаритянами испортились после того, как вавилонские иудеи изгнали самаритян, не допустили их к восстановлению Иерусалимского Храма, в результате чего самаритяне на горе Гаризим построили свой Храм (Эл ’у?), альтернативный иерусалимскому Храму. Самаритяне наравне с иудеями селились в Египте при Птолемеях, и их синагоги обнаружены во многих других странах Рассеяния [461]. Как пишет М.Грант, «самаритяне… отрицают библейское сообщение о массовой депортации (десяти колен Израилевых) ассирийцами [462] (из Палестины в Вавилонию)… Они признают только пять книг Торы… (и считают), что лишь они хранят подлинное учение Моисея. Текст их Торы (который выполнен архаичным алфавитом, напоминающим финикийские буквы…) датируется в его существующем виде концом второго – началом первого столетия до н.э.» [463].

Каковы были книги самаритян до этого времени, равно и то, насколько почитались среди самаритян найденные сегодня версии самаритянского Пятикнижия, науке неизвестно. То, что сегодня называется «Самаритянским Пятикнижием», появилось, как предполагают специалисты, из так называемого прасамаритянского текста, варианты которого найдены в Кумране [464]. Но нельзя исключать, что у них имелись и иные аутентичные книги Писания. Проф. Л.Шиффман отмечает, что «самаритяне были смешанным народом, состоящим из израильтян… эта смешанная группа унаследовала синкретическую форму иудаизма» [465]. Трудно сказать, что имел в виду под самаритянской «синкретической» формой иудаизма Шиффман, ибо сам иудаизм, составленный из элементов религий всех народов, где на протяжении тысячелетий проживали евреи, является синкретичной религией.

Что касается термина «евреи» (Εβραί ο ι), то первым применил его к иудеям (и, возможно, самаритянам) Александр Полигистор (I в. до н.э.). Он был греческим писателем из Милета, попал в Рим рабом, но Суллой был отпущен на волю. Его сочинения были одним из каналов, через который римское общество усваивало пифагореизм и, как полагают, эзотерическое знание Востока [466]. Первое упоминание о евреях в римской истории, т.е. как об отдельной от хананеев этнической группе – это 139 г. до н.э., когда сообщается о первом изгнании евреев из столицы. В «Новом библейском словаре» прямо заявляется, что «Самария – так назывался Израиль (Северное царство), образовавшееся после распада царства Соломона в 926 г.» [467]. Другими словами, о раздельном наименовании народов «евреи» и «самаритяне» мы можем говорить не ранее I в. до н.э. [468] Возможно, в самой Палестине до этого времени на иудеев смотрели не как на отдельный народ, а как на родственную прочим хананеям народность (подобно галилеянам, библсцам, тирянам и т.д.). Отсутствие самостоятельных, отличных от окружающих: языка, письменности, религиозного календаря, как утверждают пророки – даже религии, и, наконец, самостоятельной территории, затрудняют считать существование до «вавилонского пленения» такого явления как библейский Израиль. Именно с этой точки зрения мы в дальнейшем и рассматриваем территориальные притязания выходцев из Вавилона.

Иудейская Библия рассказывает, что по возвращении иудеев из Вавилонского пленения в Иерусалим, жрецы-левиты потребовали расторжения браков между иудеями-мужчинами и женщинами-самаритянками, выгнав последних и их детей за пределы священного для иудеев города. Сегодня в этом акте отдельные комментаторы, опираясь на изложенную Библией идеологию вавилонского жречества, пытаются усматривать якобы изначально присущий еврейскому этносу самоизоляционизм, что не соответствует историческим свидетельствам. Сама Библия полна свидетельств о множестве смешанных браков иудеев с иноплеменниками, начиная от патриарха Авраама [469]. Рассматривать историю евреев, как историю «крови», будь она получена от Авраама, Адама или от кого бы то ни было, значит – подпадать под влияние библейского мифа о столбовых исторических дорогах народов, что не соответствует реальности. В изгнании фактически тех же евреев (самаритян) из города (обратим внимание, что речь идет даже не о стране, а лишь о населенном пункте, переданном жрецам в управление), нужно видеть не трения между нациями, а реализацию специфической националистической доктрины группы теократов, иначе – жрецов Храма, исторически представлявшей собой яхвизм. Историк иудаизма С.М.Пилкингтон отмечает: «Семьи, которые вернулись домой после Вавилонского пленения, были семьями священнослужителей... Жизненно необходимым стало установление отличия еврейского народа от всех других, и для этого нужно было возвеличить его, окружить ореолом святости, поставить его отдельно от других. Этому процессу предстояло отразиться в естественном и социальном порядке жизни (послевавилонских, А.В.) евреев… Именно служба, сосредоточенная вокруг жертвенника, определяла святость, которая, в свою очередь, предполагала исключительность и, таким образом, придавала значение образу жизни евреев» [470]. Лоуренс Шиффман в книге по истории иудаизма факт изгнания самаритян объясняет следующим образом: «Под влиянием Эзры (Ездры) люди заключили договор, согласно которому они добровольно изгнали 113 иноплеменных жен из общины. Уже в тот период действовал закон, определявший еврейское происхождение по материнской линии. Библейское повествование выделяет семьи, в которых мать не была еврейкой, так как такие браки вели к рождению детей-неевреев» [471].

Некоторые исследователи и сегодня приписывают евреям VI-IV вв. до н.э. психологию постхристианского и даже современного иудаизма. Так, Лоуренс Шиффман, используя современную терминологию («изгнание», «иудаизм» и т.п.), пытается оправдать этот не вполне красивый даже для морали тех времен поступок вавилонских жрецов следующим образом: «Во время изгнания иудаизм перестал отождествляться с народом, связанным землей и единой культурой, и стал обозначать религиозную и этническую общину, определяющуюся происхождением её членов. Как еще мог иудаизм гарантировать преемственность в отрыве от своей родины?» [472]. Легко заметить, что здесь с помощью современных стереотипов произведена явная подмена понятий. Сначала выходцев из Вавилона отождествляют со всем народом, тогда как самаритян по неизвестным причинам объявляют неевреями, а затем теократические замыслы жрецов выдают за заботу об интересах народа. Однако в отличие от действительно существующей практики малочисленных народов вводить ряд особых запретов для сохранения нации, национальная карта вышедшими из Вавилона эмиссарами-жрецами была разыграна прежде всего для обеспечения не национальных, а собственных теократических устремлений. Никто и нигде не использовал столь откровенно и нагло естественное национальное устремление к консолидации, как это сделали наследники Ездры. Под эгидой заботы о национальных и религиозных интересах была разработана изощренная система прежде всего бытовых ограничений, препятствующих «стопроцентным» евреям удаляться за пределы влияния храмовых жрецов. Та чудовищная разрушительная Энергия нацизма, которая в XX веке проявилась по всему миру не прекращающимися до сих пор конфликтами на межэтнической почве [473], была с неутомимой настойчивостью внедрена и приведена в действие выходцами из Вавилона уже почти две с половиной тысячи лет назад. Какова оказалась для обманутого народа цена веры в свою «богоизбранность» и свою «особость» – судить истории. Именно против подобного изоляционизма предостерегал Иисус в Палестине, но, к сожалению, так и не был услышан.

 

Первосвященники

 

Поскольку после Кира страна фактически так и не обрела элементов общепринятой государственности, а её малая территория, феодальная раздробленность, децентрализация и слабо развитая экономика колонии для управления не требовали разветвленного административного аппарата, то организация жизни строилась по устоявшемуся в регионе уже около двух тысяч лет полисному принципу. Иудея того времени представляла собою фактически Иерусалим с большой иерусалимской храмовой общиной, к которой тяготели общины близлежащих мелких городов. Подобный тип государственно-территориального устройства был известен в Вавилонии уже около тысячелетия. Судя по всему, до маккавейского восстания посредником между иудейским народом и господствовавшими в Палестине сначала персами, а затем греками, были исключительно Первосвященники Храма, ставившиеся на должность из метрополии. В этой связи, история страны до римского завоевания может быть вполне описана через историю храмовой теократии.

 

Как отмечают историки, несмотря на формальное начало эллинистического периода на Ближнем Востоке с приходом Александра Македонского (334 г. до н.э.), Ближний Восток и, в частности, Палестина впервые попали под эгейское влияние уже в XIV в. до н.э. По мере роста торговых связей влияние становилось все более интенсивным, и в персидский период монеты греческой чеканки стали стандартом в земле Израиля. [474]

Летом 332 г. до н.э. Палестина была завоевана Александром Великим. После смерти Александра империя досталась диадохам (преемникам). Во времена диадохов Палестина пять раз переходила из рук в руки. Но к 301 г. до н.э. Птолемею удалось наконец установить твердый контроль над этой территорией. Значительная часть информации об этом периоде может быть извлечена из «папирусов Зенона». Страна часто подвергалась нападениям Селевкидов и бедуинским набегам. Военные подразделения Птолемеев были расквартированы по всей Палестине, и одновременно было построено много греческих городов. Многие из них были организованы по принципу «клерухий» (военных колоний), в которых солдаты, женившиеся на женщинах из местного населения (иудейках), получали дома и поля, что содействовало увеличению числа смешанных браков. Последнее было важной составной частью политики эллинистического проникновения в покоренные страны, положенной еще Александром Македонским.

Страна, как уже было сказано, «по-прежнему управлялась первосвященником и священнической аристократией» [475]. Среди скудной информации, дошедшей о том времени, известен конфликт, возникший между первосвященником Онией II и Птолемеем III по поводу взимания налогов. Известно, что на завоеванных греками территориями, в частности территории Птолемеев, вопросы управления и взимания налогов контролировала разветвленная система Птолемеевой бюрократии. Однако идеология Ездры, предусматривающая целокупность нации и религии, и управляемость обеих – жрецами, вызывало заметные трудности для стороннего вмешательства со стороны неевреев. Результатом конфликта стало назначение в 242 г. до н.э. сборщиком налогов по всей стране молодого Иосифа бен Тобии, бывшего племянником первосвященника (Онии). Данное решение, как мы покажем далее, фактически разрушало то целостное здание теократического господствования, которое столь умело было когда-то сооружено Ездрой. В связи с разделением управления финансовыми рычагами и религией, между семьей Тобии и первосвященниками Ониадами возникло острое соперничество. Можно предполагать, что именно оно сыграло в конечном итоге решающую роль в окончательном падении авторитета института первосвященнства в глазах населения. Возможно, именно с этого времени стали появляться многочисленные синагоги (учебные и толковательные заведения) со своими мудрецами, по-своему комментирующими Священное Писание. В частности, вероятно, в результате указанных процессов, в среде александрийской диаспоры возникла так называемая Септуагинта (греческий текст Ветхого Завета), ставшая чуть ли не альтернативой храмовому учению.

Во II веке до н.э. стали все чаще проявляться вспышки недовольства. Кроме чисто политических требований, среди консервативной и этнически-воинствующей части иудеев росло недовольство податливостью правителей Израиля эллинской культуре. Сегодня иудейское восстание принято рассматривать сквозь призму особой религиозной замкнутости и обособленности евреев. Не отрицая данного фактора, вместе с тем не стоит его и абсолютизировать. Высший двор, согласно описаниям Иосифа Флавия, целиком поддался обаянию греческого гения или, выражаясь научным языком – объективным процессам общекультурной и экономической интеграции. Л.Шиффман отмечает, что первосвященник Ясон выкупил у селевкидского правителя «право построить в Иерусалиме гимнасий и эфебий» [476], при нем «были введены спортивные соревнования по греческому образцу… Неудивительно, – пишет историк далее, – что уже достаточно эллинизированная аристократия Иудеи с радостью встретила эти перемены. Во всем эллинистическом мире правители (империи) поощряли превращение древних городов в современные эллинистические полисы… Гражданство в греческих городах давало много преимуществ: прибыль от торговли с другими такими же городами, от чеканки монеты и другие “льготы”, особенно привлекательные для аристократии» [477]. Если же учесть, что за пределами Иудеи в эллинском мире (в империи) проживало около половины евреев, селившихся прежде всего в преуспевающих городах, то есть на перекрестии торговых путей, и, следовательно, активно занимавшихся торговлей, то, становится очевидным, что далеко не только городская аристократия Иудеи была заинтересована, выражаясь современным языком, в международном экономико-культурном глобализме, то есть в беспрепятственном осуществлении товарного обмена. Тем не менее, в связи с наступлением сроков, или следуя терминологии Л.Гумилева, «в период пассионарного толчка», после нескольких сот лет зависимости сначала от Вавилона, затем от персов, и, наконец – от греков, иудеи наконец востребовали национальной самостоятельности.

В 221 г. до н.э. царь Антиох III из рода Селевкидов, соперничавший с Птолемеями, впервые вторгся в Палестину. Вторичное вторжение в 201 г. до н.э. закончилось её покорением. К 198 г. до н.э. Селевкиды полностью стали хозяевами положения в стране и оставались ими до восстания Маккавеев (168-164 гг. до н.э.).

Во время борьбы между Птолемеями и Селевкидами, каждый из соперников поддерживался какой-либо еврейской партией или группой. «Герусия, или совет старейшин, впервые упоминаемая в источниках этого периода, была на стороне Селевкидов… Симеон Праведный (ок. 200 г. до н.э.), который, возможно, возглавлял Герусию, считался союзником Селевкидов» [478]. Первосвященники же семьи Онии, напротив, поддерживали Птолемеев. Таким образом, обнаруживаются первые исторические упоминания о противостоянии (противоположении) священников Храма и мудрецов Израиля. Поздняя талмудическая традиция постаралась нивелировать противоречия между двумя группами, поместив в основание Герусии (Великого Собрания) самого Ездру, но в дальнейшем мы увидим, что это совершенно невозможно ввиду разности доктринальных (религиозных) установок обеих групп. Шиффман пишет, что «в эдикте, изданном после завоевания Иерусалима, Антиох III отмечает, что Герусия устроила ему пышный прием, вследствие чего он освободил её членов, наряду со служителями Храма, от некоторых налогов. Он ничего не говорит об отдельной церемонии приема, организованной первосвященником. Точно так же в маккавейский период Антиох IV направлял свои официальные послания не первосвященнику, а Герусии, очевидно рассматривая её в качестве правительственного органа Иудеи» [479]. Далее мы будем рассматривать эволюцию такого известного по новозаветным и талмудическим текстам органа, как Синедрион, и покажем, что соответствующей определенности в наименовании управляющих органов в Иудее во II в. до н.э. еще не было. Иностранцы могли называть появляющиеся в Иудеи зачатки самоуправления (помимо первосвященнического) однúми именами, тогда как сами иудеи под этими именами могли иметь ввиду совершенно другое. Главное, между теократией храма и светскими органами самоуправления начинается дистанцирование. В этой связи становится понятным, каким образом внутри этнически-религиозной общности, опутанной мелочными предписаниями догмата и ритуала, приживается альтернативная саддукейской (храмовой) элите партия мудрецов, эволюционировавшая впоследствии в партию фарисеев и группу ессеев. Селевкиды естественным образом были заинтересованы в существовании этой партии, альтернативной храмовым жрецам и, надо думать, всячески её поддерживали. Далее мы увидим, что как только Иудея избавилась от власти Селевкидов (во времена Александра Янная), то Герусия (партия мудрецов) оказалась сразу разогнана, а наиболее её активная часть – казнена.

Итак, вступивший на трон селевкидский монарх Антиох IV Эпифан (175-164 гг. до н.э.) сместил иудейского первосвященника Ония III, а на его место утвердил брата Онии, Ясона, выкупившего первосвященство у Антиоха (Эпифана). «Такое нарушение правил наследования первосвященников, – отмечает Л.Шиффман, – стало прецедентом, который подорвал значимость этой должности в последующие годы» [480]. Будучи членом семьи, известной своими проптолемеевскими симпатиями (за что был «снят с должности» Ония), Ясон вскоре вступил в конфликт с проселевкидской семьей Тобии (семьей сборщиков налогов, то есть финансовой аристократией). Потомки Тобии организовали заговор с целью заменить на посту первосвященника Ясона членом семьи Тобиев – Менелаем. Последнему удалось выкупить эту должность у Антиоха в 171 г. до н.э. точно так же, как Ясон сделал это несколькими годами раньше. Став хозяином положения, Первосвященник Менелай воспользовался сокровищницей иерусалимского Храма для подарков Антиоху (Эпифану). Считается, что такое использование Менелаем храмовых богатств и отсутствие у него связей с семьей Онии (Ониадов) настроили против первосвященника народ. В Иерусалиме начались беспорядки, и Лисимах, брат Менелая, который управлял городом в отсутствии Менелая, сам пал в битве. Несмотря на просьбу представителей Герусии о смещении первосвященника Менелая, Антиох позволил ему и дальше занимать этот пост, а явившиеся с прошением представители Герусии были казнены. Закончилось всё это тем, что накопившееся народное недовольство греческим господством вылилось в полномасштабное восстание. Антиох принял спешные меры к его подавлению, хотя его основные военные силы в это время были задействованы на другом фронте.

В период этих событий ложные слухи о смерти Антиоха (ок. 168 г. до н.э.) подтолкнули бывшего первосвященника Ясона покинуть своё убежище в Трансиордании и совершить нападение на Иерусалим. Ему удалось запереть действующего первосвященника Менелая и его сторонников в цитадели, но вновь утвердить свое правление он так и не смог. По мнению историков, против Ясона поднялся народ, памятуя о том, что именно он, будучи первосвященником, начал эллинистическую реформу, и Ясон был вынужден снова бежать из Иерусалима. Несмотря на резню, устроенную Антиохом, восстание в Иерусалиме продолжалось. Л.Шиффман отмечает, что «по всей видимости, именно в это время в (иерусалимском) Храме было введено почитание новых (греческих) божеств, что создало дополнительные трения. Еврейские эллинизаторы, (первосвященник) Менелай и его сторонники, – пишет Шиффман, – рассматривали эти божества как эквивалент (тождество, – А.В.) Богу Израиля, и поэтому, с их точки зрения, то, что произошло, не было в действительности иноземным богопочитанием. Они (первосвященник и храмовая элита, – А.В.) воспринимали Бога Израиля как еще одно проявление высшего божества, известного в Сирии как Баал Шамин (Балу), а в греческом мире как Зевс Олимпиец. Таково было рациональное объяснение их поведения» [481].

Далее мы покажем, что подобное отождествление Яхве и Балу (Адониса-Вакха) характеризовало иерусалимский культ задолго до Антиоха (Эпифану).

Твердо решив подавить восстание, Антиох зимой 168-167 гг. до н.э. начал беспрецедентные для евреев гонения: был отменен Указ, даровавший евреям обширные права в области религиозной свободы, «в декабре 167 г. до н.э. в Храме были введены идолопоклонство (на месте жертвенника в Храме была установлена статуя Зевса, – А.В.)… По всей Палестине было запрещено соблюдение Субботы и праздников, начали строиться местные святилища, на которых должны были приноситься в жертву нечистые животные (свиньи, – А.В.), было запрещено обрезание и впредь законы кашрута (кошерной пищи, – А.В.) не должны были соблюдаться. Нарушение этих эдиктов каралось смертью. По всей территории Иудеи евреи сталкивались с царскими чиновниками, насильно проводившими в жизнь новые указы, сжигавшими свитки Торы и казнившими тех, кто укрывал их» [482].

Библейская легенда гласит, что народное антигреческое восстание возглавили левиты- Маккавеи (из рода Хасмонеев), из которых впоследствии образовалась правящая династия. Предполагается, что имя «Хашмонаи» указывает на то, что эта семья была родом из поселения Хашмон в Негеве, куда она прибыла, покинув Вавилон. Оттуда она переехала в Иерусалим, а со временем, во главе с Маттафией, переселилась в Модиин.

Идеологически восставших поддержали хасидимы. В рамках восстания к хасидимам политически примкнули и задокиты (Садокиты) – храмовая элита. Хасидимы, что значит «благочестивые» [483], как считается впервые дали себя знать в начале 160-х годов до н.э., особенно среди бедноты и в деревнях, требуя, как утверждают сегодня историки иудаизма, отвергнуть «греческую премудрость» и греческую культуру, все более проникающую в еврейское общество. Однако нет никакой уверенности, что они не протестовали против культа Адониса-Вакха, бурно расцветавшего и потворствуемого со стороны храмового священства (об этом мы будем говорить далее). После смерти предводителя восстания Маккавеев (Маттафии), хасидимы усиленно проповедовали идею религиозного мученичества.

В 164 г. в почти освободившуюся Иудею вторгся сын умершего Антиоха IV – Антиох V Евпатор. Он казнил первосвященника Менелая за вовлечение Селевкидской империи в войну, и назначил первосвященником умеренного эллинизатора потомка Аарона (хотя и не по линии Садока) Алкима (162 г. до н.э.). До 162 г. до н.э. Маккавеи всячески препятствовали Алкиму занять этот пост. Алким обратился за помощью к Селевкидам, и они утвердили его на этой должности. Тем не менее, его враги не успокоились. Алким обратился за помощью к сирийцам, но их войска были Маккавеями разбиты. Алким бежал к Селевкидам, а затем вернулся опять с войсками, утвердив, наконец, свою власть. В отместку за противодействие он казнил шестьдесят хасидимов. «Несколько лет, пока бушевала война, пост первосвященника оставался вакантным» [484]. Вероятно, в это время священнического безвластия начинают приобретать подлинное влияние светские органы управления, превратившиеся впоследствии в Синедрион.

Эпоха порядков, установленных праотцами, закончилась со смертью первосвященника Алкима (160 г. до н.э.). После Алкима, левитский род Маккавеев, не занимавший никогда до этого ни первосвященнических, ни царских мест, в лице Гиркана объединил и сан первосвященника и сан этнарха. Этнарх по значимости был титулом, близким к царскому, но буквально означал «правитель этноса», т.е. еврейской нации. Впоследствии Маккавеи стали одновременно и царями-первосвященниками.